home by the sea

глава, в которой идёт дождь, юнги знакомится с соседями намджуна и играет на фортепиано

намджун так и не лёг спать. когда юнги просыпается на диване чуть удобнее, чем скамейка в центральном парке, от стука посуды по кухонному столу из искусственного мрамора, джун сидит на паркетном полу в том же мятом худи, в котором был прошлым вечером, с ноутбуком на коленях. лёгкий утренний ветер из высокого окна треплет его тёмную чёлку и полупрозрачные занавески. юнги тянется к телефону, лежащему на одной из многочисленных стопок книг. 6:04. коробка юнги стоит на ковре из ikea в коридоре со стенами оливкового цвета. в квартире пахнет бессонницей и немного ванильным сахаром. — доброе утро, юнги-хён. юнги оглядывается. парень в безразмерном свитере приторно-розового цвета стоит у плиты и улыбается по-детски очаровательной улыбкой. намджун поднимает глаза от экрана ноутбука и ловит сбитый с толку взгляд юнги на себе. — доброе утро, юнги, — он закрывает ноутбук и встаёт с пола, отряхивая брюки от несуществующей пыли. — это чимин. мой сосед. — намджун-хён рассказал про тебя немного, пока ты спал, — чимин продолжает улыбаться. его вьющиеся, как после дождя, спадающие на лоб волосы собраны детскими заколками. — ты любишь панкейки? юнги неуверенно кивает, и чимин поворачивается к плите. небо за высоким окном бледно розовеет. — они на соевом молоке, — чимин хлопает обклеенной разноцветными стикерами дверцей холодильника, и юнги морщится. — ты будешь чай или кофе? — кофе, — юнги садится на край дивана и трёт переносицу тонкими пальцами. — спасибо. — извини, что разбудили тебя, — намджун садится рядом с юнги и снова открывает ноутбук. — чимин любит шуметь во время готовки. — а намджун-хён любит упрекать меня за это, хотя я готовлю лишь потому, что сам намджун-хён не может приготовить себе завтрак, не сжигая кухню, — обиженно замечает чимин, кидая на сковороду кубик сливочного масла. — нет, нет, всё в порядке, я выспался, — юнги встаёт и чувствует горькую боль в спине. намджун не отрывается от экрана ноутбука. — спасибо. — хорошо, — намджун, не глядя, тянется к книгам на паркетном полу и случайно роняет всю стопку. чимин оборачивается, и на его губах снова появляется по-детски очаровательная улыбка. юнги в неглаженной футболке и клетчатых штанах, которые носил ещё в старшей школе, встаёт с дивана, переступая через книги, и думает о чимине. в таких, как он, обычно влюбляются. в картонной коробке в коридоре всё ещё лежит банка растворимого кофе. юнги ищет зубную щётку между неаккуратно сложенными худи. чимин в кухне, гостиной и кабинете одновременно помогает намджуну собирать упавшие книги. юнги обходит диван, накрытый смятым шерстяным пледом, и дёргает ручку одной из белых дверей из гипсокартона. в комнате стены оливкового цвета такие же, как в кухне, гостиной и кабинете одновременно. это не ванная, но юнги почему-то не уходит. на полу лежат книги. одноместная кровать не расправлена, и юнги кажется, что на ней не спали уже около месяца. у открытого окна с книгами на подоконнике стоит металлическая вешалка с худи и рубашками. юнги щурится от бледного розового света, через окно проникающего в комнату с подёрнутой дымкой утренней улицы. у стены, на которой висит холст без рамы, исполосованный красным и жёлтым акрилом, стоит фортепиано. юнги подходит к нему с зубной щёткой в руках и аккуратно поднимает крышку. на клавишах лежит тонкий слой пыли. юнги берёт аккорд. чимин и намджун появляются в спальне одновременно, и юнги оборачивается. он не хочет улыбаться, но почему-то улыбается. — у тебя есть фортепиано, — он всё ещё держит зубную щётку в руке. — я не знал, что ты играешь. — немного, — намджун прячет ладони в кармане мятого худи. юнги замечает, каким маленьким чимин в безразмерном свитере приторно-розового цвета кажется рядом с ним. — я хочу его продать, но как-то руки не доходят. — а ты играешь? — чимин подходит к фортепиано, чуть не спотыкаясь о стопку книг на полу. юнги кивает. — сыграй что-нибудь, пожалуйста. юнги кладёт зубную щётку на фортепиано