От ненависти до любви

— И какое? — с тяжелым вздохом поинтересовался коммунист, который уже пожалел. — Ты должен проходить без верхней части одежды, — хмыкнул немец, после чего в его глазах промелькнул огонек — Весь день и вечер. СССР не особо удивился и соответственно, с тяжелым вздохом согласился, принимаясь стягивать рубашку. — А ревновать не будешь, если посматривать будут? — Сегодня мы пойдем домой, а там кроме детей никого и нет, а по улице будем ходить в безлюдных местах, а если будут посматривать, подойду и расстреляю, — заинтересованно посмотрел немец на снимающего свою верхнюю часть одежды коммуниста. — Может мне лучше одеться, а дома я буду ходить хоть в трусах? — хмыкнул Совет, хмуро смотря на немца, будто говоря, что скоро ему будет очень плохо. — Дома ты и так будешь ходить хоть в трусах, — проговорил Рейх, смотря с ехидной улыбкой на Совета. — Что ж, если я простыну, лечить будешь сам… — фыркнул русский, медленно поднимаясь, разминая тело, а потом и направляясь к выходу. — Погоди… — немец подбежал к Союзу, схватив того за запястье. — Ладно, ладно, я же не на столько бездушный как ты думаешь. Просто поцелуй меня. Усмехнувшись, русич специально медленно опустился к губам нациста, положив ладонь на его руку, а потом и касаясь его губ, уводя в жаркий поцелуй. Жаль, что воздуха много не бывает, поэтому спустя две-три минуты пришлось отстраниться. Между их ртами протянулась тоненькая ниточка слюни, от чего немец немного смутился. СССР игриво облизнул губы, после чего усмехнулся, а потом, осторожно отходя, пошёл в сторону их палаты, так и не надев рубашку. Рейх пошел за коммунистом. Когда они оба уже были в немецкой палате, нацист потянул Совета за запястье, вынуждая того сесть на стол. СССР с непониманием уставился на немца, по началу пытаясь понять, усевшись чуть по удобнее, так и наровя спросить чего тот задумал. — Не спрашивай, я и сам не знаю что творю… — с неким раздражением проговорил немец, не понимая, что на него нашло. Облокотившись двумя руками о стол, тем самым не давая коммунисту никуда деться, он приблизился к шее того, немного прикусывая ту. Совет вздрогнул от не очень ласковых действий немца, но потом немного приподнял голову, позволяя нацисту хозяйничать по полной. — Рейх… Что на тебя вновь нашло-то? — Я не знаю, — немец провел одной ладонью по другой стороне шеи коммуниста, в то время как на другой стороне он прикусил кожу. Издав тихий стон боли, Совет оперся одной рукой о стол, после чего проверил температуру немца и не обнаружив ту, сделал вывод, что тому просто нужно расслабиться, поэтому стал ласково поглаживать его плечи. — Извини… — после своих слов Рейх больнее укусил шею, оставляя на ней свой след, а после и слизывая капли крови. Спустя несколько минут он сел на колени СССР и выгнулся в спине, смотря тому в глаза. Придержав немца за талию, коммунист потёр место укуса, немного убавляя боль, чуть морщась от той. Только сейчас мужчине не хватало оков и ран на теле, которые так любил оставлять Третий, помечая своего русича. — Я так понимаю, до дома дотерпеть ты не можешь? — Зачем нужно ждать, если можно сделать сейчас? — немец чуть поглаживал плечи коммуниста, а потом и впился в его губы. Русский чуть недовольно замычал, но понимая, что немец не отстанет, ответил, вторгаясь в его ротик горячим языком, оглаживая нёбо, зубы и сплетая языки, пару раз ловя чужой губами, тем самым немного посасывая. Неожиданно для Рейха и Союза, в палату зашёл врач, который хотел сказать о том, что они выписываются из больницы, но вместо этого он увидел их и замер, выроня ручку из руки и приоткрыв рот. СССР от такого засмеялся, осторожно прижимая немца к плечу, тем самым пряча его смущение, поворачиваясь к врачу и подмигивая, давая знак собраться мыслями. — Как видите, мы здоровы, поэтому можно и выписывать! Где расписаться? Врач кашлянул и поправил очки, после чего подошёл к СССР и дал тому документ, в котором требовалась их подпись. Русский без промедления расписался, после чего дождался пока распишется Рейх, а потом и попросил врача выйти, что он вскоре и сделал, позволяя коммунисту обратить внимание на немца. — А ведь этого могло не произойти, если бы ты подождал. — Заткнись… — буркнул наци, после чего прижался к СССР, обвивая руками его шею, уже не желая продолжать дальше. Совет тихо посмеялся над лажей нациста, после чего погладил того по спине. — Не забывай, что мне ещё идти собирать вещи к себе и Рейх, в следующий раз выбирай места по лучше. — Тихо… — немец, прикрыл рукой рот русского, дабы тот слишком много не болтал. А-ля, дайте ворону кричать, Союз глядел на немца, после чего хитро блеснув глазами, взял того за кисть руки, чуть отстраняя ту, а потом и проходясь кончиком языка по пальцам нациста, ловя средний, игриво прикусывая (не до боли), тем самым дразня. — Что ты делаешь? — запинаясь тихо спросил немец, он немного смутился от подобных действий со стороны Совета, ведь это тоже на него было не сильно похоже. Усмехнувшись, коммунист отпустил пальчик Рейха, показав тому язык. У немца слегка подрагивала рука от такого, а сам он был «помидором». — Что это было? СССР тихо посмеялся, после чего приблизился к уху нациста, проводя по тому языком, а потом и прикусывая, вновь отпуская, тихо шепча обжигающее: «Подумай сам, глупенький.» Немец ничего не ответил, но прижался ближе, а подбородок устроил на плече коммуниста. СССР улыбнулся проделанной работе, после чего принялся осторожно слезать со стола, опуская наци на пол, довольно целуя того в уголок губ, а потом и плавно отходя. — Ну и куда ты? — с некой грустью в голосе спросил Рейх, вставая с пола и оперевшись о стол, начал смотреть на Совета. — Собирать вещи и тебе бы посоветовал, — усмехнулся русский, потянувшись, после чего натянул свою рубашку. У немца в основном то и вещей было не так много, всего лишь две футболки и одни штаны, что он всегда носил. СССР ушёл не на долго и вскоре вернулся с небольшим пакетом, что содержал в себе старую рубашку и спальные штаны, в которых ранее был коммунист. Сейчас же мужчина был в темной рубашке и джинсах, естественно и в любимой ушанке. — Идем? — Идем, — Рейх встал с кровати, а после и подошёл к Совету. — Помочь? — поинтересовался нацист, смотря на пакет русского. — Не стоит, тут всего-то пару вещей, — улыбнулся русский, забирая вещи немца, а потом и приобнимая того за плечи, повёл к выходу.