I like me better when...

      Фелиция не знает сколько простояла, держа рюкзак с вещами Питера. Мысли девушки сменяли друг друга так быстро и хаотично, что она едва за ними поспевала.       Питер Паркер и Человек-паук - одно и то же лицо. Ее парень - тот самый знаменитый дружелюбный сосед. Как ни крути, эта информация упорно не укладывалась в голове Харди. Не то, чтобы девушка считала Питера недостойным сего звания. Фелиция успела узнать парня достаточно хорошо за время их знакомства. Иногда даже просто сидя рядом с ним, наблюдая за тем, как Паркер делает домашнюю работу или слушая его монологи о поп-культуре, девушка поражалась насколько он умен и эрудирован. Питер - человек многих талантов, которые делают его по-настоящему исключительной и удивительной личностью. Но при всем этом образ Человека-паука совсем не вязался с тем представлением, которое Фелиция уже имела о Паркере. Слишком сложно соединить этих двоих воедино. Хотя, зачем далеко ходить? Сама Харди является примером того, что один и тот же человек может легко представать в совершенно разных амплуа. А также того, что этот самый человек просто и без труда способен потерять собственную личность в бесконечной череде лжи и притворства. Но Питер - другое дело. Он не лжет, он хранит секрет. Парень использует свою исключительность во благо. Паркер не совершает преступлений, а предотвращает их. Он изо всех сил противостоит таким, как Фелиция.       Девушка касается кончиками пальцев рубашки, которая скомканной лежит в рюкзаке и невольно ощущает, как быстро и стремительно развезлась пропасть между ними. Ее глубина стремится к бесконечности. И, увы, Харди не видит ни единого шанса преодолеть эту пропасть. Несмотря на всю добросердечность и самоотверженность Питера, едва ли он примет тот факт, кем в действительности является его новая подружка. Одно дело - быть случайной преступницей, в которую поверил Человек-паук, другое - оказать той, кто лгала ему в глаза и за его спиной потворствовала страшным преступлениям, покрывала тех, кто за всем этим стоял. И совершенно не важно, что и сама девушка, отчасти, была жертвой. Едва ли это тянет на достойное оправдание.       Трусость и страх - вот, что было двигательной силой для Фелиции все эти годы. В такие моменты она проводила явную и четкую параллель между собой и родным отцом, сбежавшим много лет назад. Отыщи Харди его сейчас, помог бы он ей выпутаться из этого дерьма? Остались ли вообще у Уолтера какие-то теплые чувства к дочери? Хотя, учитывая все, через что девушке пришлось пройти после его исчезновения, это вызывало лишь сомнения. Но иногда, в моменты особо сильной печали и апатии, Харди позволяла себе на мгновение усомниться в той версии, которую преподнес ей Фиск. Ведь сердце ребенка, его чистая и непорочная душа всегда чувствует и видит то, что не способны разглядеть взрослые. В памяти Фелиции сохранились лишь теплые воспоминания об отце. Его забота, его низки, но приятный голос, добродушная улыбка и ласковый взгляд уставших глаз. Отец любил ее, девушка была уверена в этом. Он не мог просто так уйти, оставив единственного родного и дорого сердцу человека. Или же, возможно, Харди просто хотелось так думать. Легче было представить, что Уолтер попал в беду, и ее дальнейшая судьба уже оказалась вне его власти. Глупый способ успокоить себя, внушить израненному сознанию, что всему виной обстоятельства, сыгравшие далеко не на пользу одинокому отцу и его дочери. Вообразить, что угодно, лишь бы не признаваться себе в горькой болезненной правде.       