***
В разные стороны с Прайвет-Драйв полетели совы — Гайривену требовалась информация, срочно, и он затребовал средства связи у всех, кто пришел с ним в маггловский мир. Вернон Дурсль поставил перед ним маггловский телефон и объяснил принцип действия, Гайривен пришел в неподдельный восторг*, и весь вечер они обсуждали возможность подслушать чужую беседу. — Телефон — для общения с родными и близкими, чтобы за тысячи миль услышать голос тех, кто дорог тебе, — заключил Гайривен. — Совиная почта — для важных новостей. — Как будто ваших сов не перехватывают, — фыркнул Вернон, заставив Гайривена призадуматься и срочно написать еще одно письмо, чтобы кинуться с ним к разбитому на газоне шатру. — Драко, твой филин сможет найти Невилла? — У мистера Малфоя необычайно умный филин, он сможет найти кого-угодно в рекордный срок, — уверил его аппарировавший за забором Дамблдор. Гайривен просиял. — Да благословят вас боги и пусть земля содрогается под вашими шагами! Вот, прочитайте письмо. Директор почему-то шагнул назад и отговорился, ссылаясь на недостаток времени. Гайривен вспыхнул от стыда. Позор! Известнейший могучий маг, такой занятой, приходит, чтобы помочь воспоминаниями и Омутом Памяти, а он предлагает ему изучить биологические проекты средних курсов. Да, в свое время учителей почему-то успокаивало чтение его писем, но очевидно же, что настаивать бестактно. Директор прочитает то, что сочтет нужным. Как выяснилось, извлечь память из маггла можно. — А почему не из мага? — мрачно осведомился дядюшка. — Поттер тоже там был. Был, да не там. Гайривен постарался припомнить, что делал полтора года назад, но на ум приходила только охота на жрецов Периайта, лорда болезней и гнили. Их последним приемом в ближнем бою было исторгнуть на противника собственные полупереваренные, источенные болезнью внутренности, сияющие пронзительной неестественной зеленью. Гайривен покосился на усталого директора и поспешил заявить: — Моя память повреждена, нет ей доверия. Для вашей же происшедшее стало трагедией и запечатлелось в мозгу навечно в мельчайших деталях. — Ну почему сразу трагедией, — пробормотала тетушка и вызвалась добровольцем. Гайривен с любопытством следил, как директор бережно извлекает из ее головы серебристые невесомые пряди и опускает их в чашу. Так выглядят человеческие воспоминания? Что же они содержат? Оказалось, практически ничего полезного. — Это было не заклинание как таковое, а направленный поток магии, почти как детский неосознанный выброс, — пояснил директор, также ознакомившись с содержимым тяжелой даже на вид чаши. — Твоей тетушке повезло, точно так же она могла, скажем, взорваться. Дядя Вернон побледнел, тетя Петунья, получив воспоминания назад, с мученическим видом терла виски. Гайривен переживал — он-то надеялся получить новое интересное и полезное знание. — Для чего тебе такое заклинание? — полюбопытствовал директор. — Я видел в городе украшения, именуемые «воздушные шарики», — охотно пояснил Гайривен, - яркие и блестящие, некоторые из них были в самом деле шарообразны, но некоторые имели форму животных. Я захотел купить золотых рыб, каких мы видели в тот же день, надуть и отдать Луне — ей бы это непременно понравилось!***
За прошедшие с получения письма четыре дня Рондунлмо так и не успокоился, распугав всех, кого только можно. Поэтому сейчас он шел к Хогсмиду позади всех, бормоча под нос проклятия в адрес Гайривена и от избытка чувств иногда размахивая руками. В спину прилетел зачарованный снежок, Рондунлмо привычно уклонился, отправив ватноножное проклятие по траектории снежка, и только тогда пригляделся. В сугробе поодаль барахтался незнакомый человек, от дороги его прикрывали деревья. Рондунлмо быстро оглянулся на одноклассников, от которых и без того отставал, убедился, что его никто не ищет, и шагнул к незнакомцу, под защиту припорошенных снегом кустов. — Чего надо? Незнакомец, одетый во что-то очень дорогое на вид, скривился, словно проглотил головастика, и неторопливо поднялся на ноги. — Мистер Уизли? Или, — он помедлил, поджав губы, — мистер Рондунлмо? — Пусть будет Уизли. Так что вы хотите? — Скажем так, моим талантам мистер… Поттер, как он теперь называет себя, в свое время тоже не нашел применения, совершенно несправедливо, должен заметить. До меня дошли слухи, что он недооценил и вас… Рон недобро улыбнулся. Одни перчатки незнакомца стоили, наверняка, как вся его одежда, если не больше. А торговаться он прекрасно умел, насмотревшись на это у близнецов и мамы.***
Далеко в Норвегии, в приземистом каменном доме, защищенном горными троллями от любопытных незваных гостей и заклятиями от слежки, старый некромант изучал британские газеты — все в них, что касалось школы Хогвартс. Но веры журналистам у него не было, так что вскоре к одному замечательному человеку, известному тем, что он знал все и обо всех, и готовому делиться знаниями за золото или услуги, улетела сова некроманта. На клочке бумаги, привязанном к лапе, было только два слова: «Гарри Поттер».***
— Поттер, собирайся! Едем! — Едем обязательно, — согласился Гайривен, опасливо глядя на тетушку, потрясающую ключами от автомобиля. В подобной решительной ярости он не видел ее никогда, то есть, ни в последние три дня, ни в воспоминании. — Но куда, и что мы там будем делать? Брать ли мне с собой охрану или амулеты… — Нет, — отрезала Петунья. — Мы едем в город, покупать твоей Луне воздушные шарики и баллон с гелием, чтобы надувать их. Два баллона, чтобы точно хватило! Гайривен не рискнул ни спорить, ни спрашивать, что такое гелий, благо, тетушка продолжила: — То, что ты задумал — отвратительно! Тут уж Гайривен остановился. — Мне казалось, что ты изменился, — с горечью пояснила Петунья, — но ты… ты ведешь себя прямо как... ты теперь даже хуже! Надувать рыбок! — В этом есть что-то дурное? Они будут напоминать дяде Вернону о его сестре? Петунья хлопнула рукой по столу. — Да нет же! Ты собрался мучить живых существ ради забавы! — Это рыба, — напомнил Гайривен. — Просто рыба. Вчера вы готовили такую же на ужин, и принесли ее домой из лавки еще живую. — И я сразу ее убила, а потом почистила и мы ее съели. А ты собрался мучить рыбок просто так, ради забавы, — Петунья взмахнула руками, силясь объяснить что-то, недоступное Гайривену. Тот сосредоточенно обдумывал происходящее, и наконец решил. — Я не уверен, что полностью понимаю вас, тетушка, но… я готов дать обещание, что не буду бесцельно мучить живых. Кто знает, вдруг он готов был переступить некие границы, сакральные для людей этого мира, и тем однозначно выдать себя? Вдобавок, Луне могли и не понравиться такие вот летучие рыбы. Гайривен решительно кивнул и первым шагнул к дверям. — Идемте, тетушка. Нам необходимо найти шарики и гелий. *в Скайриме он дорого бы дал, чтобы звонить седобородым, а не навещать их лично.