***
Гайривен не отчаялся, но пребывал в задумчивости. В этом нелепом, нелогичном мире мамонты имели наглость вымереть задолго до того, как понадобились ему. Возможно именно этому магический мир был обязан проблемами с великанами: судя по истории Скайрима, эти два вида логично дополняли друг друга, взаимно оказывая благое влияние. Идею купить африканского слона Гайривен отмел сразу же: нежные животные наверняка не перенесут суровый шотландский климат. Даже великан здесь зарос шерстью! Однако же письмо от старшего брата Рондунлмо внушало некоторые надежды: в далекой России, где ранее обитали и мамонты, в паре волшебных заповедников благополучно жили и размножались шерстистые носороги. Чарли в деталях описал внешность и нрав этих животных, а также заботливо приложил весьма хороший рисунок. Звери казались интересными, а самое главное, они казались годной заменой мамонту. Оставалось выяснить самую малость: доятся ли они? Письмо с этим вопросом, переведенное на русский учеником из Коллегии Дурмстранг, унесла в заповедник сова Хедвига, а Гайривен остался наедине с вопросом: где взять деньги? Носорог не мог стоить дешево по определению, а если его откажутся продавать, придется похищать детеныша, давать взятки, нанимать людей, обеспечивать перевозку… Возможно, нанять пару убийц. О да, Гайривен внимательно изучил свой контракт с Кубком, но тысяча галеонов награды все же казалась ему слишком малой суммой, вдобавок, он получит ее только через полгода. А вдруг зверя будут продавать прямо сейчас?! О нет, он не согласен был молча ждать, и в этом несогласии ему весьма пригодились книги по зоологии, ботанике и тем местным тварям, которые не вписывались в первые два пункта. Дракон Малфой одарил его несколько странным взглядом, но согласился стать посредником при продаже ингредиентов. Хоть и не удержался от глупейшего вопроса: — Поттер, почему я? Гайривен удивился, но объяснил Дракону, насколько его семья искусна в продажах и заметании следов. — А почему не профессор Снейп? Вы ведь нашли общий язык. Гайривену оставалось только сокрушенно вздохнуть. О да, человек с до боли имперским именем Северус почти каждый вечер приглашал его к себе, чтобы поделиться тайнами местной алхимии (Гайривену было почти стыдно перед другими учениками, лишенными этой привилегии), но, как и другие преподаватели Коллегии Хогвартс, превыше всего он ставил безопасность учащихся, притом не только малых детей, но и взрослых четырнадцатилетних существ. Ясно было, что от мысли о походах за ингредиентами он придет в ужас, и пусть Гайривену и хотелось бы привлечь его к делу, придется делать это хитрым кружным путем, пока же держать свои планы в тайне. Дракон, сраженный его аргументами, немедленно согласился и собрался было идти, но Гайривен остановил его еще одним вопросом, на который пока не нашел ответа в мудрых книгах. — Никогда не слышал о камнях душ. Если это ингредиент, спроси лучше у профессора Снейпа, а если нет… — Дракон нахмурился. — Камни, камни… В Хогвартсе нет курса посвященного именно минералам, но у профессора Трелони я видел много всякой ерунды. Спроси у нее. Профессор Трелони преподавала Предсказания, и Гайривен, во имя сохранения своих тайн, на ее занятиях был намерен вести себя особенно непринужденно, не вызывая ни малейших подозрений. Не в последнюю очередь из-за этого вопросы к ней были отложены до самого урока. Но перед этим ему пришлось пережить шок куда худший чем все, что до сих пор случалось с ним в этом мире.***
— Почему Поттер плачет? — До него наконец дошла вся правда про Турнир? — Да нет, это уж как-то слишком долго… — Ух ты, а что происходит?! — Поттер сидит и плачет. Боимся пройти мимо. — Ого. И правда. А почему он плачет-то? — Это все слизеринские значки… — Не говори глупостей! Это домовик ему что-то передал. — Ты откуда знаешь? — Да вон же эльф рядом с ним стоит, моргнуть боится… — Может, с его родными беда? — Да нет, домовик и слова сказать не успел, как Поттер разрыдался. — То есть, он просто увидел домового эльфа и?.. — Я, конечно, им обоим очень сочувствую, но мы на урок попадем или нет? — Пройдешь мимо него первый? — Мда…***
