Из России с любовью

Глубокой ночью Брок проснулся от острого морозного ожога. Он открыл глаза и успел заметить, как Актив — Баки — выскальзывает в окно, прикрыв за собой тройную раму. Брок хмыкнул, натянул одеяло на голову и снова закрыл глаза. Солдат выскользнул из окна, как так и надо было, и пошел по улице, держа очки и намордник в кармане. Ему нужен был банкомат, но навигатор не показывал такие жизненно важные вещи, и Солдату пришлось искать его самостоятельно. Он прошелся по городу, отметил почти полное отсутствие камер наблюдения и наконец-то вышел к банкомату, который стоял за стеклянной дверью, открывающейся с помощью карты. Карты у Солдата не было, поэтому он, надев намордник и очки, просто рванул на себя дверь с электронным замком, стремительно вошел, бионикой порвал банкомат почти надвое, вытряхнул деньги в рюкзак и спокойно ушел. Все это заняло у него не больше полутора минут. С добычей Солдат забрался на крышу здания, в котором стоял банкомат, разбежавшись, перепрыгнул на соседнее, а потом, спрыгнув на землю, спокойно пошел в хостел, где они жили. Споро прикрыв за собой рамы, Солдат разделся и нырнул в кровать, почему-то очень стараясь не разбудить Стива. Солдат был уверен, что Стив не оценит его выходку по достоинству, поэтому тихо поставил рюкзак, полный денег, рядом с командиром. Брок проснулся рано. За окнами было еще темно и свистел ветер. Часы показывали шесть ноль две. Брок потянулся и неохотно выбрался из-под одеяла. Пошел отлить, не включая света, и чуть не споткнулся о свой рюкзак, странно тяжелый. Приподняв его и ощупав, Брок сообразил, что Баки в ночи ходил на охоту за кэшем. А значит, съебывать отсюда надо на злой ноге. Брок врубил свет и заорал: — Подъем! Солдат тут же открыл глаза, посмотрел на командира, неожиданно даже для самого себя сладко потянулся и только потом встал с кровати. Стива окрик командира подбросил, словно гранатой, он вскочил, озираясь, что происходит, и только потом понял, что все в порядке. — Я заведу машину, — сказал Солдат, одеваясь. Умыться он сможет и попозже, нужно было прогреть машину и уезжать из города. Сработал он, конечно, чисто, но всегда бывает накладка. — Что-то случилось? — спросил Стив, но Солдат уже на него не обращал внимания. — Да просто ехать пора, — сказал Брок. — В Мурманске позавтракаем, всего-то сто шестьдесят километров. Надо выдвигаться, пока буран не разыгрался — слышишь, как завывает? Давай быстро отлей, почисти зубы — и едем. — Ага, — кивнул головой Стив и пошел в ванную умываться. Солдат подошел к командиру, снова проведя живой ладонью по его лицу, нежно-нежно, но взгляд был суровый. Солдат решил, что командир не против, если он будет его касаться, ведь первый раз все прошло нормально. А ему очень хотелось снова прикоснуться к нему. Это было словно наваждение. — Я деньги достал. Не говори Стиву, он не поймет, — тихо сказал он командиру. — Я не считал. — Я понял, — отозвался Брок, погладив Баки по плечу. — Ты молодец. Все правильно сделал. Поведешь машину? Солдат кивнул и пошел дальше одеваться. Тем временем из ванной вышел Стив и тоже принялся напяливать на себя непривычную одежду, надо сказать, довольно ловко. — Жду в машине, — бросил Солдат и ушел заводить. — Выпишитесь там без меня. Брок распрощался с не до конца проснувшейся Ларисой, оставил ей тысячу рублей чаевых, извинился за мусор в номере, и они со Стивом вышли во двор. Было морозно, выл северный ветер, задувая вдоль улицы и бросая в лицо пригоршни сухого жесткого снега. Брок надвинул шапку на уши и прикрикнул на Стива: — Шапку надень! Уши отморозишь! Стив послушно надел шапку, снежное крошево жгло лицо, и он надел еще и капюшон, застегнув его. Застежка была очень неплохим щитом от снега. Устроившись на заднем сидении уже прогретой машины, Стив молча принялся ждать, потому что пункт назначения был известен. А что будет дальше, они еще не обсуждали. — Командир, — прервал молчание Баки, — на заднем стекле написано “Na Berlin”. Мы поедем в Германию? — На заднем стекле еще написано «Spasibo dedu za Pobedu», — напомнил Брок. — Это какие-то русские заморочки про Вторую Мировую. Не принимай всерьез. Мы, может, машину еще три раза поменяем. — Неплохая машина, — заметил Баки, — зачем менять? — А вы о чем сейчас вообще? — спросил у них Стив, поняв все, кроме причины, почему Баки решил, что они поедут в Германию. — Лозунги на заднем стекле, — объяснил ему Брок. — Там написано «На Берлин». — Но война же