Tequila (сборник)

Люциус Малфой стоял перед кабинетом аврора Поттера, выровняв спину до боли меж лопаток. Этот молодой, вечно занятой, — как сам мистер Малфой считал, — уёбок опаздывал. Гарри, уже несколько лет работавший на должности, так сказать, надзирал за Люциусом после окончания его недолгого тюремного срока. Лорд Малфой остро нуждался сегодня в одной подписи на документе, разрешающем покинуть Англию. По иронии судьбы подпись нужна именно Поттера. Но, — как молвит мистер Малфой, — ссаный кретин игнорирует письма и заставляет себя ждать.  — Люциус, — произносит Гарри, появившись из-за угла вместе со своим напарником Роном Уизли. — Какими судьбами, дружище? — явно издеваясь и явно этим наслаждаясь, спрашивает он и открывает дверь своего кабинета. Люциус Малфой краснеет от гнева. Он ненавидит. Ненавидит его.  — Где тебя носит, Поттер? Ты должен был подписать мне документы ещё с утра, — заходя в кабинет, возмущается Малфой-старший.  — Извини, был занят. Трахал твоего сына. Люциус стискивает кулаки. Ему ещё не выдали палочку. Но и без неё навалять он может ещё как. Он ненавидел Гарри Поттера и то, что его единственный сын вышел за него замуж.  — Гарри… — настороженно произносит (даже просит) Рон.  — Ну, что там подписать? — садясь за стол, небрежно спрашивает Поттер. Люциус тяжело дышит и кладёт пергамент на стол. За нападение на аврора могут впаять ещё срок, и он об этом старается помнить.  — И как Драко может вас защищать? — зло сузив глаза, вопрошает Малфой. Очевидно, он имеет в виду то, что в беседах с отцом Драко каждый раз запрещает оскорблять Гарри и его друзей. — Вы же ненавидите его ещё со школы. Как он мог вырасти таким наивным и верить вам!  — Никто никого не ненавидит, — смотря куда-то в сторону, спокойно говорит Рон. — А в школе… у вашего сына характер был не сахар, знаете ли. В придачу ещё — слишком длинный язык.  — Это тоооочно, — тянет Поттер, выводя свою подпись. — А что он этим языком делает. У меня аж колени трясутся…  — Ах ты! — лорд Малфой всё-таки кидается в сторону Гарри, но Рон подскакивает и хватает его за плечи.  — Гарри! — недовольно говорит Уизли.  — Ты смеешь использовать моего сына, да ещё и так нагло говорить об этом?!  — Использовать? У нас с твоим сыном любовь. А, подожди, ты, наверное, не знаешь, что такое «любовь»? Я вкратце поясню: это когда заботятся, говорят о чувствах, не отдают в лапы красноглазого упыря, чтобы клеймил и заставил убивать.  — Кто ты такой, чтобы меня судить?! И ты ни черта не знаешь ни о любви, ни о моём сыне. Да, он в конфликте с семьей, да, он запутался и сейчас совершенно не понимает, чего он хочет. Но знаешь, в чём я уверен наверняка? Никакой любви у него к тебе нет, — говорит Малфой, демонстрируя наглый оскал.  — А знаешь, чего ещё у него нет? Рвотного рефлекса. Конечно, сначала — был. Но ещё до свадьбы он научился заглатывать так… Гарри не договаривает, так как всё-таки получает от вырвавшегося из хватки Рона Люциуса в нос. А затем следует недолгая процедура, после которой Лорд Малфой отправляется в камеру на ближайшие десять дней: за оскорбление и нападение на аврора. Гарри залечивает поломанный хрящ и спокойно работает дальше.  — Зачем ты так? — спрашивает Рон. — Ты же провоцируешь его. Думаешь, Драко это понравится? Разве ты не понимаешь, что от вашей вражды он страдает?  — Я поговорю с ним. Конечно, он разозлится… Но знаешь, от чего Драко по-настоящему страдал? От деспотизма своего отца. От его безразличия. От того, что этот зазнавшийся сноб гнобил его всё детство, заставляя быть первее всех, даже когда Драко сам этого не хотел. Я навсегда запомню, как он вздрагивал при виде отца. Как не мог спать ночами, после каждого брошенного «Ты разочаровал меня, сын.» Я не позволю кому-то ранить его больше никогда. Любой за это поплатится.  — Это же его отец. Ты неправ…  — Я знаю. Это ужасно. Но я дам понять Люциусу Малфою, что если он ещё хоть раз обидит сына, я его уничтожу.