Падение Икара

Икер иногда думал, что прозвище «Святой» скорее насмешка, чем награда. О, он не был святым. Нет, он старался. Он водружал свой нимб каждое утро и почти видел его сияние. Нимб не падал, когда он без колебаний вступал в споры, а то и потасовки на поле, защищая свою команду или одного конкретного человека (не то чтобы этим конкретным человеком всегда оказывался Серхио, но так было слишком часто), сияние не тускнело, когда он рвал связи, создававшиеся годами, когда его клуб отказался от него. Но сейчас Икер чувствовал себя совсем не святым как никогда до этого. Сейчас, когда он наваливался на Олли, спешно расстёгивая джинсы, прижимая его к постели, не давая двигаться, накрывая его рот ладонью и задирая футболку. Потом, когда они уже отдышавшись лежат рядом, Олли явно мнется, не отпуская руки Икера, и наконец спрашивает: — Это то, что ты всегда хотел сделать с ним? Он тут же чувствует, как рука в его ладони каменеет. Икер открывает глаза, смотрит чужим взглядом и говорит: — А с чего ты взял, что с ним я этого не делал? Олли пожимает плечами: — Не был настолько зол? Духу не хватало? — Помолчав, он тихо добавляет: — Боялся разбить? Икер отпускает Олли, садится на край кровати к нему спиной, не пытаясь осмыслить последний вопрос. От его нимба после сегодняшней ночи остались одни осколки, если речь шла об этом, а если о Сесе, то он и сейчас боится. — Извини... Надеюсь, тебе не больно? — спрашивает Икер, старательно не глядя на Олли. — Надеюсь, тебе тоже... — говорит Олли, и Икер чувствует спиной его взгляд. — Я в душ... — бормочет Икер, вставая. — Ты же останешься до утра? — Это даже не вопрос — утверждение. Больше всего Икеру хотелось бы сейчас сбежать, скрыться у себя дома, закрыть двери на все запоры и накрыться одеялом с головой. Но он понимает, что это больше пристало Сесе или Олли — но не ему. Ему нельзя. Особенно после того, как он вот на этой самой постели взял этого мальчика, выкручивая ему руки, теряя разум от его стонов, сбивчивого «Икер... Нет... О, бо... же...» и полного отсутствия сопротивления. — Если ты хочешь... — отвечает Икер и идёт в душ. — Иногда нужно позволять себе то, что хочешь ты... — слышит он за своей спиной. Позже Икер лежит в постели, прислушиваясь к плеску воды и, кажется, какому-то пению Олли (боже мой, он ещё и поёт, как он может петь? сейчас? это нормально вообще?), он рад, что свет уже погашен и искусанные губы Олли и синяки на его запястьях не будут видны. Олли появляется в спальне, ныряет под одеяло и прижимается к Икеру всем телом. — Давай склеим твой нимб, Святой Икер... — шепчет он, обнимая Икера за шею и укладывая его голову себе на грудь. — Мне охуеть как надоел секс втроём: ты, я и несуществующий призрак... — Мне тоже... — Икер гладит его по плечам, зарывается пальцами во влажные после душа волосы. — Ну... — В темноте не видно, но Икер понимает, что Олли улыбается, и начинает улыбаться в ответ. — Я не охотник за привидениями, но... — Он утыкается носом Икеру в макушку и шепчет: — Но я попробую... Несколько минут они лежат, просто наслаждаясь близостью друг друга: Олли гладит волосы Икера, и Икер чувствует, как тиски, в которые зажато его сердце, начинают ослабевать. — Кстати... — вдруг вкрадчиво говорит Олли. — Ты сегодня меня впечатлил... Он сжимает пряди, с силой дёргает Икера, заставив зашипеть того от боли, и переворачивает на спину. — Давай ты назовёшь меня своим мальчиком, и мы окончательно помиримся... — Олли наваливается на него сверху и шепчет в ухо, обдавая горячим дыханием, в котором Икер, смеясь, ощущает запах клубничной зубной пасты: — Пожёстче...