Но как ни крути, сейчас перед Фелицией была совсем иная правда. Та, от которой девушке уже не сбежать, ее не стереть из памяти и не притвориться, будто ничего не было. Закрыться не получится, спрятаться тоже. Стены начали рушиться, и у Харди больше нет возможности воздвигать новые. Единственное, что ей остается, так это не позволить своей тайне всплыть наружу. Питер не должен узнать, кем Фелиция является на самом деле. Теперь на кону стоит то, что потерять она не хотела - его доверие. Привязанность - она же слабость. Харди всегда это знала, но в то же время девушка была слишком отчаянной и готовой пойти на крайность, лишь бы иметь возможность позволять себе эту слабость и дальше. Смерть Фиска - единственный способ для Фелиции выйти из игры, а также сохранить то, что ей дорого. Чего бы это не стоило.       Шаги, раздавшиеся за спиной, заставляют Харди резко обернуться. Рюкзак все еще в руках девушки, а его владелец стоит буквально в паре метров. Человек-паук застывает, как вкопанный, не в силах сделать шаг. Фелиция не видит его лица, но она прекрасно знает, как выглядит Паркер, когда того настегает нешуточное замешательство. Но в тоже время девушка чувствует что-то еще. Эмоция горькая на вкус, вызывающая дрожь во всем теле - страх. - Фелиция, я могу... - договорить юноша не успевает, так как рюкзак приземляется прямо у его ног. Питер глядит на вещь, а затем вновь на девушку, - Нет-нет, пожалуйста, позволь мне все объяснить.       Харди чувствует, как концентрация страха резко увеличивается, от чего ее голова начинает кружиться. Фелиция смотрит прямо на парня, не отводя взгляда. Он так близко, всего в нескольких шагах, но в тоже время кажется теперь таким далеким. Разрыв между ними стремительно увеличивается, поэтому ей не остается ничего больше, кроме как схватиться за ускользающую, призрачную возможность удержать его рядом.       Фелиция делает шаг вперед, в считанные секунды преодолевая расстояние, отделяющие ее от Питера. Слишком отчаянно, слишком непростительно, но в этот раз девушка позволяет своему сердцу сделать выбор, отринув все доводы разума. Дрожащими от переполняющих чувств руками, Харди приподнимает маску парня и целует его. В одно мгновение в этом поцелуе смешиваются столько эмоций, от чего у девушки подкашиваются колени, но крепкая рука Паркера не позволяет потерять равновесие. - Все в порядке, - слегка осипшим голосом шепчет Фелиция, касаясь кончиками пальцев лица парня, большей частью все еще скрытого под маской, - Ты не должен ничего объяснять. - Но я... - Питер, это твоя тайна. И ты имел на нее полное право. - Я бы рассказал тебя правду. Обязательно, - тихо произносит Паркер, прислоняясь своим лбом ко лбу девушки, - Прости, что все получилось именно так. - Это мне нужно извиниться, - после небольшой паузы говорит Харди, опуская глаза, - Я не должна была нарушать твои личные границы.       Чувство вины протискивает свои холодные пальцы между ребрами, сдавливая их. Осознано лишать другого человека выбора - неправильно. Фелиция прекрасно знала это ощущение. Ни раз в своей жизни она сталкивалась лицом к лицу с подобными ситуациями. А также иногда сама была причиной того, что кто-либо лишался возможности принять собственное решение. Но такого всепоглощающего чувства вины Харди не испытывала еще ни разу. Наверное, эмоциональная связь с человеком значительно усиливает подобные ощущения. - Вовсе нет. Ты ничего не нарушила, - Питер кладет свои ладони на щеки Фелиции, заставляя ту вновь посмотреть на него, - Я рад, что наконец-то все прояснилось. У меня будто камень с души свалился.       Юноша делает глубокий вдох и прижимает к себе Харди, касаясь губами ее светлой макушки. - Ты не просто девушка, которая мне очень нравится, Фелиция. Ты мой друг. И мне было не легко, все это время не иметь возможности поделиться с тобой таким важным секретом, - Паркер замолкает недолго, будто подбирая правильные слова, - Я еще не встречал настолько удивительных, красивый, умных...