и, чуть наклоняясь, снова берёт тот же аккорд. ему хочется сыграть ноктюрн шопена или что-нибудь из рахманинова, и он чуть прикрывает глаза. бледный розовый свет ложится на его тонкие пальцы и клавиши, и, кажется, утренний туман начинает проникать в комнату. юнги берёт второй аккорд. чимин стоит слишком близко, и юнги чувствует едва ощутимый аромат ванильного сахара. он гадает, почему парень печёт панкейки в квартире соседа в 6:04. а ещё юнги почему-то вспоминает улыбку своей матери. когда он был совсем маленьким, по субботам его мама тоже пекла панкейки. тогда в кухне пахло ванильным сахаром и соевым молоком, и после завтрака юнги брал маму за руку и вёл в гостиную, где одним пальчиком играл ей на фортепиано. она улыбалась и гладила сына по непослушным тёмным волосам. юнги думает о том, что, если она узнает, что он бросил университет, она никогда больше не будет ему улыбаться. по позвоночнику пробегают мурашки, то ли от мыслей, лезущих в голову, то ли от лёгкого утреннего ветра, через окно проникающего в комнату с подёрнутой дымкой утренней улицы. юнги открывает глаза, чтобы сыграть пассаж, и думает о том, что ему, наверное, стоит снова начать играть гаммы и этюды. чимин смотрит на него глазами-сердечками, и юнги улыбается одним уголком губ. он-то думал, что игрой на фортепиано можно впечатлить только девочек в средней школе. юнги не заканчивает ноктюрн, и убирает пальцы с клавиш, сыграв разрешение. кажется, бледный розовый свет стал менее бледным. чимин смотрит по-детски восхищённо, то на юнги, то на намджуна, и в его широко распахнутых глазах читается восторженное: хён, почему ты не сказал, что привёл в дом потенциальный бойфренд-материал? во всяком случае, юнги хочется верить в то, что парень в безразмерном свитере приторно-розового цвета, пахнущий ванильным сахаром, вкладывает в свой взгляд именно это. намджун стоит в дверях спальни и улыбается. его информационная заметка, сохранённая в документе word на ноутбуке, не дописана, но шопен имеет свойство успокаивать нервы, даже если сыгран он сонно и на расстроенном фортепиано. в кухне, гостиной и кабинете одновременно с характерным звуком открывается входная дверь. намджун и чимин синхронно оборачиваются. в это мгновение юнги замечает, что бледный розовый свет, через окно проникающий в комнату с подёрнутой дымкой утренней улицы, по-настоящему стал менее бледным. в спальню заходит парень, и юнги думает, что из-за таких, как он, цель: поцеловать сто мальчиков — сменяется целью: поцеловать одного мальчика сто раз. он заходит в спальню, и юнги будто бы окончательно просыпается. каштановые пряди спадают на высокий лоб, и парень быстро пробегает взглядом по юнги. ему становится не по себе, но на губах незнакомца появляется отстранённая, но очаровательная улыбка. — джин сказал, что подбросит нас до университета, только если вы поторопитесь, — он смотрит на юнги, пока обращается к чимину и намджуну. — чон хосок. я рад, что в этом доме тонкие стены. ты красиво играешь. он протягивает ладонь для рукопожатия, и юнги неуверенно жмёт его длинные пальцы. они холодные, и у юнги по позвоночнику снова пробегают мурашки. он почему-то забывает, как разговаривать. — это мин юнги, — намджун улыбается, стараясь сгладить неловкость, и на его щеках появляются ямочки. — мы учились в одной школе. пока он немного поживёт у меня. — юнги-хён бросил университет, — восторженно добавляет чимин. — я всегда говорил, что высшее образование переоценено. — но ты учишься в университете, — с губ намджуна слетает смешок. — это ненадолго, — еле слышно фыркает хосок. — с такой-то посещаемостью. — кстати, об этом, — чимин с поддельным интересом рассматривает паркетный пол под ногами. — я не хотел идти на пары сегодня. я хотел осветлить волосы, а ещё, — он поднимает глаза и смотрит на юнги. — юнги-хёну будет одиноко одному, когда намджун-хён уйдёт в университет, и я решил остаться, чтобы он не скучал, — парень переводит взгляд с юнги на хосока, продолжая по-детски очаровательно улыбаться. — хоби-хён, ты работаешь сегодня или сразу