Игра в обман

      Я не помню как закончился мой день. Такое чувство, будто кто-то вырвал минуты, или даже часы из моих воспоминаний и упорно не хотел возвращать их. Всё утро я провела в кровати, купаясь в лучах солнца. Попыталась вспомнить: по какому поводу вечером звонила мама? Быть может, она что-то просила у меня? Но нет, ничего. Кажется, будто мне всё это приснилось. Так бывает, когда ты отчётливо знаешь что тебе снился сон, но любые его фрагменты или самые незначительные воспоминания утеряны навсегда.       Сегодня выходной. Настенные часы напротив моей кровати показывают почти полдень. Неплохо бы встать и привести себя в порядок: не люблю ощущение грязной кожи поутру, не люблю прикасаться к своему лицу, не люблю эту сонную пелену перед глазами. Мой телефон привычно лежит на тумбочке справа от стола. Диод не мерцает, а значит никаких сообщений или звонков мне не поступало. Я подошла к окну, открыла его, глубоко вдохнула, наслаждаясь прохладным воздухом и направилась прямиком в душ.       На выходе из ванной комнаты мой взор случайно привлекла мигающая лампочка на стиральной машинке.       — Точно! Я ведь забрасывала вчера вещи в стирку! — опомнилась я и хаотично начала доставать из неё вещи. — Благо, ничего не полиняло. Было бы неприятно…       Зачем я говорю вслух? Дурная привычка. Или это одиночество? В любом случае, так я ощущаю себя в некой компании, будто у меня всегда есть невидимый собеседник, который сможет меня услышать, разделит мои мысли. Понимаю, что звучит это более, чем бредово, но что поделать?       — Наверное, мне стоит набрать его? — в голове закрутились мысли о Диме. — Верну ему кофту.       Я вру самой себе. В глубине сознания, словно красная лампочка, мерцает мысль, что это лишь повод встретиться, услышать его голос. Почему мне этого так хочется? Быть может, это и есть та единственная ниточка, которая поможет мне завести друга, почувствовать себя в безопасности, в каком-то минимальном окружении? А может быть, это какие-то глубокие чувства? Ведь именно рядом с этим человеком мне хочется улыбаться, дарить людям тепло и чувствовать внутри разливающуюся, словно раскалённый свинец, радость. Рядом с Димой я ощущаю себя по-новому, будто за спиной выросли крылья. Он показал мне те чувства, подарил те ощущения, которые были так далеки от меня на протяжении всей жизни. Что такое страх? Страх — это экзамены, так мне внушали родители. Что такое радость? Радость — это поступить в престижное учебное заведение, будь то школа или университет, это получить хорошую оценку, это сидеть по вечерам за столом со своими родителями. В какой-то степени они правы: знать, что у тебя есть семья и родственники, что у тебя есть люди, которые всегда позаботятся — это и правда счастье. Не всем оно дано, увы… Но я так же желала чего-то другого. Я всегда хотела узнать, какого это: чувствовать животный страх, который окутывает всё твоё сознание в моменты, когда за спиной оказывается огромный тигр и всё твоё естество орёт бежать и спасаться, когда голова отключается и не способна думать больше ни о чём. Я хотела узнать что такое истинная радость, будто предо мной воскрес человек, которого я страстно любила. Всего лишь дорога, адреналин в крови от скорости, но это было столь новым для меня, что даже не удастся подобрать нужные слова. Но кроме внутренних чувств, остаются и навязанные обществом. Они гораздо спокойнее и тихонько шепчут в сознании: «Он просто тебя выручил, ты обязана вернуть его вещи, не затягивай». О, Господи, как же хочется разорваться на части! Меня будто ломают! Будто с одной стороны стоит человек и тянет изо всех сил в свою сторону, но я привязана намертво к дереву и все его попытки причиняют мне только боль.       Меня воспитывали… или это я тоже себе придумала? Быть может, мои родители вовсе не виноваты? Я просто выбрала удобную для себя позицию и не хочу принимать решения, жить самостоятельно, а потому перекидываю ответственность на них? Постоянно обвиняю в том, что не так воспитывали, не такое говорили… Как же я запуталась!       Примерно пол дня я забивала голову подобными ненужными мыслями: грызла себя, оставляя всё больше новых дыр внутри. Наконец-то мои силы иссякли: я просто села на кровать, а вернее обмякла на ней, взяла в руки телефон, и медленно, будто с опаской, набрала номер с кусочка бумаги.       — Кто это? — грубый голос раздался после пары гудков.       — Это Вика, — слишком робко, — та девушка, которой ты дал кофту, — уверена, на моём лице опять дурацкий румянец.       — Я помню, — на заднем фоне послышалось шуршание и какой-то гул.       — Я отвлекаю? Просто звуки…       Буквально на минуту он задумался. Звуки, казалось, начали звучать прямо у моего уха. Послышались выстрелы и Дима тихонько чертыхнулся.       — Мы играем в страйкбол! — слишком быстро проговорил он. — У тебя что-то срочное?       Либо мне кажется, либо он не рад меня сейчас слышать.       — Хотела вернуть тебе кофту. Мне куда-то привезти её?       Долгое молчание. Через телефонную трубку слышится бег, какие-то крики. Похоже, ему и правда не до разговоров сейчас.       — Я сам заеду. Где тебя найти?       Я сдуру продиктовала свой домашний адрес.       — Я заеду.       Хотела спросить когда его ждать, ответить хоть что-то, но внезапно послышался звук, похожий на падение телефона, а затем связь оборвалась. Я попыталась тут же перезвонить, но абонент вне зоны.       — Да что такое? Второй раз так! Вчера ему написали с работы и он быстро улетел, даже толком не попрощались, а сегодня бросает трубку, стоит мне только продиктовать мой адрес?       Мой голос спокоен, в нём не слышно возмущения. Он вообще слишком монотонный, хотя внутри всё бурлит от негодования. Но я взяла себя в руки, будто кто-то погладил тяжёлой рукой по макушке, тряхнула головой, прогоняя негативные мысли, а затем встала с кровати и начала приводить себя в порядок.       Раздался громкий звонок в дверь, отчего я буквально подпрыгнула на месте. Снова звонок. И ещё. Он никак не утихал и я мысленно начала ругать пришедшего за его настырность. Подошла ко входу и повернула ключ в замке. Тут же послышался грохот и дверь с силой распахнулась, едва не задев меня. На пороге показался Дима: жутко бледный и держащийся за бок; на лице натянута улыбка, слышно тяжелое дыхание, а на руках — следы от драки.       — Дима?       Мой голос прозвучал тихо, почти беззвучно. В нём смешалось удивление, а в глазах застыл страх.       — Давай обойдёмся без вопросов! — рявкнул он на меня, держась одной рукой за косяк дверного проёма. — Грёбаный звонок!       Я стою словно вкопанная; ничего не понимаю, да и вряд ли можно что-либо понять из сложившейся ситуации. Мы договорились, что я верну ему кофту, он сказал что заедет, потом внезапно бросил трубку, а теперь пришёл, или даже приполз, весь избитый. О чём может подумать нормальный человек? Да ни о чём! Нормальный человек запер бы дверь в тот же момент, вызвал полицию и бежал куда подальше. Но нет, мне нужно совать свой нос в чужие дела и пытаться принять участие во всём, даже с пониманием того, что это может навредить мне самой. Дура? Конечно, тут иначе и не скажешь. Но хотя бы признаю это.       — Мне убираться или могу войти? — сменил гнев на милость.       Я сделала несколько шагов в сторону от двери.       — Заходи, — я пожала плечами. — Тебе нужна какая-то помощь?       На самом деле, сказать я хотела совершенно другое: я хотела озвучить все свои вопросы и подкрепить это фразой о том, что меня совершенно не волнует, хочет он их слышать или нет — всё равно задам. Но я снова держу язык взаперти, хотя в голове полный хаос.       — Лёд. И бинт, — он говорит так, будто знает меня уже несколько месяцев и это настораживает.       Я пошла на кухню, где у нас хранится аптечка и лёд. Оттуда я услышала, как за моей спиной Дима плюхнулся на диван в гостиной, и протяжно, едва слышно, простонал. Похоже, что он весь в синяках и ссадинах. Попутно захватила с собой маленькое вафельное полотенце, лишним для льда не будет, да и саму аптечку вместе с бинтами решила взять, мало ли что понадобится ещё.       — Держи, — я протянула ему содержимое из своих рук. — Думаю, ты лучше знаешь, что тебе нужно.       Он кивнул. Я села немного поодаль и стала наблюдать за ним. Сперва он поднял вверх футболку и я увидела огромный синий след на его боку. Где-то я читала, что похожим образом выглядит внутреннее кровотечение, но люди при таком обычно не в сознании.       — Это…       Он проследил, куда именно я смотрю с таким ужасом и закатил глаза.       — Это синяк. Простой синяк. Знаешь, бывают такие, если неправильно упал куда-то. Приобретай уже нормальный цвет, а то похожа на бледную поганку, — Дима постарался сказать всё это внушительно, но в голосе всё равно слышится усталость.       