Падение Икара

Кофе как раз вскипает, грозясь выплеснуться из витой турки, когда Икер подхватывает её с плиты и слышит позади себя шлёпанье босых ног. — Не доверяешь кофеваркам? — раздаётся у его уха хрипловатый после сна голос Олли, и он чувствует, как под футболку забираются прохладные ладони. — Кофеварка — зло... Она разбудила бы тебя шумом, а не ароматом... — Ладони начинают неспешно путешествовать по груди, бокам, животу, и Икер ловит себя на улыбке. — У меня в руках кипяток... Я полагаю, что ты был бы не против горячего утра, но не настолько. Икер отставляет турку далеко в сторону и тут же между ним и длинным обеденным столом пролезает ухмыляющийся Олли, обхватывает его за шею и, приподнимаясь на цыпочках, целует, запуская пальцы в волосы. Губы Олли до сих пор припухшие после ночи, которую они провели в одной постели, он мягкий, тёплый, податливый, Икер гладит его обнажённые плечи с метками от поцелуев, спину, скользит вниз, сжимая ягодицы: Олли так и не потрудился накинуть на себя хоть что-либо. Обнажённый, он прижимается всем телом, и Икер чувствует его желание сквозь ткань джинсов, уже жалея, что натянул их после душа. Он подхватывает Олли, тот обвивает его бёдра ногами и заваливает на себя, откидываясь на стол с лёгким стоном. — Мальчик... Мальчик... — шепчет Икер, с удовольствием отмечая, как Олли вздрагивает, задерживая дыхание. — Ну, не здесь же... — Только попробуй остановиться, Касильяс... — Олли ещё крепче сжимает вокруг него ноги. Икер смеётся, прижимает его запястья к столу и прикусывает покрасневший сосок. — Твою ж мать... — выгибаясь шипит Олли, дёрнувшись, пытаясь освободить руку и сшибая к турке лежащий рядом телефон, который словно от этого толчка тут же начинает звонить. — Твою ж мать... — выдыхает Икер и, прикусывая второй сосок извивающемуся под ним Олли, тянется за мобильником. — Да... — стонет Олли, царапая освободившейся рукой Икеру кожу под футболкой. — Да! — почти выкрикивает в трубку Икер и замирает. — Это ты?.. Нет-нет, не отвлекаешь... — Он бросает быстрый взгляд на Олли, который затихает, закусывая губу. — Ты в Порту? Сейчас? Ладно... Я не один... Да, хорошо... Он нажимает на «отбой». — Это Серхио... — отвечает он на вопросительный взгляд Олли, по-прежнему не отпуская его. — Он почти у моего дома... Хочет повидаться... Будет минут через пятнадцать. Олли вглядывается в его глаза, в которых смешаны пополам растерянность и радость, выбирается из-под Икера и бормочет: — Пойду оденусь... *** — Здравствуй, брат! — Серхио сияет, обнимая Икера так, что Олли понимает: Икер принадлежит ему. Нет, даже не в интимном смысле: просто принадлежит его клану, и за Икера Серхио разорвёт глотку любому. Олли протягивает руку и, чувствуя крепкое рукопожатие, ловит на себе заинтересованный взгляд. Трудно сказать, что Серхио о нём думает, и почему-то в этот момент Олли очень хочется об этом узнать. Желание становится настолько мучительным, что Олли невольно задерживает руку Серхио в своей ладони. Серхио же, ничего не замечая, переключается на Икера, обнимая его плечи, прикасаясь постоянно, словно боясь потерять с ним связь. — Я сварю кофе, Сесе, — улыбается Икер, и Олли кажется, что эта улыбка предназначена в этой комнате только Серхио. — Обожаю твой утренний кофе! — углы рта Серхио расползаются ещё шире. — И люблю смотреть, как ты его готовишь... Он отправляется вслед за Икером на кухню, Олли же предпочитает сначала остаться на диване в гостиной, чтобы не мешать, но не выдерживает и подходит ближе, с каждой минутой чувствуя себя в этом доме всё более чужим. Олли подсматривает. Смотрит, как Икер и его гость сидят на кухне и не знает, что видит. Серхио Рамос... чёрт... он великолепен. Он как солнце. Его улыбка ослепляет, самоуверенно поднятый подбородок так и просит, чтобы в него врезался судорожно сжатый кулак Олли. И вдруг Серхио наклоняется к Икеру — небольшому и бледному, заглядывает ему в глаза — движения становятся осторожными, а лицо приобретает мягкость, даже морщинки от улыбки складываются по-другому — и становится ясно, кто здесь солнце на самом деле. Олли