слёзы в глазах любящего.

— Лань Чжань, как ты считаешь, была ли наша встреча судьбой? Этот вопрос Усянь задал, развалившись на кровати, когда как Ванцзи сидел на стуле рядом с ним и задумчиво читал дневник Вэй Ина. — Скорее, закономерность, — проговорил он. — Но если это должно было обязательно произойти, разве это не судьба? — не унимался Усянь. Ванцзи отложил блокнот в сторону и едва слышно вздохнул. — Я не верю в судьбу, — признался он. — Но я верю в то, что души могут быть связаны навечно. Просто однажды моя душа повстречала твою, и встречи в наших следующих жизнях стали лишь следствием той самой первой встречи. — Тогда почему я узнал историю аж тринадцати своих прошлых жизней, но ни в одной из них не было тебя? — удивился Усянь. — Всё просто — моя душа моложе твоей. — Это ты так хочешь сказать, что я старый? — ухмыльнулся Усянь, приняв сидячее положение. — Мы одногодки, — ответил Ванцзи спокойно. — Но всё же, чисто фактически, я жил дольше, чем ты, раз у меня было тринадцать жизней, а у тебя всего четыре неполных, — Усянь улыбался. По его довольному лицу было видно, что такие издёвки в адрес Ванцзи приносили ему неимоверное удовольствие. — Важно качество, а не количество, — произнёс Ванцзи, всё ещё не отрываясь от записей Усяня. Усянь замолчал. Ванцзи даже не заметил, как сильно того задели его слова. — Думаешь, я очень рад, что почти все свои жизни я провёл в телах убийц и преступников? — тихо произнёс он спустя некоторое время, нахмурившись. — Ведь даже Хэ Сиу, которым ты так дорожишь, был вором. — Да, Чжоу Сяодан действительно впервые встретил его, когда он пытался обворовать его, но впоследствии Хэ Сиу оказался хорошим человеком. Возможно, жизненные обстоятельства вынудили его воровать, — заметил Ванцзи. — Узнать это можешь только ты. — Да-да, ты уже говорил это, — вздохнул Усянь устало. — Лучше скажи, что ты там узнал из моих видений? — Мы знаем, в каком году твоя душа переродилась в первый раз, — произнёс он. — Выходит, ей больше пятисот лет, но тринадцать жизней для пяти сотен лет — это очень мало. — Значит, промежутки между перерождениями были больше обычного? — поинтересовался Усянь. — Очень сложно сказать, — покачал головой Лань Чжань и отложил блокнот в сторону. — Нет какого-то «идеального времени» между перерождениями. Душа может переродиться и спустя неделю после смерти, и спустя сто лет. — Ну, это уже что-то, — пожал плечами Вэй Ин. — Тогда мне остаётся познакомиться лишь с Хэ Сиу. — Я не могу утверждать, что до Хэ Сиу и после него твоя душа не перерождалась, — задумчиво протянул Ванцзи. — Тогда, может быть, перерождений куда больше, чем тринадцать. — Давай проверим это, — Усянь улыбнулся, усаживаясь поудобнее. — Если что, положи блокнот мне под руку, чтобы я схватился за него как можно быстрее. — Подожди, — Ванцзи остановил его и полез в карман. — Это для тебя. Как стимул. Он протянул Усяню упаковку конфет. Вэй Ин, взглянув на неё, страшно обрадовался и воскликнул: — Это же мои любимые! Как ты узнал? Тебе сказал Цзян Чэн? Ванцзи решил не говорить Усяню, что они с Цзян Чэном и не разговаривали практически. И уж тем более Ванцзи не решился бы спросить у него про любимые сладости Усяня. — Ты говорил о них, пока бредил, — пояснил он. — Я запомнил название. — Спасибо, Лань Чжань! Усянь хотел было обнять Ванцзи, но сдержал свой такой внезапный порыв. Почему-то он боялся проявлять свои чувства перед Ванцзи. И дело было не в том, что он стеснялся. Просто он не до конца разобрался в природе этих чувств. Да, они, судя по всему, соулмейты. Да, Цзян Чэн рассказал ему, что Ванцзи приходил к нему каждый день и был рядом, пока не заканчивалось время посещений. И вдобавок ко всему — Ванцзи знает его слабости и