домой? — сразу, — хосок проводит длинными пальцами по каштановым волосам. — кстати, тэхён обещал зайти сегодня после занятий. — после занятий? — намджун снимает мятое худи через голову и кидает его на нерасправленную кровать. — и давно он ходит в университет? — ему непрозрачно намекнули на возможность отчисления, — хосок пожимает плечами, и его взгляд снова случайно проскальзывает по юнги. — сегодня он появится на лекциях впервые за месяц, и, я думаю, половина преподавательского состава понятия не имеет, кто он такой, — намджун снимает с металлической вешалки чистую рубашку. — можешь быть чуть быстрее, пожалуйста. я не хочу ехать в университет на автобусе. — возьмите джин-хёну панкейков, — чимин отходит от фортепиано и скрывается в кухне, гостиной и кабинете одновременно. его голос похож на засахаренный мёд. — и, пожалуйста, джуни, съешь хотя бы что-нибудь. намджун закатывает глаза и выходит из спальни с рубашкой в руках. хосок внимательно смотрит на юнги, а потом уходит вслед за ним. юнги закрывает крышку фортепиано и берёт свою зубную щётку. на секунду идея остаться на ночь у намджуна не кажется ему такой уж хорошей. в кухне, гостиной и кабинете одновременно чимин кладёт панкейки в пластмассовый контейнер. намджун бродит по комнате, как высокое приведение, страдающее бессонницей, и собирает в шоппер случайные книги из многочисленных стопок. хосок сидит на краю кухонного стола из искусственного мрамора, и его каштановые волосы отливают розовым в бледном утреннем свете. юнги заходит в ванную. его отражение выглядит паршиво. он в отражении выглядит паршиво: спутанные волосы, тёмные круги под глазами и мятая футболка. таким его видят люди. юнги думает о том, что чимин и хосок в кухне, гостиной и кабинете одновременно выглядят, как две чьи-то влажные мечты. может быть, как две влажные мечты юнги. ему хочется разбить зеркало, чтобы не видеть спутанные волосы, тёмные круги под глазами и мятую футболку. когда юнги был маленьким, его мама говорила, что он самый красивый. но юнги не чувствует себя красивым. он чувствует себя паршиво, и ему хочется курить. когда он выходит из ванной, намджун в чистой рубашке, чимин и хосок сидят на паркетном полу. перед ними стоит тарелка панкейков и чашки кофе. ванильным сахаром пахнет сильнее, чем бессонницей. — хён, — чимин двигается ближе к джуну, освобождая юнги место рядом с собой. юнги видит, как их колени соприкасаются. — я не стал добавлять с твой кофе молоко и сахар, потому что не знал, с чем ты пьёшь свой кофе, так что, если тебе нужно что-то из этого, то бери на кухонном столе. — спасибо, — юнги садится на пол. — ты можешь не звать меня хёном. я не особо обращаю внимание на возраст. — это не имеет значения, — намджун делает глоток кофе. — он всё равно будет звать тебя так. ему нравится чувствовать себя младшим. — это просто напоминание о том, что вы все умрёте раньше меня, — чимин смеётся, но юнги не может понять, шутит ли он. — на самом деле, мне просто нравится звать тебя хёном. вас всех. хосок встаёт с паркетного пола. намджун делает ещё один глоток кофе и встаёт вслед за ним. — пожалуйста, не доставай юнги, — он поднимает с пола шоппер с каким-то эко-слоганом, который юнги не успевает разобрать. — если тебе что-нибудь понадобится, юнги, напиши или позвони мне. мой номер есть у чимина. — не забудьте панкейки для джин-хёна, — чимин игнорирует слова старшего и указывает на пластмассовый контейнер на кухонном столе. — и вы так нормально и не позавтракали. — я не буду есть твои панкейки, пока ты не внесёшь свою часть арендной платы, чим-чим, — хосок улыбается одним уголком губ, а потом переводит взгляд на юнги. — до встречи. — пока, — юнги смотрит на джуна и хосока снизу вверх и думает о том, что то, что он сидит на полу, никак не влияет на его положение. — спасибо, намджун. — не за что, — на его щеках снова появляются ямочки. он берёт пластмассовый контейнер и брошенное прошлым вечером пальто с кухонного стола. входная дверь захлопывается. на паркетном полу остаются две чашки с недопитым кофе. юнги проверяет время на дисплее разбитого iphone. 