Reclaimed/Исправление

Папирус отпрянул от окна, его душа буквально подскочила к горлу. Синий тихо вскрикнул и вцепился в него. Прижав низкого скелета, Папирус развернулся и сел в снег, навалившись спиной на стену дома, дрожа всем телом. Это был Санс. Одет он был иначе, но это определенно он. Хотя спортивные шорты и застиранная футболка выглядели необычно, Папирус ни с чем не спутал бы его яркие глаза и теплую улыбку. Высокий скелет нахмурился. Даже находясь в этом странном мире без своего брата, Санс улыбался. Впрочем, разговоров было не разобрать. Скорее всего, он улыбается, чтобы успокоить своего похитителя. Черт, наверное, Санс пытался задобрить его своей любезностью и добродушием. На душе у Папируса потеплело. Санс прекрасен. — сиди тихо, — прошептал он Синему, поднимаясь и ставя его на землю. Синий вздрогнул и съежился. Сойдет. Сжав цепь, Папирус снова заглянул в окно и увидел, что Санс вытирает стол и достает странный набор продуктов: пасту, несколько помидоров, лук, чеснок, базилик, персики и сыр. Значит, его заставили готовить. Папирус вцепился в оконную раму, когда Санс взял помидор и его улыбка угасла. Отложив овощ, он на секунду склонился над столешницей. Высокий скелет вздрогнул, сопротивляясь порыву — необходимости — подойти к брату. Санс должен знать, что помощь рядом, что Папирус не бросил его. Однако Папирусу нельзя терять голову, в противном случае Санс может пострадать. Высокий скелет продолжал смотреть, не в силах оторваться от окна и составить план действий. Такое ощущение, что прошли годы, хотя на самом деле они не виделись всего пару недель. — я никогда тебя больше не оставлю, санс, — прошептал он. Чего бы это ни стоило, он защитит его. Тем временем Санс взял себя в руки и принялся резать овощи для соуса. Папирус и раньше видел, как он похожим образом готовил сальсу, только в этот раз он вытащил кастрюлю. Санс как раз перекладывал в нее измельченную массу, когда в кухню вошел еще один Папирус. Он был одет во что-то похожее на боевое тело Санса, только белое, и ткань едва прикрывала его ребра и таз. Под низ скелет надел черный облегающий костюм, но при этом все равно выглядел непристойно. Он подошел к Сансу сзади и положил руку ему на плечо. Папирусу захотелось убить его. — ну уж нет, — пробормотал он, — даже не смей трогать Санса! Синий сдавленно вскрикнул, заставив Папируса нырнуть в кусты и окинуть взглядом дорожку перед домом. Никого. — тише, — прошипел он и снова заглянул в дом. Папирус взял приготовление пищи на себя — кипятил воду и тер сыр. Санс пропал. — нет, нет, нет, — тихо простонал Папирус, его душа бешено билась. Куда подевался Санс? — пошли, — он дернул цепь Синего, вызвав очередной вскрик с его стороны и заставив растянуться на снегу. Низкий скелет быстро поднялся на четвереньки, но его лицо было залито слезами. Папирус выглянул за угол дома. Вряд ли Санс мог уйти, но его все еще нужно найти как можно быстрее. Это может быть шанс. Дрожа, он проверил свои карманы. Зажигалка, сигареты, телефон, ключи. А вот — подвесной замок, который он отстегнул, чтобы снять цепь. Даже если бы у него не было ключа, можно было бы срезать дужку атакой. Он обернул конец цепи вокруг ствола ближайшей сосны и скрепил звенья вместе. С учетом всех этих ветвей, Синий ни за что не смог бы выскользнуть из петли. — спрячься, а не то… — сказал он, присев рядом с Синим на корточки, и получил утвердительный кивок, даже если Синий взялся за цепь и несколько раз слабо