Да помогут нам небеса

      Оглядев комнату в последний раз, Фанавэн уверилась, что не оставила там своих вещей. Потушив свет, эллет вышла из комнаты. Она небрежным резким движением накинула на голову капюшон накидки и её лицо скрылось в тени. Схватив мешок, лежавший у входа, она быстро покидала гостиницу, надеясь сделать это незаметно. Но это не входило в планы её спутников.       Её ждал сюрприз — все тринадцать гномов и полурослик выстроились у выхода из гостиницы. — Вы решили всё же бросить нас, даже не попрощавшись? — спросил Кили. Он был заметно обижен, совсем не пытался это скрыть. — О, Кили, — протянула она с тёплой улыбкой, будто бы обращалась к сыну. — Я буду скучать, — сказала она уже всем. Её голова еле заметно качнулась, намекая на её грусть. — Мы ещё увидимся, уверяю вас, очень скоро увидимся. — Не сомневаюсь, — усмехнулся Торин. В его голосе не было издёвки или яда, как было ранее. — Может, всё же пойдёте с нами? — он зря понадеялся. Все замерли, ожидали её ответа. Последовала долгая минута тишины, — сейчас она казалась удивительно долгой, — непрерывная минута. Эллет отвернулась. Положив вещи в лодку, где уже сидели двое эльфов, она заговорила вновь. — Не думаю, что вы не справитесь без моего участия, — её голос зазвучал непривычно холодно и, как показалось Бильбо, в этот момент она стала похожа на своего мужа больше, чем когда либо ранее. Взгляд её тоже заметно ожесточился, но быстро смягчился. Она снова стала невозмутимой. Расправив плечи, она вдруг раскинула руки, готовясь обнять друзей на прощание.       Первым подошёл Бильбо. Эльфийка склонилась к нему и они заключили друг друга в крепкие объятия. Фанавэн прошептала: "Берегите себя, мистер Бэггинс!" Она сразу же отошла от полурослика, обнимая гномов одного за другим. — На минуту, — сказал Торин, когда Фанавэн только шла к нему. Они отошли чуть в сторону от остальных и тогда гном впихнул в руки эллет кольцо. Оно было эльфийским — в этом сомневаться не приходилось. — Прошу, примите его в дар. Я выковал его давно, когда был в Зеленолесье в первый раз. — Торин, я сохраню его, — прошептала она и это прозвучало очень лично и будто бы тайно, только для них двоих. Она опустилась на колени перед ним, глядя в глаза гнома снизу вверх, будто бы постарела на минуту — такой серьёзной она стала. — Я не могу подарить вам то, чего вы желаете, мистер Торин. Я не могу даже дать вам надежды. Всё, что я могу, — сохранить ваш подарок. — На большее я не мог и надеяться, — поразительно спокойно отвечал он, хоть и в глазах плескалась невероятная грусть.