6:19. — хосок живёт с тобой? — юнги смотрит на чимина, который наливает соевое молоко в свою чашку. — скорее, я живу с ним, — он отрезает кусочек панкейка металлической вилкой. — это удобно. как парная подписка на spotify: ты слушаешь свои сопливые плейлисты не один, а ещё разрушаешь капитализм. я давно говорил, что намджун-хёну нужен сосед по квартире. — я не думаю, что задержусь у него надолго, — юнги поджимает губы. — ну, во всяком случае, я не планирую. — ты не знаешь намджун-хёна, — чимин улыбается. — ты здесь надолго. он тебя не отпустит, — он снимает детскую заколку, и на его лоб спадают вьющиеся, как после дождя, волосы. — и тебе здесь разве не нравится? — нравится, — юнги делает глоток кофе. он вкуснее, чем растворимый в банке с жёлтой наклейкой тридцатипроцентной скидки. — но это неправильно. я без стипендии, и мне нечем платить за аренду. — устройся на работу, — пожимает плечами чимин. — ты мог бы давать уроки музыки на дому, ты красиво играешь. но, вообще, не думаю, что намджун-хён примет деньги от тебя. он не из таких. он же романтик, — полупрозрачные занавески качаются от дуновения лёгкого ветра, через окно проникающего в комнату с подёрнутой дымкой утренней улицы. — попробуй панкейки, пожалуйста. юнги послушно берёт металлическую вилку. панкейки посыпаны сахарной пудрой, и юнги почему-то радуется приторной сладости. — ну, как? — кажется, чимин всегда улыбается. — как человек, который последние три года питался сублимированной лапшой и своими слезами, — юнги прикрывает губы тонкими пальцами, пока жуёт. — я в восторге. намджун должен благодарить всех богов за такого соседа, как ты. — спасибо, — щёки чимина покрываются румянцем, и он смущённо рассматривает паркетный пол. — это я должен благодарить всех богов за такого соседа, как намджун-хён. юнги приподнимает одну бровь, но ничего не говорит. чимин встаёт с пола, забирая чашки с недопитым кофе. его щёки всё ещё розовые от смущения. — кстати, спасибо за идею про уроки фортепиано на дому, — добавляет юнги, отрезая себе ещё один кусочек панкейка. — мне нравится заниматься музыкой. чимин складывает посуду в раковину в кухонном столе. юнги гадает, выше ли он его. — намджун-хён сказал, что ты учился на рекламе, менеджменте и связях с общественностью. ты не жалеешь, что ушёл? — ну, вообще, всего один день прошёл, — замечает юнги. — но мне было тоскливо. мне, конечно, и сейчас тоскливо, но уже чуть меньше. так что, наверное, нет, не жалею. — я тебя понимаю, — чимин возвращается на паркетный пол, залитый бледным розовым светом. — я и хосок-хён учимся на факультете медиакоммуникаций, и это невероятно скучно. хосок-хён не бросает, чтобы не терять стипендию, хотя он и так работает почти каждый день. намджун-хён тоже не забирает документы, наверное, потому что верит, что когда-нибудь ему начнёт нравиться журналистика, хотя это неправда, и мы все просто тратим свою молодость на какой-то бред, который нам даже не нравится. в общем, да, я тебя понимаю. — а чем ты бы хотел заниматься? — юнги внимательно следит за тем, как чимин отправляет в рот кусочек панкейка. — вместо медиакоммуникаций. — мы с хосок-хёном копим деньги, чтобы открыть свою танцевальную студию, — юнги слышит горечь, которая кажется такой неподходящей для приторной сладости чимина. — мы почти обустроили её, осталось только несколько штук из общего оборудования и реклама. — вы танцуете? — да, тебе стоит зайти к нам на тренировку как-нибудь, — чимин по-детски очаровательно улыбается. — дверь напротив, — он проводит ладонью по вьющимся, как после дождя, волосам. — кстати, ты не против сходить со мной в супермаркет? это недалеко. у намджун-хёна заканчиваются продукты. юнги согласно кивает и встаёт с паркетного пола. запах ванильного сахара приятно щекочет лёгкие. чимин собирает посуду. юнги берёт ноутбук из картонной коробки на ковре из ikea в коридоре со стенами оливкового цвета. он думает о том, что не стал бы просыпаться в 6:04, чтобы готовить завтрак и ходить в супермаркет ради кого-то. даже если этот