И о, Боже, я до сих пор не понимаю, что ты вообще во мне нашла.       Фелиция совершенно не согласна, она хочет возразить, но Питер пресекает любые попытки. - Даже не думай спорить. Я уверен, большая часть людей, которые видят нас вместе все время задаются вопрос “Что она вообще забыла рядом с этим задротом?” - Или они думают, что ты хорош...в кое-чем другом? - Харди поднимает голову и с лукавой улыбкой смотрит на Паркера.       Девушка отсчитывает в уме секунды до того, как парень поймет, что именно она имела в виду. Это занимает чуть больше времени, чем рассчитывала Фелиция. Но в тот момент, когда и без того большие глаза его маски расширяются от изумления, Харди не может сдержать смех. Несложно догадаться насколько сильно Питер сейчас смущен. - Ты покраснел, да? - Фелиция пытается приподнять маску парня, чтобы увидеть пылающие щеки и порозовевшие кончики ушей, но тот быстро перехватывает ее руки. - Никто так не подумает... - А я могу пустить слух. - Боже, Фелиция, нет! - Питер буквально задыхается от возмущения. - Да я же шучу, - тихо посмеивается Харди, уткнувшись в изгиб шеи парня, - Пущу, когда буду знать наверняка.       Паркер закрывает лицо ладонью, но девушка все равно слышит его приглушенный смех. За одно лишь мгновение то, что так терзало Фелицию становится столь неважным. - Я очень горжусь тобой, Питер, - уже громче произносит Харди. Может быть, эти несколько слов не способны сполна выразить все то, что она сейчас чувствует, но, кажется, Паркеру достаточно и их. Он обнимет девушку крепче, наклоняясь так, чтобы прижаться своей щекой к ее и шепчет тихое, но такое искреннее “спасибо”.

***

      Устало потирая глаза, Фелиция следует за Фиском по извилистым коридорам лаборатории. Она не ожидала вновь оказаться здесь так скоро. Девушка надеялась, что работа над усовершенствованием сыворотки, которая ее стараниями считалась провальной, продлится хотя бы еще несколько месяцев. Этого времени вполне хватило бы Харди, чтобы придумать хоть какой-нибудь более или менее сносный план. - Какого черта мы снова здесь делаем? - недовольно шипит Фелиция. Ради этой поездки Фиск вытащил ее из постели посреди ночи. Сказать, что девушка была не в восторге - ничего не сказать. - Один весьма одаренный врач вызвался помочь нам с доработкой сыворотки, - произносит Уилсон с ноткой знакомой Харди злобной иронии.       Фелиция непроизвольно останавливается, с изумлением глядя на мужчину. Она уже собирается что-то сказать, но Фиск жестом пресекает это. - Я не собираюсь обсуждать это здесь, - Уилсон разворачивается на пятках натертых до блеска ботинок и возобновляет шаг. Фелиции больше ничего не остается, кроме как идти за ним.       Оказавшись у нужной двери, мужчина коротко стучит, но не из вежливости, а чтобы предупредить о своем появлении. Обычно Фиск предпочитает появляться внезапно, заставать врасплох и выбивать почву из-под ног, но здесь, в своей секретной лаборатории, Уилсон ведет себя крайне осторожно. Это маленькое помешательство, очень важно для мужчины.       Дверь резко распахивается, и Фиск вальяжной походкой входит в кабинет. Завидев его, Анджали вздрагивает и тут же откладывает документы, которые просматривала только что: - М-мистер Фиск? Эмм, мы не ждали вас так поздно. - Доктор Пёрик, это место принадлежит мне. Всё и все здесь являются моей собственностью, - Уилсон опирается на свою трость, - Я имею полное право заявиться в любое время и проверить, как продвигается моё исследование.       