Падение Икара

Олли справляется с собой и, протягивая ладонь для рукопожатия, улыбается, словно отражая это сияние: — Не за что, Чехо! Нандо привет передавай, как увидишь. — Я редко его вижу последнее время... — Серхио пожимает руку и не сразу отпускает, разглядывая Олли, будто только что с ним познакомился. — Я тоже, — смеётся Олли. — Пролететь сотни тысяч километров из Токио в Порту — это не сделать шаг от одной кровати к другой в номере отеля. — Что? — в замешательстве спрашивает Серхио, и Олли не без злорадства наблюдает, как тускнеет его сияние. — Оливер... — устало говорит Икер, и этот голос приводит Олли в себя. — Прошу прощения, — говорит он, обнимая Икера и скользнув губами по его губам. — Я до хера болтаю... Воспоминания... Нам, наверное, пора! Он кивает Серхио и, сжав руку Икера, тянет его за собой, с удовольствием отмечая, что тот не сопротивляется. Они покидают зал аэропорта в обнимку, ни разу не обернувшись. Олли чувствует на своей спине взгляд, и его улыбка становится всё шире. Она и вовсе расползается до ушей, когда Икер наклоняется к нему и, посмеиваясь, негромко говорит на ухо: — Отомстил, маленький ты засранец? — И что? — невинно захлопав ресницами, интересуется Олли, ненароком прижимаясь к Икеру и надеясь, что Серхио ещё смотрит им вслед. — Отшлёпаешь меня за это? — А ты бы хотел? — спрашивает Икер, сжимая его подбородок и заставляя взглянуть на себя. Олли смотрит на него, уголки его губ кривятся, он обхватывает запястья Икера и произносит: — Так ты всё-таки снимаешь иногда нимб по доброй воле, Сан Икер... — Не я его на себя надел, — пожимает плечами Икер, заглядывая в карие глаза, на дне которых пляшут черти. Они стоят посреди длинного коридора, и люди, торопясь, бегут мимо, огибая их, не замечая, словно невидимок. Олли, гладит руки Икера, обхватившие его лицо, и севшим голосом спрашивает: — К тебе или ко мне? В машине Олли из всех сил старается не лезть к Икеру, потому что тот за рулём и потому что Олли уже получил один шлепок по руке, когда положил её Икеру на колено. Зато треплется он без умолку, словно пытаясь компенсировать потоком слов запрет на прикосновения. — Так... Ладно... Хорошо... Чем ты меня будешь полосовать? — А? — Ты делал это раньше? — Нет. — Ага... Значит, Сесе своего ты не решился так проучить. А напрасно... — Зато ты будешь у меня первым... — Блядь... Касильяс... Вот можно было помолчать до конца пути? — Олли делает глубокий вдох, бросает взгляд на пах Икера и сжимает пальцы в замок, словно боясь, что снова не совладает с собой. — Я может, волнуюсь... — Не беспокойся, детка, я буду нежен, — улыбается Икер. — Твою мать... Ты можешь ехать быстрее? — ёрзает Олли. — Может быть, ты хочешь, чтобы я называл тебя «папочка»?.. Ну... Когда ты меня... Икер ржёт так, что упирается головой в руль, и Олли хватается за баранку, чтобы удержать машину. — Совсем ебанулся что ли? — спрашивает он, придвигаясь максимально близко к Икеру. — У меня новый сексуальный опыт впереди, я хочу дожить до этого момента... Откуда я знаю, какие у тебя сексуальные фантазии? Ты никогда о них не говорил... У тебя же есть сексуальные фантазии, я надеюсь? — Есть... — говорит Икер, вытирает слёзы, выступившие от смеха, и берётся за руль. — Тройничок. Ты, я и Сесе. Не хочешь попробовать? — Ты серьёзно что ли?.. — замирает Олли. — А что? Он ещё долго о нас будет думать после того, как ты про Нандо ляпнул: нужно ковать железо, пока оно горячо. А это очень горячее железо, поверь мне... — Я... — Олли растерянно проводит рукой по волосам. — Ну... Не знаю даже... Хотя... Если ты хочешь... Икер останавливает машину перед светофором и, сгребая Олли, шепчет, положив ему ладонь на пах: — Хрена я тебе позволю, мальчик... — и целует так глубоко, что у Олли перехватывает дыхание. Поцелуя как раз хватает на то, чтобы дождаться жёлтого света и чтобы Олли начал стонать в ритм гладившей его сквозь джинсы ладони. Как только загорается зелёный, Икер отрывается от его губ и берётся за руль, а Олли, тяжело дыша, закрывает лицо ладонями, чтобы немного вернуться в реальность. — Господи... — невнятно говорит он. — Надеюсь, впереди больше нет светофоров? — Нет, — говорит Икер, припарковываясь. — Приехали. Олли издаёт стон облегчения и вылезает из машины. Он старается идти позади Икера, не прикасаясь к нему и даже мило улыбается, прикрывая пах курткой, консьержке, которая уже знает, что он частый гость в этой квартире в центре Порту. Он