my heartache about you

AU! в котором Феликс повёрнут на поисках настоящих русалок. Знаете, что самое худшее для учёного? Когда процесс стопорится на месте и всех умов мира не хватает, чтобы хоть на миллиметр сдвинуть шкалу прогресса. Феликс, конечно, знал во что лезет и понимал риски такого стопора, но когда это всё таки случилось - он был не готов. Дядя предупреждал его, что поиски подводной жизни в виде русалок это крайне глупо для учёного его уровня. «— Изобрети панацею лучше, чем вот это вот. Это не твой уровень, такая глупость, Феликс.» Генри пытался вразумить его невозможно долго, порой даже подчищая все его исследовательские материалы. Но Хонникер был крайне настойчивым. Он верил, что прекрасные девы из сказок Скандинавии существуют. И он докажет это! Единственным, кто поддерживал его в этом доме была далёкая сестрица — Шарлотта. Пускай она и была старше(только внешне!), но тоже тешила себя мечтой увидеть, а то и стать хвостатой девой. Она была крайне мечтательной девчонкой, в голове у которой табунами бегали единороги, но всё же ей было не чуждо и логическое мышление. Её поддержка значила достаточно много для брошенного всеми в этом доме учёного-фантаста. Но, как и было сказано выше, всё стало на мёртвой точке. Все нити информации, упоминаний, даже слухи, вели в сотню разных, не связанных между собой мест. Неизменной оставалась только точка пересечения самых известных мифов — никому недоступный Бермудский Треугольник. Его магнитное поле, словно сумасшедшее, притягивало кучу мистики. Крушение кораблей не в счёт ибо тут всё ясно как божий день. Сбитый компас, скала, крушение. В этом не было ничего странного. В самый известный период обострения пиратской деятельности появлялись довольно интересные сведения. Обычно, русалок рисовали прекрасными девами, что тянули бравых моряков на дно. Но именно в восемнадцатом веке, моряки стали рисовать некогда красивых существ - уродливыми монстрами с устрашающим частоколом острых зубов и обилием глаз. Это первый признак страха. Они что-то увидели в тех водах. Что-то, что их напугало. И раз уж это вылилось в такое изображение, значит многие хорошенько переосмыслили мифы про очаровывающих красавиц. Это была первая зацепка, в которую буквально мёртвой хваткой вцепился Хонникер, ища старые корабельные журналы, любые возможные источники дополнительной информации. И он находил. Находил не расплывчатые слова и описания, а порой конкретные координаты куда плыть и где искать. Он конечно же не плыл туда по первому зову, нет. Феликс искал информацию об этих местах, но почти все координаты вели в никуда. Там не было островов или хотя бы скал. Сплошной океан. Пустота. Он буквально рвал на себе волосы от отчаяния и досады. Он знал, что всё так и будет. Знал. Но всё равно надеялся до последнего. И вот, Феликс сидит в пустующем от людей кабинете, смотря пустым взглядом на стены, увешанные старинными картами, схемами, распечатками и даже древними мифологическими картами морской пучины. Всё было зря. Зря... Глаза привычно бегают по написанных огромными числами координатах. Все заучены наизусть. Каждая проверена. Бестолку. Зря... но... Взгляд цепляется за одну единственную мало-мальски интересную координату. Это очень близко к одной из граней Бермудского Треугольника. Самое близкое к аномалии место из всех, что Феликс смог найти в бортовых журналах. Попытка не пытка, да? Что мешает ему, отчаявшемуся учёному, рвануть в единственное путешествие? Дядя? Нет, не помешает. Значит, решено! *** Решение спонтанное, но судьба ему благоволит. Вещи сами летят в дорожную сумку, а сговорчивый капитан скромного судна находится до подозрительного легко. Будто мир только и ждал, чтобы он поплыл туда. Слишком удачно вьются нити обстоятельств. Слишком складно плетут узор. Но какой он будет в итоге? Пророчащий смерть в аномальных водах или несущий удачу потерявшему всякую надежду учёному? Отправка назначена на этот вечер. Все припасы входят в оплату работы капитана. Вещей не так уж и много. Можно выдвигаться! Дорога до причала не заняла много времени. Дольше было покинуть Дом незамеченным. Q84 будто с цепи