Анджали растеряно кивает. Краем глаза Фелиция замечает, как женщина нервно сдирает лак с коротких ногтей. - И где же наш дорогой гость? - с усмешкой интересуется Уилсон. Ответом ему служит тихий скрип двери подсобного помещения. Оттуда выходит высокий мужчина, он слегка сутулится, стараясь удержать в руках многочисленные пробирки. Его пшеничного цвета волосы успела тронуть седина. - Док, рад наконец-то встретиться с вами, - громкий голос Фиска заставляет светловолосого мужчину резко поднять голову. Бледное лицо доктора выглядит изнеможденным, усталым, а зеленые глаза смотрят так печально и безжизненно, что Фелиции становится не по себе. Ощущение, будто перед ней не живой человек, а мертвец, который продолжает существовать по инерции. - Да, я тоже...рад, - мужчина поправляет сползшие с переносицы очки и протягивает Уилсону руку, тот тут же крепко пожимает ее. - А вот и та самая подопытная, о которой я говорил вам по телефону, - Фиск слегка подталкивает Фелицию вперед. Оказавшись лицом к лицу с доктором, девушка наконец-то понимает, почему тот показался ей смутно знакомым. Картинка складывается воедино за считанные секунды. Харди не удаётся скрыть свое замешательство, но кажется, мужчину совсем не волнует тот факт, что она его узнала, ибо есть другая причина для беспокойства. - Но ведь она...она совсем ребенок, мистер Фиск, - растеряно произносит доктор, оглядывая Фелицию с ног до головы, - Нет, я не могу...не могу. - Мне кажется, или вы не в том положении, чтобы руководствоваться своими никому ненужными принципами? - Уилсон ставит трость перед собой, опираясь на нее двумя руками. Атмосфера накаляется в считанные секунды. - Разве вы не понимаете, что организм подростка просто на просто не перенесет такую серьезную мутацию? - доктор не унимается, - То, что вы хотите сотворить с этой девочкой - безумие. Я изучил состав сыворотки, которую вы уже использовали на ней. Даже если она оказалась провальной...Мистер Фиск, девочка жива и в своем уме - это... - мужчина тут же переводит взгляд на Харди. Он смотрит прямо в ее глаза, будто стараясь разглядеть в них ответы на волнующие его вопросы, -... настоящее чудо.       К сожалению или к счастью, Фиск не замечает, как доктор стремительно меняется в лице. Он явно что-то подозревает, но Уилсона волнует лишь факт неповиновения, который необходимо пресечь здесь и сейчас. - Это ваша подопытная, док, - Кингпин цедит слова сквозь зубы, уже грубее толкая Фелицию вперед, - Вы прекрасно знаете какие последствия вас ожидают в случае отказа от сотрудничества.       Светловолосый мужчина медленно сгладывает и кивает. Множество противоречивых эмоций буквально разрывают его на части. Смятение, страх, боль и то, что ложится тяжким грузом на сердце - чувство вины. - Рад, что мы друг друга поняли, - губы Фиска растягиваются в приторно-слащавой ухмылке, - Работайте, друзья мои.       Уилсон подхватывает свою трость и спешит покинуть лабораторию. Харди же продолжает стоять, глядя на доктора. Она отчаянно старается понять действительно ли он догадался или же просто что-то подозревает. - Я...я должен взять у тебя кровь, - мужчина отворачивается, чтобы подготовить все необходимое для процедуры, - Нужно подробнее изучить изменения в строении твоего ДНК.       Ставшим уже таким привычным жестом Фелиция закатывает рукав толстовки, опускаясь на стул. Доктор быстро и ловко затягивает жгут, затем протирает локтевую ямку спиртовой салфеткой и безошибочно попадет в вену. Девушка толком даже почувствовать ничего не успевает, как мужчина уже сжимает в руках пробирку, наполненную кровью Фелиции. Аккуратно, будто это нечто невероятно ценное, он ставит ее к остальным. Харди тем временем клеит пластырь на место укола и согнув руку в локте, собирается как можно быстрее убраться из лаборатории. Но внезапно на ее плечо ложится ладонь, останавливая. - Не бойся, - одними губами шепчет доктор, глядя на Фелицию через овальные стекла своих очков, - Я никому ничего не скажу.       