День 30
– Эй, не так туго, Арья! Она сердито посмотрела на него и затянула бинт сильнее, закрывая синяки чуть ли не всех цветов радуги. Она благодарила старых и новых богов за доспехи из валирийской стали и за мускулистую фигуру Джендри. Не будь этого, меч Белого ходока разрубил бы его надвое. – Заткнись, идиот, они и должны быть туго завязаны. Ты же хочешь вылечиться? – Седьмое пекло, Арри, я в этой чёртовой палатке уже месяц. – Ты в этой палатке всего шесть дней, – ответила Арья, используя весь свой вес, чтобы крепче перевязать промытые раны Джендри. Сэм, обучавшийся ранее у мейстера Эймона и исполнявший сейчас роль целителя, совсем недавно покинул их палатку, оставив Арье закончить перевязку. – Ещё не прошло и месяца, как Стена рухнула... Он застонал, когда она крепко связала концы бинта. Она была довольна своей работой. Навыки, приобретённые в Черно-белом доме оказались полезны не только для службы Неведомому. – Не напоминай, – произнёс он, стиснув зубы. Арья прижала к его губам чашу с отваром, который дал ей Сэм, и держала её, чтобы жидкость не расплескалась на подбородок, шею и плечи Джендри. Пока он пил лекарство, их взгляды встретились. Ни Арья, ни Джендри не любили длинные разговоры, но их глаза говорили сами за себя. Спасибо, что не умер, идиот. И что не оставил меня одну... снова. Я никогда больше не покину тебя, миледи. Куда бы ты ни пошла, я последую за тобой. Может быть, я не хочу, чтобы ты везде ходил за мной. Даже если ты мне нужен. (И если ты не перестанешь называть меня миледи...) У тебя нет выбора. Ты мне тоже нужна, (миледи). Джендри заговорил сразу же, как опустошил чашу. – Почему Иные всё ещё не прорвали оборону? – Одичалые. Мы удерживаем Корону Королевы только благодаря им. Драконы не могут быть везде одновременно... все делают всё что могут, чтобы сократить количество вихтов. Спасибо богам, что основная часть Иных всё ещё севернее того места, где раньше была Стена... Что ты делаешь? Своей здоровой рукой Джендри прижал Арью к себе. – Я просто хочу, чтобы ты была в моих объятиях, когда я начну засыпать от этого пойла, которое Сэм даёт мне. Только и всего. Она почувствовала его тёплое дыхание на своих волосах. Живое дыхание. Арья позволила ему уложить её рядом с ним, что он сделал на удивление нежно. Его рука снова обвилась вокруг её талии, и она ощутила, как он провёл ладонью по её бедру. – Я не хочу засыпать в одиночестве. Хочу, чтобы ты всегда согревала мою постель. Несмотря на полученные раны, его голос был низким и хриплым. Сердце Арьи забилось быстрее. Её тело откликнулось на его слова и прикосновения так, будто они разожгли пламя… Но для этого ещё будет время тогда, когда он поправится. Боги были милостивы, и после ужасной битвы за Дар Джендри выжил и был рядом с ней. – Всему своё время, любимый. Она нежно поцеловала его в губы и отклонилась назад, чтобы, улыбаясь, посмотреть на его лицо. Помимо синяков, полученных в битве, на нём был единственный тонкий шрам; шрам, который он получил от её рук, когда она вернулась из Эссоса. И он заслужил его, – вспоминала Арья. Она говорила ему, когда он возмущался, что это и наказание (как ты мог оставить меня?), и знак (ты принадлежишь мне). Глупый бык должен бы радоваться, что она просто слегка порезала ему щеку. К тому же он знает, что если бы она хотела убить его, она бы это сделала... Но она не хотела. Арья осторожно провела пальцем по шраму, отвар тем временем начал действовать и Джендри начал засыпать. Её знак. Её. – Я здесь, – прошептала она. – И я буду рядом, когда ты проснёшься...***
Когда Арья открыла глаза, снаружи ещё не рассвело, и она была одна. Она привыкла просыпаться посреди ночи. Сначала, когда она думала, что Джендри и Братство просто задерживаются, она проводила ночи, тренируясь с Иглой, или же ворочалась в постели, пока сон не одолевал её. Она предвкушала ночи, которые наступят, когда он вернётся. Но когда недели превратились в месяцы, а месяцы – в год, ночи стали невыносимы. Вместо терпеливого ожидания они наполнились кошмарами, которые, казалось, должны были исчезнуть с уходом зимы. Долгожданная весна не принесла Арье ничего, кроме горечи, одиночества и бессонных ночей. Так что, некоторое время она избегала