сорвалась, а безумная V19 только ей и потакала. Сбежать от этой парочки было невероятно сложно, но возможно. И вот сейчас, Феликс грузит свои пожитки в небольшую каюту рядом с капитанской, а единственный помощник, кажется Беннетт, грузит на борт продукты и прочие снасти, что нужны в плавании. Феликс плохо разбирается в кораблях, так что не мешает и не досаждает. За что капитан, странноватый мужчина по имени Чарльз, говорит ему спасибо. Отплытие проходит гладко. Старпом, мисс Скарлетт, на попытки Феликса заговорить отсылает его к Беннетту. «— Если Вам интересно общение, мистер Хонникер, то загляните к Беннетту. Он лучший собеседник, чем я. Или же зайдите к коку Флоренс.» Неприятно быть отшитым такой леди. Особенно, когда задавал особо важные вопросы касательно курса. Но, раз уж ей так наплевать... Послушать сплетни от персонала не будет лишним. Первой на очереди попалась кок Флоренс. Крайне интересная девушка, но... Глуповата. Её ответы на вопросы не касающиеся техники или кухни были часто невпопад или же откровенно идиотскими. Феликс честно старался держать свой едкий сарказм при себе. Но когда стало получаться откровенно паршиво, то предпочёл уйти. Не хотелось портить отношения с людьми из-за своих тараканов. Следующей целью стал Беннетт. Оставалось его только найти. Каюта его пустовала, а более где искать Хонникер не знал. Оставалось только выйти на верхнюю палубу, мало ли. Он не знал, чем на этом корабле был занят этот парень. Как ни странно, нашёлся он сидящим у самого носа корабля, как можно ближе к воде. Светлые волосы даже намокли слегка от летящих брызг солёной влаги, но при этом... Взгляд. Взгляд этого парня сиял. Как будто вид на океан приносил ему незабываемое удовольствие и восторг. Это было красиво. Смущённый от своих же мыслей, Феликс слегка отшатнулся назад. Чем забита его голова в такой ответственный момент?! У него на носу нечто крайне важное. Либо удача, либо окончательный проигрыш. Либо всё, либо ничего! Сменив вектор своих мыслей, Феликс выдохнул облегчённо и всё таки подошёл ближе к странному блондину. «— Ты ведь Беннетт,да? Мне сказали, что ты единственный на этом судне с кем можно поговорить, — с оттенком скуки и даже немного грусти обратился к блондину Хонникер.» «— А вы ищете общения, мистер Хонникер? — заискивающе улыбнулся Беннетт, поворачиваясь лицом к своему собеседнику и демонстрируя акулий оскал и четыре неровных шрама под левым глазом.» «— Возможно ищу. Этот корабль слишком погружён в свои мысли. Мне крайне не хватает вербального общения.» «— А вы вовсе не похожи на того, кому шибко нужно это. Вы ведь учёный? Я вряд ли смогу поддержать беседу. Я не такой уж и умный, мистер, — совершенно без сарказма или самоиронии ответил парень, заправляя курчавую прядь волос за ухо.» У Феликса невольно вырвался тихий смешок и ответная улыбка. «— Тема моего исследования может быть...близка твоему роду занятий. Зови меня просто Феликс, я не столь взрослый для "мистера Хонникера".» Удивлённый взгляд Беннетта стал ответом на столь интригующую фразу. «— И что же ты такое исследуешь, Феликс? Тысячу и один способов уборки? Если уж это близко к моему роду занятий, то на ум приходит только это, — с долей горечи улыбнулся блондин. В его взгляде мелькнуло что-то странное.» «— Не совсем, но всё же. Ты путешествуешь по морю. А исследую я русалок. Точнее, уже четыре года пытаюсь доказать, что они не вымысел. Это крайне глупо для учёного, дядя твердит мне это уже достаточно долго. Но что толку от науки, если в целях только создание панацеи и формулы бессмертия? — почти мечтательно, но тоже с каплей грусти и горечи рассказал юное дарование, прикрыв глаза от морского бриза.» Он не заметил, как при словах о русалках Беннетт чуть не вывалился за борт корабля от шока. Он заметил поражённый взгляд юнги и только. «— Р-русалок? Ты прости, Феликс, но это и правда звучит немного глупо. Исследовать то, чего никто не видел...» «— Может и так. Но это моя мечта. Я хочу... Нет, ЖЕЛАЮ увидеть воочию хотя бы одну. А если их и правда нет, то пускай эта истина сама прилетит мне болезненной пощёчиной.» В глазах Феликса снова