Титаник под алмазным небом (Diamond Sky Above Titanic)

      Кроули был готов поддерживать с Брюсом Исмеем хорошие отношения после его ухода из Уайт Стар Лайн только ради того, чтобы бесплатно и пожизненно [речь идёт о жизни человека, не демона — прим. авт.] получать билеты на все будущие круизы. Впрочем, под конец третьего дня на борту, после трёх дней нескончаемых встреч с состоятельными клиентами; после ужинов с разными, но неотличимыми друг от друга пустоголовыми людьми; после того, как Исмей гордо представил его как «таинственного юного консультанта», словно какого-то проклятого породистого пуделя; после постоянного окружения несущественной болтовней; после ситуаций, из которых невозможно улизнуть, чтобы хоть разок взглянуть на его ангела; после всего этого Кроули потихоньку начал припоминать, почему же он никогда не сближался с каким-либо одним человеком на слишком продолжительное время.       Он полагал, что ему очень даже весело. Неподалеку от Исмея он вслух размышлял, как здорово было бы для компании, если бы «Титаник» можно было заставить плыть чуточку быстрее, и прибыть не в среду, а во вторник ночью. Потом он напустил немного Гордыни и Бесстыдного Эгоизма на старого доброго капитана Эдварда Смита, когда Исмей рассказал ему про идеи Кроули («Титаник» просто должен попасть на первые полосы!»), чтобы убедить моряка ускорить работу двигателей: всё в целях подготовки большой нехватки угля, предстоящей на следующей неделе, из-за чего им придется ждать буксира, который дотянет их до Нью-Йорка с недельным опозданием.       Он отвязал от причала небольшое судно под названием «Нью-Йорк», отправив его в свободное плавание, чем спровоцировал лёгкую панику после отплытия из порта. Он спрятал дозорные бинокли и послал несчастного пятого офицера Гарольда Лоу на их тщетные поиски. Он, когда всё стало особенно скучно и банально, даже кинул по пол банановую кожуру, которая скользнула точно под ноги ничего не подозревающего официанта. Эти маленькие проделки в некоторой степени можно было счесть забавными… но весело ему не было. Чтоб они провалились, эти проклятые бесплатные билеты. С него было достаточно.       Итак, тринадцатого апреля, спустя два дня после того, как они оставили Квинстаун и Ла-Манш позади, демон проснулся до смешного рано, раньше, чем кто-либо мог бы его задержать, и тайком пробрался в каюту Азирафаила. Ангел не спал — когда-нибудь Кроули собирался обучить его сей Радости мирской — поэтому, несмотря на столь ранний час, они двинулись в безлюдное Café Parisien на прогулочной палубе, заняли столик с лучшим видом на море и сразу же заказали еду. Они лениво поглощали лучшие круассаны с оксфордским мармеладом — их заказал Кроули — и булочки со сливочным сыром и клюквой [Несмотря на то, что озадаченный шеф-повар этим утром клал туда только изюм — прим. авт.] — для Азирафаила — в комплекте с чаем Эрл Грей и свежевыжатым соком из сицилийских апельсинов. Они не торопились, ведь ангелу и демону на борту «Титаника» надо было наверстать прошедший в разлуке век. Войны и революции, изобретения и новинки, архитектура и археология, поп-музыка и попкорн… многие вещи подлежали обсуждениям и дебатам. На тот момент было пять часов утра; к девяти помещение стало слишком заполненным для милой беседы о Непостижимости и Всеведении и о том, чья сторона изобрела растворимый кофе, поэтому они решили прогуляться по периметру корабля — в итоге обошли его три раза.       