Коллегия Хогвартс

      Настало время прощаний.       Кто-то уезжал домой встречать Рождество на алом Хогвартс-Экспрессе, кто-то остался на каникулы в школе, надежно окопавшись в библиотеке. Кто-то отбыл на лечение истощенных нервов в госпиталь святого Мунго.       Кто-то решил не прощаться совсем.       — Мы с тобой, — объявили близнецы Уизли Гайривену, отрывая его от восхищения поездом. — Жить будем в палатке в парке, но тебя одного с магглами не оставим!       — А я не оставлю тебя одного с ними, — презрительно заявил Драко Малфой. — И, конечно же, с магглами.       Поймав задумчивый взгляд Лорда, Драко поспешно добавил:       — Клянусь, я ни в чем не стесню твоих родичей — Малфои могут себе позволить не сидеть на чужой шее.       — Где же ты будешь жить? — с любопытством уточнил Гайривен. Исключительно в познавательных целях, ибо внутренний мир кареты Шармбатона он уже изучил, но узнать подробности магии, искажающей пространство пока не удосужился. Это так хлопотно, учить детей, и отнимает столько времени!       — В шатре моего предка, Армана Малфуа, что прибыл на земли Британии тысячу лет назад, — величественно махнул рукой Драко. — Я уже со всеми договорился.       Для Люциуса, не дождавшегося сына у камина Снейпа и потому явившегося за ним лично, последнее стало изрядной новостью, а вот кольчуга, в которой предстал Драко, была, наоборот, хорошо знакома.       — И с прадедушкой Арманом? — мягко поинтересовался он. — Конечно, отец! — оскорбился Драко. — Я измерил его и сделал точную копию.       Он с гордостью провел рукой по сияющему переплетению металла.       — Мне помогли Вард и Верс Пиритс, а их этому научил сам Гайривен, когда готовился к балу.       — И эти двое юношей, и две девушки из семейства Стоунзов проявили изрядный талант. Если они приложат усилия, из них получатся отличные кузнецы! — согласился Гайривен. — Но радоваться меня заставляет другое. Замечательно, что и тысячу лет назад ваши предки рисовали такие портреты в назидание и поучение потомкам. Да еще в мельчайших деталях, что помогают полностью воссоздать доспех!       — Что? — удивился Люциус. — Боюсь, Гайривен, портретов того времени не сохранилось. Моему сыну, раз уж ему так захотелось кольчугу как у нашего достославного предка, пришлось спуститься в семейный склеп и потревожить покой…       Ярость, вспыхнувшая в глазах собеседника, заставила его умолкнуть на полуслове.       — Ты позволил сыну пойти туда одному? — вопросил Гайривен, не веря ушам своим и потому еще сдерживаясь. Люциус медленно кивнул.       — В тысячелетнюю гробницу? — продолжал Гайривен, надеясь и веря, что его сейчас поправят. — В ту самую, где покоятся ваши предки от прихода на эти земли? Полную опасностей и ловушек, магических и механических, полную грозных драугров, что только и ждут гостей? Счастливы вы, что у вас все еще есть сын!       Вокруг начали скапливаться любопытные. Драко несколько побледнел, словно ранее не осознавал опасность, которой подвергался. Выражение лица Малфоя-старшего обрело вдруг, наоборот, необычайную твердость.       — Механическими ловушками мои предки не увлекались, — заявил он. — А что касается фамильных драугров, то они лояльно настроены к членам семьи и никогда не обидят никого из Малфоев и того, за кого они поручились. Опасности для моего сына не было и быть не могло.       Гайривен помолчал. Ему стыдно было признать, что воспоминания о родном мире снова затуманили разум, заставив забыть, что здесь, быть может, все по-другому.       — В таком случае я приношу извинения, — кротко сказал он. — Еще, если это не наносит оскорбления принятым среди ваших предков обычаям, я хотел бы осмотреть вашу фамильную гробницу. Разумеется, не сейчас. Возможно, после Турнира.       Люциус Малфой странно дрогнул.       — Почту за честь. А… Я не успел сказать вам, что сумел достать носорога. Очаровательную молодую самочку.       — Прекрасно! — обрадовался Гайривен. — Как только я вернусь в Хогвартс, я подарю ее Хагриду. Позаботьтесь о доставке.       Кивнув на прощание, он направился к вознице поезда, походя отметив ужас и восторг на лицах перешептывающихся школьников.

***

      Нарцисса созерцала в окно развалины теплицы. Это было лучше, чем созерцать радостно топчущую остатки зеленого лабиринта Серафиму-и-так-далее, растущую не по дням, а по часам. Неслышно подкравшийся Люциус крепко обнял жену за плечи.       — Любимая! У меня две новости.       — Хм. Хорошая и плохая?       — Нет, обе про Лорда.       Серафима-и-так-далее с наслаждением потерлась загривком о колонну в центре бывшего лабиринта. Колонна послушно зашаталась. Не в силах смотреть, Нарцисса обернулась и уткнулась лицом в грудь мужа.       — Это очаровательное существо пробудет здесь до конца каникул.       — Нам уже нечего терять, — голос жены был приглушен тканью его мантии. Лабиринт был гордостью Нарциссы…       — А еще нам необходимо к лету завести в семейном склепе мирных драугров. Нарцисса моментально подняла голову. Люциус слабо улыбнулся.       — Может быть ты знаешь… кто такие эти драугры?       — Я выясню, — мрачно пообещала жена. — И лично подарю Лорду самого доброго.