закончилась, — недоуменно сказал Стив. — Странный лозунг. Или Россия так и не примирилась с Германией? — Да помирились давно, русские немцы десятками тысяч в Германию уезжали, как Железный занавес рухнул. Просто русским свербит и неймется. — Странно, — Стив пожал плечами и перестал задавать идиотские вопросы. Хотя вопросов у него было хоть отбавляй. Вот только не знал он, что именно хочет узнать самым первым. Вот и молчал. Солдат молча вел машину и насиловал свою память. Он хотел вспомнить хоть что-то толковое, что-то о них со Стивом, но были только мельтешащие картинки. Он пытался понять, почему его тянет и к Стиву, и к командиру, но ничего не получалось. А еще он ласкал в памяти поцелуй Стива. Короткий, легкий, едва ощутимый поцелуй, который хотелось повторить. А еще подарить такой же командиру. — Командир, — Солдат повернулся к нему, — можно я буду звать тебя Брок? Стив зовет. — Можно, — разрешил Брок. — По русским паспортам нас зовут так, что я и не запомню. — Тогда зови меня Баки, — решил Солдат. Или теперь уже не Солдат? Об этом стоило подумать, и времени для этого было хоть отбавляй. Почти три часа дороги по неприглядной, бело-серой, заснеженной местности. Да еще и метель разыгралась. Ехали молча. Солдат, или все же уже Баки, пытался осмыслить себя по-новому, уверенно крутя баранку. Он чувствовал, что что-то вспоминает, но что это за воспоминания, он пока не знал. В его мыслях всплывал какой-то хлипкий мальчишка, которого он звал сопляком, но чувствовал, что безумно любил. А потом он вспомнил, как этот самый сопляк, превратившись в огромного мужика, пришел и спас его. — Я любил тебя, Стив? — вдруг спросил Баки. — Да, — ответил Стив. — И я любил тебя. До сих пор люблю. Баки, ты вспомнил? — Я пытаюсь, — честно ответил Баки. Уже не Солдат. Память пробивалась робкими росточками сквозь бетонные плиты электрошока. Баки чувствовал, что он снова становится полноценной личностью, но ему было страшно, он не знал этой личности, не знал, каким он будет, когда все вспомнит, и боялся себя самого. — Ну блядь, — только и сказал Брок. — Не зря я на вас двоих всю юность дрочил. — Что? — не понял Стив. — Да я всегда знал, что вы пара, а мне за это такой нагоняй в школе устроили! Я доклад про вас писал. — Но… с чего ты вообще все это взял? — недоумевал Стив, потому что был полностью уверен, что они с Баки нигде не спалились. — А ты что, не видел, как вы на старых хрониках друг на друга смотрите? — удивился Брок. — Есть такой кусок… Вы стоите рядом, Баки к тебе поворачивается, ухмыляется, и ты ему улыбаешься, словно тебе весь мир подарили. — Не мир, — вмешался в разговор Баки. — Мы перед этим здорово трахнулись, вот Стив и был в благодушном настроении. — Баки! — ахнул Стив, не понимая, чего в нем сейчас больше: негодования или радости. — Ну я же говорю! Прям на мордах ваших это нарисовано было. Просто… ну, такие вещи надо уметь видеть, что ли. Гейдар иметь. — Что иметь? — не понял Стив. — Ну геев уметь видеть, понимаешь? — объяснил Брок. — Я сам бисексуал, люблю и девчонок, и парней, и всегда умею видеть, с кем из парней получится замутить, а кто отлуп даст. — Брок, — вступил в разговор Баки, — а почему ты про нас доклад писал? Этот вопрос Стив тоже хотел задать, но его опередили, и он приготовился слушать. Хотя ему было больше интересно, почему Брок на них дрочил. — По истории темы докладов предложили, один был «Капитан Америка и его ближайшие соратники». Я и написал, — честно признался Брок. — Аж отца в школу вызвали. Ух он меня после этого выпорол! — А сейчас как, — подал голос Баки, — подрочил бы на нас? — Баки! — ужаснулся Стив, но не смог высказать свое негодование. — Не в такую погоду, — Брок глянул на бесстрастного Баки, на возмущенного Стива, — но да. — Тогда давайте в Мурманске снимем тамошний люкс в какой-нибудь гостинице и передохнем перед дорогой? — предложил Баки. Теперь Стив был уверен, что это точно Баки, тот иной раз выдавал подобные идеи, но обычно чтобы просто посмеяться. Сейчас же он казался абсолютно серьезным. — Баки, что ты имеешь ввиду? — не понял Стив. — Отдохнем, — пояснил Баки. Он чувствовал, как чуть ли не с каждой минутой возвращался в мир живых, оттаивал. — Подумаем и… Я трахаться хочу. — Баки! — Стив не знал, что на это сказать. Он был и рад тому, что человек, которого он так любил, возвращается к нему. Медленно, странно, но возвращается. Но что делать с Броком, неужели Баки хочет и его притащить в их кровать? Стив посмотрел