держит себя в руках, стараясь унять дыхание, когда Икер достаёт ключ и, склоняясь, вставляет его в скважину замка. Олли держится даже тогда, когда скользит взглядом по его рукам со вздувшимися от жары венами, и доходит до шеи с напряжёнными мышцами. Он срывается, когда Икер, чертыхнувшись на тугой замок, облизывается и прикусывает губу. Вот тогда Олли выдыхает: — Твою ж мать... — и, поднявшись на носочки, обхватывает плечи Икера и кусает его в шею. А после в мочку уха. Щёку и снова в шею, скользя ладонями по спине. — Сейчас, детка... сейчас... — шепчет Икер, справляясь с замком на ощупь, когда Олли пролезает вперёд и присасывается к его губам в поцелуе, обхватив ладонями лицо. В прихожую они вваливаются, целуясь взасос, не отрываясь друг от друга ни на секунду, и Икер бросает ключи, не глядя, смутно соображая, что где-то здесь для них была полочка. Пока они двигаются в сторону дивана в гостиной, Икер успевает стащить с Олли футболку и расстегнуть ему замок на джинсах. Олли с размаху падает на мягкий плюш, когда диван упирается ему под колени. Икер сдёргивает с него джинсы и бельё, оставаясь совершенно одетым, и смотрит на Олли, нависая сверху. — Ну?.. — выдыхает Олли. — Что «ну»? — спрашивает Икер, проводя ладонью по груди Олли и наслаждась ощущением гладкой кожи под ладонью. — Твою мать... Касильяс! — Олли подаётся навстречу его ладони. — Ты... зачем... меня сюда привёз?.. Давай... — Ладно... — Икер переворачивает его так, что тот оказывается на его коленях, оглаживает ягодицы ёрзающего на нём Олли, делает на пробу первый шлепок и тут же шипит, потрясая в воздухе кистью руки. — Чччёрт... — Что там? — изворачивается Олли. — Задница у тебя... — Икер обхватывает пальцы губами. — Металлическая... Кажется, я мизинец себе выбил... — Господи.... — закатывает глаза Олли. — С кем я связался... — Подожди... Дай мне время... — Икер снова гладит Олли, проводя пальцами по ложбинке между ягодицами, чувствуя стояк, упирающийся ему в бедро. — Как там говорят обычно?.. Ты ведь был сегодня плохим мальчиком?.. — спрашивает он, чувствуя, что ещё немного — и он снова зайдётся смехом. — Я?? — изумлённо спрашивает Олли. — Что я сделал-то? Ну, сказал этому павлину пару ласковых... Икер отводит ладонь и награждает Олли звонким шлепком по упругой заднице, вибрирующей под его ладонью. Олли шипит и, цепляясь руками за подлокотник, извивается на его коленях, стараясь потереться членом о ткань джинсов Икера. — О, да... Как скажешь, папочка... — выдыхает он и тут же получает подзатыльник. — Прости... Вырвалось... Помню: у тебя другие фантазии... Тройничок... Ты думаешь, ему всё равно с каким Торресом?.. — Икер не слышит и тени раскаяния в голосе, поэтому награждает Олли ещё одним шлепком. Олли издаёт сдавленный стон, переходящий в писк, и непроизвольно поднимает задницу выше. — Чччёёёрт... — тянет он. — Не думал, что... что ты... что я... — Кстати... — Икер снова нежно проводит пальцами по коже, очерчивая полукружия упругих ягодиц. — Так что там у тебя было с Нандо? Олли ожигает ещё один шлепок, как ему кажется, мощнее и серьёзнее прежних. — Блядь... — втягивает он воздух сквозь сжатые зубы, сжимая пальцами плюш дивана. — Да ничего не было... Нас поселили в одном номере... Всю ночь плакался мне в жилетку... Спать мешал... — Он утыкается лицом в диван и бормочет: — Везёт же мне на бывших... Заебали вы меня оба своим Сесе, откровенно говоря... — Никто тебя ещё не заебал... — Ещё один шлепок, уже помягче, хотя кожа горит уже от самого лёгкого прикосновения — Тут состаришься, пока дождёшься от некоторых... — ворчит Олли, прижимаясь к бедру Икера, пачкая ткань джинсов выступившей смазкой. — Зато состаришься, отбоя не будет от юных задниц... — Шлепок. — Я не понял... Это ты меня сейчас задницей обозвал?.. — Олли выворачивается, чтобы взглянуть на Икера, который хватает его за запястья и, рывком поднимая, усаживает себе на колени, забрасывая руки себе на шею. — Если будешь хорошим мальчиком... — шепчет Икер ему в ухо, сжимая ягодицы и втискиваясь в тело Олли так, что расстояние между ними сокращается до миллиметра. — Расскажу тебе правду о своих сексуальных фантазиях... Будешь? — Буду... — Голос Олли срывается, он набирает в грудь побольше воздуха и, прежде чем прижаться к губам Икера, произносит: — Но если там появится Сесе... — Он, скользнув ладонями по груди Икера сквозь ткань рубашки, аккуратно кладёт их на горло Икеру. — ...на хер, убью обоих.