Я лишь кивнула. Признаться, только после его слов я заметила, что мои ноги трясутся, конечности похолодели, а в руках появилась слабость. Представляю, как выгляжу со стороны. Я попыталась глубоко и медленно дышать, спустя минуту у меня начало получаться  — голова становится яснее. Открыв глаза, снова посмотрела на Диму. Он замотал лёд в серое полотенце, после чего положил его себе на бок. Затем взял бинты, достал из аптечки какую-то мазь, обильно смазал ею бинт, намотал на кулак, словно марлю, а сверху зафиксировал сухим бинтом. Ту же процедуру повторил со второй рукой. При каждом прикосновении он морщится. Похоже, ему и правда больно.       — Может, тебе нужна моя помощь? — мой голос робкий и аккуратный.       — Просто принеси воды.       Он будто боится меня, не доверяет. В тот момент, когда я пошла на кухню, то спиной почувствовала, как он смотрит на меня, не отводя взгляда; это словно тотальный контроль за каждым моим жестом, взглядом и даже взмахом пальца. Я не знаю чего он боится, но дурные мысли упорно лезут в мою голову, не желая покидать столь уютное место.       Я вернулась со стаканом воды, поставила его возле Димы и сделала шаг назад. Он понюхал воду, проверяя непонятно на что, бросил в рот какие-то таблетки в большом количестве, опрокинул голову назад. По движению горла я поняла, что он проглотил их. Видать, ему не в первый раз приходится пить такое количество медикаментов за один раз. Я бы никогда не смогла проглотить даже одну таблетку, не запив её кувшином воды. Только после этого он взял стакан, сделал глоток и поставил его поодаль от себя. Дима снова начал уверенно копаться в аптечке, снова достал какую-то мазь. Он убрал полотенце со льдом в другую сторону, повторил с бинтом всё те же манипуляции, которые я видела ранее.       — Расстегни мне ремень.       Его голос прозвучал словно гром среди ясного неба. Таких поворотов я никак не ожидала и мгновенно начала покрываться багровой краской.       — Я могу только догадываться о чём ты сейчас думаешь, — на его лице появилась лёгкая усмешка. Держа одной рукой пластырь, зубами он оторвал второй кусок, — но мне просто нужно зафиксировать бинт. Как видишь, руки у меня заняты и перебинтованы. Будь добра, просто расстегни мне ремень, больше ни о чём я тебя не прошу.       Я сглотнула комок в горле и сделала несколько шагов в его сторону. Он даже из приличия отвернулся и посмотрел куда-то на люстру в соседней комнате, упорно игнорируя меня. Вот мои руки у его талии, плавно опускаются вниз, пальцами я уже касаюсь ремня его черных джинс. Аккуратно вытаскиваю язычок ремня и в момент расстёгиваю его.       — У тебя что, долгие годы практики? — он посмотрел на мои округляющиеся глаза. — Не важно, спасибо.       Дима немного приспустил край штанов на бедре, протянул туда бинт и завязал его. Он выглядит очень уставшим и измотанным.       — Думаю, ты голоден, — мой голос прозвучал как-то отстранённо. — Я принесу чего-нибудь.       Он как-то угукнул и отвернул голову в сторону. Все лекарства и бинты аккуратно сложены обратно в аптечку. Он положил поближе ко мне полотенце с почти растаявшим льдом. Я даже не заметила, что прошло уже больше получаса с момента его прихода, всё показалось мне каким-то секундным моментом. Страх закипает в моих жилах всё больше, чувство опасности будоражит каждую клеточку, но я упорно пытаюсь отогнать эти ощущения от себя как можно дальше. Если бы пришлось бежать от тигра — я бы незамедлительно сделала это, но сейчас никакого тигра нет и эти чувства просто излишни.       Я сижу на диване рядом с Димой, держа в руках чашку заваренной мяты. Она неплохо успокаивает меня, а сейчас это как нельзя необходимо. Дима доедает кусок пиццы, невесть откуда взявшийся в моём холодильнике, и пьёт горячий кофе. Он не говорил что именно хочет, не говорил нравится ли ему еда, всё ли его устраивает  — просто сидел и был благодарен за то, что ему принесли поесть и выпить.       — Дим, — обратилась я к нему, — что произошло?       Он просил не задавать вопросов, но так же невозможно! Неизвестный для меня человек вваливается в мою квартиру, весь избитый, а я должна спокойно пустить его на порог и сыграть по его правилам? Так ведь не бывает у нормальных людей. Так не бывает в нормальной жизни!       — Да ничего серьёзного, — он пожал плечами и сделал глоток кофе. — Мы играли в страйкбол, в меня выстрелили, а я в тот момент поправлял экипировку.       — А руки? — спросила я, попутно опуская взгляд на бинты.       — Это и послужило причиной для драки.       Голос ровный и спокойный. За неимением других объяснений мне пришлось поверить его словам. Я выдохнула и на душе стало как-то легче.       — Но почему ты поехал ко мне, а не домой? — этот вопрос тоже волнует меня.       — Ты позвонила, — он снова пожал плечами, — да и некуда мне идти сегодня. Время-то видела? Фактически, я живу на работе, а если не там, то ночую у друга или снимаю себе номер в гостинице. Сегодня с другом мы подрались, номер забронировать не успел. Кстати, подай телефон.       Во мне бурлит два чувства: с одной стороны, я не хочу чтобы он уходил, хочу остаться с кем-то в этом огромном доме, но с другой стороны, от него веет опасностью и стоит держаться от этого парня подальше. Но ведь он всё объяснил мне…       — Странная причина для того, чтобы прийти ко мне, — я подала ему телефон, лежащий прямо возле моей ноги.       — Чёрт, телефон сел! — выругался он. — У тебя есть зарядка?       Я посмотрела на его смартфон и без слов отправилась на второй этаж за зарядкой. Не знаю почему, но я совершенно не додумалась дать ему свой телефон или принести ноутбук, чтобы он спокойно мог снять себе номер.       Спустя минут десять я вернулась на первый этаж, поиски зарядки немного затянулись. Дима мирно спит на диване. Выглядит он по-прежнему бледным и я начала переживать, вдруг случилось что-то серьёзное. Я взглянула на часы. Время перевалило за десять вечера. Тихонько подошла к нему, присела на корточки. Грудная клетка спокойно поднимается и опускается — он дышит. Это немного обрадовало меня.       — Кто здесь? — его голос прозвучал очень резко, а глаза тут же распахнулись.       — Это я, — ответа лучше не нашлось.       Он смерил меня взглядом, после чего на лице появился намёк на улыбку. Я уже собралась спросить почему он так резко подорвался, или же, почему так реагирует на посторонних, ведь странно, что у человека такой чуткий сон, но Дима взял инициативу в свои руки.       — Извини, я уснул и всякие глупости начали сниться.       Это похоже на правду. Нет, даже так: за неимением ничего другого остаётся верить только словам.       — Я понимаю, что это прозвучит очень глупо, но можешь остаться здесь. Вряд ли ты в таком состоянии будешь способен куда-то отправиться, — мой голос дрожит.       Думаю, мама похвалила бы меня за такой поступок. Она верующий человек и всегда будет неустанно повторять, что нужно помогать любому человеку в сложной для него ситуации. А вот отец, напротив, вряд ли оценил бы эту идею: девушка и парень едва знакомы между собой, а остаются вместе в одном доме. Мало ли что может случиться?..       — Это доставит тебе сложностей, — ответил он и начал подниматься с дивана, придерживая раненый бок.       — Если ты будешь спать здесь, то вовсе нет, — мой голос по-прежнему дрожит. — Я пойду спать к себе в комнату, она на втором этаже.       — Ты уверена? — он как-то искоса посмотрел на меня.       — Я мало тебя знаю, — начала я, немного успокоившись, — но почему-то считаю, что обязана тебе помочь. Тебе ведь ничего дурного не придёт в голову?       — В таком состоянии? — он взглядом указал на свой бок и руки. — Разве что устроить ревизию в твоём холодильнике.       — Не получится, там пусто, — я попыталась улыбнуться и хоть как-то разрядить обстановку.       — Давай расставим все точки: я не буду лезть к тебе в постель или пытаться затащить тебя в свою, — от его слов мои щёки налились багровым румянцем, — это не в моих правилах и принципах. Мне хватает женского внимания, — эти слова прошлись по мне, словно острый нож, ранив в самое сердце, — и в дополнительном я не нуждаюсь.       Не знаю почему, но от всего сказанного мне стало как-то больно. Не могу сказать, что хочу с ним чего-то большего или же я страстно влюблена, но меня притягивает к этому человеку как магнитом. Да и в его присутствии я ощущаю себя не такой одинокой — всё же этот дом слишком большой для одного человека.       — Да я не о том, — попыталась оправдаться я, от чего ещё больше залилась краской. — Ладно, не важно. Можешь оставаться.       — Только перепаркую машину, — он направился к выходу из дома.       — Зачем?       Он на секунду остановился, а затем продолжил идти вперёд, будто никакого вопроса не прозвучало. Но я уловила его едва слышимый шепот: «Так надо».