дернул ее. Папирус поспешил в сторону дома, уверенный, что Синий больше ничего не предпримет. На углу дома Папирус остановился, чтобы дать отдых ноге и позвоночнику. Передвигаться на корточках было сущим адом для его ран. Стиснув зубы, он прокрался вдоль западной стены дома, на ходу заглядывая в окна. Он добрался до задней двери как раз вовремя, чтобы увидеть, как Санс поднимается по лестнице. Только то, что он знал, где сейчас Синий, не значило, что поблизости нет кого-нибудь еще. Он не мог так рисковать и телепортироваться наобум, поэтому воспользовался коротким путем, только чтобы проскользнуть мимо двери туда, где, как он знал, он будет в безопасности. Его душа трепетала, возбуждение пробегало по телу электрическими разрядами. Похожее состояние он испытывал, когда ходил за Синим и красным. Только вот теперь он спасал Санса. Всегда защищать Санса. В гостиной было пусто, поэтому он на мгновение остановился, чтобы перевести дух и дать боли в позвоночнике утихнуть. Голова кружилась. Если наверху его ждет еще один похититель, то в таком состоянии от него будет мало толку. Медленно, мучительно медленно его кости расслабились, и он смог сосредоточиться на дальнейших действиях. Санс был где-то наверху. Там всего несколько комнат, поиски вряд ли займут много времени. А как только Папирус доберется до него, можно будет телепортироваться. Он не сомневался, что потом сможет ответить на все вопросы Санса. Ну и про межпространственные путешествия тоже объяснять придется. Весьма кстати, что он провел всю свою жизнь в сочинении достаточно правдоподобных отмазок. Папирус поймал себя на том, что немного нервничает, когда, крадучись, начал подниматься по лестнице. Что ему сказать Сансу? Так много всего произошло, и Санс был напуган и сбит с толку. Да и внешний вид Папируса оставлял желать лучшего. Сзади на майке было влажное пятно: оно постоянно задевало позвоночник. И единственное, что это могло быть — костный мозг. Он приоткрыл дверь первой спальни и обнаружил комнату, очень напоминающую комнату Санса по тону, хотя не в деталях: кровать, похожая на гоночную машину и фигурки Напстатона выглядели не так, как нужно. Должно быть, это комната того злодея. Папирус фыркнул и закрыл дверь. Следующая комната больше напоминала его собственную, только здесь было прибрано. Застеленный простыней матрас на полу служил кроватью, а на беговой дорожке в углу висело несколько футболок на вешалках и какие-то шорты. В остальном же она казалась пустой и безликой. Должно быть, Санса тут ущемляют. Когда Папирус закрывал дверь, его взгляд зацепился за знакомую синюю ткань. Скелет рывком распахнул дверь и, хромая, поспешил к ряду вешалок. На одной из них в самом конце обнаружилось боевое тело Санса, чистое и выглаженное. Из глазниц Папируса сами собой потекли слезы. Это была комната Санса. Нужно вытащить его отсюда. — ПАПИ? — прозвучал тихий неуверенный голос из-за его спины. — санс! — папирус развернулся и широко раскинул руки, готовясь поймать брата, бросившегося к нему в объятия. — я пришел забрать тебя домой! Санс, не отрываясь, смотрел на него, сжав руку на груди, комкая пальцами простую белую футболку. Огоньки в его глазницах были не больше булавочных головок. Папирус ждал, когда шок пройдет и на лице брата разгорится радость. Внизу что-то хлопнуло, заставив Папируса отвести взгляд. И в этот момент Санс пришел в движение и, немного оскользнувшись на полу, рванул в сторону лестницы. Санс бежал от него.

