По дороге к Дьяволу

Казалось, прошло уже несколько минут. Илья, Келавра и Скаут опускались всё ниже и ниже, попутно подплывая ближе к дереву. Илья не упускал момента поиграться с проплывающими рядом рыбками. Некоторые из них меняли свой цвет, когда он прикасался к ним, другие же распадались на множество мелких рыбёшек, третьи изменяли свою форму, четвертые нежно щекотали его своими огромными хвостами. Келавра время от времени разворачивалась и смотрела на него. Казалось, время остановилось, никакого Дьявола нет, Везувия не в опасности, а у них всё хорошо. И ей так хотелось, чтобы это продолжалось, чтобы Илья всё так же улыбался, играл с рыбками в удивительном мире Мага и никогда больше не задумывался о мирских проблемах. Но об этом пока что рано думать. Ноги их коснулись мраморной плитки. Скаут, не разворачиваясь, побрели по золотистой дорожке, Келавра за ними. Илья же постоянно останавливался, прикасаясь ко всему подряд, рассматривая морские камешки и огромные водоросли. Одни ему понравились настолько сильно, что он обвил их вокруг шеи словно боа, чем однозначно рассмешил Келавру. Наконец, они подошли вплотную к дереву. Отсюда оно казалось недосягаемо огромным великаном, устремившимся бесконечно вверх. Скаут забрались на ступеньки, Келавра последовала за ними. Илья держал её за руку, лишний раз опасаясь, что она упадёт, хотя и понимал, что они находятся под водой. Скаут остановились на двенадцатом витке ступенек, подходя к двери с аккуратно выгравированной светящейся петлей. Скаут развернулись и указали лапой на Илью, потом на дверь, после чего со всей силой ударили своим посохом о деревянный порожек. Дверь отперлась, открыв вид на непроглядную бездну. Скаут вновь указали на Илью, потом на дверь. Тот быстро сообразил, что к чему и приблизился к ней. Тут вдруг он ощутил поразительный поток энергии, будто бы затягивающий его в бездну за дверью. Не успел он обернуться или же просто закричать, как эта самая бездна полностью поглотила его, с невообразимой силой выталкивая его в совершенно иное пространство. Когда Илья открыл глаза, он первым же делом, не вставая, развернул голову и спокойно выдохнул лишь только тогда, когда увидел рядом с собой Келавру. Однако как только он заметил, что лежит она с закрытыми глазами, некая сила быстро подняла его на ноги, а точнее, на коленки. Волновался он не долго, потому что Келавра тут же начала кашлять, проявляя все признаки жизни. Не успела она открыть глаза, как тут же очутилась в объятиях Ильи. — Всё в порядке? — Ты ведь понимаешь, что если сломаешь мне рёбра, лучше мне не станет? Илья тут же опомнился и отпрянул. Келавра откашлялась. — Мы сейчас где вообще? Илья осмотрелся. Скаут сидели на одном из корней мангрового дерева, которых здесь было бесчисленное множество. Они соединяли различные островки друг с другом, переплетались, уходили глубоко под воду или наоборот, поднимались очень высоко. На одном островке стоял фонарь, уныло источавший алый свет. — Это мир Повешенного. Скаут, ну вот зачем вы привели нас сюда? — Илья встал с колен. — Вы просто не представляете, насколько там, в мире Мага было хорошо. Я уже передумал спасать мир и, сказать честно, хочу обратно, к рыбам. Скаут начали очень раздражённо лаять, не сразу уловив сарказм. Илья покорно всё выслушал, после чего обернулся к Келавре. — Что они говорят? — Что тебе нужно думать не о рыбках, а о Дьяволе. Бас, раздавшийся за спиной Ильи, заставил вздрогнуть и его, и Келавру. Это был очень знакомый голос, вроде бы резкий, но в то же время необычайно приятный. Илья тут же узнал его. — Может развернёшься ко мне, Илюшка? Стоило только Илье заглянуть за плечо, как он тут же развернулся полностью, выпрямился во весь рост, и игривая улыбка появилась на его лице. — Повешенный! Огромный полуворон стоял перед ними, скрестив руки на груди. Келавра не знала, способно ли его лицо на улыбку, но Повешенный, казалось, самодовольно ухмылялся. Он развёл свои покрытые перьями руки и склонил голову на бок. — Ты очень наблюдателен, как я погляжу. Стоило Келавре открыть рот, как Повешенный тут же перевёл на неё свой взгляд. — Вы ведь неспроста пришли сюда? Скаут сказали мне, что вы здесь уже довольно давно, но имеете достаточно наглости ни разу не заглянуть ко мне, — он открыл клюв и издал звук, отдалённо похожий и на карканье, и на смех, после чего намного серьёзнее продолжил. — Я знаю, зачем вы пришли. Кажется, хоть кто-то в наших мирах заботится о Дьяволе. Келавра кивнула. Она была несколько удивлена открытостью Повешенного, обычно очень лаконичного и недоброжелательного. Либо они с Ильёй лично ему приглянулись, либо его к этому склоняли обязательства. Или и то, и другое, что скорее всего было наиболее