В ответ девушка лишь едва заметно кивает и, как только мужчина убирает руку, она пулей вылетает за дверь. Сердце бешено колотится. Фелиция не может вспомнить, когда последний раз испытывала такой сильный выброс адреналина. Она с трудом восстанавливает дыхание, а затем спешит покинуть это злополучное место. На свежем воздухе становится немного легче, но от тяжких мыслей, к сожалению, не избавляет.       До сего момента Фелиция не была знакома с этим мужчиной лично. Но одно время все новостные порталы пестрили статьями о нем и обо всех преступлениях, вину за которые ему вменяли. Стрельба, произошедшая в Нью-Йорке, и тот факт, что этот человек сейчас на свободе имеют очевидную связь. Фиск обеспечил ему побег, выпустив на улицы города своих головорезов, дабы те отвлекли внимание общественности и полиции. Харди и раньше имела представление о том, насколько глубоко безумие Уилсона. Но похоже, сейчас оно вышло на принципиально новый уровень. И ей остается только гадать, когда ее обман всплывет на поверхность. У Кингпина есть рычаги давления на всех. Иначе дел он не ведет.       Фелиция добирается до старого заброшенного склада на окраине. Она скидывает с плеч рюкзак и опускается на матрас, заправленный забавным пледом с динозавриками. Девушка отыскала это место чуть больше года назад. Когда находиться дома становилось совсем невыносимо, она хватал кое-какие вещи и сбегала сюда. Местечко и на ползвезды не тянет, но если есть руки, фантазия и отчаянное желание отгородится от всего мира, то нет ничего невозможного. Харди нравилась эта комнатка под крышей. Единственное место, где она чувствовала себя единоличной хозяйкой, где могла побыть один на один со своими мыслями и не бояться, что кто-то без разрешения нарушит ее покой. Из мебели у Фелиции здесь были лишь матрас с пледом, пара подушек и большое кресло-мешок, в котором невысокая хрупкая девушка частенько тонула, а потом так и засыпала. У одной стены стопками стояли книги, графические романы, коробка со снеками и газировкой. На стенах весели несколько плакатов, но скорее так, чисто для уюта.       Откинувшись на подушки и уставившись в потрескавшийся потолок, Харди думает о том, что же ей делать дальше. Предоставить ситуации возможность как-нибудь разрешиться самой собой кажется самой глупой из возможных идей. Аналогично намеренному оттягиванию казни в надежде на чудо. Наиболее здравая мысль из всех - как можно скорее сообщить о случившимся Человеку-пауку. Он впутался во это дело, а значит имеет право знать.       Харди находит в рюкзаке старенький телефон. Кнопочный девайс, который совершенно невозможно отследить. Они с Паучком условились, что будут связываться только таким образом ради сохранения своих личностей в секрете. Правда молодому человеку это уже ни к чему. Хотя ему лучше об этом не знать.       “Нужно встретиться как можно скорее. Есть новости” - Фелиция быстро набирает сообщение и следом высылает адрес склада. Возможно, выдавать местонахождение своего тайного убежища слишком опрометчиво, но Питер ожидает доверия со стороны пусть и временной напарницы.       Выждав еще пару минут, девушка все-таки встает с матраса и вытряхивает из рюкзака свой костюм. Нужно переодеться, а затем как можно надежнее спрятать одежду. Произошедшее на кануне с Паркером сделало Фелицию более осторожной, если даже не параноидальной.       Когда Человек-паук появляется на горизонте, Харди уже ждет его на улице. Парень приземляется на железное ограждение в паре метров от девушки. - Я несся со всех ног. Случилось что-то серьезное? - Курт Коннорс на свободе.