На четвёртом круге они наткнулись на Томаса Эндрюса, главного судового конструктора, который что-то записывал в свой вездесущий блокнот. Кроули услышал, как Азирафаил рядом с ним сделал глубокий вдох, и мысленно заворчал. Каждый раз, когда демону случалось совершить такую ошибку и упомянуть Эндрюса в их беседе, Азирафаил начинал говорить, и говорил, и говорил, и говорил сам с собой о доброте этого человека, о его самоотверженности, вдумчивости, чистоте духа, чистоте сердца… Это было отвратительно. — Добрый день, мистер Кроули, — Эндрюс улыбнулся ему и коснулся своей шляпы, в его голосе звучал приятный ирландский акцент. Томас Эндрюс был красивым, широкоплечим мужчиной, ему было почти пятьдесят. Этот человек — к величайшей досаде Кроули — казался бесконечно жизнерадостным: весёлая улыбка никогда не сходила с его лица, слова всегда были искренними и ему удавалось с каждым беседовать на равных. Искусить его было невозможно. Если бы Эндрюс родился тысячелетие - два назад, думал Кроули, его без сомнения провозгласили бы святым. — Привет, Томас, — ответил Кроули с очевидной неловкостью, коснувшись своей шляпы и скрыв этим свой хмурый взгляд. Он всегда ощущал неясное покалывание на коже, когда рядом с ним находилась настолько Добрая душа. Позади него Азирафаил, в сущности, наслаждался схожим эффектом. Кроули уставился на него. Потом взял себя в руки. —Эм. Томас, посчастливилось ли вам познакомиться с одним моим старым другом и коллегой? Позвольте представить: Азира Фэлл. Эндрюс дружелюбно улыбнулся ангелу и протянул ему свободную от блокнота руку. — Приятно познакомиться, мистер Фэлл. (Что же написано в его маленькой записной книжке? Насколько будет ужасно, если она попадёт в плохие руки…)       Азирафаил улыбнулся, покрываясь румянцем и пожимая руку судостроителя гораздо энергичнее, чем это было необходимо. — Мне тоже, мистер Эндрюс, я очень рад с вами познакомиться. Я восхищён вашей работой. Я следил за вашими достижениями с огромным интересом. Вы обладаете неоспоримым талантом, это чистая правда. «Титаник» — это полностью ваша заслуга. Вы должны быть невероятно горды. Щёки мистера Эндрюса слегка порозовели, он опустил взгляд и сдержанно улыбнулся. — От всей души благодарю вас, мистер Фэлл. Мне очень приятно слышать, что его могут оценить по достоинству. — Ваш корабль — это произведение искусства, мистер Эндрюс… Теперь эти двое говорили через голову Кроули. Ну-с, теперь всё обстояло просто великолепно, с ревностью подумал Кроули. Если Азирафаилу так хотелось пообщаться с его драгоценным Эндрюсом наедине, тогда Кроули с таким же успехом мог бы свалить и совратить Исмея. Бог знает, какие только нечестивые мыслишки о Кроули таил этот грязный ублюдок. Кроули чуть не передёрнуло от этой мысли, но он удержался. — Ладно, — громко сказал Кроули, перекрикивая смех своих собеседников. — Я, пожалуй, вас оставлю, вы не против? — Кроули? — как-то странно посмотрел на него Азирафаил. Или скорее посмотрел так, как будто он был каким-то странным. Ангел повернулся обратно к Эндрюсу. — Я полагаю, нам действительно следует вас покинуть. Благодарю вас за приятную беседу, мистер Эндрюс; надеюсь мы еще увидимся во время ужина. — Взаимно, мистер Фэлл, — улыбнулся каждому из них Эндрюс. — Мистер Кроули. Демон холодно попрощался в ответ.       Как только кораблестроитель удалился на достаточное расстояние, Азирафаил повернулся к демону. — Что в тебя вселилось, Кроули? Ты был так груб с этим бедным джентльменом. Кроули ответил на его взгляд и напрямую спросил: — Неровно дышишь к Эндрюсу, Азирафаил? — Не так громко! — возмущённо прошипел ангел. — Конечно же нет, старый ты глупый змей! Откуда вообще тебе в голову пришла эта идея? Кроули лишь приподнял брови, и те возвысились над тёмными очками. — Кроули! — резко сказал Азирафаил. — Я ангел... — И что? — Это просто неправильно. Он