кто-то — намджун. юнги садится на край дивана и открывает ноутбук. на экране высвечивается несколько непрочитанных сообщений от университетских преподавателей. юнги игнорирует их. его интересует спрос, которым пользуются уроки фортепиано на современном рынке услуг. идея чимина не кажется такой уж плохой. юнги закрывает крышку ноутбука. люди в районе бруклина ищут преподавателей со стажем работы, но стаж работы легко может быть заменён бюджетной ценой за урок. чимин заканчивает мыть посуду у кухонного стола и убирает недоеденные панкейки в маленький холодильник, какой обычно бывает в номерах отеля, с дверцей, обклеенной разноцветными стикерами. — ты готов? — он поворачивается к юнги. безразмерный свитер приторно-розового цвета спадает с его плеча, и он поправляет его. — только, мы можем сначала зайти к нам в квартиру ненадолго? мне нужно взять шоппер. никаких пластиковых пакетов в этом доме. он улыбается и идёт в коридор со стенами оливкового цвета. юнги следует за ним, оставив ноутбук на диване. чимин ищет ключи от квартиры намджуна на полочке над металлическими вешалками. юнги пытается найти самое не мятое худи из стопки неглаженных в картонной коробке. на лестничной клетке пахнет средством для мытья полов с ароматом лимона. чимин прячет одну связку ключей в кармане брюк и достаёт другую, открывая дверь напротив, обитую чёрным кожзаменителем. — будь аккуратен, хён, — чимин поворачивает ключ в замке, и свитер снова сползает с его плеча. — у нас скользкие полы. он открывает дверь, и юнги кажется, что в его глаза попадает неразбавленная кислота: белые стены и потолок, зеркало, какое бывает в хореографических залах, блестящий пол и два матраса у открытого окна без жалюзи. розовый утренний свет не кажется бледным, и геометрически ровно разрезает пространство. на полу, прислонённые к стенам, стоят холсты без раз, такие же как в квартире намджуна. на крючках для одежды висят худи, куртки и шопперы. юнги замечает футболки с логотипом panda express. — это картины вашего друга? — он останавливается у одного из полотен в попытке понять композиционное строение произведения. — да, тэхёна, — чимин снимает шоппер с крючка. — я думаю, вы сможете познакомиться сегодня. заранее предупреждаю, если он спросит тебя, как тебе его искусство, не говори ничего грубого, он очень остро реагирует на критику. и ещё, если у тебя есть instagram, то советую заранее на него подписаться. он довольно-таки популярен там, и всегда радуется, когда встречает кого-то, кто уже на него подписан, — чимин надевает шоппер на плечо. — пойдём? круглосуточный 7-eleven находится на первом этаже соседнего от дома намджуна, хосока и чимина здания. по дороге чимин безостановочно сыплет танцевальными терминами, которые юнги не понимает, будто бы пытаясь оправдаться за то, как выглядит их с хосоком квартира. юнги слушает наигранно заинтересованно и притворяется, что не хочет стать музыкальным продюсером или soundcloud-рэпером или ещё кем-то не менее значимым. в супермаркете почти нет людей. 6:41. чимин берёт пластмассовую корзину для покупок и достаёт мобильный телефон из кармана брюк. — у меня есть список, — он внимательно рассматривает запись в заметках. — но прежде всего, мне нужно найти осветлитель для волос. — почему ты хочешь осветлить волосы? — юнги идёт вдоль полупустых полок вслед за чимином. — не знаю. намджун-хён сказал, что мне идут светлые волосы. — а тебе по-настоящему нравится намджун, — замечает юнги. — да, конечно, — чимин убирает телефон обратно в карман и запинается. — ну, как друг. он же такой умный и, — на секунду он снова замолкает. — он давал тебе прочитать свои работы? раньше он очень много писал, и это были сплошные шедевры. обязательно попроси его дать тебе почитать что-нибудь. ты будешь в восторге. — обязательно, — юнги не может заставить себя перестать улыбаться. — вчера намджун сказал, что чувствует себя одиноким здесь. разве он не близок с тобой или хосоком? — ну, мы близки, но я думаю, это не то, что ему нужно, наверное, — в голосе чимина снова появляется горечь, и