Темный лес

      День Святого Марка - день, когда Святой Маркус, по поверьям, изгнал всех вампиров из Вольтерры. Знали бы люди, что под личиной Святого Марка в Тоскане скрывался никто иной, как Маркус Вольтурри, они бы проклинали его и весь изворотливый вампирский род. Но люди не знали и праздновали. Только Белла знала.       “Как символично, - подумал Карлайл, - и как драматично, что именно этот день Эдвард решил сделать днем своей смерти”.       Карлайл, растворившись в кресле частного самолета, хмуро смотрел в окошко иллюминатора. Он знал, что они не успеют, и все же не мог отбросить надежды. Сейчас Эдварда могли спасти только Элис и Изабелла Свон.       Узнав о том, что произошло в Форксе, об ужасном стечении обстоятельств (Розали, Эдвард, Джейкоб, Белла - вереницей пронеслось в его голове), он не мог избавиться от ужаса, который воцарился внутри него. Бог, если ты существуешь, не дай Эдварду погубить себя… позволь Белле успеть к нему на помощь.       Когда речь зашла о Вольтурри, Карлайл Каллен не смог сдержать какой-то внутренней дрожи. Вампирская память не позволяла им забывать, и он помнил не только красоту города-коммуны, но и все его ужасы: крики жертв, моря крови, злобные ухмылки Аро и Кая, тьму. По своей воле вампир бы ни за что не вернулся в это место - оплот искусства, но и страха. Однако сейчас речь шла не о нем, а об несчастном возлюбленном, решившем подобно лебедю, падающему оземь, не существовать в этом мире без своей любви. История извечная - Ромео и Джульетта, Клеопатра и Антоний, Тристан и Изольда, Пирам и Фисба - но оттого не менее трагичная. “Я - убийца, которого она романтизировала в своем воображении и превратила в прекрасного принца!” - так говорил Эдвард, прежде чем покинуть семью. Но история их с Беллой любви уже стала сюжетом извечной трагедии, без романтизации и преувеличений. Карлайл прикрыл усталые глаза. Ему до боли в мышцах захотелось обернуться вокруг Гарри, живого и дышащего, действительного…       Весь полет семья находится в напряжении - воздух в салоне густой и терпкий, как желе. Невозможно разобрать, то ощущения самого Карлайла, или же - вампиров вокруг него. Джаспер обеспокоенно поглядывает то в иллюминатор, то на отца, впрочем, пока не рискуя вмешиваться в его настроение и испытываемые эмоции. И сам Карлайл пока далек от грани отчаяния.       Трехсотлетнего вампира спасает вера. Та самая, что двигает горы, что заставила море расступиться перед Моисеем, и что пришла к нему спустя столетия бесплодного существования только с осознанием, что он не один в этой Вселенной. Гарри подарил ему эту веру. И отчего-то, даже не умея видеть будущее или читать мысли, Карлайл знает - девочки успеют. И семья Калленов, наконец-то, воссоединится…       Всем своим существом Карлайл чувствует, когда высокое солнце достигает апогея в своем движении, замирая в зените, как стрелка на часах, отделяющая миг жизни от смерти. Именно в этот момент Эдвард либо обнажил свою суть, представ монстром перед людьми, а значит, подписав собственный смертный приговор, либо был спасен человеческой девушкой. Не имея возможности узнать исход немедленно - все телефоны в режиме полета - он замирает подобно статуе. Сомнения делают его беспомощным.       Когда самолет садится в Международном аэропорте Пизы, время уже далеко после обеда, и тогда первое, что делают все в его семье (кроме напряженной попытки скрыть себя от вездесущего света солнца), это переводят телефоны в рабочий режим и проверяют звонки и сообщения от Элис. (Белла, конечно, замечательная, но как любой подросток - робка и слабо представляет себе степень беспокойства родителей за любимых детей, а значит, надеяться на весточку от нее - пустая трата времени, к сожалению).       Телефон Карлайла начинает вибрировать.       - Элис!       - Карлайл! Все хорошо!.. - На фоне звонкого голоса молодой вампирши есть небольшой неразборчивый гул улицы, и глава ковена позволяет своим напряженным плечам немного расслабиться, - Эдвард в порядке!.. Конечно, если не считать небольшой схватки с Феликсом и обещания обратить Беллу… Но это мы прибережем для личного разговора.       В голосе Элис непозволительно много задора для той, кто едва ли смог успокоить волнение своего приемного (бессмертного! и почти святого!) отца. Мужчина качает головой, его губы дергаются в обозначении слабой улыбки, но и только. Он с легким осуждением обращается к провидице:       - Элис, будь добра объяснить…       - Мы только что покинули замки Вольтерры. - Тихо, но со странной настойчивостью перебивает его дочь, и Карлайл хмурится, неожиданно понимая, что с ними произошло еще что-то, о чем он сам даже подозревать не может; он молча ждет, готовый даже к объявлению скорого судного дня, - Аро настойчиво просил передать тебе привет. - Элис надолго замолкает.       Розали, которая до этого казалась бесстрастной, резким, на грани человеческого восприятия движением повернула голову в его сторону и прожгла телефон в его руке яростным взглядом. Она всегда была самой опекающей и нервной в их семье. И знала историю Карлайла Каллена, некогда сына священника, а после - вампира, так же хорошо, как и все ее братья и сестры. Она, как и сам мужчина, мгновенно поняла, что кроется за осторожными словами Элис. “Передать привет” значит, на языке итальянских вампиров, посетить в скором времени их вотчину. И о добровольности этого посещения речь на самом деле не идет - это угроза.       