От ненависти до любви

Утро. После того, как Рейх проснулся, он ещё минут двадцать лежал в постели. Спустя ещё несколько минут, сел на неё, а затем и встал, чуть пошатываясь идя на кухню, ибо у нациста пересохло горло, и он хотел пить. Спустившись по лестнице, он застал Союза, который сидел за столом, а рядом с ним стояла бутылка водки, немец тихо спросил: — СССР.. Всё нормально?.. Молчание и пьяный, темный, от части даже злой взгляд Союза послужил немцу ответом. Медленно поднявшись, СССР пошатываясь подошёл к нацисту, прижимая того к стене, сверля взглядом, а потом и бурча ели понятное: — Как ты мог так поступить?.. На**я врать, Р-Рейх?! Я ведь не игрушка и меня нельзя бросить, а потом подобрать! Чертов нацист… — тут Союз положил голову на плечо немца, спустя несколько минут подавая голос каким-то злым «Ненавижу и…люблю» Немец немного опешил. Он не понимал о чём говорит Союз. — Я-я.. не понимаю, о чём ты говоришь… Что я тебе сделал снова?! И какая ещё игрушка?! О чём ты, чёрт возьми?! — Рейх срывался на крики, поскольку ему было больно такое слышать, но после, когда нацист успокоился, то тихо спросил: — Что.. я сделал не так?.. — Твое вчерашнее признание… — тихо выдавил из себя коммунист, опустив руки на талию немца, чуть сжимая ту. — Это была шутка?.. Я ведь прав… Вновь поиграешь и бросишь… — Какое признание? О чём ты вообще? Объясни мне, — у немца начали немного трястись руки из-за волнения и. страха? Сердце забилось сильнее, а зрачки начали бегать из стороны в сторону. — Ночью ты признался… — выдавил коммунист, ослабев ещё больше, еле стоя на ногах, немного кривясь от головной боли, тяжело вздыхая, медленно оседая на пол, не в силах быть в сознании больше. Немец обвил руками грудь Союза, тем самым его придерживая, чтобы тот не упал, а сам начал медленно опускаться на пол вместе с ним. Облакотив Совета на себя, немец тяжело вздохнул. — Признался?.. — тут он и понял, о чем говорил коммунист. — Если это и так… То это не шутка, — Рейх начал поглаживать лопатки Союза. Пьяный русский уловил лишь краем сознания слова нациста, расслабившись в его руках, проронив лишь пару слезинок, прощаясь с сознанием, засыпая от накрывшей его усталости. Рейх вытер мокрые дорожки от слёз на щеках СССР, а после лишь сильнее обняв его, поглаживая по голове. — Знаю… поверить сложно, но… я сказал правду… — Рейх и не собирался вставать. Сейчас Совет был беззащитен и слаб, а нацисту было стыдно. Союз же из-за него чуть не сошёл с ума.

***

Сон русского продлился, на удивление лишь три часа, а проснулся мужчина с ужасной головной болью, из-за которой из его приоткрытых губ вырвался хриплый стон, а сам коммунист начал слабо ёрзать, явно пытаясь понять, что случилось. Сейчас Совет слабо помнил причину пьянки, по этому вопросительно, по прежнему с темнотой в глазах уставился на нациста, желая узнать всё. Рейх начал немного просыпаться от того, что почувствовал движение. Потирая ещё сонные глаза одной рукой, он вопросительно посмотрел на Совета. — Уже пришел в себя?.. — Да… — с хрипотцой ответил русский, садясь у немца в ногах, потирая виски, согнувшись и незаметно для себя уткнувшись лбом в живот Рейха, помыкивая от тяжести головы. — Что произошло?.. — Ну.. как тебе сказать… Этой ночью мне снова снились кошмары, я себя не контролировал и признался… — на последних словах немец чуть замялся, поскольку тоже же боялся услышать отрицательную реакцию уже от отрезвевшего русского на это. — В чём?.. — не понял Союз, поднимая тяжёлый взгляд на немца, заглядывая в его глаза, желая услышать развернутый ответ. — В… — немец нервно сглотнул, но комок так и остался. — В чувствах… — Рейх повернул голову в сторону, дабы не видеть отвращение в глазах Союза, ведь нациста это убьёт… Со стороны СССР раздался тихий стон и мужчина уткнулся в грудь Рейха, безумно засмеявшись, а потом и обвив талию немца руками, так и не подняв головы, произнес: — Я видимо настоящий дурак, раз… Позволяю