поселилась горечь. Даже с виду мечтательный юнга считает его дураком... Что ж, тогда пускай жизнь сама ткнёт его носом в это! Просто так Хонникер не собирался опускать руки. «— Хааах... Прости мою грубость, ладно? Это многое для тебя значит, да? Если это твоя мечта и ты так желаешь её исполнения, то это прекрасно. А уж факт твоей "учёности" только усиливает мысль, что ты добьёшься своего. Просто... Это так необычно, что кто-то ещё помнит. Многие уже давно забили на море в таком ключе. Ты определённо не такой как все, Феликс.» Улыбка у Беннетта была красивой и заразительной. Феликс не мог не улыбнуться в ответ. Всё остальное время они просто стояли у самой кормы корабля, наслаждаясь тишиной и обществом друг друга. *** Следующий день для Феликса начался невозможно рано. Четыре утра всё таки не лучшее время для подъёма, но не в силах больше заснуть, он поднялся на палубу, только спустя пару минут услышав что-то странное. Песня. Кто-то пел на палубе в четырё утра. На итальянском. «Ciao sono Lucia Sono una sirena Può sembrare strano Ma è una storia vera Noi viviamo in un palazzo giù Nel mare Blu» Феликс достаточно неплохо знал разные языки и итальянский не был исключением. Переводя в голове достаточно ритмичный напев, он понял, что поётся о некой русалке Лючие, которая расскажет свою историю. Выглянув из своей небольшой ниши, он таки увидел того, кто пел. ...Беннетт? Это было крайне удивительно, но ритмичный мотив песни не смолкал, а потому Феликс только лучше прислушался. «Ci accompagna sempre una perla rara che ci da magia e una forza strana la sua luce ci difenderà che felicità.» Редкая жемчужина... Оплот магии, которую вечно будут хранить... Жемчужина, что даёт силу. И это счастье, хранить её... После этих строчек, рука Беннетта что-то сдала в районе груди, а Хонникер только смог признать для себя — голос у этого юнги просто поразительный. Обволакивает разум и так манит... Словно мотылька на свет. Тихий, но в повисшей тишине достаточно шумный вздох разбил момент. Блондин достаточно резко обернулся, пряча что-то вроде кулона под свою рубаху. Он смотрел настороженно, будто готовый в любой момент напасть. Однако, заметив, что его потревожил Феликс, всё таки выдохнул спокойнее. «— И чего же тебе не спится в такой-то час, Феликс? И разве ты не знаешь, что подслушивать плохо?» Он говорил достаточно весело, а после и вовсе игриво. Это было не наигранно. Беннетт явно что-то скрывал, но не параноидально. «— Мой организм решил, что с него достаточно сна. А что касается подслушивания... Ты слишком уж красиво пел, я заслушался. С таким голосом у тебя могло бы быть намного лучше с местом работы. Отчего же юнгой?» Феликс и правда не понимал. Сонный мозг ещё плохо подмечал детали, но такой голос... Он и правда не понимал, что Беннетт забыл на корабле, а не на шоу талантов. Тот же только хмыкнул, не скрывая удовольствия от похвалы. «— Моя страсть это море. Я люблю петь, это да, но... Вокал не заменит мне моря. Это как у тебя. Наверняка ты можешь, ну, например, шикарно писать стихи. Но это ведь не сможет с концами заглушить твою любовь к науке. Она всё таки сильнее, если уж ты ради русалок сорвался с места и поплыл в такую даль...» Во время ответа блондина, Феликс сел рядом с ним, свешивая ноги за борт корабля. «— Ты прав, но... Я сорвался не из-за великой любви. Просто все мои исследования стали на мёртвой точке. Все места, где хоть когда-то было письменно замечено появление русалок... Это пустые участки океана. Ничего. Пустота. Ни островка, ни скалы. Это плавание... Это мой крик отчаяния. Если найду хоть что-нибудь, то продолжу искать и дальше, а если нет... Четыре года моей жизни пойдут в утиль и я снова сяду изобретать панацею, как и настаивал дядя.» Веселье Беннетта тут же сбавило обороты. На минуту он задумался, а потом снова очаровал Хонникера своим голосом: «— Il brillera pour toujours dans mon coeur avec le bleu, comme mon océan bien aimé.  