вероятно. Первым после неудобного молчания заговорил Илья. — Этот козел отнял тело у Келавры ради своей же пешки, запер нас здесь, а теперь ставит на кон безопасность нашего мира. И мы хотим его уничтожить. Ну… — он замешкался, — в смысле не мир, а Дьявола. Я-то, по крайней мере, точно. Не успела Келавра даже многозначительно кашлянуть, как Повешенный вновь заговорил: — Что же, вы действуете вполне разумно. Но вот часть «уничтожить» меня настораживает. Именно поэтому я и встретил вас здесь. Мне кажется, что нам нужно серьёзно поговорить. Повешенный выпрямился во весь рост, подходя к Илье и хлопая его по плечу: — Не хотите зайти к нам на чашечку? Звучало это не как приглашение, а как очень вежливый приказ, потому ответа он ждать даже не стал. — Скаут? Проводишь нас? Скаут тут же радостно тяфкнули и направились к тягучей темной речке. К разочарованию Ильи, которому, кажется, уже понравилось плавать, Скаут сняли свой походный рюкзак и начали там упорно рыться, разгребая множество вещей и постоянно чихая. Наконец-то они нашли то, что искали. Это был длинный, но пустой свиток. Стоило только им опустить этот свиток на воду, как он начал светиться и менять свою форму, превращаясь в элегантную гондолу. Скаут тут же забрались в неё и, встав на корму, стукнули своим посохом, тут же увеличившемся в длину. Повешенный любезным жестом пригласил Келавру и Илью сесть. Келавра подошла к гондоле и тут же юркнула в неё, в то время как Илье было сложно усесться — ему сильно мешали длинные ноги, которые он неуклюже вытянул перед собой. Повешенный элегантно сел последним, и Скаут оттолкнулись. — У вас тут красиво. Илья не очень хорошо разрядил обстановку, поэтому на помощь ему пришла Келавра. — Простите пожалуйста, но не могли бы вы чуть более подробно рассказать нам о Дьяволе? В глазах Повешенного сверкнул огонёк. — Дьявол…ох, он та ещё заноза в заднице. Что конкретно вас интересует? Потому что о Дьяволе можно говорить вечно. Скажу честно, поливать его грязью тогда, когда мой мир так близок к нему, однозначно не стоит, но у меня хотя бы есть ты, — он посмотрел на Илью. — Пусть твои глаза ослеплены мелочными заботами и ложными видениями, я могу быть уверенным, что ты хотя бы не начнёшь ослаблять меня, как некоторые…кстати о некоторых… Скаут уверенно остановили гондолу перед огромным островом, изобилующим алыми фонарями и ещё более дивными мангровыми деревьями, сплетавшими свои корни в виде странных фигур. Эти корни простирались по площади всего острова, но наиболее сильно они сплетались вдали, опутывая два дерева и связывая их высокой и элегантной аркой. Повешенный первым ступил на берег, протягивая свои когтистые руки и Илье, и Келавре одновременно. Последними вышли Скаут, гондола тут же растворилась за их спиной, а посох укоротился. Повешенный молча следовал к дереву, Келавра и Илья послушно шли за ним. Арка, которую они разглядывали из гондолы, оказалась ещё более прекрасной вблизи. Казалось, корни мангровых деревьев дышали и мелодично шептали на непонятном человеку языке. Они крепко обвивали дерево с колючими ветками и яркими синими цветками, контрастирующими с общим красным тоном. Повешенный остановился и приложил руку к одному из корней. Тот, повинуясь его безмолвной команде, вытянулся и устремился к самой кроне дерева. Когда же он спустился, Илья увидел, что корень сжимал огромный по сравнению с остальными, светящийся изнутри своей синевой цветок. Повешенный аккуратно забрал его и, обломав своими когтями ядовитые шипы, протянул его Илье. — Мне кажется, что он носит большую сентиментальную ценность, мальчик мой. Илья несколько опешил и даже покраснел от неловкости, но осторожно забрал цветок из руки Повешенного. Он обернулся к Келавре, посмотрел сначала на неё, потом на Аркана. — Я…эм…мы… Ситуация становилась неудобной, и Повешенный это понял, потому развернулся и молча прошёл за арку, Скаут последовали за ними. Илья, будто бы выйдя из прострации, вдруг сообразил, что к чему, встрепенулся и вновь взглянул на Келавру. — Помнишь…ту ночь, когда я… Келавра улыбнулась и взяла его руку, направляя её к своему виску. Илья очень быстро сообразил, что к чему и аккуратно заложил цветок ей за ухо. Келавра жестом попросила его наклониться к ней, после чего прошептала: — Это была самая волшебная ночь из всех. Она нежно и легко поцеловала его в щеку, после чего отпрянула и уже громче продолжила: — Только тогда ты был чуточку смелее, а цветок чуточку ядовитее. К Илье, казалось, вернулась его уверенность. Он ухмыльнулся и выпрямился, поправляя спадающие на лицо волосы, после чего ответил: — Что же, ты говорила, что тебе нравится опасность, я не мог не подарить… Илью перебил грубый собачий лай и его мгновенный