Карлайл выдавливает из себя еще одну улыбку, на этот раз ободряющую, и галантно подает Розали руку, помогая сесть в машину. Он легким успокаивающим движением сжимает ее пальцы, и женщина немного, совсем на толику, но расслабляется.       - Что ж, мой выбор невелик. - Его ответ растекается недосказанностью на языке.       Но напряжение по ту сторону телефонной трубки все никак не ослабевает.       Неожиданно высоким, почти истеричным голосом Элис выпаливает как из пулемета:       - Карлайл, я думаю, тебе нужно посетить замок прямо сегодня, сейчас! - В паузе Карлайл слышит, как пораженно что-то бормочет Эдвард, который, видимо, был где-то неподалеку от сестры. Что-то поразило телепата до глубины души.       В горле старого вампира вдруг пересыхает.       - Гарри! - При одном лишь звуке уже полюбившегося имени мертвое сердце как будто замирает, - Гарри среди Вольтурри! И он вампир!       Мир вокруг Карлайла замирает, чтобы расколоться на миллионы бездумных мыслей и бессмысленных осколков. В ушах словно звенит гонг, а вместе с ним - поют ангелы, возвещая: “Здесь! Сейчас! Свершилось! Аллилуйя!”       Ничего нет вокруг Карлайла - ни движений, ни звуков, ни запахов, ни жизни, ни смерти. Он оглох и ослеп. Он так чертовски обескуражен, что больше похож на кусок мрамора с кладбищенских полей - Элис что-то лепечет в трубке, но он не знает и не понимает, что - его невидящие глаза глядят в небытие, тело застыло, подобно камню. И только сердце, которое он вдруг впервые за триста лет ощущает так ярко, так сильно, так живо начинает бухать в груди, сотрясая ее. В ней же зарождается что-то дикое, звериное - то ли рычание, то ли мурлыканье, неизвестно. Так, беспощадно и недвижимо, проходят долгие минуты.       Только когда осторожные и непривычно мягкие пальцы разжимают его ладонь и вытаскивают из нее давно замолчавший телефон, Карлайл отмирает. Он бешеными глазами оглядывается, пытаясь понять, где находится, и уже дергает ручку двери, чтобы выскочить из движущейся машины, когда его запястье ощутимо болезненно сжимают.       - Карлайл! - Голос Эммета звучит как сквозь толщу воды, и лишь маленькая часть сознания отмечает, что тот обернулся к нему, заглядывая с осторожностью и почти что болью в его лицо, - Отец! Пожалуйста!.. Не нужно… - Он шепчет так, что человек за рулем не смог бы его расслышать, - Прошу тебя, не спеши!.. Иначе мы все можем оказаться в опасности. Не раскрывай нашей природы таким образом…       Тихий писк в самой глубине мыслей раздается громче, и как-то отстраненно вампир понимает, что Эммет прав. Карлайл чуть не раскрыл их, вот так вот выпрыгнув из движущегося автомобиля и не помчавшись молнией в сторону Вольтерры… Но разве мог он ждать, зная, что там Гарри?.. Гарри. Гарри. Гарри. Моя пара. Мой мальчик. Мой.       Пальцы Эммета сжались сильнее, и раздался скрежет костей.       - Карлайл! - Вмешалась Розали, но ее голос был менее снисходителен, но более разумен, - Не знаю, слышал ли ты, но Элис просила быть осторожным. - Заметив, что Карлайл как будто не слышит ее слов, она прошипела, - Иначе твой Гарри может пострадать.       Защитный инстинкт взвыл в нем раненной птицей, и вампир повернул в ее сторону голову, не моргая, не двигаясь. Она прекрасно знала, как устроено вампирское сознание, и как важна для представителей их вида безопасность пары. Только это могло привлечь его внимание, заглушив всепоглощающую жажду.       Добившись его внимания, Розали уже спокойнее продолжила:       - Элис есть что рассказать про твоего… твою пару. Эдвард тоже кое-что увидел в мыслях Аро. И то, что он увидел, было довольно тревожным и опасным. Элис, как и все мы, прекрасно понимает, что не сможет удержать тебя от преследования, но она просит быть очень осторожным, поскольку этот мальчик, Гарри, находится в очень опасной ситуации…       Карлайл все же зарычал. Звук был негромкий, но Джаспер, сидящий спереди и явно не справляющийся с эмоциями отца, резво прибавил звук тихого радио, звучавшего до этого в машине фоном. Водитель, похоже, ничего не услышал.       - Он сейчас живет в замке Вольтурри. Вспомни, кто такие Аро, Кай и Маркус! Представь, что они могут сделать, узнав, что Гарри - твоя пара! Сейчас в своих действиях тебе нельзя быть опрометчивым.       Ногти, превратившиеся в когти, пробили его твердую кожу, причиняя боль. Чувствуя, как ручка двери деформируется в его ладони, Карлайл с огромным усилием расцепил хватку, но унять рычание в груди не смог. Мысли лихорадочно метались. Неожиданный глубинный страх обжег все нутро - что если Аро причинит его паре боль?.. Или Кай? Или Джейн? Что если они его убьют?..       Рычание сменилось высоким, уязвленным поскуливанием. Эммет не ослаблял хватки. Разум голосом Розали продолжал взывать к его рациональной, человеческой природе:       - Пожалуйста, давай сначала увидимся с Эдвардом и Элис… Они расскажут все более подробно, и мы сможем решить, как увести Гарри из замка.       Долгие мгновения ничего не происходило, Карлайл не двигался, будто не слышал ничего, растеряв любую способность к пониманию речи, но потом страх за пару пересилил, и он, вцепившись в сильную ладонь Эммета, только нашел в себе силу, чтобы отрывисто кивнуть. Они спасут Гарри.