человек. Моя роль заключается в том, чтобы направлять и вдохновлять и... — Погоди-погоди-погоди, — прервал его Кроули взмахом руки. Он с серьёзным видом поглядел на ангела и даже перестал шагать. — Следуя такой логике, ты хочешь сказать, что ты никогда… — в поиске подходящего глагола он выразительно покачал своими длинными бледными руками, — …не был с человеком? Азирафаил уставился на него. Его брови озадаченно нахмурились. — В смысле «был» с человеком? — Понимаешь… был. В библейском смысле, — Кроули вновь попытался. Потом он с раздражением выдохнул: — В романтическом смысле. — А.       Азирафаил выглядел весьма смущенно. Его взгляд скользнул по перилам, на которые они опирались, и остановился на ровном спокойствии мерцающего океана, простирающегося так далеко, что даже их зоркие нечеловеческие глаза не могли бы увидеть. Теперь там начали мелькать оттенки розового: в позднем дне созревал вечер. — Что ж, в некоторой степени, да. — В некоторой степени? Ангел одарил своего компаньона испепеляющим взглядом. — Определённо не в той степени, о которой намекает твой нечестивый бесовской язык, — сказал он надменно. — Мои друзья нуждались в утешении, и я помогал им. Ухмылка Кроули выдавала желание сострить. — Получается, под некоторой степенью ты подразумевал объятие? Азирафаил бросил на него косой взгляд, но вынужден был отвернулся, чтобы спрятать свою собственную улыбку. — Я и не ожидал, что ты меня поймёшь, дорогой. Нет, у меня никогда не было сексуального контакта с человеком. Похоть — это грех. — Да-да, и чревоугодие — тоже, но я припоминаю, как этим утром ты слопал те четыре маленькие клюквенные штуки. — Они были совсем крохотные! — Начнём с того, что мы никогда не испытываем голода. Азирафаил был не в состоянии аргументировать. — Ладно, — сказал он слегка обиженно. — Мы вроде малость отвлеклись от темы. О чём ты там до этого говорил? Кроули наклонил голову, всматриваясь в парящую сферу ещё не заходящего солнца. — Эм. — Видимо, ничего важного, — поспешно произнес Азирафаил, всё вспомнив.       Кроули уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но это что-то напрочь было вынесено из его головы звуком, напоминающим фанфары, которые предшествуют появлению короля. Источником звука оказался трубач, выдувавший звуки всего в паре метров от них. Кроули зашипел от боли, он и ангел оба закрыли уши, в то время как объявление о начале ужина всё продолжалось. — Мдаааа, — сердито сказал демон, резюмируя чувства их обоих. — Чёртов придурок. У меня тоже была подобная идея. — Какая, всех оглушить? — Нет, просто основательно заставить всех понервничать.       Кроули обернулся ради того, чтобы узреть любителя поиграть на трубе, который только завершил свое небольшое соло и был невероятно доволен собой. Затем он вздохнул, вдумчиво и драматично. — Пожалуй, я обойдусь сегодня без ужина. Там только и слышно со всех сторон, как они треплются без умолку, без этого никак. Ты просто не поверишь насколько тупоголовы представители верхушки, этого их пресловутого высшего общества. А может и поверишь. Как никак, ты и сам к нему принадлежишь.       В знак согласия Азирафаил хмыкнул, решив не упоминать тот факт, что ему пришлось расстаться с изданием книги «Возвращенный рай» 1671-го года, которое он продал, чтобы раздобыть себе один билетик. [Он мог бы выручить в два раза больше за первое издание «Потерянного рая», однако просто не мог так поступить. Джон Мильтон бесплатно отдал ему эту книгу в знак благодарности за всю оказанную Азирафаилом помощь. — прим. авт.] Кроули немного ожил; характерная озорная ухмылка вновь возникла на его лице. — Ссскажи, а не пойти ли нам вместо этого ко мне в каюту, заказать обслуживание номеров, а затем окончательно и бесповоротно на... — Мистер Кроули! — за спиной демона внезапно прозвучал резкий голос. — Где вы пропадали весь день? Я уже послал своих людей на ваши поиски.       