перевод: — Если вам так нравится опасность, то давайте я вас сразу же перенаправлю к Дьяволу. Повешенный вновь выглянул из-за арки. Келавра и Илья тут же опомнились и с виноватым видом молча подошли к нему. Повешенный вздохнул, будто бы имел дело с детьми и, как только двое прошли под аркой, быстро их обогнал и стал вести по узкой скользкой дорожке, постоянно оборачиваясь и проверяя, следуют ли они за ним, и всё ли в порядке. Чем дальше они отходили от арки, тем сильнее переплетались корни мангровых деревьев — вскоре уже нельзя было разглядеть кроваво-алой, как небо, речки. Однако на замену свету приходило нечто более прекрасное. Казалось, тысячи птиц начинали петь в унисон какой-то божественный мотив. Ничего более прекрасного и одновременно искажённого до какого-то приятно настораживающего звука, пробирающего до костей, проходящего под кожу и разрывающего её изнутри, заставляющего сердце биться сильнее, они не слышали. Это был настолько пугающий и одновременно привлекающий звук, столь идеальный, что уши его просто не выдерживали. Именно поэтому, чтобы отвлечься, Келавра подняла свой взгляд на Повешенного и спросила: — Ещё раз простите пожалуйста, но можно всё-таки поинтересоваться у вас кое о чём? Повешенный резко повернулся, щёлкнул клювом и ответил: — Интересуйся, сколько хочешь. — Обычно вы не говорите через карты, а вас часто описывают как…очень недоброжелательного Аркана. Почему же вы так благосклонны к нам? Повешенный громко закаркал, словно смеясь. Келавра несколько смутилась и в лёгком недоумении поглядела на Илью, словно спрашивая его, что она сделала не так. Илья лишь нахмурился и пожал плечами. Вскоре Повешенный замолк и, не оборачиваясь, ответил: — Милая моя, карты не всесильны, и я могу поведать лишь о немногом через них. Ведь чтения — не разговор один на один, не находишь? Ответа он не дожидался и тут же продолжил: — Что касается доброжелательности… У тебя же есть дом? Келавра вздохнула и, измерив, насколько их с Азрой магазин являлся полноценным домом, ответила положительно. — Так вот, если бы к тебе в дом заявлялся кто угодно, когда ты не готова принимать гостей, тебе бы это понравилось? Ты бы встречала их с любовью, накрывала бы им стол и слушала бы все их проблемы, попутно решая их? — Нет… — Ну вот ты и ответила на свой вопрос. Моего терпения не хватает на всех дураков, что хотят от меня лёгких сделок. Кому-то в духе Дьявола это и скрадывает бессмертие, но точно не мне. Поэтому, вместо того, чтобы отказывать каждому лично, я просто выпинываю их на входе, не дав им даже увидеть меня. Вот, собственно, и вся тайна. Что же до благосклонности…вы, дорогие мои, собираетесь прижать к ногтю самого Дьявола, а это явно достойно уважения. Келавра поблагодарила Повешенного за объяснение, которого ей было более чем достаточно, чтобы войти в его положение. Действительно, когда она или Азра обращались к Арканам, они даже и не задумывались, что это делает ещё множество людей в мире, порой одновременно с ними. По крайней мере, она-то точно не задумывалась. Они шли в тишине ещё несколько минут, пока не дошли до огромной стены из крепко сплетённых корней мангровых деревьев, которая, казалось, уходила в бесконечность, так как возвышалась над лесом, и конца её не было видно даже в ярко-алом небе. С первого взгляда можно было подумать, что они зашли в тупик, но Повешенный тут же развеял все имеющиеся у Келавры или же Ильи сомнения. Стоило ему только прикоснуться к стене, как корни тут же начали расплетаться, открывая вид на внушительных размеров врата, как по желанию Повешенного открывшихся с громким гулом. Открывшееся перед глазами Ильи и Келавры поразило их своей красотой: многоуровневая круглая площадка, вымощенная переливающимся синевой черным камнем. Каждый уровень, обрамлённый каймой из белого мрамора, представлял собой всё меньший и меньший круг. Всего их было четыре. На самом последнем находился невиданных размеров каменный стол, на котором лежал череп лошади. Рядом с ним в воздухе парили два кубка, самостоятельно переливавших воду друг в друга. Повешенный указал своей когтистой рукой на стол, как бы безмолвно подталкивая Илью и Келавру следовать туда. Скаут радостно гавкнули, будто бы подгоняя их. Безусловно, они не могли не глазеть по сторонам, пытаясь ухватить малейшую деталь. А ухватывать было что. Самая нижняя платформа была окружена колоннами в виде мангровых деревьев, чьи каменные кроны образовывали открытый потолок, впускающий алый свет. Пространство между колоннами открывало вид на лишь малую часть того, что составляло мир Повешенного. Мангровые леса, кровавые и иссиня-чёрные реки, местами пересекающиеся и создающие множество новых оттенков, рубиновые скалы и белоснежные