Pour protéger le futur, je vais rassembler mes forces Pour les gens et les endroits que j'aime L'azur étincellant, je veux protéger ces sentiments purs comme ils sont.» В этом отрывке из песни не было мотивирующего смысла, но... Тон в котором он пелся задавал боевое настроение. Феликс узнал эту песню и улыбнулся, сдерживая тихий смех. Мультик про цветных русалок, которые боролись со злом силой своей песни, как оказалось, смотрел не только он. Беннетт пел песню Ever Blue от вечно влюблённой голубоволосой Ханон, которая с её помощью первые несколько серий боролась. Это было крайне мило. «— Это же Ever Blue, да? Её оригинал ведь на японском. До сих пор помню этот припев.» Феликс с открытой улыбкой смотрел на удивлённого собеседника. Тот явно не ожидал, что кто-то знает эти песни. «— Ты...тоже?! У Ханон всегда были самые мотивирующие песни! А Лючия только и пела про своего любимого.» «— Да... Это был такой милый мультик. Моя сестра тогда смеялась, что я, мальчик, смотрел девчачий мультик про принцесс русалок. Но они мне и правда нравились! — всё таки засмеялся Феликс. Воспоминания из детства всегда его радовали.» Он задумался на пару минут, вспоминая оригинал отрывка, который ему напел Беннетт. «— Sore wa EBAA-BURUU kagayaku daisuki na ano umi yo Mirai wo mamoru chikara wo ima atsumete Aisubeki hito ga ite aisubeki basho ga aru Kirameku aosa PYUA na kimochi no mama de mamorutame ni.» Хонникер и не заметил, как запевал старую детскую песенку уже вместе с юнгой, прислонившись друг к другу плечами и достаточно громко, буквально крича припев. Только потом, катаясь по полу и смеясь с такого ребячества, они взглянули друг на друга с нескрываемой приязнью. «— Знаешь, даже если ты не найдёшь русалок сейчас... Не оставляй попыток, малыш Феликс, — игриво подмигнул Беннетт, а после снял замысловатый кулон с шеи, протягивая его учёному. — А это тебе на удачу. Я в тебя верю.» Кулон оказался достаточно простым: объёмная амфора, размером чуть больше фаланги большого пальца, на плотно сплетённом шнуре, а внутри неё что-то с глухим стуком билось о стенки. Феликсу было... Приятно. Приятно от поддержки человека, которого он знал едва ли двое суток, но уже успел немного прикипеть. Кулон тут же занял своё место на шее. «— Спасибо, Беннетт... Мне нечего особо дать взамен, кроме, — из кармана юный гений достаёт небольшое кольцо, едва ли на мизинец, но с красивой крошечной рыжей жемчужинкой. — Это моя небольшая находка. Море отдаёт нам многое и это колечко... Приятная память из детства. Оно — своеобразный талисман на удачу. Так пускай она и тебя мальца поприследует.» Отводя в смущении взгляд, Феликс снова пропустил важное. То, с каким взглядом Беннетт принял подарок. Он горел узнаванием и счастьем. Нескрываемым, цветастым счастьем. Сразу примостив севшее, словно влитое, колечко на мизинец, светловолосый буквально повиснул на Хонникере в объятиях. «— Знаешь... Мне кажется, что теперь ты точно сможешь найти свою русалку. Сказочные создания не показываются злым людям. А ты у нас такой милый добряк!» Смех этого неугомонного юнги задал настроение Феликсу до самого вечера. *** По прикидкам капитана и старпома, плыть оставалось около пяти дней. Не так уж и много, если сравнивать с четырьмя годами безостановочных исследований. Да и... Что уж кривить душой, Феликс нашёл для себя крайне приятную компанию. Такой, казалось, неприметный юнга оказался настоящим алмазом в пыли! Хонникеру было уютно с ним, как-то... По домашнему уютно и хорошо. Тот задавал всегда приятную атмосферу, а место у самого носа корабля стало их оплотом для посиделок. Порой они просто говорили, порой пели, а иногда... В последний вечер перед прибытием, они снова сидели на своём извечном месте, смотря молча на море. Феликс крайне удобно устроил голову на плечо Беннетта, а тот достаточно привычным жестом обнимал учёного за талию, неспешно оглаживая скрытую одеждой кожу кончиками пальцев. Им было уютно, даже осознавая, что за эти пять дней их взаимоотношения стали чуть глубже, чем просто дружеские. Друзья не смотрят ТАК. Друзья не прикасаются ТАК. Друзья не целуются... Их всё устраивало в таком взаимодействии, ведь каждый получал ровно столько, сколько хотел. Они могли обмениваться нежными поцелуями, когда располагало настроение, а когда кровь слегка