юнги морщится. — он же писатель. ему нужна история, а не два парня из квартиры напротив. — как по мне, вы неплохая история, — замечает юнги. — спасибо, — чимин улыбается. — а ты милый, юнги-хён. юнги отворачивается к полке с красками для волос, чтобы младший не видел вспыхнувшего на его щеках розовым смущения. чимин вертит в руках тюбик осветлителя. они собирают в пластмассовую корзину продукты из списка покупок в заметках на телефоне чимина: пакет соевого молока, банка кофе, рис, замороженная спаржа и мука. юнги почему-то кажется, что он вернулся в тэгу, и всё в порядке. чимин говорит, то о чём-то отвлечённом вроде способов приготовления печенья, то спрашивает юнги об университете, и парень терпеливо рассказывает о трёх метафорических кругах ада: рекламе, менеджменте и связях с общественностью — по одному кругу на каждый учебный год. чимин слушает внимательно и будто бы по-настоящему заинтересовано, и юнги чувствует себя не так паршиво. на кассе юнги просит синий marlboro. чимин молчит, но смотрит с горечью, которая не подходит под едва ощутимый аромат ванильного сахара. в квартире намджуна они раскладывают продукты по полкам холодильника с обклеенной разноцветными стикерами дверцей. бледный розовый свет, через окно проникающий в комнату с подёрнутой дымкой утренней улицы, становится менее бледным и менее розовым. чимин говорит о том, что по субботам у хосока и намджуна всего одна лекция, и они вернутся к 10:15. прогноз погоды, высвечивающийся на разбитом экране iphone после ежедневной рассылки, обещает апрельский дождь. юнги садится на пол. чимин садится рядом. — мне кажется, намджун-хён видит в тебе героя своего романа. — что? — намджун-хён не общается со всеми подряд, — чимин обнимает колени. — ты должен быть каким-нибудь особенным, чтобы сидеть здесь, юнги-хён. — а ты особенный? чимин молчит. юнги тянется, чтобы взять ноутбук с дивана. он думает о том, что сегодня ночью ему ничего не снилось: ни центрального парка, ни плейлистов в spotify, ни стопок книг по журналистике и литературной критике, ни горшков с декоративным папоротником. юнги не любит, когда ему снятся сны. он чувствует тревогу после каждого из них, и ему хочется курить. но сегодня ночью ему ничего не снилось. намджун не кажется романтиком. он кажется писателем, у которого есть критическое мышление, который не завтракает и не спит ночами, заканчивая эссе и заметки для университета, и который носит пальто в пол в апреле. юнги смотрит на чимина с мобильным телефоном в руках и спадающими на лоб вьющимися, как после дождя, волосами, и думает о том, что, наверное, он видит намджуна по-другому. наверное, он видит кого-то, кому нравится, когда у чимина светлые волосы, кто красиво пишет и не видит в соседях напротив историю. он думает о том, как хосок танцует и спит на матрасе на блестящем полу квартиры напротив. юнги думает о том, что ему пора бежать из этого места. одной ночи достаточно. — всё в порядке, юнги-хён? — чимин сводит брови. — у тебя странное выражение лица. — да, да, я просто, — юнги всё ещё держит ноутбук в руках. — я иногда начинаю о чём-то думать, и у меня мысли путаются. не обращай внимания. — ты побледнел, — замечает чимин. — может, поспишь немного? я разбужу тебя, когда намджун-хён и хоби-хён вернутся. — нет, нет, я правда в порядке, — юнги пытается выдавить из себя улыбку. получается у него паршиво. — просто мне неожиданно стало грустно. но это нормально. такое бывает. я привык. — это неправильно, — чимин двигается к юнги ближе, и их плечи соприкасаются. — я читал где-то статью о том, что люди находят комфорт в грусти, и это неправильно. нужно поговорить об этом, — он молчит. — можно не со мной, конечно, мы едва знакомы. но, если для тебя это не имеет значения, то можно и со мной. я надеюсь, что мы станем друзьями, кстати. ты кажешься классным. — спасибо, чимин, — юнги наконец удаётся улыбнуться. — правда, — они молчат несколько секунд. — хочешь, я поиграю тебе на фортепиано? когда намджун и хосок возвращаются в квартиру на двенадцатом этаже в 10:15 вместе с парнем с