озёра, багряные облака, похожие на вату, в которых игрались птицы с бесчисленными головами, хвостами и крыльями. Одни из них были огромными, настолько, что Илья и Келавра могли их рассмотреть, другие же не были видны даже вблизи. Однако нечто, заставившее пару одновременно ахнуть в изумлении, находилось ниже высоты птичьего полёта. Прямо под каменным холмом, на котором стояла платформа начиналась долина, полностью усеянная всё теми же синими цветами, что Илья вручил Келавре в ту самую ночь. Долина перерастала в лес, но цветки росли и на деревьях. Они уходили вдаль, контрастируя яркой полоской, казалось, до скончания миров. Восторгаться безумной красотой дворца Повешенного можно было целую вечность, но этому не было суждено сбыться. Стоило Келавре и Илье подняться на четвёртую платформу, Повешенный громко хлопнул в ладоши, и дворец начал меняться на глазах. Колонны мигом одеревенели, а чёрная плитка превратилась в сырую землю. Лишь последняя платформа осталась каменной, слилась со столом и опустилась до уровня первой. Илья таких перемен не ожидал, опускающаяся платформа нарушила его координацию, и он начал стремительно падать. Келавра его подхватила, но не рассчитала силы, потому рухнула вместе с ним. За столом раздался громкий смех. Кое-как распутавшись и встав, Илья подал руку Келавре, после чего обернулся к столу. Смеялся явно не Повешенный и не Скаут, но никого кроме них в зале не было. Илья на всякий случай решил это перепроверить и начал быстро вертеть головой из стороны в сторону. Но нет, всё те же мангровые деревья и голая земля. — Кто это? — спросил он, глядя на Повешенного. Тот приоткрыл свой клюв, после чего, элегантными шагами проследовал к каменному столу, заходя за него и присаживаясь на тут же сформировавшееся под ним сиденье. Разведя руками и посмотрев сначала на череп, потом на кубки, заговорил: — Илья, дорогой, помнишь, я говорил тебе, что ты, в отличие от некоторых, не ослабляешь меня? Илья кивнул. — Так вот, знакомься: Умеренность, — он указал на кубки, — и Смерть, но с ней вы, думаю, уже знакомы. Келавра лишь учтиво кивнула, а вот до Ильи не доходило ещё очень долго. Он смотрел то на кубки, то на череп, но стоило ему открыть рот, как его в очередной раз перебил Повешенный. — Нет-нет-нет, ты, — он указал на Келавру, — не можешь спросить меня, как нас можно ослабить. А ты, — он обернулся к Илье, — не можешь спросить меня, почему кубки разговаривают. Потому что сначала я налью вам кое-что. Келавра лишь вздохнула, перебивать Аркана было бессмысленно, особенно если таковым Арканом являлся Повешенный. Быстрее было сделать то, что он хочет, чтобы получить от него нужный ответ. Повешенный, казалось, уловил эту мысль, потому что игриво прищурился, посмотрев Келавре прямо в глаза и, одновременно с этим разливая некую жидкость в пять чашек. Несмотря на то, что всё это время он не опускал свой взгляд, Повешенный поразительно ровно и аккуратно наполнил черные чашечки, которые, стоило ему только поставить сосуд с жидкостью на место, сами же приблизились к Келавре и Илье. Повешенный развернулся к Скаут, которые удобно устроились на выступающих корнях мангрового дерева. — Будешь? В ответ послышалось отрицательное тяфканье. Тонкие корни под ними начали виться, образовав нечто вроде удобного гамака, на котором Скаут удобно устроились. Повешенный пожал плечами и повернулся к Илье и Келавре. — Что же вы как чужие? Садитесь, пейте. Несмотря на общую доброжелательность, фраза больше звучала как приказ. Келавра посмотрела сначала на Илью, который испытывал тот же дискомфорт, что и она, потом на череп, кубки и, в итоге, перевела взгляд на Повешенного. Глубоко вздохнув, она пригубила содержимое чашки и тут же расслабилась. Неповторимый букет мяты, душицы, чабреца и листьев малины словно пытался пробудить в ней какие-то воспоминания. Этот божественный вкус и аромат был ей знаком. Слишком знаком. Не задумываясь, она произнесла вслух: — Откуда у вас в измерении взялся такой вкусный невивонский чай? — Чай? Это же кофе! — изумлённо промолвил Илья, не дав Повешенному ответить. Келавра ещё раз отпила прозрачную жидкость, после чего забрала чашку Ильи и вновь пригубила напиток. — Нет, это невивонский чай. Илья нахмурился, но, до того, как он успел повторить всё то же самое, что только что сделала Келавра, Повешенный закаркал, привлекая внимание пары на себя. — Это не кофе, но и не чай. Это Купио, напиток, принимающий самый желанный и любимый вами вкус. Для Ильи это кофе, для Умеренности — вода, для Смерти — змеиная кровь, ну, а для меня, — Повешенный открыл клюв и ловко влил в него содержимое чашки, — это виски. Он пощёлкал клювом, после чего продолжил: — Какая ирония. Каждый чувствует то, что