знает, что он висит на волоске от смерти, но всё равно не уходит. В последнее время Усянь задумался — он всего лишь привязан к Ванцзи, как к хорошему другу, или же это другое чувство, более глубинное и фундаментальное? Теперь, когда разгадка жизни Хэ Сиу так близко, он начал бояться, что душа Ванцзи ошиблась, признав в нём кого-то знакомого из своих прошлых жизней. Ванцзи заверил его, что сильный эмоциональный контакт его душа имела только с душой Хэ Сиу, так что ошибки быть не могло — внутри Усяня и правда переродившаяся душа Хэ Сиу. Но всё же страх не отпускал его. Он просто-напросто боялся подвести Ванцзи. Усянь вздохнул и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Сердце почему-то громко билось, а руки слегка подрагивали. Несмотря на это, он довольно быстро абстрагировался от настоящего и погрузился в себя. Вэй Ин видел молодого человека, одетого в простую рваную рубаху, доходящую до середины бедра. Он бежал по лесу, зажав в зубах соломину ржи. На его талии была завязана атласная лента красного цвета, на которую он привязал нож в добротном кожаном чехле. Одной рукой он держал тушку только что пойманного кролика, а второй прижимал к груди буханку хлеба. Шёл дождь. Обувь юноши промокла, из-за этого он подгонял себя бежать только быстрее. Вскоре недалеко показалась покосившаяся на один бок хижина, в которой он и скрылся, сбросив с себя мокрую накидку. Внутри было тепло, сухо и темно. Пламя одной свечи не могло осветить всё помещение, но это было всё же лучше полной темноты. Юноша бросил хлеб на стол и уселся на пол. — Чуньлинь, это ты? — раздался тихий мужской голос из другого угла. — Как твои раны? — тут же спросил Чуньлинь. Голос немного помолчал, но затем ответил: — Кровь всё ещё сочится. — Дай я посмотрю. Он взял со стола свечу и быстро, всего в два шага, добрался до обладателя голоса. Пламя осветило его лицо — измученное и грязное. — Зачем ты вообще ввязался в бой? — вздохнул Чуньлинь, оторвав от своей рубахи небольшой лоскут. Рана на ноге уже начала гнить, и Чуньлинь понимал, что мужчина долго не протянет. Когда он закончил перевязку и хотел уже убрать руку, ладонь мужчины неожиданно накрыла его ладонь. Чуньлинь вздрогнул. — Спасибо, что спрятал меня, — произнёс мужчина. — Но ты подвергаешь себя такой опасности… Мне осталось совсем недолго, ты и сам знаешь. Просто брось меня и иди. Для тебя ещё не всё кончено. Чуньлинь прижал его ладонь к своей щеке. В уголках глаз уже скопились слёзы, но он сдерживался, чтобы не дать им вырваться. — Я благодарен тебе, что ты помог мне бежать, когда я убил нашего отца, — слова давались мужчине огромным трудом. — Теперь я должен… — Теперь ты должен поесть, — ответил Чуньлинь, поднимаясь на ноги. Он украдкой вытер слёзы кулаком. — Я поймал кролика и украл хлеб. — Пообещай, что после моей смерти ты не будешь больше воровать. — Кто сказал, что ты умрёшь, Хэ Сиу? — холодно ответил Чуньлинь. Сиу ничего не ответил. В хижине стало тихо, только потрескивал огонь в небольшой печке. Тем временем дождь за окном закончился, сквозь серые тучи проглядывали неловкие лучи солнца. — Пока кролик готовится, я сбегаю в город, — произнёс Чуньлинь. — Тебе нужны лекарства. Он ожидал, что брат скажет ему быть осторожнее, но тот молчал. Чуньлинь подошёл к нему ближе и послушал дыхание — похоже, он уснул. Его ладонь переместилась на лоб, который оказался очень горячим. Чуньлинь быстро вышел из хижины, запустив внутрь лёгкий порыв ветра. Оказавшись в городе, Чуньлинь сразу же принялся бродить рядом с торговыми рядами. После дождя торговцы снова выложили свои товары на всеобщее обозрение. В основном это были продукты или красивые безделушки, но Чуньлиня интересовали лекарства. На ходу он пошарил