Севера, оставаясь в Королевской Гавани и служа в Малом совете вместе со своей сестрой, до тех пор, пока волчица внутри неё не почувствовала себя в клетке. – Иди домой в Винтерфелл, сестрёнка, – сказал ей Джон с тоской в голосе. До войны, когда он ещё был Джоном Сноу, он ни разу не был южнее Перешейка. После же, он ещё не возвращался в родные земли, хотя и скучал по ним. Джон хоть и был сыном волчицы и дракона, но воспитывался Недом Старком, который научил его, как и всех своих детей, всегда следовать своему долгу. – Иди, сестрёнка, – произнёс он, – иди, и найди покой в своём сердце на Севере. И Арья послушала его, ожидая, что стены родного дома помогут ей наконец отдохнуть. Она думала, что в Винтерфелле, возможно, она снова полюбит ночи. Но Север изменился, а её ночи стали ещё хуже. Они с Джендри воссоединились в Речных землях тогда, когда Братство без Знамён ещё возглавляла леди Бессердечная. Но именно на Севере, во время суровых зимних ночей, они ссорились, мирились, полюбили друг друга, дали брачные клятвы перед лицом чардрева... ... И наслаждались друг другом с такой страстью, что, казалось, сердце могло остановиться от удовольствия. Арья знала, что неправильно было желать, чтобы Долгая ночь вернулась. Их потери были неисчислимы настолько, что социальные устои были перевернуты с ног на голову. Потребовалось потерять половину населения к северу от Трезубца, чтобы реформы, начатые ещё Эйгоном V, были приведены в дело: был утвержден ежегодный Великий совет, признаны некоторые права народа и узаконены бастарды крупных домов Вестероса. Это действительно было началом новой эпохи. Но это не зима и не Долгая ночь забрали у меня Джендри, – думала Арья. Это было первое дыхание весны. И первый рассвет. К чёрту и весну, и рассвет, и новый мир, в котором я не могу спать, сколько бы вина или макового молока я не выпила. Она села на кровати и налила себе воды из графина, стоявшего на прикроватном столике. Покои Арьи в Королевской Гавани были такими же, какими она оставила их несколько месяцев назад; для покоев королевской семьи в Твердыне Мейгора, они были обставлены весьма скудно. Она предпочитала обходиться без различных безделушек, которые так любили Санса и Дейнерис. Единственной переменой с её последнего визита стала новая большая ванна. Ещё в Эссосе, она, как и королева когда-то, привыкла к общественным баням. Однако и Дейнерис пользовалась ими ещё тогда, когда сама была ребёнком. Арья шокировала весь двор, когда попыталась настоять на том, чтобы воспользоваться ими после тренировки с оруженосцами. Только после уговоров Сансы и Джона она отказалась от этой идеи, а это означало, что служанкам приходилось таскать воду в её покои дважды в день. Наверное, они устают таскать столько воды, чтобы наполнить ванну, – с сожалением подумала Арья. Чёрт. Всё, что я хотела, это мыться так же, как и обычные люди. Кроме ванны, ночного горшка, шкафа, маленького стола с двумя креслами и кровати с прикроватным столиком в её покоях не было ничего другого. Несмотря на то, что большая часть гобеленов Таргариенов была утеряна ещё во время восстания Роберта Баратеона, на окнах остались витражи, на которых можно было разглядеть трехглавого дракона. Эйгон. Джон. Дейнерис. У дракона должно быть три головы. Раздался стук в дверь. Арья нахмурилась. Она пробралась в Красный замок после ужина, и никто не мог проникнуть сюда так же незаметно, как это умела она. О том, что она здесь, знали только конюх, которому она передала лошадь, служанка, которая нашла, чем ей перекусить, и Джон, благодаря лютоволкам. Как бы сильно она не хотела увидеть брата, она приехала позже, чем планировала... – Кто там? – Это Санса. Джон сказал мне, что ты здесь. Арья поднялась с кровати, как только услышала первые слова. Её ноги скользили по свежей соломе, предназначавшейся для того, чтобы хоть немного уменьшить холод, исходящий от каменного пола... Открыв дверь, она сразу же оказалась в объятиях старшей сестры. – Санса. – Арья. Раньше, давным-давно, они не были такими. Всё детство они провели в ссорах и расстались тоже не в лучших отношениях. Но это было до того, как они провели много лет порознь, на разных концах света, пройдя через семь кругов ада каждая. – Я так