хочет, но в результате мы все пьём лишь безвкусную и бесцветную жидкость, которая не имеет никакого эффекта. Лишь наши фантазии, изощрения и воспоминания. Воспоминания… Келавра отпила ещё чуть-чуть. Откуда она знала, что это невивонский чай? Она никогда не была в Невивоне, а Азра даже не рассказывал ей о нём, тем более никогда не привозил ей что-то традиционное. Этот чай точно не продавали на рынке, и она никогда не пила его в гостях. Она не могла попробовать его ни разу за эти три года. Тогда, остаётся лишь… — Мой отец привозил мне чай, когда ездил в Невивон. Келавра не понимала, почему вдруг вспомнила это, не понимала, почему, не зная даже, как выглядели её родители, она определила, что чай привёз ей именно отец. Будто бы что-то говорило за неё, что-то, однозначно помнящее всё о её прошлом. Но это было бы безумием. Нет, она и лишь только она имеет контроль над собой. — Вот видишь, а ты не хотела пить. Запомни, дорогая, порой, даже самое незначительное имеет очень большое влияние. Вот теперь можете задавать вопросы. Келавра, которая всё это время стремилась побыстрее начать диалог, сейчас сидела в недоумении, всё ещё тщетно пытаясь уловить хотя бы ещё одно воспоминание о родителях. Илья понял это и без слов, поэтому быстро привлёк внимание Повешенного на себя: — Кто ослабляет арканов? И зачем им это нужно? Повешенный промолчал. Вместо него заговорили Умеренность. Их нежный певучий голос доносился прямиком из кубков, переливаясь на разные лады. — Понимаешь, Илья, каждый из нас покровительствует определённым людям. Они имеют непосредственную связь с нами, им легче открыть персональные врата в наши миры. Повешенный, например, является твоим покровителем, а вот я сопутствую во всём одной, казалось бы, безобидной женщине, что мучается от голода, но никогда не сможет насытиться, ведь как такой монстр может быть накормлен? Вопрос был скорее риторическим, но Илья на него всё равно ответил: — Если я правильно понял, вы говорите о прокураторе Вольте? Кубки прекратили переливать воду друг в друга и опустились на стол. — Именно. Когда-то она была очень щедрой и трудолюбивой женщиной, державшей небольшую пекарню в Везувии. Она прилежно работала в ней вместе со своими же подчинёнными, а по воскресеньям раздавала сиротам хлеб и прочую выпечку. Но однажды, на той же улице, где она торговала, открылась ещё одна пекарня. Её хозяином являлся очень известный на тот момент пекарь, поэтому новость об открытии разошлась быстро. Сначала он переманил на свою сторону посетителей, а потом и рабочих. Бедная маленькая Вольта совсем не знала, что же ей делать. Сначала, совершённое ею добро вернулось к ней — сироты, что постарше, начали помогать ей за пару грошей. Но посетителей стало так мало, что Вольта была вынуждена платить им едой. Вскоре она уже не могла закупать даже зерно. Она закрыла пекарню, но так и не смогла найти новое занятие. Несколько раз мы являлись ей, предлагали мелкие сделки, но она хотела всё и сразу. Мои сделки ей не нравились, но вот когда явился Дьявол, — кубки взмыли и тут же со звоном ударили по столу, — она тут же согласилась. Она жадно заключала сделку за сделкой, а мы становились всё слабее и слабее. В результате она потеряла свою человеческую форму, став игрушкой Дьявола, а мы — физическую. — А кто-то и власть над своим миром. Илья быстро развернулся и посмотрел на лошадиный череп, из которого доносился голос. В голове его мелькнула лишь одна мысль: «Малаком ей явно было лучше». В глазницах черепа вдруг загорелись два золотистых огонька. Тёмная материя окружила его и вскоре превратилась из бесформенного облака в чётко заметные уши, гриву и шею. Наконец, показалось и тело с костистыми руками и длинными пальцами. Смерть попыталась выпрямиться, но тут же её позвоночник прогнулся, и она беспомощно упала бы, если бы Повешенный не ухватил её череп, который он с особой нежностью и аккуратностью, будто бы тот был сделан из хрусталя, поставил обратно на место. Тело Смерти же мгновенно рассеялось, будто бы его никогда и не было. — Когда-то я была могущественной. Каждый боялся меня, мечтал заключить со мной сделку. Кому-то обязательно хотелось увидеться со своим любимым или любимой, кто-то хотел оттянуть свою кончину на годик, два или же целых десять. Я обладала неведомой силой и властью, а сейчас…да, впрочем, вы уже всё знаете. Но у меня, как и у Умеренности, найдётся для вас ещё одна история. Вы, безусловно, виделись с Вальдемаром совсем недавно, не так ли? Илья кивнул. — Да, Келавра что-то там сделала с какими-то цепями, и я… — Это сделки, — перебила Илью Смерть. — Я покровительствую Вальдемару уже много лет. И за эти годы они сумели натворить чёрт знает что. — Много лет — понятие