***

— Ты, правда, думаешь, что он вернется? Папирус повернулся лицом к Капитану Андайн, потрясенный ее словами. Она сидела на складном стуле, скрестив руки на груди, и смотрела ему прямо в глаза. И была серьезна, убийственно серьезна. — РАЗУМЕЕТСЯ, ВЕРНЕТСЯ! На это Андайн только громко хмыкнула, нетерпеливо притопывая каблуком по полу. Конечно, прошло уже несколько часов, но это вполне адекватная задержка. Спасение Кетчупа наверняка было непростой задачей, и теперь Сансу нужно позаботиться о нем. Неприятное ощущение сильнее сдавило душу Папируса. Он нахмурился. — С ЧЕГО БЫ ЕМУ НЕ ВЕРНУТЬСЯ? — А с того, что даже если все не пошло… наперекосяк… — Папирус бросил на нее такой злобный взгляд, что она невольно вздрогнула. Андайн раскрыла руки и вместо этого скрестила ноги, положив голову на руку, локтем которой уперлась в колено. В ее глазах появился задумчивый блеск. — Скорее всего, он уже слился. Только ты постоянно стонешь о том, какой он лентяй и бездельник. А он не совсем такой монстр, кто… — СТОЙ! ПОЧЕМУ ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ НАСТРОИТЬ МЕНЯ ПРОТИВ САНСА? ТЫ ЖЕ САМА ВСЕГДА ГОВОРИЛА МНЕ НЕ ОТСТУПАТЬ ОТ СВОЕГО! — Когда на кону стоит справедливость, да! — А РАЗВЕ СЕЙЧАС РЕЧЬ НЕ О НЕЙ? КРЕТИН, ЧТО ПОХИТИЛ САНСА И КЕТЧУПА, ПРЕДСТАНЕТ ПЕРЕД СУДОМ! Андайн разочарованно вздохнула и покосилась на его бинты, а потом снова скрестила руки на груди и ссутулилась, покачивая ногой в воздухе. — ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ ЗАСТАВИТЬ МЕНЯ ОТСТУПИТЬ, ЧТОБЫ МОЖНО БЫЛО ПЕРЕЙТИ К ТВОЕМУ ПЛАНУ, — медленно проговорил он, пораженный внезапным осознанием. Андайн ненадолго отвела взгляд, и он понял, что не ошибся. Однако через мгновение она снова пристально смотрела на него. Андайн не избегала конфликта, отчего ее попытка утаить свои намерения выглядела особенно странной. — Свобода! — выпалила она, вскакивая на ноги. — Я собираюсь добыть свободу для всех нас! Уж это чего-то да стоит! — С ЭТИМ МОЖНО И ПОДОЖДАТЬ! — перебил ее Папирус. — И как долго ждать? Сколько еще мы должны терпеть это заточение ради монстра, который, может, даже никогда и не вернется? — ВЫХОДИТ, ЕГО СВОБОДА НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ? — спросил Папирус, понимая, что это детский аргумент. Он вел себя неразумно и сам прекрасно отдавал себе в этом отчет. Но каким-то образом ему удалось попасть в нужную цель — Андайн виновато отвела взгляд. Папирус изо всех сил старался создать в ее глазах образ холодной отстраненности. Но от одной только мысли о том, чтобы оставить Санса в другом мире, возможно, с тем ублюдком, который похитил и мучил его, все его усилия пошли прахом. — Значит. Но если на другой чаше весов находятся все монстры, запертые в этой адской дыре… Теперь отводить взгляд пришлось Папирусу. Стать героем народа монстров было его заветной мечтой. Ему хотелось, чтобы его превозносили, ставили памятники, чтобы друзья заискивающе заглядывали ему в глаза, и, может быть, в его честь устроили бы парад. Он много раз грезил об этом. Парад казался совершенно бессмысленным, стоило представить, что на нем нет Санса.