вьющимися пепельно-русыми прядями и художественной папкой в руках, юнги играет дебюсси. чимин сидит на нерасправленной кровати и читает инструкцию из коробочки осветлителя для волос. юнги снова кажется, что всё в порядке. — чимин, — хосок появляется в дверях спальни, и юнги перестаёт играть. — преподавательница по печати передаёт тебе привет и просит прислать вёрстку статьи к завтрашнему дню. — у тебя была печать сегодня? — чимин встаёт с кровати. — разве не история журналистики? — история, — хосок ловит взгляд юнги на себе, и на его губах появляется отстранённая, но очаровательная улыбка. — мы просто столкнулись с ней в коридоре. — понятно, — чимин оборачивается к юнги. — пойдём. я познакомлю тебя с тэхёном. они выходят в кухню, гостиную и кабинет одновременно, и юнги видит парня с вьющимися пепельно-русыми прядями и художественной папкой в руках. намджун сидит на диване с ноутбуком на коленях и оборачивается. — юнги, ты как? — в порядке, — юнги смотрит на парня. он красивый, и юнги начинает думать о том, что намджун общается только с потенциальными моделями gucci. — мы сходили в супермаркет. — тэхён, — чимин переступает через стопки книг на полу, чтобы подойти к парню с вьющимися пепельно-русыми прядями, и по-детски порывисто обнимает его. юнги старается не улыбаться. — тэхён, это юнги-хён, друг намджун-хёна, они учились в одной школе. он божественно играет на фортепиано. я серьёзно. у юнги не получается не улыбаться. — привет, юнги, — чимин перестаёт обнимать парня, и он протягивает юнги ладонь для рукопожатия. на его тонких пальцах тяжёлые металлические кольца, и юнги думает о том, что такие продают в дорогих шоу-румах. — приятно познакомиться. хосок сказал, у вас есть панкейки. чимин тянет тэхёна к кухонному столу за широкий рукав рубашки, а юнги садится на диван рядом с намджуном. — извини, — джун поднимает глаза от клавиатуры ноутбука, и юнги выдавливает из себя улыбку. — я могу курить в квартире или лучше выйти? — на тринадцатом этаже есть общий балкон, — намджун внимательно смотрит на юнги. на его щеках нет ямочек. — я не буду говорить, что курить вредно, потому что ты и сам это знаешь. но курить вредно. — ага, — юнги встаёт с дивана. — знаю. в коридоре он берёт зажигалку из картонной коробки. хосок стоит у стены оливкового цвета в кухне, гостиной и кабинете одновременно и смотрит на юнги. у него мурашки бегут по коже, и он снова чувствует себя паршиво: статья про комфорт в грусти — это неправильно. юнги выходит на общий балкон. он не в порядке. — ты не в порядке. юнги вздрагивает. эшли стоит у металлической решётки балкона с сигаретой в руках, и её геометрическую чёлку треплет лёгкий ветер. бледный розовый свет стал серым, и небо затянул тонкий слой пыльных облаков. — ты здесь меньше дня, а эти мальчики с двенадцатого этажа уже довели тебя до истерики? — на эшли шерстяной свитер. — ты весь дрожишь. — я в порядке, — юнги достаёт сигарету из пачки. — просто перенервничал. — из-за чего? — эшли выпускает в бледный воздух облачко горького дыма. она совсем не такая, как чимин. может, поэтому намджун смотрит на неё по-другому. — если не секрет, конечно. — я бросил университет вчера. а сегодня познакомился с кучкой странных потерянных подростков. — то есть, всё-таки это связано с мальчиками с двенадцатого этажа, — эшли смеётся, и юнги невольно улыбается ей в ответ. — я тебя понимаю. но ты всё сделал правильно. если ты бросил университет, значит, на то была причина. что касается них, — она многозначительно смотрит вниз. — то они хаотичные и шумные, но нравятся людям. ты уже знаком с тэхёном? или только с теми, что живут напротив? — с ними со всеми, — юнги делает затяжку. — они как будто из какой-то до глупого романтичной книги для подростков, — он молчит. — это странно. эшли бросает сигарету на бетонный пол балкона и наступает на неё подошвой армейского ботинка. кажется, начинается обещанный дождь. — наверное, ты ещё не знаешь, мин юнги, — эшли улыбается странной горькой улыбкой. — но ты точно из такой же до глупого романтичной книги. ты тоже.