слёзы в глазах любящего.

День Лань Чжаня не задался с самого утра: отец плохо себя чувствовал, поэтому Ванцзи целый день не отходил от его постели, наблюдая за его состоянием и иногда исполняя его мелкие просьбы. Ванцзи не отрывал взгляд попеременно то от окна, то от экрана телефона, ожидая сообщения от Усяня и возможности поскорее вырваться из дома. Но вместо сообщения от Усяня ему позвонили из парикмахерской и сообщили, что парик, который он заказывал, готов. Его день тут же вернулся в нужное русло. Он сказал отцу, что должен отлучится и что скоро с работы вернётся Сичэнь и сменит его, и со всех ног помчался в парикмахерскую. Сначала он шёл ровно, но быстро, а как только отошёл подальше от дома, сразу же побежал, чтобы скорее забрать парик и отдать его Вэй Ину. Сердце теплилось сотнями эмоций. Одновременно в нём торжествовали и радость, и нетерпение, и даже какой-то щенячий восторг. Почему-то Ванцзи очень хотелось порадовать Усяня. Они не виделись целый день, и в его груди шевелилось какое-то непонятное чувство — словно изнутри кто-то скребётся. Раньше он никогда такого не испытывал, поэтому даже немного испугался, но затем что-то подсказало ему, что он всего лишь скучал по Усяню. Он уже тысячу раз прокрутил в голове воспоминания о том дне, когда они впервые поцеловались. Это вышло так невинно и легко, словно этот поцелуй их ни к чему не обязывал. Точнее, эти поцелуи, которых в общей сложности у них было три — целых три первых поцелуя, каждый краше предыдущего. Он вспоминал, какими мягкими ощущались губы Усяня, каким тёплым было его дыхание, щекочущее нежную кожу шеи, как трепыхались его ресницы, когда он открыл глаза после поцелуя. Ванцзи спрашивал себя, заслужил ли он быть таким счастливым, но где-то в подкорке сидела мысль, что это вполне может оказаться временно. Эту подлую мысль Ванцзи прогонял со всей присущей ему суровостью и собранностью, но она словно бы прикрепилась присосками, не желая уходить, и напоминала о себе в самый неподходящий момент. Но это не изменяло факта, что за всю свою жизнь Ванцзи ещё не чувствовал себя таким счастливым, как с момента знакомства с Усянем и по сегодняшний день. Парик получился очень аккуратным. Конечно, его длина не могла сравниться с настоящей длиной волос Усяня, но это всё же лучше, чем ничего. Ванцзи тут же принялся представлять, как он пойдёт Усяню и как он наконец избавится от своей красной кепки, которая мешала Лань Чжаню видеть его каждый раз весёлый взгляд. Мысли об этом подгоняли Ванцзи бежать быстрее. Ему казалось, что он не идёт, а летит, словно именно в этот момент его тело стало невесомым, словно его подхватил попутный порыв ветра и понёс прямо над городом без всякой суеты и спешки. Стоило ему увидеть Усяня, уголки его губ предательски расплылись в улыбке. Усянь же, увидев, что Ванцзи, судя по всему, пребывает в лёгком расположении духа, не удержался и тоже заулыбался. Лань Чжань, беззвучно прикрыв за собой дверь, сел на кровать рядом с Усянем. Вэй Ин тут же подвинулся ближе, всё ещё довольно улыбаясь. Его взгляд упал на руки Ванцзи, которые он держал на коленках, и в голове отчаянно запульсировало: «возьми его за руку, возьми его за руку». Усянь долго сомневался, стоит ли делать самому такой шаг. Он не забыл, что они держались за руки уже несколько раз, но всё же это было не то, совсем не то. И как только он, переступив через все сомнения, осторожно потянулся к его ладони, Ванцзи тут же убрал руки с колен и куда-то повернулся. Вэй Ин закусил губу, отдёрнув руку и слегка кашлянув. Ванцзи этого, кажется, не заметил. — Закрой глаза, — попросил Ванцзи. — Лань Чжань, — усмехнулся Вэй Ин, — что ты хочешь сделать? — Не узнаешь, пока не закроешь глаза, — спокойно ответил он. Усянь бросил на него полный заинтересованности взгляд, а затем всё-таки закрыл глаза. Ванцзи достал из сумки парик, стянул с Усяня кепку и осторожно надел его, убедившись, что теперь не видно никаких полностью лысых участков. — Открывай, — тихо произнёс он. Усянь чувствовал, что Ванцзи снял с него кепку, но он надел парик настолько аккуратно, что Усянь даже не понял этого. Открыв глаза, он увидел, как чёрные пряди спадают на его плечи, и дрожащими руками дотронулся до них. Пальцы нырнули в волосы, на кончиках их осталось ощущение мягкости и гладкости. Усянь медленно исследовал парик, постепенно дойдя до макушки, идеального пробора ровно посередине. С его лица не сходило выражение благоговения, истинного наслаждения, а в глазах читалась безмерная радость с нотками удивления. Наконец Вэй Ин взглянул на Ванцзи, который до сих пор наблюдал за Усянем с лёгкой улыбкой. Он вплотную приблизился к нему, намереваясь дотянуться до его волос, спрятанных за спиной. Как только он прикоснулся к пряди, она тут же закончилась в его руках, приковав к себе ошарашенный взгляд Усяня. — Неужели… неужели ты обрезал свои волосы ради меня? — воскликнул он. Лань Чжань издал тихое: «мгм» в ответ и опустил взгляд. Он вовсе не гордился таким своим поступком и нисколько не сомневался, когда решился помочь Вэй Ину. Тогда этот поступок виделся ему единственно правильным, и сейчас его мнение до сих пор остаётся прежним. Особенно