***

— санс, подожди, это же я! — Папирус неся вниз по лестнице следом за ним, на ходу выкрикивая его имя. В его голосе сквозила тревога. Испуг. Санс почти остановился, почти развернулся к нему. Но все же вместо этого он влетел в кухню, где с непонимающим видом стоял брат Кетчупа. — ТУТ… — он не успел ничего объяснить, как в дверях кухни возник Папирус, тяжело дыша и морщась от боли. Санс невольно сделал шаг к нему. — санс, это… — слова Папируса оборвала трель телефона. Он шлепнул рукой по карману, заглушая звук, но не отключил мелодию. — вот дерьмо! Санс вздрогнул, услышав ругательство, в его сознании невольно всплыло шутливое замечание. Папирус развернулся и захромал прочь. — П-ПОСТОЙ, ПАПИ… — Санс бросился за ним, не желая оставлять брата раненным и одиноким, вне зависимости от того, что он натворил. Однако, когда он завернул за угол, Папируса нигде не было. — ПАПИ?.. — позвал он, одинаково боясь получить и не получить ответ. Папирус не откликнулся. Брат Кетчупа подошел к нему сзади, заставив еще раз вздрогнуть. Санс сжал футболку на груди и обернулся. — ЭТО БЫЛ ТВОЙ БРАТ? — спросил он без намека на злость в голосе. По какой-то причине это стало переломным моментом. Крупные слезы хлынули из глазниц Санса и покатились по щекам. Он кивнул, вздрагивая всем телом, и осел на кафельный пол. Это был Папирус. Он жив. Он здесь. — КАК МНЕ БЫТЬ? — прорыдал Санс. Он чувствовал облегчение в душе и вместе с тем его тело колотило от страха. Он был так счастлив увидеть Папируса, увидеть, что он в порядке. — НУ… — ЧТО ТУТ ЗА ПЕРЕПОЛОХ? — с противоположной стороны в гостиную, настороженно осматривая помещение, вошёл фиолетовый Санс. — МОЙ БРАТ, — всхлипнул Санс, слез было так много, что комната начала расплываться у него перед глазами. — ЧТО? — рявкнул фиолетовый Санс, призывая костяную атаку. — ТВОЮ МАТЬ! ГДЕ ПАПИРУС? — Я, ВООБЩЕ-ТО, ЗДЕСЬ! — с расстроенным видом ответил брат Кетчупа. Фиолетовый Санс положил ладонь на лоб и вздохнул. — ДА НЕ ТЫ. МОЙ БРАТ, — огрызнулся он. Даже Санс вздрогнул от его резкого тона. Однако сам невысокий скелет не заметил, какую реакцию произвел, потому что наматывал круги по комнате, нахмурившись в глубоком раздумье. — ТАК, И ГДЕ ЖЕ ТВОЙ, — он указал на Санса, и этот жест очень походил на обвинение, — БРАТ? — Я… Я НЕ ЗНАЮ… ОН БЫЛ ТУТ, А ПОТОМ ВДРУГ ИСЧЕЗ… — ЧЕРТ. ДО ПЕРЕЗАПУСКА ПОРТАЛА ПРИМЕРНО ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ, НО Я ОТПРАВИЛ ТУДА ПАП… БРАТА С ПОРУЧЕНИЕМ, И С ТЕХ ПОР ОН НЕ ВЕРНУЛСЯ. — С ПОРУЧЕНИЕМ? СЕЙЧАС? — спросил брат Кетчупа, и его обычно вежливый голос напрягся. — НАМ НУЖНО УЗНАТЬ У БРАТА ТАКО, ГДЕ САНС… — МЫ ДОЛЖНЫ УБИТЬ ЕГО, — фиолетовый Санс сказал это так, будто просто констатировал факт. У Санса все внутри похолодело. — НЕТ! ПОЗВОЛЬТЕ МНЕ ПОГОВОРИТЬ С НИМ! — воскликнул он, шагнув к другому Сансу. — ТЫ ПОСЛЕДНИЙ, КОМУ СТОИТ С НИМ ГОВОРИТЬ, — скептично заявил тот. — НО Я МОГУ… — санс! — внезапно сзади раздался голос Папируса. Вскрикнув от неожиданности и, как он вынужден был признать, от страха, Санс резко обернулся. Папирус стоял у дверей кухни, и выражение его лица было суровым, но смотрел он не на брата. — ты… — практически прорычал он фиолетовому Сансу. То, что он мог говорить с такой злостью, стало еще одним потрясением для Санса. Его брат всегда был таким покладистым монстром. Папирус прижал руку пониже грудины и вызвал целый рой костей. — ПАПИ! — ахнул Санс. Его брат не был жестоким монстром. — санс. отойди от них и иди сюда, я защищу тебя. Фиолетовый Санс фыркнул, но между Сансом и Папирусом