в карманах штанов и не нашёл там ни монеты. В конце улицы он всё же обнаружил лавку лекаря и поспешил зайти. Внутри оказалось тепло и приятно пахло полевыми травами. Кроме него и продавца, в лавке неспешно ходил от одного прилавка до другого высокий мужчина в расшитых золотом одеждах. За спиной у него был меч с рукоятью ручной работы со вставками драгоценных камней. На ремень для меча был привязан небольшой мешочек-кошелёк для денег. У Чуньлиня загорелись глаза — он богат, значит, должно быть, носит с собой кругленькую сумму. Пока мужчина обратился к лекарю за помощью в выборе нужных ему лекарств, Чуньлинь осторожно подкрался сзади и уже собирался было аккуратно раскрыть кошелёк и достать из него пару монет, но неожиданно чья-то рука схватила его запястье и крепко сжала. Чуньлинь едва удержался, чтобы не взвыть от боли, — очевидно, кто-то применил на нём хитрую технику обезоруживания противника в бою. Чуньлинь поднял голову и встретился глазами с грозным взглядом мужчины, у которого только что намеревался стащить деньги. Его сердце пропустило удар, ведь он подумал, что этот мужчина вполне мог натравить на него городскую стражу. А за кражи обычно полагается отрубать руку. — Молодому господину не пристало воровать, — произнёс мужчина приятным баритоном, ласкающим слух. — Если нужны деньги, всегда можно попросить. — Какой дурак станет делиться монетой с нищим оборванцем? — усмехнулся Чуньлинь. Мужчина отпустил Чуньлиня, и он облегчённо вздохнул, принявшись растирать запястье. — Неужели тебя не напугал вид моего меча? — спросил мужчина. — Не напугал, — ответил Чуньлинь. — Вы выглядите как благородный господин, а благородные люди не размахивают мечами направо и налево, разрубая на части невинных людей. — Я мог бы левой рукой вынуть меч из ножен и отрубить тебе руку, — сказал мужчина на полном серьёзе. — Моих навыков и скорости реакции достаточно для этого действия. — Но вместо этого вы всего лишь схватили меня за запястье, — улыбнулся Чуньлинь. — Неужели вы никак не накажете этого бесстыдника? — воскликнул продавец, наблюдавший развернувшуюся в его лавке картину. — Просто позовите стражу, они сразу найдут на него управу! Хитрая улыбка, игравшая на губах Чуньлиня, мигом растворилась. Он подумал, что с отрубленной рукой он точно ничем не сможет помочь Сиу. По коже пробежали мурашки, но внешне он даже не шевельнулся, лишь с нетерпением смотрел в глаза своей неудавшейся жертвы, готовый в любой момент убежать. — Я не доверяю стражникам, — сказал мужчина. — К тому же, если я захочу, я смогу и сам отрубить ему руку. — Тогда как вы поступите? — ахнул торговец. — Накажу его куда страшнее, — улыбнулся он в ответ. — Сейчас я путешествую и держу путь в Японию, так что, пожалуй, я возьму его с собой в качестве помощника. Глаза Чуньлиня округлились. Он подумал, что отрубленная рука — это всего лишь отрубленная рука, и у него в любом случае останется вторая. А если он вообще уйдёт далеко от этих мест, его брат точно умрёт. — Лучше отрубите мне руку и всё! — воскликнул он. — Я не собираюсь никуда с вами идти! Глаза мужчины холодно сверкнули. — Тебя никто и не спрашивает, хочешь ты идти или нет. Прямо сейчас мы отправляемся в путь. Он сделал шаг навстречу Чуньлиню, и тот пронзительно закричал: — Я преступник, я Хэ Сиу! Меня разыскивает сам император! Я убил своего отца и целый отряд стражников! Он не нашёл никакого другого выхода из этой ситуации. Его брат оказался в довольно затруднительном положении именно из-за того, что молодой стражник, которого он убил, был родственником императора, поэтому теперь его разыскивают повсеместно. Чуньлинь подумал, что это уж точно должно отпугнуть странного мужчину — в его глазах он предстал добросовестным