когда он увидел, как обрадовался Усянь и как он немного растерялся. Мгновение ока — и Ванцзи плотно прижат к груди Усяня. Настолько плотно, что уловил биение его сердца совсем рядом с собой. Руки Усяня обвили его шею, голову он пристроил на плече Ванцзи, зарывшись носом в его ставшие заметно короче волосы. Лань Чжань обнимает его в ответ, не желая, чтобы это мгновение исчезло. До слуха Ванцзи донёсся совсем тихий всхлип. Он напрягся, осознав, что он вырвался из груди Усяня. За этим всхлипом последовал второй, третий. Вэй Ин слегка трясся, и Лань Чжань успокаивающе гладил его по спине. Усянь и сам не ожидал от себя проявления чувств в виде слёз. Этот жест со стороны Ванцзи действительно тронул его до глубины души. — Прости, — произнёс он, шмыгнув носом. — Прости, что я не заметил раньше. — Всё в порядке, — заверил его Лань Чжань, покрепче сжав в объятиях. В этих тёплых уютных объятиях Ванцзи Усянь чувствовал себя в максимальной безопасности. Тревога, которая не отступала последнее время, немного притупилась. Усянь был готов пожертвовать тем малым, что у него осталось, чтобы провести остаток жизни вот так — рядом с Лань Чжанем. — Спасибо. Для меня ещё никто не делал ничего подобного, — продолжил Усянь, немного успокоившись. — Но мне так жаль твои волосы… — Почему ты жалеешь? — поинтересовался Ванцзи. — Потому что я подумал, что они… ну, могут пропасть просто так. Я имею в виду, что я даже не успею поносить этот парик, если вдруг… вдруг… Он запнулся. Произносить эти слова после всего хорошего, что произошло в его жизни недавно, вовсе не хотелось. Усянь стал бояться этого слова, словно скажи он его вслух, и всё сразу же оборвётся, погрузится в тьму, он утратит способность чувствовать и пропадёт для всех навсегда, обернувшись звёздной пылью. — Тебе ведь он нравится? Сейчас ты носишь его, а значит это не было напрасно. — Нравится, мне очень нравится, правда! Но всё станет напрасным, если завтра я вдруг умру, — Усянь сглотнул, всё-таки произнеся это слово. — С чего ты взял, что завтра можешь умереть? — голос Ванцзи звучал крайне серьёзно. — Я каждый день засыпаю с этой мыслью, — Усянь горько улыбнулся, разомкнув объятия. Они всё ещё сидели слишком близко друг к другу, и Лань Чжань мог видеть дорожки слёз на щеках Усяня. Изо всех сил он боролся с желанием вытереть их кончиками пальцев. — Живу каждый день, словно он мой последний. И, думаю, это логично, потому что я уже давно повис на волоске. Ванцзи не нашёл, что ему возразить. Он вспомнил, как несколько дней Усянь провёл в бреду из-за высокой температуры, словно бы выжигающей его кости и стирающей их в порошок. Такие перемены в его состоянии пугали — ещё вчера он был счастлив, улыбался и лучился жизнью, а на следующий день прикован к кровати, не в силах встать. Болеть всегда тяжёло, особенно если болезнь серьёзная и тяжёлая, но ещё больнее наблюдать, как человек, которого ты любишь всем сердцем, угасает на глазах, борясь с невидимым недугом один на один, и осознавать, что исход этой битвы от тебя не зависит. — Прости, — снова сказал Усянь. — Эти слова тебя, наверное, пугают. И они действительно пугали Лань Чжаня до глубины души, но он отвечает: — Я не боюсь этих слов. Я боюсь за тебя. Усянь замотал головой и сказал с усмешкой в голосе: — В любом случае давай хотя бы на мгновение забудем, что я умираю от смертельной болезни, и представим, что это вовсе не больничная палата. Ты просто пришёл ко мне в гости, а не проверить, не умер ли я ещё. Затем он поднялся на ноги и потянулся, зевнув. — Через полчаса мне нужно принять снотворное, потому что я уже не могу засыпать самостоятельно, поэтому давай поторопимся и выйдем на улицу. Ванцзи молча кивнул. По коридору они шли бок о бок, затем Усянь всё же осмелился взять Ванцзи за руку — теперь уж ему точно не на что отвлечься. Ванцзи не стал вырывать ладонь — взглянул на их переплетённые пальцы и улыбнулся уголками губ. — И всё-таки я не могу понять вот что, — заговорил Усянь. — Почему Сяодан так любил Хэ Сиу? — Он любил его за то, как он умел находить хорошее даже в беспросветной тьме, как он улыбался по утрам солнцу и сбивал ногами росу с травы. Сяодан любил его улыбку и смех — такой звонкий и заразительный, что он сам начинал смеяться. Но самое главное — Сяодан любил его за отношение к жизни. Сиу просто любил жизнь, несмотря на то, что судьба не была к нему благосклонна, — ответил Ванцзи, медленно шагая по коридору и возрождая все эти воспоминания своей души о прошлой жизни. — Он просто любил его вместе со всеми мелочами и странностями, как это обычно бывает. Усянь молчал, задумавшись. Он пропустил через себя все слова Лань Чжаня и подумал: он прав. Сяодану не нужна была причина, чтобы любить Хэ Сиу. Он просто любил, потому что любило его сердце, и принимал его таким, какой он есть на самом деле. Усянь подумал, что должен обязательно узнать, чем закончилась эта история и почему одним ранним утром Хэ Сиу покинул Чжоу Сяодана. Лань Чжань же, выдержав небольшую паузу, тихо произнёс, глядя в пол: — Но знаешь, я хотел бы, чтобы ты любил меня так, как моя душа любила твою сто лет назад. И голос его при этом полнился невообразимой нежностью.