Темный лес

      Вампиры не спят, а значит, не могут видеть снов. Гарри очень скучал по сновидениям. И дело было не в том, что именно во снах Гарри впервые увидел мир глазами Игнотуса Певерелла, нет. Просто в них хотя бы изредка Гарри Поттер мог встретить своих родителей и Сириуса. Они делали его счастливым. А сейчас он даже этой отдушины лишился.       Задумчиво перебирая взглядом созвездия, он сидел на вершине одной из башен замка и пытался ни о чем не думать. Получалось из рук вон плохо.       - Генри.       Голос Сангвини звучал тихо, почти незаметно, как шепот ночи. Говорить тоже не хотелось.       - Гарри, - еще тише.       Названный выше не стал оборачиваться, только красноречиво отодвинулся и освободил место рядом с собой. Через мгновение рядом, свесив ноги в бездну тьмы, опустилась высокая фигура. Гарри вновь поразился тому, насколько грациозными и хищными были все вампиры. Даже он сам теперь стал таким.       Несколько минут, а может быть, даже часов, они сидели беззвучно, любуясь прохладой звездной майской ночи. Было свежо до сладости, и хотелось просто стать частью природы - ветра или неба - и оставить все тревожащее, все уходящее позади. И впервые тишина между ними была настолько уютной.       - Что случилось на этот раз? - Голос молодого вампира был призрачен, лишен эмоций. Сам волшебник всей кожей ощутил, как к нему обратился темный умный взгляд Сангвини. Тот, словно размышляя, произнес:       - Я хотел поговорить с Вами наедине.       - Говорите.       Совсем по-человечески Сангвини вздохнул и перевел взгляд на небо. Гарри почувствовал, как их окутал полог тишины - вампир мастерски наложил заглушающее и скрывающее заклинания.       - Еще когда Вы были учеником Хогвартса, а я пытался узнать, кому из вампиров Вы приходитесь родственником, я знал, что эта история похожа на целый клубок тайн, на разгадку которых уйдет не один год…       - Сангвини!.. - Гарри устало потер лицо, не имея сил слушать пространные размышления. Хотелось уснуть, даже если он не мог. Это была пытка!       - Вы когда-нибудь задумывались, что Игнотус был не первым?       - Что?..       - Если Игнотус Певерелл был истинно бессмертным существом, возможно ли, что до него был еще кто-то?..       Гарри посмотрел на Сангвини удивленными и вместе с тем беспомощными глазами - глазами лани в свете фар - и прохрипел:       - Вы хотите сказать, что он тоже был перерожденным… кем-то?       - Именно. - Вздох. - Конечно, найти доказательства этого еще сложнее, и все же, не следует множить сущее без необходимости…       - Сангвини. - Голос волшебника был глух, но тверд, - Я не думаю, что такое возможно. Разве может быть кто-то более могущественный, чем Игнотус Певерелл?.. В конце концов, он во всем был исключительным магом… и вампиром.       - Ваша правда.       На долгие мгновения они замолчали, посеребренные сиянием далеких звезд. Говорить не хотелось в такой - покойной - тишине. Однако подозрения Сангвини крепли с каждым мгновением, с каждым днем, и ему впервые стало настолько жутко от той ситуации, в которой они вместе с Гарри оказались. Он поджал губы и практически сквозь зубы бросил:       - Мне написал Элдред Уорпл.       Чернильные брови, точеные и не скрытые гламуром, подскочили - названный выше после пребывания Сангвини в Англии не подавал каких-либо признаков жизни более полугода.       - Что же он нашел? - Голос Гарри оттаял по краям, но на самом деле в глубине души мага зрела ужасающая в своей холодности пустота. В последнее время он слишком хорошо стал понимать, насколько пустым было существование “бессмертных”.       - Кое-что об Игнотусе.       И вновь молчание, только более напряженное и мрачное. Старший вампир прекрасно понимал, что Гарри было тяжело. Ему было плохо до безмятежности, тревожащей похлеще любой истерики. Это и настораживало.       - Рассказывайте, - на выдохе.       - Все, что мы с Вами узнали до сих пор, подтвердилось независимым источником. Элдред нашел записанные воспоминания современника братьев Певереллов. К счастью, он был вампиром, а значит, был посвящен в большое количество тайн и легенд.       - Неужели в магическом мире существуют легенды, которые не записаны в сборник “Сказок Барда Бидля”?..       Сангвини повел плечами. К упомянутому источнику он относился очень и очень скептически: Бидль был не историком, а сказителем, любившим приукрасить и не гнушающимся исказить факты в угоду “рифме”. Слабо верилось даже в то, что его интерпретация легенды о Дарах выдерживает хоть какую-нибудь профессиональную критику, хоть и является самым актуальным на данный момент прочтением этой легенды. Но сейчас Сангвини хотел поговорить не столько о Дарах…       - Игнотус был участником крестовых походов.       - Что?..       Сангвини вздохнул, но продолжил:       - Он родился по некоторым данным в 1214 году, а умер в 1291… По Вашим же словам, смерть братьев в этой легенде о Дарах - это момент становления их бессмертными… Хотя считается, что только он, младший из братьев, дожил до глубокой старости… Вы не задумывались, Гарри, в какой момент истории братья встретили Смерть?       - Разве… Разве это важно?       - Вспомните сказку: когда братья встретили Смерть, та ходила по берегу реки и собирала “обильный урожай”. Речь идет о погибших в битве на берегу реки!.. Но в 1291 году не состоялось ни одного крупного сражения неподалеку от рек, только - на берегу Средиземного моря… Элдред вполне закономерно предположил, что речь идет об осаде Акры сарацинами, сражении хоть и не на итальянской земле, но с итальянскими подданными. После штурма Триполи Акра осталась последним оплотом не только Иерусалимского королевства, а всей христианской веры.       Гарри нахмурился, напрягая память. За годы, что он прожил в замках Вольтерры, он довольно многое узнал и об истории, и о географии этих земель.       - Но как эта осада связана с Игнотусом?..       - Всю свою жизнь Игнотус путешествовал по Европе. Неужели Вы думаете, что встреча его с Тицианом - первый и единственный раз, когда младший из братьев посещал Италию и Мантую?.. Напротив, впервые, еще будучи смертным, Игнотус посетил этот город намного раньше, в середине XIII века, в период ожесточенного противостояния гвельфов и гиббелинов.       - Но ведь у Певереллов нормандские корни!       - С XI века Англия была полностью подчинена датским королям, и хоть во второй половине века нападения норманнов на Англию прекратились, именно выходцы из Нормандии основали Сицилийское королевство… Говоря более простым языком, в период захватнических набегов норманнов их потомки рассеялись практически по всей Европе, а предки Игнотуса осели в северной части Англии… Но поскольку в те времена магическое общество не было настолько сильно оторвано от магловского, магам приходилось вести свои дела в обоих мирах. Семья Певереллов в мире маглов была купеческой семьей. А главное для процветания купеческого дела - это…       - Путешествия. Торговля.       Сангвини согласно кивнул, краем глаза наблюдая за бледным лицом волшебника.       - Но зачем купцу становиться участником войны?..       - Когда Акра пала в 1291 году знаете, кто больше всех пострадал? Купцы Генуи, Венеции и Пизы. Почему? - Вампир хранил непродолжительное, но очень подавляющее молчание, и Гарри заметил, что его голова , кажется, начала болеть от обилия информации, - Потому что именно они делили сферы влияния во время войн и битв… в конце концов, на войну всегда нужны деньги. А платой купцу за его средства в обеспечении кровопролития будет возможность влезть в политику.       Луна медленно, незаметно человеческому глазу плыла по небосводу. Гарри Поттеру захотелось то ли спрыгнуть вниз и разбиться, то ли закричать от накатившего непонимания и недовольства. Зачем Сангвини рассказывает ему все это? Гарри и сам не сразу понял, что последний вопрос задал вслух. Осознание пришло, когда вампир ответил:       - Вы хотели знать, почему Вольтурри интересовались Игнотусом и откуда узнали о нем. Вольтурри были главными посредниками в Пизе между магическим и магловским мирами в этой политической и религиозной войне… И пусть они не были непосредственными свидетелями обращения Игнотуса в вампира, они не могли не знать, что в их землях появился новый вампир, так еще и участник крестовых походов.       - И все же я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, Сангвини.       - Вспомните, что Вы сами сказали мне в Запретном лесу о братьях, встретивших смерть и переживших ее, а также получивших от нее бессмертие. Что, если Дары - это не просто дары?.. Мантия-невидимка скрывает от Смерти, для вампиров это значит перерождение и дальнейшую “бессмертную жизнь”. Старшую палочку не зря прозвали Жезлом Судьбы - она способна управлять потоками магии и именно с ее помощью Дары могут менять реальность, следуя за своим владельцем. А воскрешающий камень призывает мертвых… но что это значит для вампира?       - Возможность превращать людей в себе подобных. - Прошептал Гарри, одновременно одурманенный непониманием и близкой разгадкой. Сангвини в ответ лишь согласно кивнул:       - А теперь подумайте, почему из всех вампиров только Игнотус удостоился такой чести от Богини - физического воплощения всех даров?..       