на Брока внимательно, но ничего не сказал. Он просто его практически не знал, чтобы взять и притащить его в их с Баки постель. — Вы сначала друг с другом разберитесь, — посоветовал Брок. — Стива вон только разморозили, вдруг у него там все отмерзло? — Не отмерзло, — буркнул Стив, а Баки тихо хихикнул. — Все равно, давайте не в Мурманске, — сказал Брок. — Там позавтракаем, купим карту, прикинем, куда дальше ехать, а уже потом все остальное. — В Мурманске мы купим планшет с местной симкой и у нас будет карта. Но бумажную тоже нужно иметь, — перевел разговор Баки. Стив попытался свернуться на заднем сидении, но не потому, что хотел спать, просто ему хотелось тепла. Хотелось быть рядом с Баки не вот так вот, когда нельзя коснуться, а так, как раньше. Как же долго они скрывались, прятались, тщательно контролируя все, что только можно, и вот мужик, который их даже не знает, раскусил их по хроникам. Как они не спалились, было совершенно непонятно. — Слушайте, а “Макдональд” в ваши времена уже был? — неожиданно спросил Брок. — Интересно, в Мурманске “Макдональдс” есть? Или “Бургер Кинг”? — Мак помню, — отозвался Баки, а Стив просто кивнул. — А вот про второй не слышал ни разу. Видимо, это было после войны. — Вот всего два дня в России, а русская еда меня уже задолбала, — признался Брок. — Хочется хороший стейк, такой толстый, средней прожарки, с перцем. — Меня кормили чем-то странным, я даже названия этого не знаю, — признался Стив. — А эти быстрые обеды, или как там они назывались, тоже та еще гадость. Может, в Мурманске найдется ресторан? А, черт, у нас же нет денег. — В Мурманске обязательно должен быть ресторан, — уверенно сказал Баки. — А о деньгах не волнуйся, все есть. — Надежный ты мужик, Баки, — Брок похлопал его по плечу. — Черт, в этих богом забытых местах утро вообще наступает? — Наступает, — заверил его Баки, — но поздно. Может, через час начнет светать. Зима на севере приходила рано, а за Полярным кругом все было еще раньше. Баки помнил базу в каком-то центре нигде, где было темно почти всегда, но не знал, где это. Эти воспоминания ему не нравились, он хотел вспомнить Стива, хотел вспомнить, как им хорошо было вместе, но почему-то этого-то он и не помнил. — Гребаная русская зима… — пробормотал Брок и зевнул. — Идиоты мы. Надо было термос купить и горячего кофе сделать. — В Мурманске, — припечатал Баки. Стив в какой-то момент придя в себя достаточно, чтобы интересоваться окружающим миром, попросил Брока рассказать, что же он пропустил. Хотя бы самое важное. И Брок принялся рассказывать, перескакивая с охоты за коммунистами в пятидесятые на ядерные испытания, с Хиросимы и Нагасаки — на полеты в космос, с движения хиппи на движение негров за равные права, с холодной войны на убийство Кеннеди... Стив слушал и молчал. Мир изменился невероятно, он даже не представлял, что такое могло быть возможно. Он даже не задумывался о том, что негры — люди второго сорта и им нужны равные права. Для него это просто всегда было так. Он был в ужасе от Хиросимы и Нагасаки, а вот движение хиппи его даже порадовало. Все это время Баки молча вел машину. Знаков на дороге не было, и он гнал под сто двадцать, желая поскорее доехать до большого города. Брок принялся рассказывать про компьютеры, интернет и мобильные телефоны, когда метель начала стихать и небо немного посветлело. Стив внимательно слушал, но понимал, что просто вот так вот от одного разговора он не сможет понять всю ту мощь прогресса, которая прошла мимо него. — А машины летают? — спросил он, вспомнил СтаркЭкспо сорок третьего года, где они с Баки виделись последний раз. Стив так хотел в армию, что даже готов был отказаться от своей любви. И только сейчас понял, насколько он прогадал. — Нет, не летают. Зато врачи органы пересаживают от одного человека другому, и от всяких болячек прививки есть, — ответил Брок. — И я все это пропустил… — задумчиво сказал Стив. — Я тоже, — отозвался Баки, — зато теперь будем наверстывать, да, сопляк? И это “сопляк” так согрело Стива, словно они вернулись в далекий сейчас сорок третий, когда о войне уже вовсю говорили, но Перл Харбор еще не бомбили, и они с Баки только-только собирались на фронт, но еще ему не пришла повестка, а Стива так и вообще в армии не ждали. — Да, Баки, — согласился он. — Будем. Мимо них пронеслась фура с яркой надписью на борту, которую Стив вообще не успел разглядеть. Север жил своей странной жизнью, а они все ехали в неведомый Мурманск.