Если в Нирне Гайривена неизменно восхищали способности жрецов Мотылька прочесть Древние Свитки и тем прозреть будущее, то попытки местных колдунов проделать это без собственно Свитков вызвали чувства, имени которым еще не было придумано. За неимением Свитков здесь читали игральные карты, чайные листья, совершенно случайные книги, открывая их наугад, собственные сны, да, кажется, вообще что угодно! Результаты обычно не впечатляли, особенно учитывая, что большинство учеников не прилагали должных стараний. Желая произвести хорошее впечатление на профессора Трелони Гайривен, когда очередь дошла до него, не только в мельчайших деталях описал свой сон, но и сделал это в стихах, благо образование и определенные навыки красноречия вполне позволяли. После урока он задержался и узнал от профессора невероятно много нового о минералах — как и собирался.***
— Я никогда больше не пойду на Прорицания! — И никто не пойдет. — Да ладно вам, это же было не пророчество! — А Трелони-то того. Уволиться хочет, говорят. И уехать в Австралию. — И что? Будет другой профессор, Поттер снова начнет декламировать… что-то… — Да, вы правы. Я тоже больше никогда не пойду на Прорицания.***
— Гарри, ой, то есть Гайривен, прости. Я так рада! Гайривен без сомнений обнял Герааман, радуясь, что в жизни его подруги случилось что-то хорошее. Но что же именно? — Ты тоже понял, что с эльфами неправильно обращаются, — строго ответила Герааман и сердце Гайривена одновременно запело и разбилось на тысячу осколков. Те, кто прислуживал волшебникам в этом мире тысячи лет назад явно носили гордое имя меров, но враги и время жестоко обошлись с ними. О да, нынешние маги беззастенчиво пользовались услугами рабов с измененной личностью, как в Нирне делали это двемеры… но к чему это привело тех? — Неправильно, — кивнул Гайривен. — Они должны либо стать свободными, либо умереть, каждый, прежде, чем возненавидят волшебников и обратятся против них. Увы, никто больше не видит нависшей над миром опасности. Но она велика и не по плечу нам сейчас, мы должны выучиться, понять мир и лишь тогда приступить к этой задаче. Время терпит, Герааман. Идем, нас ждут премудрости Чар.***
— Ирма, дорогая, ты не могла бы попытаться найти еще несколько имен?***
Из множества камешков и камней, на знакомство с которыми у Гайривена ушло несколько дней под руководством доброй и многомудрой Сивиллы, один лишь опал походил на привычные камни душ, и то с натяжкой. Увы, при жизни в Скайриме Гайривен не удосужился запомнить тончайшие оттенки магических откликов и теперь вынужден был выбирать наугад, отбрасывая лишь слишком «громкие» в плане отклика вещи. Ну что ж. Настало время экспериментов! …Настало не сразу. Оптимальным материалом в Коллегии Винтерхолда традиционно являлись злокрысы, здесь же нашлись существа куда более пригодные — и по цене, и по размерам. И даже назывались похоже. Трелони написала в местный магазин, торгующий самыми разными животными, и уже на следующий день ей прислали четыре дюжины замечательных молодых крыс, экспериментировать с которыми она предоставила профессионалу. На этом удача Гайривена и покинула. Чтобы зачаровать оружие, отнимающее душу и заключающее ее в камень, требовалась не только пентаграмма зачарователя (ее Гайривен нарисовал бы с закрытыми глазами, что, собственно, и сделал в кабинете прорицательницы на ее чайном столике), но и заполненный камень. А чтобы заполнить камень… О, безусловно, он знал заклятие ловли душ, но именно оно никогда не казалось ему важным, и потому сейчас, особенно в исполнении этого тела, было слабым, отнимало много сил и давало лишь секундный зазор для собственно ловли. Вдобавок, крысы оказались необычайно проворны, ловкостью превосходили его и совершенно не желали сотрудничать. Гайривен попросту не успевал. Его посетила идея воспользоваться кое-какими заклинаниями местной школы, но тот же «Ступефай» конфликтовал с нужным заклятием — раз за