Да помогут нам небеса

— Орлы прилетели, — беззвучно шептал хоббит, повторяя одно и то же как мантру. Раз за разом, вновь и вновь. Его грусть становилась отчаянием, грозясь вырваться наружу взрывом. — Орлы, Торин...       Фанавэн наблюдала за ним с молчаливым сочувствием, просачивающемся во взгляде, в прикосновениях. Сердце ее защемило от неумолимой тоски, какая являлась извечным спутником потерь. Она чуть сильнее сжала плечо хоббита, своего друга, который в тот миг показался ей до безумия родным, словно бы младшим братом. И теперь они оба нуждались в поддержке.       Эллет прошла к обрыву и присела на камнях в некотором отдалении от Бильбо. Немного погодя полурослик оставил тело погибшего друга и умостился по соседству. Они молчали, смотря на то, как орлы, Беорн и гномы добивали врага. Как отряд Торина нашел погибшего друга, как они уносили тело, как горько плакали.       Их молчание затянулось.       Эльфийка накрыла руку хоббита своей и мягко сжала. Простой жест поддержки, а значил так много. Меж двумя существами двух очень разных рас возникло душевное единение, необходимое для чистой и искренней дружбы. — Мой дорогой Бильбо, — она бросила мимолетный взгляд в его сторону, сразу приметив, как сильно побледнело и осунулось его лицо за столь ничтожный отрезок времени, — война никогда не проходит бесследно, к сожалению. Но гораздо более важно то, что за черной полосой всегда наступает белая, несущая радости и яркие впечатления. — Торин — герой, — грустно ответил хоббит и слабо приподнял уголки губ. — Именно это вы и должны запомнить о нем, — она опустила голову, словно бы что-то вспоминая, а потом снова резко подняла. Такая резкость и напряженность — редкие спутники Фанавэн, только в случаи особенно острой боли. А она потеряла друга. — Сохраните самые теплые воспоминания в вашем сердце и тогда Торин всегда будет там, — эллет начала было подниматься, но оступилась. Бильбо подал ей руку и не дал упасть. — Куда вы? — спросил Бильбо и пошел следом за Фанавэн. Она болезненно поморщилась и сжала плечо, что, совершенно некстати, вновь заболело с огромной силой. К счастью, полурослик шел сзади и не мог заметить ее минутного послабления. Она помнила наставления Элронда и ей нужно было поспешить. — Я хочу найти остальных. Мне нужно туда, — она указала направление рукой. Той самой, что сейчас нестерпимо болела. — А вы должны найти Гэндальфа. Он переживает о вас. — Вы справитесь в одиночку, если на вас нападут? — спросил он и недоверчиво сощурился. — Разумеется, — она ласково улыбнулась, проникаясь теплом к хоббиту только сильнее. — Берегите себя, мой друг.

***

      Можно было пересчитать павших, но нельзя было оценить потери — только об этом думала Фанавэн в первые дни после битвы. Не было места ни радости, ни грусти — только апатия. Сердце эллет сковало бесконечным холодом, защищая от боли. Она ходила со всеми сородичами, помогала складывать тела погибших на повозки, лечила раненых, одновременно руководила всеми работами на пару с супругом, не пожелавшим оставлять ее. Эллет была по локти в крови и грязи, не находя лишнего времени на себя, но это и не было первостепенно важным. Отдых, питание, сон и мытье можно было оставить на потом, когда закончатся все работы на поле и в лекарне. — Я горжусь тобой, — произнес Трандуил, когда пришел навестить больных в лекарне, а в его глазах, казалось, отражалась вся его бесконечная любовь.       Фанавэн лишь бросила на него мимолетный взгляд и улыбнулась краешками губ. Она была уставшая, хоть и всеми силами прятала это от подданных — не перед ними проявлять слабость, не в такой час. Но этот маленький скомканный ответ имел бы куда больше значения, чем все слова мира. Их любовь и верность не могли поддаваться никаким объяснениям, ведь то была любовь двух эльфов, прошедшая через многие испытания.       "Скоро все вернется на круги своя. Я больше не буду одна..." — думала эллет, выстирывая замызганные пеленки. Всего неделя оставалась до их отбытия — нельзя было оставлять Лихолесье без своего правителя на более долгий срок. Лес, который и так пал жертвой темных сил, чах и разрушался без Трандуила, кто был его душой.

***

— Балин? Проходите, садитесь, мой дорогой друг! — эллет предложила гному стул, но от отказался, оставшись стоять на месте. — Я, собственно, ненадолго, — он потер руки, что, очевидно, были грязными, заставляя его краснеть. — Сами понимаете, восстановление Эребора требует постоянного присутствия, лишних рук в таком дельце не бывает... — Разумеется, — произнесла она и понимающе кивнула. Лицо ее оставалось непроницаемым. — Мы тут рассудили, что нельзя вас отпускать домой без ужина прощального, так что хотим предложить устроить ужин такой послезавтра, как раз перед отъездом вашим, — он замялся ненадолго, что не было на него похоже. — У нас, конечно, немного залов целехоньких, но мы один расчистили да подлатали, еды немножко организуем, но небогато — время такое... — Я принимаю ваше предложение, — ответила она и ласково улыбнулась гному. Его лицо вытянулось, когда Фанавэн не сдержалась от яркого эмоционального порыва и крепко-крепко обняла гнома.       "Вы не представляете, как сильно я люблю всех вас!" — шепнула она ему на гномьем языке, столь непривычном на устах не-гнома, и пожилой Балин, всегда бывший сдержанным и спокойным, сильнее сжал ее в объятьях и не смог сдержать слез. Пусть между ними и было полно расовых различий и пропасть в возрасте, но кампания по возвращению Эребора сблизила их настолько сильно, насколько могла. — Не думал, что когда-нибудь скажу подобное, но я счастлив дружить с эльфийской королевой! — теперь уже по щекам эльфийки побежали ручейки слез. — Спасибо, Балин — она посмотрела в глаза седовласому и седобородому гному. — Наше приключение я не забуду никогда! — И я тоже, поверьте, я тоже!

***