человеком, почти наверняка честно служащим своей стране и своему императору. Водить за собой преступника равносильно стать его подельником, поэтому Чуньлинь уже заранее подумал, каким путём будет убегать из города. Мужчина быстро зажал ему рот ладонью, насильно заставив Чуньлиня замолчать. Он бросил мешок с монетами торговцу и сказал: — Вы ничего не видели и не слышали. Затем он запахнул Чуньлиня в свой широкий плащ и прикрыл его лицо. — Приятно познакомиться, Хэ Сиу, — произнёс он, выводя Чуньлиня из лавки. — Меня зовут Чжоу Сяодан. Усянь шумно выдохнул и открыл глаза. Он схватился за ежедневник, пытаясь припомнить все детали только что увиденного. В этот раз его сердце билось особенно громко и быстро, а пальцы тряслись так сильно, что он не мог писать. Лань Чжань, заметив это, накрыл его ладони своими и мягко заглянул ему в глаза. — Что ты видел? Усянь сглотнул, столкнувшись взглядом с медового цвета глазами Ванцзи. От него исходил приятный запах сандалового дерева, который понемногу помог Вэй Ину успокоиться и восстановить дыхание. — Хэ Сиу. Его встречу с Чжоу Сяоданом. Волнение Усяня вполне оправданно передалось и Ванцзи. Вот оно — то, к чему он шёл всю свою сознательную жизнь. Значит, его душа не ошиблась, признав в Усяне Хэ Сиу. Он наконец-то узнает, что произошло с Хэ Сиу и почему он покинул Сяодана. От нетерпения у Ванцзи внизу живота танцевали бабочки — такого с ним никогда не было. Усянь быстро записал всё увиденное в дневник и передал его Ванцзи. Лань Чжань принялся жадно читать, словно впитывая в себя каждое слово. — Погоди, — произнёс он некоторое время спустя, нахмурив брови. — Почему ты зовёшь его Чуньлинь, а не Хэ Сиу? Или он появится позже? — Сначала дочитай до конца, — пояснил Усянь. Он заметил, как Ванцзи слегка побледнел. Почему-то у Усяня это вызвало грустную ухмылку. Очевидно, Ванцзи дошёл до развязки этого видения и до завязки основных событий жизней Хэ Сиу и Чжоу Сяодана. — Значит, — сглотнул Ванцзи, — Хэ Сиу не тот, за кого себя выдавал? Но зачем ему это? — Он всего лишь пытался защитить себя и своего брата, который точно умрёт без него, — произнёс Усянь. — Выходит, он так и не рассказал Сяодану, кем он был на самом деле? — Нет, — Ванцзи покачал головой. — Сяодан верил ему больше остальных людей, а оказалось, что их встреча началась со лжи. — Но ведь эта ложь никому не навредила, — Усянь нахмурил брови. — Просто получается, что он не так уж и любил Сяодана, раз даже не назвал ему своего настоящего имени, — тихо ответил Ванцзи. Усянь заметил, как расстроился Ванцзи, и слегка похлопал его по плечу. Ванцзи перехватил его ладонь и переплёл свои пальцы с пальцами Усяня. Вэй Ин негромко охнул, не ожидав, что Ванцзи так поступит, но всё же не отдёрнул ладонь. Держать Лань Чжаня за руку было приятно. — Не расстраивайся раньше времени, Лань Чжань, — попросил Усянь, слегка неуверенно поглаживая тыльную сторону его ладони большим пальцем. — Это ведь только малая часть их истории, верно? Я уверен, что всё, что я увижу дальше, прояснит ситуацию и расставит всё по своим местам. Ванцзи молчал, наблюдая, как Усянь гладит его ладонь. Это и вправду успокоило его и утихомирило разыгравшийся внутри него ураган. — Я просто рад, что тогда, в нашу первую встречу, не выписал тебе штраф, — он едва заметно улыбнулся уголками губ. — Иначе ты бы не смог ничего узнать о Хэ Сиу? — усмехнулся Усянь. — И это тоже, — согласился Ванцзи. Но на самом деле, выпиши он штраф, он бы никогда не обрёл человека, которого полюбил бы всей душой и сердцем. Человека, от одного взгляда на которого поднимается настроение. Человека, чья улыбка залечила все его душевные раны всего лишь за несколько встреч. И человеком этим был Вэй Усянь.