разом оно отказывалось правильно ложиться! Залечив прокушенную в нескольких местах руку и обдумав ошибки, Гайривен отправился искать еще одного помощника. Неболтливого, смелого, желающего заработать и не боящегося крови. Гайривен подозревал, что в коллегии Хогвартс последнее условие будет выполнить особенно нелегко, но старшие братья Рондунлмо с первого раза нашли подходящую кандидатуру. — Грехем Монтегю? — предположил Фред. — Грехем Монтегю, — согласился Джордж. — Грехем Монтегю! — хором объявили они Гайривену, после чего объяснили, кто это, как он выглядит и где его можно найти. — А почему именно он? — уточнила сидевшая неподалеку редгардка. Гайривен никогда бы не признался в этом (особенно себе), но в глубине души он обожал ее: Анджелина Джонсон напоминала об оставленном Нирне. Казалось, в любое мгновение она готова схватиться за меч и изрубить приблудного альтмера, сделай он хоть одно подозрительное движение. — Анджелина! — укоризненно воскликнула единственная сестра Рондунлмо. — Ты лично полчаса назад сбросила Монтегю с метлы! Ясно же, что сейчас он хочет только убивать!***
Годным камнем в итоге оказался опал — все многочисленные его разновидности, или, по меньшей мере, те из них, что нашлись у Профессора Трелони. Она любила этот камень, его переливы и многоцветье, и у нее набралось, пожалуй, пару горстей разного качества и свойства. Как ни странно, но размер камня не играл роли при ловле души! Самый обычный опал захватывал крохотные души червей и насекомых, другие сорта, яркие и благородные, приняли в себя души крыс, оставив Гайривена гадать, равны ли они малым, большим или, быть может, даже великим камням. Требовались дальнейшие исследования, и Гайривен решил совместить приятное с полезным. Для начала он трансфигурировал и зачаровал топор.***
Мантия Грехема была порвана и местами обуглена, левый ботинок лишился каблука, а правое ухо — серьги-амулета и мочки. Так что мантия (заодно с самим Грехемом) была еще и в крови. Что поделать, Поттер строго-настрого запретил пользоваться любыми заклятиями, кроме относящихся к школе Разрушения, а пока Грехем выяснял, что же это за заклятия, они как раз дошли до гнездилища акромантулов, и сцена с крысами повторилась, только в лесу, ночью и со стаей гигантских пауков. Вдобавок, в замке было нормальное факельное освещение, а в лесу Поттер с упорством смертника вызывал над ними сияющий синеватым светом шар, напрочь выдающий их присутствие. К счастью, большая часть пауков уже впала в зимнюю спячку, но Грехему с головой хватило и тех, кто мучился бессонницей. Тех, кто остался спать, Гайривен благородно оставил на расплод. Пока Грехем останавливал кровь, Поттер, как ни в чем не бывало, сцеживал яд в пробирки, что-то мурлыча себе под нос. Сразу после бойни он, вместо того, чтобы кинуться к акромантулам, достал из-за пазухи и с величайшим волнением изучил сетку с камешками. Выражение лица у него было воодушевленное, но не доброе. — Эй, Поттер! Возвращаемся? — Возможно, — задумчиво кивнул Поттер. — Возможно. Были крысы и были пауки, это хорошо, но однотипно… — он огляделся. Грехем тоже, на всякий случай. — Мне нужно что-нибудь покрупнее, — Гайривен заметил, похоже, скептический взгляд Грехема и пнул акромантула больше него самого вдвое. — В метафизическом плане. Существо, обладающее не только голосом и даром речи, но и подвижной, развитой душой… Внезапно он прищурился и потянулся к кинжалу, которым до сих пор орудовал с завидной ловкостью наравне с топором. И Монтегю бы даже позавидовал, но сейчас проклятый Поттер смотрел прямо на него! Свистнуло лезвие и с чавканьем погрузилось в плоть.***
— Эй, Малфой! Драко посмотрел на выражение лица Монтегю и позволил отвести себя в сторону от любопытных глаз и ушей. — Малфой, ты, говорят, с Поттером задружился? — Мистер Монтегю, — несколько натянуто произнес Драко, — я не вижу, как… Грехем тяжело похлопал его по плечу. — У тебя железные яйца. И нервы, — он замялся. — Ты, это, держись там. И, главное, спрашивай поменьше, а то ведь он отвечает.