Гарри Поттер нахмурился, остро осознавая недостаток в познаниях, словно для полной картины не хватало паззла. Последний словно упал и закатился под кровать - не найдешь, не узнаешь…       - Разве это не из-за того, что Игнотус до обращения был гениальным волшебником?       Старший вампир отрицательно покачал головой:       - История, поверьте мне, знает достаточное количество “гениальных магов”, ставших впоследствии не менее способными вампирами… Но Игнотус выделяется на их фоне особенно сильно.       - Вы что хотите, чтобы я вот так вот сходу, ничего не понимая, ответил на этот вопрос и решил загадку, которую магическое общество не могло разгадать столетиями?.. - Возмущению волшебника не был предела, оно и понятно - Сангвини вновь начал говорить одними загадками.       - Вольтурри не просто так вцепились в портрет Незнакомца железной хваткой. Ни один обращенный купец не был удостоен таких почестей на землях Италии, каких удостоился он. Они безмерно, практически с идолопоклонством почитают его, но кого магловские вампиры, лишенные и крохи магии, могут так почитать?..       - Хватит уже ходить вокруг да около! - Голос был высок и недоволен, на грани истерики.       Сангвини не стал выдерживать драматических пауз, стараясь донести то, что беспокоило его долгие месяцы и годы наблюдения за Гарри Поттером.       - Все вампиры, одаренные магией или смертными дарами, при взгляде на портрет Незнакомца чувствуют одно и то же. Им всем кажется, что они уже где-то его видели, что они узнают Незнакомца. Но ведь это объективно невозможно, правда?.. В конце концов как могут узнать Игнотуса Певерелла вампиры, которые родились за столетия и тысячелетия до его существования?..       Долгим нечитаемым взглядом Гарри смотрел на Сангвини, не желая озвучивать ответ на этот вопрос. Казалось абсурдом то знание, к которому его только что подвел Сангвини: якобы Игнотус был не первым в этом круге перерождений, был кто-то еще настолько могущественный, что сама Смерть ради него материализовала дары вампирского рода…       В гулкой глубине души, в самом ее очаге Гарри стыло до первобытного ужаса страшно. Он ясно осознал, что не просто устал от загадок, его пугают ответы на них. Ответы, уничтожающие, стирающие всю его жизнь и существо. Это… ужасно. Разрушительно. Безнадежно. Мертво.       - Если… - Гарри сглотнул подступивший яд, - Если Игнотус не был первым, то… Кто же?       Сангвини отрицательно покачал головой, поскольку не знал. Догадки, как его предупреждал еще Финнварор, он до поры до времени решил оставить при себе.       - Ясно только одно: Вольтурри ни при каких обстоятельствах не должны узнать, что ты как-то связан с портретом и Игнотусом.       Гарри по-кошачьи фыркнул:       - Сколько лет я скитаюсь среди них подобно тени, но разве они хоть что-то заподозрили?.. Тоже мне, злодеи!       - Осторожнее, мистер Поттер. - Сангвини легким призраком поднялся с края выступа, глядя черными глазами на своего визави, - Вы становитесь тщеславным.       Два взгляда встретились. Неожиданно бывшего волшебника поразила одна мысль, бывшая явно порождением воспаленной психики:       - Но почему мы никогда прежде не спрашивали их о портрете?       - Это опасно.       - Не опаснее Волан-де-Морта.       - Вы не понимаете, - Сангвини приблизился к молодому мужчине, как будто тот в любой момент мог исчезнуть… - Пока нам неизвестна природа их увлеченности Игнотусом Певереллом, мы не можем поступать опрометчиво. Я беспокоюсь, что необдуманные решения могут привести нас к краху.       Подтянув под себя ноги, Гарри ловким и безумно очаровательным движением выпрямился. Он стоял на самом краю обрыва, явно не испытывая не то что страха, даже дискомфорта. Ветер огладил вольной ладонью всю его фигуру, взъерошил волосы, и на мгновение от ударившего в нос аромата и всего вольного вида перед собой Сангвини оторопел. Ему хотелось схватить Гарри Поттера и ни за что не выпускать из объятий. Он покопался в себе, но облегченно отметил, что весь его интерес - платонический.       Гарри смотрел прямо на него, свободный и неуловимый. Неожиданно он усмехнулся как настоящий трикстер:       - Quod non occidit, fortior te facit! Мы еще посмотрим, чья возьмет и кто победит: я или эти одержимые!       Не удержав слабой улыбки в уголках губ, Сангвини проследил за горизонтом и обратил внимание на один неоспоримый, но ранее незамеченный факт:       - Светает. Нам пора возвращаться.