чувствам завладеть собой и… Ответить тебе тем же… — тут плечи СССР поникли как и он сам, будто марионетка в руках кукловода. Рейх чуть с ума не сошёл от таких слов. «Очнувшись» от своих мыслей, он поднял голову СССР за подбородок, смотря тому в глаза, при этом тихо сказав — Ты ведь знаешь... что это не шутка?.. — Предполагаю… — тихо выдохнул мужчина, уперевшись руками по бокам от талии фашиста, смотря в его глаза и будто ожидая чего-то. — Тогда я повторюсь… Я говорю правду, — с этими словами, фашист начал медленно приближаться губами к губам Совета, боясь сделать что-то не правильно. Союз понаблюдал за немцем, осторожно касаясь его щеки ладонью, приближаясь в ответ, касаясь тонких губ своими, вводя в осторожный, неторопливый поцелуй. Немец в свою очередь прикрыл глаза, а руками обвил шею коммуниста, дабы быть к нему ближе. Он не ожидал этого, но ему приятно. Сейчас он испытывает лучшие моменты своей жизни и понимает, что живёт теперь не только для себя. Поцелуй не длился долго, ведь воздух не вечен, да и сам Союз был обессилен. Осторожно отстранившись, мужчина положил голову на грудь немца, чуть поёрзав от неудобства, спокойно вздыхая, похоже всё же сумев расслабиться. — Как давно все это?.. — тихо прошептал СССР. — После окончания войны, — тихо ответил немец, поглаживая голову Совета. — Я боялся тебе сказать это, потому что знал… что ты будешь против, ну, а сейчас я решил рискнуть… Честно, я и представить не мог, что у нас взаимно… Даже когда ты меня бил, я не чувствовал злости… Я знал, что я заслужил это. — Идиот ты, Рейх… — тихо прошептал Союз, усмехнувшись и принявшись медленно подниматься, а потом и отправляться в сторону чайника, принимаясь кипятить тот. — Поднимайся, сегодня нам предстоит много работы… — устало заявил Союз. — Снова уборка по дому? — с усмешкой сказал немец. Он подошёл к столу, отодвинув стул, а после и сев на него, смотрел на СССР. — А у тебя как долго чувства ко мне? По началу СССР молчал, будто вспоминая, а потом, посмотрев немцу в глаза, спокойно заявил: — С того момента, как нам было шестнадцать… — вновь отворачиваясь, дабы достать кружки, ненароком вспоминая всю боль. — И сегодня уборка во дворе, а не в доме. — Что же нам предстоит сделать? — Рейх заинтересованно посмотрел на Союза, дожидаясь ответа. Встав и подойдя к кувшину с водой, Рейх еле-еле дотянулся до чашки, которая стояла на полке, налив в неё холодной фильтрованной воды он начал маленькими глотками пить холодную воду. — Убрать двор, поработать с клумбами и покрасить фасад, — спокойно произнёс коммунист, наливая горячий чай, добавляя сахар и принимаясь опустошать кружку, в который раз понимая, что пить ему не стоит. После того, как Рейх допил воду, он краем глаза посмотрел на Союза, а потом и подойдя к нему сзади, обнял через шею. Отставив кружку, мужчина вопросительно посмотрел на немца, после чего повернулся к тому и придержав за талию, заглянул в глаза. Немец смотрел на Союза, после чего через его шею взял его чашку с чаем. Немного отойдя, Рейх уже допил содержимое, обратно поставив на стол к Совету, сказав: — Спасибо. Очень вкусно~ Усмехнувшись, коммунист взял посуду и помыв ту, пошёл в сторону своей комнаты, дабы переодеться, а потом и отправиться помогать нацисту, решив заняться фасадом и его покраской в белоснежный. Рейх ушёл в свою комнату, дабы тоже переодеться. Оказавшись у шкафа, он смотрел на одежду висящую в нём и хмыкнул. Взяв оттуда лишь старые джинсы и тельняшку, он начал переодеваться, спустя несколько минут одежда была уже на нём. Он решил пойти и проверить, что там делает Союз, но приоткрыв дверь, Рейх увидел почти голого СССР, который спокойно переодевался. Нервно закрыв дверь, немец сел на ступеньку лестницы, ждя, пока Совет закончит. Покинув комнату в синих джинсах и белой рубашке с подвернутыми рукавами, СССР приблизился к немцу, говоря тому идти за ним. Доведя нациста до подвала, Союз дал тому метлу, отсылая убирать дорожки двора. Сам же коммунист взял два ведра краски и кисти, после чего отправился на улицу, сразу принимаясь за работу, не желая тратить время зря, так как его ещё ждала бумажная работа. Рейх взял инструменты, вышел из подвала и пошёл во двор, где начал подметать сначала под качелей, потом под лавочкой, дорожки и т.