рада, что ты вернулась, – прошептала Санса ей в волосы. – Я очень рада. Как дела в Винтерфелле? Санса отодвинулась, чтобы посмотреть на Арью, будто бы пытаясь найти ответы на её лице, ночнушке или ногах. Иногда она ведет себя прямо как мама. – Всё хорошо. На Севере скучают по тебе. – Я хотела вернуться на свадьбу Рикона и Ширен, – произнесла Санса, сильнее закутываясь в халат. – Давно пора было навестить Винтерфелл. Но раз ты здесь, то, полагаю, ты понимаешь, почему я не могу это сделать. Арья жестом пригласила Сансу сесть в кресло около камина, в котором еще догорали угли, и сняла с кровати шерстяное одеяло, предложив его сестре. Сама она взяла второе одеяло, и, накинув его на плечи, забралась в кресло напротив, свернувшись на нём, как в детстве. – Джон знает? – спросила Арья. – Об Эйгоне и Эдрике? – Да, его правление под угрозой. Джон привел за собой Север, я – Долину и Речные земли, а Дейнерис – драконов. Когда Штормовые земли будут в надёжных руках, мир получится удержать. Без них... я не уверена. Арья кивнула. – Тирион уже нашёл кого-то на должность мастера над шептунами? Санса покачала головой. – Нет. Малый совет всё тот же, каким был при тебе... И прежде, чем ты что-то скажешь – король и королева хотят найти такого мастера над шептунами, которому смогут доверять. – Им придётся искать и нового мастера над кораблями. Если мне дадут Штормовой Предел, Эдрик покинет должность. – Да, – согласилась Санса, – Но пока мы живём в мире, это не самая срочная проблема. Нам нужнее уши на юге. – Я никогда особо не могла помочь с этим, – призналась Арья. – Я ни разу не путешествовала южнее Королевской Гавани. Санса с сочувствием посмотрела на младшую сестру. – Ты не обязана это делать, Арья. Мы можем найти другой способ. – Нет другого способа, и ты это знаешь. Если Эдрик получит Штормовой Предел, Эйгон созовет знамёна в тот же момент, как станет известно, что Джон и его королева делят покои. – Отношение Эйгона – оскорбление Северу, Долине и Речным землям, – фыркнула Санса. – Все мы согласились с решениями Великого совета. Джон и Дени могут завести хоть десять детей, но править после них будет Эйгон. Арья подняла бровь. – Дени? Санса пожала плечами. – Мы сблизились со временем. Она хорошая королева. – Я слышала другое, когда жила в Браавосе. – Она многому научилась с тех пор, – голос Сансы стал тише, а её взгляд опустился на камин. – Как и все мы. – Я знаю, но Таргариены такие странные, – сказала Арья. Несмотря на всё то, что она видела, делала и пережила, несмотря на разных других людей с пепельными волосами и фиолетовыми глазами, кого она видела среди куртизанок в Браавосе, в Дейнерис и Эйгоне было что-то, что волновало её. Особенно в Эйгоне. – Наш брат наполовину Таргариен. – Тогда можно смело сказать, что холодная кровь нашей тёти остужает пыл дракона, – Арья склонила голову на бок. – Кстати о драконах... – Дрогон в яме, Джон улетел на Визерионе... Я не слышала, чтобы он вернулся. Ты же его знаешь, - их брат действительно любил летать на своем серебряно-золотом драконе. Он даже научил Призрака летать вместе с ним, и единственным темным местом на спине драконе оставался его чёрный плащ. – А Рейгаль с Эйгоном на Драконьем Камне. – Давай надеяться, что он останется там до тех пор, пока моё прошение не удовлетворят. В глазах Сансы появилась нежность. – Арья, ты уверена? Ты делаешь это только ради Джона? Потому что если... Арья медленно вздохнула. Спокойная, как вода. Страх ранит глубже, чем меч. – Я делаю это, потому что Джендри этого заслуживает, Санса. Я знаю, что наш брат скорее бы уступил трон Эйгону, чем снова увидел войну в Вестеросе. Я знаю, что Джон чувствовал бы себя куда счастливее на Севере, в Винтерфелле... – Да, и мы тоже, – согласилась Санса. – Если мы чему и научились у отца и матери, так это тому, что нужно следовать своему долгу. Когда мы преклонили колено перед Джоном и его королевой, мы дали клятву. И я также дала клятву, когда стояла перед чардревом с Джендри, когда он накинул мне на плечи плащ Баратеонов. Мой долг – перед Джендри. Если бы он был здесь, он отказался бы от прав на Штормовой Предел в пользу Эдрика ещё тогда, когда совет собрался впервые. Он был бы кузнецом в Винтерфелле, а