***

      Лесное королевство встретило свою королеву невероятным спокойствием и протяжными эльфийскими песнями. Такие её народ исполнял весьма часто. В них было всё: безмерная тоска, радость, счастье, трагедия, история народа, потери и обретения... Фанавэн помнила и понимала слова. Они разлетались по залам, звучали из каждого уголка, словно бы маня к себе. Дворец будто бы стал животным, затаившемся перед атакой, отчего умиротворение стало ложным. Впрочем, атмосфера во всём Лихолесье накалилась. Опасность могла следовать ото всюду, почему эльфы были в полной готовности.       Идя по одному из коридоров такого родного замка, Фанавэн наткнулась сначала на кузнецов, которые выглядели весьма уставшими и измотанными. Оказалось, который день они изготавливали всё новые и новые виды оружия для многочисленной армии Лихолесья, но они не были в достаточной степени осведомлены, для чего понадобится столь много оружия.       Конечно, эллет угадала ход мыслей мужа, его мотивы были весьма прозрачны и понятны ей. Но она не могла отрицать, что Трандуил был волен делать то, что посчитает необходимым и истинно правильным. Он бы не стал просто так рисковать жизнями своих подданных, если бы за ненавистью к гномам не стояло нечто более значительное. Личное, если так позволительно выразиться, не могло привести его к решению — надо сказать, весьма тяжёлому, — что стоит, возможно, развязать войну с наследниками рода Дурина.       Мудрость долгоживущего эльфа не могла одержать верх над безумством, рассудство над безрассудством, справедливость над несправедливостью. У короля не было на то прав, что он всегда прекрасно знал.       В тронном зале королеве сообщили, что король ожидал её в своих покоях. Ей стоило поспешить, чтобы не навлечь на себя гнев — так сказал один из стражников, передавая слова своего владыки. Подобное не могло не вызвать в ней злости, но простой эльф, лишь выполняющий приказ, которого не мог ослушаться, был не виновен за слова чужие, потому она сухо поблагодарила его и ушла.       Когда же эллет предстала перед мужем, в её горле будто бы встал ком. Она не могла понять, что же с ней стряслось, но говорить была не в силах. Она только смотрела на мужа из-под полуопущенных ресниц, не двигаясь с места. Он стоял у окна, одетый в серебряный свет звёзд и луны, которые единственные освещали его покои. Огонь нигде не горел, все лампы были потушены. Сильной спиной был повёрнут к эльфийке её супруг. Он опирался на подоконник и о чём-то размышлял, рассматривая яркие звёзды на безоблачном небе. Светлая кожа его будто бы сияла в ночи, завораживая любого, кому удавалось увидеть Трандуила. Он был слишком красив в такой поздний час лишь потому, что не прятал истинного себя за роскошными тканями и грузными доспехами. Ему было достаточно чисто-белой рубашки, что не была застёгнута полностью, и кожаных штанов глубокого зелёного цвета, который всегда был любим лесными эльфами. Великолепное зрелище, которое остаётся в памяти надолго, если не навсегда. — Здравствуй, Фанавэн, — прошептал он, а его голос был полон грусти, ныне необъяснимой и туманной. Он не старался сдержать эмоции перед возлюбленной — ему не нужно было что-либо от неё скрывать. — Здравствуй, мой король, — она подняла голову, глядя будто бы сквозь мужа. На звёзды и луну. — Небо сегодня невероятное, — молвил он и протянул руку Фанавэн. Она подошла ближе и дала мужу обнять себя за талию. Он притянул эллет поближе и показал ей то, на что столь пристально глядел. — Не может быть! — послышался её восхищённый шёпот. За окном виднелся облетающий лес, излучающий свою особенную магию, которая всегда была близка эльфам. Хладный звёздный свет был особенно прелестным и просто завораживал, притягивал взгляд, заставляя любоваться маленькими небесными точками. Шелест листвы, шум ветра, отдалённое пение эльфов — всё это складывало одну общую симфонию, неповторимую и поразительную в своей гармонии. Как и само Лихолесье. — Это просто... — Чшш! — король поднёс палец к своим губам, а глаза его как-то особенно хитро заблестели. Он отпустил свою супругу и медленно, тягуче пошёл вдоль стены. — Я многое прощаю тебе, Фанавэн, — он встал и отрицательно покачал головой. — Пожалуй, даже слишком многое, — он заговорил громче и по покоям разносился эхом его бархатный голос. Было ощущение, что даже фонтан, находящийся здесь, на несколько секунд притих, боясь гнева повелителя Леса. — Ты стала слишком близка с гномами, — он снова вернулся к ней, чтобы иметь возможность смотреть в глаза, — Леголас поведал мне о том, что ты защищала их, рискуя своей жизнью! — Трандуил повысил голос на жену, чего обычно не делал. Фанавэн сжалась, на мгновение испугавшись его крика. Король поправил рубашку, тем самым чуть осаждая себя. — Ты не можешь быть столь неосторожной, Фанавэн, — он коснулся её подбородка двумя пальцами так, что ей пришлось приподнять голову. Контакт их глаз стал наиболее прямым. Теперь было невозможно даже попытаться солгать — всё сразу отразится во взгляде, словно в зеркалах их душ. — Оттого ты столь печален, мой звёздный свет, что волновался обо мне? — нежно зазвенел её голос. — Многое тревожит моё сердце, — он мягко огладил её плечо подушечками пальцев, повторяя этот путь взглядом. — Но твоё болит не меньше. — Покинув дом, я почувствовала прохладу в своей душе, — ветер ворвался в покои, точно подтверждая слова эллет. — Я не могла и не имела права покидать вас. Меня неистово тянуло назад — вернулась, как только смогла. Я готова принять любое твоё решение, — она замялась, но продолжила, преодолевая себя, — относительно моей судьбы. Теперь она в твоих руках.       На пару секунд воцарилось молчание. Неприветливое, тягостное оно было. Но скоро эллет услышала переливистый смех мужа. — Я не стану наказывать тебя, Фанавэн, — мягко ответил он, поглаживая её щёку. — Мы оба получили то, что заслужили. На нашу долю выпало достаточно всего, — он крепко обнял любимую женщину и прошептал ей на ухо. — Ты остаёшься моей королевой, что всегда будет подле меня, держа меня за руку и храня моё сердце.       В ту ночь они были неразлучны, как и их души, что возносились выше облаков, будто в давние времена, когда им было легко и спокойно.