прислоняется к стене и мысленно сравнивает себя и Серхио. Лягушонка и Маугли, выросшего в полноценного взрослого волка. Сравнение не в его пользу. — Твои мальчики становятся всё моложе, — смеётся Серхио. — Не знаю, что они все во мне находят, — улыбается Икер, и Олли снова понимает, что это особенная улыбка. — Ну, я мог бы объяснить... — Серхио протягивает руку и обхватывает Икера за затылок. — Но... Он не успевает договорить: кофе поднимается над туркой и шипит, сбегая по её медной поверхности. Ни Серхио, ни Икер с места не двигаются, и Олли предпочитает оторваться от стены и, стараясь не шуметь, пробраться к выходу. Он закрывает за собой дверь и шумно выдыхает, заставляя себя разжать кулак. Ещё секунда этой беседы на кухне, за столом, где за полчаса до этого его чуть не трахнули, — и Олли полез бы в драку. С обоими. *** Спустя двадцать минут его телефон начинает звонить, и Олли, когда видит на экране «Сан Икер», просто отключает звук. Он не знает, что ответить, он чувствует себя глупо, злится на себя, и на Икера, и на Серхио, но больше на себя — потому что злится. Звонки прекращаются, и Олли с облегчением вздыхает, но спустя секунду приходит сообщение. «Детка, где ты?» — В полной жопе... — бормочет Олли, оставляя сообщение без ответа и стараясь не думать, в какой обстановке Икер это писал и надиктовывал ли эти слова ему Серхио. Он решает, что лучший вариант не мучиться от мыслей — это измучить тело. Олли идёт на стадион и, переодевшись, начинает лупить мячом по пустым воротам. Он так увлекается, что замечает Икера только тогда, когда тот садится рядом на газон. Икер некоторое время молчит, наблюдая за тренировкой, и наконец произносит: — Бросаешь меня? — Ты и сам прекрасно знаешь... — Олли, не глядя на него, разбегается и бьёт по мячу, рыча: — ...что нет! Удар наносится с такой силой, что Икер думает, будь он на воротах и попади ему мяч в голову — снёс бы её, словно пушечным ядром. — Хорошо... — говорит Икер и добавляет: — Он уехал. — Меня это... — Ещё один удар. — ...не интересует. Икер следит взглядом за мячом, который чуть не прорывает сетку, и, улыбаясь, говорит: — Я так и понял... Он тянется к Олли, хватает его за руку и, дёргая, валит на траву, подминая под себя. — Вначале мы оттирали плиту от кофе, потом варили новый, после хотели позвать тебя, затем Сесе сказал, что он идиот и ушёл, а я начал звонить тебе. — Икер переплетает их пальцы, смотрит прямо в глаза и тихо говорит: — Ничего не было... И быть не могло... Понимаешь ты это, глупый мальчишка? — Ты у всех на глазах разложил меня среди бела дня прямо на газоне и залез сверху... Ты совсем ебанулся, Касильяс? — спрашивает Олли, не делая ни попытки освободиться. — Моя репутация безупречна, — улыбается Икер. — Вряд ли она пострадает от того, что кто-то увидит, как я воспитываю на поле одного строптивого мальчишку. — А моя? — интересуется Олли, устраиваясь под Икером поудобнее. — Как только ты почувствуешь, что я представляю для неё угрозу, дай мне знать: я сяду в самолёт и покину Порту в тот же день. — Икер проводит пальцами по щеке Олли и отпускает его. — Вот за это я тебя и ненавижу... — Олли садится рядом с ним. — А мне потом мотайся за тобой в Мадрид. — Почему Мадрид? — пожимает плечами Икер. — В мире есть много прекрасных городов. — Потому... — бормочет Олли. С минуту они сидят, молча глядя в пустые ворота, в которых валяются мячи, потом Олли говорит: — Когда у него самолёт? Мы ещё успеем проводить? *** — Рад был видеть тебя, Сесе. — Икер мягко обнимает Серхио. — Я тоже рад... — с улыбкой говорит Серхио, сжимая Икера в объятиях. — Всегда... Олли пропускает момент, когда пальцы поднимают его подбородок и он вынужденно смотрит в карие прищуренные глаза. Серхио изучает его, машинально поглаживая большим пальцем скулу. Не улыбается. Потом отпускает, только чтобы положить ладонь на шею и притянуть к себе, упёршись лбом в его лоб. Лишь секунду. Олли в замешательстве и не успевает ни сделать что-то, ни сказать, когда Серхио Рамос отталкивается от него, снова надевая невыносимое сияние, и говорит твёрдо: — Ты молодец. Спасибо.