вскипала... Беннетту нравилось воскрешать в памяти моменты, когда всегда спокойный учёный восседал на его бёдрах, дрожа от желания и крайне соблазнительно пунцовея в щеках. Их не волновало малое время знакомства. Если забыть об этом, то со стороны они выглядели как устоявшаяся временем пара. Их мысли не занимал страх перед расставанием. Они просто не думали об этом, полностью отдавая себя моменту. Но день Х всё же подкрался к ним с окриком капитана: «Мы почти прибыли на место назначения! Пара минут и мы точно на тех координатах, что Вы задали, мистер Хонникер!» *** Этим вечером не отдыхал никто. Все суетились, что-либо делая. И сам Феликс тоже носился едва ли не больше всех. Удача улыбнулась ему своей лучезарной улыбкой. Впереди виднелись редкие скалы. Вдохновлённый, будто за спиной крылья распустились, Феликс не особо желал медлить. Плавательный костюм был уже одет, равно как и прочие примочки дабы не потонуть из-за какой-либо глупой мелочи. Но он кое-что упустил... За весь вечер нигде не было видно Беннетта. Корабль затормозил. Дождавшись отмашки капитана об остановке, Хонникер спрыгивает за борт, отплывая к заинтересовавшим его скалам. Это первая координата, что отличилась наличием хотя бы мало-мальской суши. При детальном осмотре своей первой стоящей находки, Феликс отмечал каждую мелочь. Особенностью всех скал оказались небольшие ниши над самой поверхностью воды. Они годились для сокрытия чего-то небольшого, размером не превышающим детскую шкатулку для колец. Будто тут было некое... Место хранения? Тайник? Проплывая дальше, Хонникер тщательно осматривал абсолютно всё, стараясь не пропустить ничего. Это было слишком важно для него. Безумно важно. Скопление скал было небольшим, с пятнадцать невысоких пик, но казалось, что чего-то не хватало... От размышлений его отвлекает знакомый до боли голос: «— Per sempre tu sarai in fondo all'anima, così che neanche il tempo ci può separare Oh dolce melodia sprigioni vita e mi fai cantare forte un messaggio d'amore.» Что тут забыл Беннетт? Разве он не был всё это время где-то на корабле? Как его вообще вынесло за борт? Не осознавая толком, Феликс как мог быстро поплыл на голос, ища словно в трёх соснах потерянного блондина. Когда же нашёл, то так и замер, не погружаясь на глубину только благодаря одной из той сотни примочек для плавания. У основания одной из скал сидел Беннетт, сверкая обнажённым торсом и... Кремово-рыжий хвост плавно разгонял мелкие волны, переливаясь блестящей чешуёй и вычурными, полупрозрачными плавниками. От основания хвоста и на человеческую часть тела заходили мелкие скопления драгоценной чешуи, а то, что когда-то казалось странными шрамами под левым глазом юнги оказалось... Четырьмя небольшими глазками, что смотрели во все стороны, дёргаясь на манер кошачьих ушей-локаторов. Перед ним сидел крайне обворожительный русал... Феликс не находил слов. Его разрывало от эмоций. В то же время, закончив петь, блондин соскользнул с нагретого камня, подплывая к оцепеневшему от шока учёному и преспокойно обнимая его, так привычно... «— Ты так искал меня, малыш Феликс... Как же я мог не позволить тебе найти?» Голос Беннетта завораживает, но всё же помогает выйти из шока. Намётанный взгляд учёного тут же цепляет ещё один плавник вдоль позвоночника русала и когти, которые заменили вечно обкусанные ногти. «— Всё это время...? Но... Почему?» Феликс не осуждает и не возмущается, интересуется. А Беннетт только показывает ему подаренное кольцо с рыжей жемчужинкой. «— Не мог без неё. Да и... Обесценивать твоё плавание? Как бы я мог?» Улыбка на губах Беннетта такая естественная... Такая же, как и в их вечера на палубе... На корабль они вернулись вдвоём, соврав персоналу, что план провалился и следует плыть обратно. Никто не удивился, но и не насмехался над "неудачливым" гением. А вечера эти двоё вплоть до прибытия коротали на корме корабля, только теперь Феликс смотрел как его блондинистый русал плескался в воде, хвастаясь своей необычной внешностью перед возлюбленным. По прибытию, они никому ничего не сказали. Просто Беннетт тихо ушёл вместе с Феликсом. Мечта всё-таки сбылась.