растяжимое. Смерть засмеялась, и от её смеха по спине Ильи пробежали мурашки. — А ты сам-то как думаешь, как давно они начали их заключать? Илья вздохнул и нахмурился, попытавшись оценить возраст Вальдемара, после чего неуверенно ответил: — Лет тридцать назад? Отрицательный ответ. — Пятьдесят? И вновь всё то же монотонное и холодное «нет». — Неужели сто? — О нет, не сто и даже не тысяча. У всех Аркан люди меняются стабильно, а вот я… Когда-то я покровительствовала правителям-тиранам, могучим и смелым военачальникам, бесстрашным воинам, но однажды всё изменилось. Вальдемар древны как мир, милый мой, и, если их не остановить, они переживут нас всех, и, заметьте, когда я говорю «всех», я имею буквально каждого, даже бессмертных. Столько сделок не заключало ещё ни одно живое существо. А ведь всё могло бы быть иначе. Смерть вздохнула, и с ней будто бы вздохнул и весь мир Повешенного. Подул холодный ветерок, птицы прекратили петь. — Вальдемар родились там, где сейчас стоит Пракра. Они были восьмым ребёнком в семье. О, бедное бесполое дитя, чей дар был воспринят как проклятье! Они были последней надеждой своих родителей на наследника, и, казалось бы, столь малое желание сломало им жизнь. Они были вечным изгнанником, позором семьи и козлом отпущения в своей деревне. Вальдемар очень рано познали ненависть, зависть, жестокость и жажду мести. Они ушли из дома в поисках себя, но боже, как же они были слепы! Они не видели свою истинную красоту и своё настоящее предназначение, пытались отстраниться от мира магии, беспричинно веря, что именно он проклял их. Они панически боялись меня, никогда не слушали моих наставлений. В конечном счёте, сами того не зная, Вальдемар запечатали свои врата в мой мир. И я отпустила их, ведь я была не в праве насильно предлагать свою помощь. Прошло ещё немного времени, и они наконец-то нашли себя во врачевании. Под моей косой они бы, безусловно, смогли бы достичь небывалых высот — найти лекарства от неизлечимых болезней, возвращать к жизни умирающих, даровать зрение слепым, слух глухим и голос немым. Но они отказались от меня, а потому выбрали совершенно иной путь. Вальдемар ступили на тропу корысти. Даже, казалось бы, помогая людям, они не несли в себе того света, что несёт единственный врач в глухом поселении. Они ставили во главу деньги, а не людей. Именно поэтому Дьяволу было так легко найти их слабое место и ударить в него со всей силы. Сделка за сделкой, они уже перестали быть человеком. Они продали всё — семью, друзей, знакомых и даже пациентов. Их душа прогнила, а образовавшиеся пустоты заполнил лишь садизм да жажда наживы. Вскоре они перестали есть, а потом и спать. Они начали скитаться по миру, в поисках прокажённых и больных чумой. Если где-то отмечались вспышки заболеваний — Вальдемар там однозначно присутствовали. Казалось бы, что ещё могло просить существо, не нуждающееся ни в еде, ни во сне, ни в общении? Что ещё могло сделать их жизнь слаще? Но оказалось, что и таковое нашлось. Огоньки в глазницах черепа погасли. Атмосфера сгущалась ещё сильнее, и всем присутствующим казалось, что воздух начал давить на них. Илье стало некомфортно — его знобило. Он начал заламывать пальцы, пытаясь найти что ответить, но ничего не приходило в голову. Келавра, дрожащими не то от стресса, не то от холода, руками подвинула к себе сосуд с Купио и налила себе ещё немного. Но даже Невивонский чай не сумел её согреть. Она взглянула на череп, ожидая, что Смерть продолжит, и не прогадала. — Казалось, это было совсем недавно. Я сидела здесь с Повешенным, мы всё так же пили и общались, но тогда у меня ещё было тело, пусть я и была невообразимо слаба. Однако в тот проклятый день Вальдемар зашли слишком далеко. Они захотели стать бессмертными.Я почувствовала, как ещё одна раскалённая цепь связала Дьявола с Вальдемаром, как мой мир разлетелся в осколки, как тело моё начало исчезать на моих же глазах, как я, та, которую боялись все, перед которой преклонялись, стала лишь жалкой лошадиной черепушкой в когтистых лапах. Я потеряла всё, стала шёпотом листьев, расплывчатой тенью. А ведь всё могло бы быть иначе… Смерть закончила свой рассказ, но никто за столом не осмеливался что-то ответить. Даже Повешенный безэмоционально опустил свой взгляд. Илья никогда не думал, что он будет сострадать самой Смерти, но сейчас ему действительно было как-то не по себе. Когда они с Келаврой разговаривали с ней, она всё ещё казалась им невозмутимой и стойкой, пусть и не имела тела или же оформленного мира. Но сейчас, что она, что Умеренность доказали ему, что Арканы и люди не настолько различны, как утверждал Дьявол. Холодный ветер вскоре совсем перестал дуть, и птицы вновь начали перекрикиваться на разные