наши дети были бы Старками. По крайней мере, так мы планировали пока... до того, как всё произошло. После того как нашей матери... леди Бессердечной больше не стало, Джендри возглавил Братство, и люди последовали за ним. Знаешь, как они относились к нему, даже те, кто посвятил его в рыцари и тренировал его? Они относились к нему так же, как Джендри относится к Джону. Санса, Джендри всегда верил, что Джон – настоящий король, ещё до того, как мы узнали, кто его мать. Ему нравилась мысль, что король Вестероса вырос бастардом... так же, как и он. Когда Ширен решила остаться в Винтерфелле и оказалась в безопасности, Станнис решил, что Штормовой Предел должен перейти к Джендри. Он сделал его своим наследником, а не Эдрика. Так что всё, что я могу сделать, это попытаться сдержать Эдрика... и надеяться, что однажды... Что однажды он вернется ко мне. – ...Что однажды мы узнаем, что с ним произошло. До этого, я буду управлять Штормовым Пределом сама, как Старк и как Баратеон. Любой вызов мне будет рассматриваться как вызов решению совета, который постановил, что Ширен Баратеон является леди Штормового Предела и главой дома Баратеонов. Это также будет вызов королеве, которая не просто жена своего короля, но полноценный соправитель. Её голос не задрожал. Слёзы не появились в её глазах. Она никак не показала свои эмоции. Арья не могла по-другому. Но она понимала, что когда она говорила о своём муже, её глаза без слёз пугали людей, особенно тех, кто знал, что она вышла замуж за Джендри не только из-за чувства долга. Сестра, ты забываешь, что я провела годы, будучи Безликой. Часть меня всегда будет Никем. Возможно, цена, которую я заплатила за те годы, как раз и заключается в том, что нам с Джендри не удалось завести ребенка до того, как он исчез. Добрый человек предупреждал меня о последствиях. Если бы у нас с Джендри появились сын или дочь до того, как он пропал без вести, и двор, и совет высмеяли бы притязания Эдрика, и я была бы регентом, пока мой ребенок не вырос бы. Это моё дело. Я должна всё исправить. И я знаю, что ты, Санса, тоже понимаешь это... Потому что ты тоже дочь Неда Старка и КейтилинТалли. Семья, долг, честь. Зима близко. – Я слышала, что летом в Штормовых землях чертовски жарко, – сменила тему Санса. – Если захочешь освежиться, для тебя всегда есть место здесь. Арья сморщила нос. – Я знаю, что прошло уже семь лет, но ты точно должна помнить, как пахла Королевская Гавань летом, когда мы прибыли сюда впервые. Думаю, освежиться захочется тебе, если я правильно помню уроки мейстера Лювина. Санса рассмеялась. – Да, я и забыла, как часто в Штормовом Пределе идут дожди... – Я жила в Браавосе, – сказала Арья. – Я не боюсь дождей. И часть меня скучает по морю. Она вспомнила о времени, когда была Кошкой-Кэт. – Ну, несмотря на дожди, это определённо одно из самых романтичных мест в Семи Королевствах. Помнишь историю про Дюррана Богоборца и его королеву Эленею? Арья покачала головой и махнула рукой в сторону сестры. – В детстве мне ненадолго хватало терпения слушать сказки и истории, сейчас же у меня нет времени на эту чепуху. Я думала, в тебе сейчас больше здравого смысла, Санса, – сказала она несколько резче, чем намеревалась. Вместо того, чтобы обидеться, Санса потянулась и улыбнулась так, что Арья поняла – у сестры есть свои секреты. – Отдыхай, Арья. Завтра мы попробуем сделать что-нибудь, чтобы твоё прошение рассмотрели как можно быстрее... и совсем скоро Штормовой Предел будет твоим.***
Спустя несколько минут после ухода Сансы Арья уже лежала под одеялом, пытаясь заснуть. Она чувствовала запах дыма от только что потушенных свечей, запах духов сестры, напоминавший о матери, и слабый запах догоревшей древесины, исходящий из камина. Арья закрыла глаза, желая, чтобы её тело и разум провалились в сон. Она почувствовала непрошеный зов Нимерии, – Беги со своей стаей, девочка! – но отказалась от волчьих снов, которые так часто помогали ей многие ночи. Сегодня она хотела сохранить человеческие чувства в этом наполненном призраками месте. Правильно ли я поступаю? – задумалась она. Возможно, было бы вернее отказаться от Штормовых земель, попросить Джона отречься от престола, забрать брата и сестру обратно в безопасные