п. после сгребая все листья в одну кучу, он решил вспомнить детство и упал на них лицом вниз. Услышав шорох листьев, коммунист поискал Рейха взглядом и не обнаружив, отложил своё дело, принявшись искать нациста. — Рейх, да где ты чёрт возьми?! — уже злился коммунист, немного рыча от пропажи. Немец зарылся в листья как в детстве. Чуть посмеиваясь от того, что Совет не может найти, он крикнул: — Ту я! — а после всего сказанного Рейх залился смехом, снова полностью спрятавшись в листьях. Обернувшись, коммунист вздохнул, после чего подошёл к листьям и сев на корточки рядом с теми, посмотрел них. — Ты решил впасть в детство? Или у тебя раннее слабоумие? — Скорее всего первое, — не открывая своего лица проговорил нацист. — А мне нельзя вспомнить былые времена? — после этих слов он вытащил ноги из листьев. — Вспоминай сколько хочешь, но только после того, как закончишь… — хмыкнул русский, поднимаясь, немного разминая тело, а потом и отправляясь доделывать своё дело. Рейх, пропустив все слова Совета мимо ушей, так и продолжил валяться в листьях, не зная никаких забот. Нацист был упрям и это никак нельзя отрицать. Вскоре, коммунист поднялся и убрав всё, посмотрел в сторону нациста, стоя на крыльце и наслаждаясь погодой. Рейх заснул в листьях, ибо он сильно устал. Он за сегодня сделал слишком много работы, ну, так думал он. Лежала такая кучка из листьев, из которой торчали ноги, а остальных частей тела видно не было. Прошел час и русский уже стал волноваться за нациста, поэтому подойдя, раскопал того, смотря на спящее чудо, которое теперь определенно получит ремнем. Подняв ТР, Совет отнёс того в зал и уложив на диван, сел рядом разбирать бумаги. Прошло несколько минут и Рейх начал немного приходить в себя после столь хорошего сна. Не двигаясь, он одним глазом смотрел на Совета, интересуясь тем, что он делает. Заметив движение, Союз посмотрел на Рейха, после чего отложил бумаги и нависнув, усмехнулся. — Спящая красавица проснулась и сейчас, похоже, пойдет заканчивать свои дела~ — Какие дела? Я ничего не помню. Не мешай мне. Отойди. Я сильно устал. Н-не мешай. Я всё равно скоро умру. Дай мне прожить мои дни спокойно. Понятно? — Рейх прикрыл глаза и поднял брови, показывая, что он очень занят лежанием. Коммунист немного понаблюдал за Рейхом, легонько поглаживая того по щёчке, в то время как в глазах загорелся огонёк наслаждения. — А если я сделаю так? — усмехнулся русский, примкнув к губам нациста, терзая те тёплым поцелуем. Рейх обвил шею коммуниста руками, прижимая его к себе. Прошло минуты две или три и немец отстранился, смотря в глаза Совету, при этом тихо сказав: — Мне это ничего не дало~ — Смотри аккуратнее, а то потом сидеть не сможешь~ — усмехнулся русский, игриво облизнув губы и подмигнув Третьему, явно не собираясь отстраняться. — Меня это не сильно напугало~ — после сказанного, Рейх накинул одну ногу на Совета, тем самым приближая всё советское тело к себе. — Значит я имею право продолжить, — ухмыльнулся русский, с удовольствием приблизившись к немцу, легонько покусывая его шею и плечи, наслаждаясь издаваемыми звуками со стороны. — Уже не противно проделывать со мной подобные вещи? — Рейх усмехнулся, а потом и начав поглаживать того одной рукой по голове, а второй по лопатке. СССР прекратил своё занятие, приближаясь к уху нациста, шепча тому: — Если я услышу хоть один такой вопрос вновь. Выебу… — пригрозил русский, мстительно укусив того за мочку. Немец издал странный звук, видимо от наслаждения, а потом и тихо сказав: — Делай со мной что хочешь… — Рейх положил свою ладонь на щёку коммуниста. — Значит этой ночью спать ты не будешь~