лады. Умеренность продолжили переливать воду из кубка в кубок. Тишину прервала Келавра, которая, слегка отойдя от свалившейся на неё горы информации, задала следующий вопрос: — Если же Дьявол так давно строит свои планы, почему остальные Арканы не пытаются с ним бороться? Повешенный усмехнулся, подняв голову и посмотрев в безоблачное небо над ними, после чего заговорил: — Понимаешь, Келавра, мы все здесь как одна большая семья. А Дьявол в ней — противный младший брат, — он влил в свой клюв ещё чашку Купио, каркнул и продолжил, — которого все не очень-то и любят, но которому нельзя вредить. Дьявол, как и мы все, много за что ответственен, поэтому без него невозможно существование мира, как нашего, так и вашего. Если Дьявол исчезнет, будет нарушен баланс, а это недопустимо. Дьявола нельзя убить, но можно лишить его тела. Тогда, его сердце будет поддерживать его мир, но сам он не сможет самостоятельно существовать. — Сердце? — Илья прищурился. — Да, сердце, — уверенно продолжал Повешенный. — Если вы сохраните его, то можете Дьявола хоть в порошок превратить и по ветру рассеять, мир сохранит свой баланс. Но учтите, существует тонкая грань между уничтожением физической формы и уничтожением самого Аркана. Если вы насильно вырвете сердце, то вы убьёте Дьявола, а значит, ему нужно будет мгновенно найти новый сосуд, иначе мы все вернёмся в хаос, из которого и произошли. Но если вы обхитрите его и сумеете отделить его тело от непосредственной сущности, он продолжит своё существование и более не потревожит ни нас, ни вас. Задание казалось невыполнимым. Келавра с Ильёй неуверенно посмотрели друг на друга, но не сказали ни слова. Да и что они могли сказать? Что они боятся, что всё, что они когда-либо желали — переместиться в тихий уголок на краю света и наконец-то отдохнуть ото всего ужаса, что происходит в мире? Но даже если и так, откажись они ото всего, будет ли их мир, с этим гипотетическим тихим уголком, существовать вообще? Нет, они должны были молчать. Обязаны были молчать. — Что же касается помощи, я прекрасно понимаю вас, — Повешенный распрямил спину и скрестил руки на груди. — Ваши жизни коротки, вы ещё молоды, поэтому умирать вам явно не очень хочется. Однако существует маленькая проблемка. Понимаете, в случае борьбы с Дьяволом, мы рискуем не только собой, но и нашими мирами. Именно поэтому, чтобы избавиться от его происков, нам нужно объединиться, а это, поверь мне, невозможно. Маг и Верховная Жрица считают себя выше ссор, и совершенно не видят никакой угрозы. Императрица, Император, Суд и Мир вечно закрывают глаза на проблемы, никогда ни в чём не участвуют, считая нас всех крикливыми детьми. Иерофант, Башня, Правосудие и Влюблённые ослаблены Дьяволом, сумевшим подкупить Валериуса, Вульгору, Властомила и чету Альназар. Колесница слишком горда, как впрочем и Отшельник, отказывающийся выходить из своей пещеры уже тысячи лет. Колесо Фортуны вечно придерживается нейтралитета, благо сейчас не встаёт на сторону Дьявола. Сила как всегда полагается на смертных, у Звезды границы мира слишком слабы, поэтому, покинь она его, Дьявол может им тут же завладеть. Луна и Солнце рассорятся прежде чем вы успеете глазом моргнуть. Остаёмся только мы. Но уйди я из своего мира, я оставлю его, Умеренность и Смерть совершенно без защиты, а этого допустить нельзя. Повешенный опустил свою когтистую ладонь на лошадиный череп и провёл по нему пальцами. — Именно поэтому у меня есть план. Непосредственно к Дьяволу пойдёте вы вдвоём. Дорога эта будет короткой, но нелёгкой. Мир Дьявола стоит на сделках, поэтому хоть где-то вы встретите пучок, ведущий к Вольте и Вальдемару. Разорвите эти сделки, и вы восстановите Смерть и Умеренность. После этого Дьявол в любом случае остаётся в проигрыше — если вы одолеете его, проблема будет решена, а если нет, втроём-то мы ему зададим. Повешенный громко и радостно закаркал, явно довольный своими планами. — А почему мы не можем просто разорвать сделки, а вы там уже за нас всё доделаете? В голосе Ильи присутствовала небольшая надежда, смешанная с почти что с детской наивностью. Ответ его, однако, разочаровал. — Потому что в вашем мире, чтобы разорвать все сделки, вам нужно непосредственное согласие того, кто их заключал, а его вы явно не получите. Пока вы будете бегать друг за другом как звери, Дьявол провернёт свои грязные ритуалы и сольёт наши миры. А как только он это сделает, он получит полный контроль, и мы его уже не уничтожим, соберись хоть всей двадцаткой. Думаю, упоминать, что у Келавры даже тела нет, я не буду.