стены Винтерфелла и позволить драконам Дейнерис и Эйгона станцевать, чтобы определить судьбу королевств. Какое ей дело до дома отца Джендри?.. Отца, который никогда не знал его. Ещё был его дядя, знавший о существовании племянника, но оставивший его в Блошином конце и позволивший продать его Ночному Дозору. Станнис узаконил Джендри только тогда, когда тот во время войны показал, на что он способен. Когда Арья была ребёнком, её почти не интересовал Роберт Баратеон; ещё меньше он интересовал её, когда выяснилось, что он – отец Джендри. Некоторые из старых солдат, воевавших во время восстания, ещё могли сказать о нём что-то хорошее, но Арью не заботили эти слова. Чувствуя сонливость, Арья попыталась вспомнить, какие дома присягнули Штормовому Пределу. Единственными, кого она всегда помнила, были Эстермонты. Мать короля Роберта, бабушка Джендри, была из Эстермонтов... Ещё был остров Тарт леди Бриенны. Сапфировый остров. Благодаря лорду Берику и её путешествиям с Братством она также знала о Дондаррионах. Подожди... ещё Лонмауты, вероятно, Лем был из них... ещё грифоны, Коннингтоны, откуда родом приёмный отец Эйгона... И разве Эдрик Дейн не со стороны Дорнийских марок, принадлежащих Штормовым землям? Никак не могу запомнить... Нет, миледи, – будто бы слышала она усмешку Джендри, удивленного тем, что он знает что-то, чего не знает она. – Дейны– один из домов Дорна. Замок Эдрика называется Звездопадом...***
Арья открыла глаза и улыбнулась. – Кое-кто был внимателен во время уроков с Сэмом и Ширен. – Здесь особо и нечем заниматься, кроме как уроками. По крайней мере, днём. – Кому ещё хватает спокойствия что-то учить во время осады? – Может, ты захочешь присоединиться ко мне как-нибудь, – поддразнил он. – Дочь лорда, училась у мейстера и при этом думаешь, что Нед не дорниец... Эй! Арья кинула в него подушкой. – Заткнись. В королевствах просто слишком много чёртовых домов. Улыбка Джендри исчезла. – Боллинги. Баклеры. Кафферены. Кароны. Коулы. Коннингтоны. Дондаррионы... Она приподнялась, опершись на локоть, и стала ждать, когда он закончит перечисление. – Составляешь свой собственный список? Он покачал головой и, протянув руку, провел ладонью по её волосам. – Это первые дома, про которые мне рассказали. Дома Штормовых земель... Знаменосцы Баратеонов. «Дом твоего отца», как они сказали. Он снова погладил её волосы, немного нахмурившись. – Они не понимают, что для меня значит слышать о моём отце. Рука Арьи осторожно коснулась его шеи. – Я понимаю. Мне тоже трудно, когда говорят о моём отце. Особенно после того, как Илин Пейн отрубил ему голову, – подумала Арья. Джендри покачал головой. – Я знаю, Арья. Но для меня это всё же по-другому. Ты знала своего отца. У тебя есть воспоминания о нём, которые ты делишь с Джоном, братьями и сестрой. Он был хорошим человеком. Но я... Джендри замолчал, разглядывая её лицо. Не прошло и нескольких мгновений, как он потянулся поцеловать её. Арья растворилась в поцелуе, чувствуя на его губах вкус отвара, приготовленного Сэмом. – Ещё несколько дней, – подумала она, предвкушая, как сможет насладиться не только его поцелуями, когда он поправится. – Ты не спала всю ночь, беспокоясь обо мне, о своём брате, о лагере и обо всём остальном. Может, отдохнёшь? Я буду здесь, когда ты проснёшься. Арья открыла рот, чтобы возразить, но вместо этого зевнула. Джендри усмехнулся и притянул её ещё ближе. – Спокойной ночи, миледи. Я буду рядом. Она слишком устала, чтобы спорить. Она прижалась к нему, радуясь, что он практически выздоровел. Синяки на его ребрах больше не причиняли ему неудобства. Его силы практически полностью вернулись к нему. Было приятно снова находиться рядом с ним. Почувствовав его поцелуй на своих волосах и слушая его сердцебиение, Арья закрыла глаза и стала проваливаться в сон.***
Арья открыла глаза. Яркие солнечные лучи проникали в покои через окно, но она была одна. Всегда одна. Неожиданно она увидела в окне знакомые красные глаза. Подбежав и открыв защёлки, она распахнула его. Джон улыбался ей, придерживая одной рукой Призрака, а второй – поводья Визериона. – Ворон принёс некоторые хорошие новости, сестрёнка. Хочешь прокатиться со мной до завтрака? – Конечно, Ваша Светлость.