***

      Вернон Дурсль был самым нормальным, самым обычным человеком. Поэтому когда на вокзале к нему подошли:       — его собственным племянник, решительно не похожий на себя, без очков, зато с драгоценными заколками, скреплявшими до сих пор вечно торчащие в разные стороны волосы       — уже знакомый тощий паренек в длинной кольчуге, с перекинутой через плечо сумой по моде века этак десятого;       — два совершенно одинаковых рыжих парня, которые ничем бы не отличались от обычных людей, если бы не тащили за собой чудовищных размеров резной сундук с сияющими бронзовыми накладками;       — почти взрослый юноша, диковатым взглядом оглядывающий все подряд, в кожаной одежде, но явно не имеющий ничего общего с байкерами;       — темноволосая девочка, словно сошедшая с витража с феями и единорогами;       …он просто заказал такси. Потому что в его совершенно нормальный обычный автомобиль семь человек с багажом никак не поместились бы. И, не особо вслушиваясь в слова племянника, представляющего незваных гостей, с наслаждением глядел, как рыжие, пыхтя, пытаются уместить сундук в машину.       — Разве он не должен ходить сам? — вслух удивился Вернон. — Он же из древесины груши разумной, а? Ответом ему были непонимающие взгляды и ухмылка таксиста, тоже читавшего эту популярную книгу*.       — Эх вы, волшебники!       Он махнул Астории.       — Леди, садитесь осторожней. Вы ведь не привыкли к подобному транспорту.

***

      Лондон — поразительный город. Степень поражения юных магов Вернон оценить не брался, но был твердо уверен, что оно не уступает таковому столкнувшихся с ними лондонцев. К счастью, в одну из остановок у очередного интересного магам явления Вернон успел позвонить Петунье и сообщить, что они задерживаются.       Поздним вечером четыре автомобиля прибыли на Прайвет-Драйв. Больше их стало из-за двух полицейских автомобилей — полиция присоединилась после инцидента в суши-баре. Переговоры вел Поттер, и слава Богу, конечно, сам бы Вернон не сумел объяснить происходящее нормальным людям, но вот что полиция к нему прислушается — этого Вернон не ожидал.       Полиция выслушала Поттера, посмотрела на мокрого подростка в кольчуге, на владельца заведения (который после краткого разговора с Поттером претензий уже не имел), на «байкера», что чутким руководством повара нарезал свежий огурец огромным двуручным мечом, и предложила помощь.       …На Прайвет-Драйв выяснилось, что сказочная принцесска будет жить в шатре вместе с конем и рыцарем (если второй сумеет выгнать оттуда первого), рыжие — в палатке в парке, а юноша в коже — у порога дома Гайривена. Зарычав вслух, Вернон в ультимативном порядке потребовал от него спать на диване в гостиной, потому что по утрам молочник разводит молоко, масло и яйца, и нечего пугать честных людей неполным комплектом ушей и кривыми ножами.       На этом моменте Поттер обернулся к юноше и нахмурился, и тот торопливо спрятал нож, но, к счастью, ниоткуда не достал половинку уха. Бывают, оказывается, и у волшебников моменты просветления!       — Все будет хорошо, — утешил Вернона один из полицейских, наблюдая вместе с Асторией, как паренек в кольчуге пытается за узду вытащить из шатра коня вдвое выше себя ростом**.       — Все будет хорошо, — повторил мужчина. — Подростки нынче все такие, но увлечение историей — это еще ничего. Вот погодите, когда ваш племяник захочет татуировку…       Говорил он шепотом, но слух у юной леди, любовавшейся рыцарем, был поистине волшебный, а о том, что вмешиваться в чужие разговоры невежливо она, очевидно, не подозревала.       — Татуировками занимается Селвин, — протянула Астория и посмотрела на миниатюрную корзиночку, с которой не расставалась всю дорогу, каким-то нехорошим оценивающим взглядом.       Вернон на всякий случай покрылся холодным потом, но тут к ним подошел племянник и принялся витиевато и сердечно прощаться с провожатыми.       — Только без шуточек тут! — погрозил ему на прощание пальцем один из полицейских, вызвав у Поттера совершенно идиотскую улыбку от уха до уха. Помахав удаляющимся машинам, мальчишка развернулся и глубоко вздохнул.       — Вот я и дома!       Над зданием полыхнул и пропал радужный купол, а в гараже что-то глухо хлопнуло, заворчало, и изо всех щелей повалил вонючий разноцветный дым.       …Ну, Вернон и не ожидал, что будет легко.