Стоящий позади Кроули Исмей не мог видеть, как лицо его протеже искривилось в отвращении. Азирафаилу почти стало его жаль. Почти. Кроули поднял брови в ответ на взгляд своего приятеля, затем одним элегантным и быстрым движением обернулся, вынудив полы своего пиджака развеваться под действием центробежной силы, и лениво ухмыльнулся. — Привет, Брюс. Как делишки? На вид Исмей был недоволен. Когда он надменно шмыгнул носом, его смехотворные усы растопырились. — Мистер Кроули, от вас, как от моего подчиненного и представителя Уайт Стар Лайн, в дальнейшем я ожидаю... Азирафаил увидел, как Кроули собирается открыть рот, чтобы наверняка ляпнуть что-нибудь неуважительное и сделать всё ещё хуже. Он встал рядом и вежливо прервал главного директора-распорядителя. — Мистер Исмей, примите мои извинения, но лишь я несу ответственность за отсутствие Кроули весь этот день, — любезно произнёс он. Ангел коротко взглянул на своего друга и продолжил: — Я попросил его показать мне корабль сегодня утром, и, боюсь, мы увлеклись и потеряли счет времени. Я ужасно извиняюсь за то, что его отсутствие причинило вам неудобство. Исмей оглядел его с каким-то презрением, но вроде бы смягчился. — Хм. Да. Фэлл, верно? — Да, всё правильно, мистер Исмей. — Да. Отлично. Теперь он обернулся в сторону Кроули. — Увидимся с тобой за ужином, Кроули, — он вежливо коснулся шляпы, глядя на Азирафаила. — Мистер Фэлл. — Мистер Исмей, — Азирафаил ответил идентичным жестом. Исмей покинул их. Как только он исчез из поля видимости, Кроули обратился к ангелу. — Не желаешь присоединиться ко мне и моей небольшой компании за ужином? Брови Азирафаила поднялись от удивления. — Ты приглашаешь меня составить компанию самой верхушке высшего общества? — Ничего личного, сам понимаешь, — Кроули ехидно улыбнулся. — Ты совсем не обязан, если не хочешь, — быстро добавил он и показал свои ладони в универсальном жесте «не волнуйся, я не обижусь». — К тому же там будет Томас Эндрюс, так что я тут подумал, вероятно тебя бы это заинтересовало?.. — Ну если уж Томас Эндрюс придёт, тогда я наверняка к тебе присоединюсь, — добродушно отшутился Азирафаил. — Только подумать, какими людьми я буду окружён. Да, конечно же я составлю тебе компанию, мальчик мой. Обсудим время и место встречи? Кроули назвал их. Они ухмыльнулись один другому и развернулись в направлении своих кают, дабы пойти переодеться. — Азирафаил? Ангел развернулся на ступеньках лестницы, ведущей на палубу «C». — Да, Кроули? Игривая ухмылка Кроули расползлась по его лицу. — Сотвори себе «Omega» или что-нибудь в этом роде, хорошо? Азирафаил рассмеялся в изумлении. — С чего бы это? И что это за «Omega», во имя всего святого? — Это часы, ангел, — удивлённо отозвался Кроули. — Хорошие. Понимаешь, эти люди живут и дышат одними лишь деньгами, так что действуй, как будто понимаешь, что происходит, и ты превосходно вольёшься в компанию. Он вновь ухмыльнулся ангелу. В его силуэте на фоне уже заходящего солнца, в его резкой зубастой улыбке, руках на бёдрах, в застывшем возмущении на бледном привлекательном лице было нечто… иконическое. Азирафаил улыбнулся своему другу, и ладонью, которой он прикрывал глаза от солнца, козырнул, словно рядовой своему сержанту. — Сделаю всё, что в моих силах, дорогой Кроули. Кроули улыбнулся в ответ. Затем они оба развернулись в разные стороны и приготовились к суровому испытанию, коим являлся ужин в обществе элиты.