встал брат Кетчупа. — Я — ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС, А ТЫ — ПЛОХОЙ ПАПИРУС. ТАКО НЕ ХОЧЕТ ИДТИ С ТОБОЙ. — тако… ты что, издеваешься? — ТЫ НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ПРИКОСНЕШЬСЯ К НЕМУ, УРОД. Санс расплакался еще сильнее. Брат Кетчупа и даже фиолетовый Санс желали ему добра. Папирус действительно причинил ему много боли и Санс боялся его. И все же он хотел пойти с ним. Ему хотелось обнять брата, отправиться домой и приготовить ему ужин. Ему хотелось накричать на него, чтобы он вставал и отправлялся завтра утром на работу. Ему хотелось, чтобы спокойный, ровный голос Папируса, читающего ему, убаюкал его перед сном. Однако это был не тот Папирус, что стоял перед ним. — санс, санс, — взмолился Папирус, наклоняясь так, чтобы поймать взгляд Санса из-за плеча брата Кетчупа. — это не те монстры, с которыми тебе стоит находиться. Вот этот, — он указал на Фиолетового Санса, — очень сильно ранил меня. посмотри. Он приподнял толстовку, обнажив нижнюю часть позвоночника. Санс ахнул и задрожал. Он услышал, испуганный вздох брата Кетчупа, но фиолетовый Санс только досадливо цыкнул. Позвоночник Папируса покрывали струпья и засохший костный мозг. Но даже так Санс мог различить темные круги, составляющие ровную линию вдоль его позвоночника. Санс икнул, не в силах справиться с невыносимым желанием разрыдаться. Его терзала агония. Он склонился вперед, обхватив себя руками. Все было совсем не так, как должно было быть. Папирус не должен был быть таким. Санс не должен был быть здесь. Там не должно было быть столько крови. Вокруг не должно было быть сколько криков. Они все кричали, кричали. Должно быть, кто-то ранен. Должно быть, ранен Папирус. Но разве Сансу есть до этого какое-то дело?.. Есть. Санс помотал головой и с трудом вынырнул из водоворота мрачных мыслей. Это на него не похоже. Он всегда заботился о Папирусе. Когда Санс выпрямился и сосредоточился на том, что происходит в комнате, то обнаружил, что идет полномасштабный бой. Папирус и фиолетовый Санс швыряли друг в друга кость за костью, но ни одна из них, похоже, не попала в цель. Брат Кетчупа заслонял Санса, держа в руках большую кость, как дубинку. — Х-хватит, — прохрипел Санс, утирая слезы. — Хватит! Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал!

***

Папирус может пострадать. Санс запустил пальцы в снег возле дома, который когда-то был его родным, и заплакал. Казалось, он целую вечность сидел здесь и слушал, как голос демона становится все громче и громче. Он слышал, как Папирус сказал что-то гораздо громче обычного. Звучали и другие голоса, но он их не узнавал. Однако из-за закрытых окон слов было не разобрать. Он понятия не имел, о чем именно они говорили. Беспокойство пожирало его изнутри, и он упал на снег, свернувшись комочком бесполезных костей. Что же все-таки происходит? Что будет с Сансом? А что будет с Папирусом? Демон очень опасен. И почему здесь оказался брат демона? Именно здесь. Затем к крикам присоединился звук атак, вонзающихся в стены. Санс вцепился пальцами в звенья своей цепи. Его мизинец вспыхнул от боли, когда он потянул ее. Рана снова открылась. Цепь только звякнула и не поддалась ни на миллиметр. Папирус может пострадать. Санс подвел его. Его хватка ослабела, но он все еще тянул. Папирус может умереть. Санс провалился по всем фронтам. Каждая частица в теле Санса была в отчаянии. Всхлипывая, он снова дернул цепь. Металл зазвенел, но больше ничего не изменилось. Папирус умирает! Санс никчемен. Он замер, и тут что-то щелкнуло.