Присоединиться к вам в мире Дьявола мы сможем не сразу, ибо тот, над кем истязались тысячи лет, не сумеет восстановиться за пару часов. Так что в любом случае, нам выгоднее, чтобы сначала вы попробовали сбить спесь с этого козла, будь он неладен, сами, а уж дальше по ходу разберемся. Это было жестоко, но Келавра отлично понимала Повешенного. Действительно, Арканы не должны были идти на такой риск, если есть возможность получить помощь от смертных. Однако всё то время, что она молчала, Келавра думала только об одном. Повешенный упомянул абсолютно всех Арканов, а также и причины не помогать, но он не упомянул Шута. Быть может, существует хоть какая-то, хоть самая малая надежда, что он сможет встать на их сторону? Ведь в таких ситуациях, когда на кону существование мира, нужно пробовать любые пути. Собравшись с силами, Келавра заговорила: — А что насчёт Шута? Вы ничего не говорили о нём. Неужели он откажет нам в помощи? Повешенный наклонил голову, как-то делают птицы, несколько раз быстро моргнул. Он будто бы всем своим существом пытался казаться удивлённым столь глупому вопросу. — Келавра, а разве ты не знаешь, что случилось с Шутом? В этом вопросе было столько насмешки и разочарования, будто бы она должна была знать что-то, что знают все и даже не спрашивать об этом. Келавра лишь только нахмурилась и покачала головой. — Я чувствую особую связь с его картой, но он никогда не говорил со мной. По крайней мере, в последние три года после того, как я вернулась к жизни. Тут вдруг раздался громкий смех Смерти, от которого птицы вновь прекратили петь, реки — течь, а ветер — дуть. Келавра согнулась и опустила голову, стараясь казаться как можно меньше, в недоумении подняв брови. Что она сказала не так на этот раз? Как только Смерть прекратила смеяться, в её глазницах вновь загорелись огоньки, которые как глаза посмотрели на Келавру. — Вернулась к жизни? Сама? Неужели ты решила обделить своего дружка Азру? Он ведь так долго старался воскресить тебя из кучки пепла, что сам несколько раз чуть не погиб. В результате мальчишка вообще отдал часть своего сердца. С твоей стороны очень эгоистично не упоминать его. Илья поперхнулся. Келавра выронила чашку. Всё в этом мире возможно, если ты готов уплатить должную цену. Она слышала это от Азры, но даже предположить не могла, что он говорил о себе. Несмотря на холодный ветерок, Келавре стало душно, ей не хватало воздуха. Она не могла сфокусировать взгляд на чём-то одном, судорожно смотря по сторонам. Казалось, ещё тогда, в подземелье, она получила обратно часть воспоминаний. Голова её больше не болела, и она думала, что на этом пазл и сложился. Но нет, все эти три года она жила с человеком, который вернул ей жизнь, рискуя своей. Она так отстранилась от него, не доверяла ему, но всё это время именно он был тем, кого она должна была безгранично благодарить? Илья подвинулся к Келавре и обнял её. Она не отпрянула, а лишь прижалась к нему сильнее. — Знаешь, тебе нужно быть помягче с людьми, — Повешенный сердито поглядел на череп, недовольно щёлкая клювом, после чего поднял взгляд на Келавру. — А разве тебе никто не говорил? — Нет. Келавра выпрямилась. Илья слегка успокоился, но всё ещё продолжал смотреть на неё с заботливым волнением, будто с ней что-то вот-вот случится, ведь в таких ситуациях нужно быть начеку. Повешенный хлопнул в ладоши, и осколки чашки, которую разбила Келавра, собрались воедино. Он встал из-за стола, сам налил ей Купио и сел рядям с ней, накрывая её одним крылом, после чего задумчиво посмотрел вдаль, переводя взгляд то на открывающийся за деревьями-колоннами вид, то на череп, что теперь находился напротив него. Он остановился на последнем и уверенно кивнул. — Что же, теперь ты знаешь, — своим обволакивающим низким голосом сказала Смерть. — Ты погибла от чумы, твоё тело отвезли в лазарет, сожгли… — Я знаю, — резко оборвала Келавра. Жёлтые огоньки в глазницах Смерти посинели. Она помолчала ещё некоторое время. Келавра осознавала, насколько она груба с самой Смертью, но она не могла ничего с собой поделать. Та всё осознавала, потому, словно и не заметив, быстро продолжила: — Твой дружок Азра приходил ко мне несколько раз, но я не возвращаю кого попало к жизни, особенно во время чумы. Я еле справлялась с поступавшими мне душами и просто не могла тратить своё время на поиски одного человека из тысяч других. Мальчишка вспылил, и ответил мне, что вернёт тебя и без моей помощи. О, сколько глупых и опасных ритуалов на крови он совершал, пока не нашёл нужный! При этой фразе Илья, всё это время державший Келавру за руку, словно опасаясь за неё, вдруг опустил её и вздрогнул. Он настороженно поглядел на череп и спросил: — Извините пожалуйста, а можно уточнить, чью кровь он использовал для этих ритуалов? Огоньки изменили своё положение, и теперь казалось, что Смерть смотрела на Илью. Он знал ответ, прекрасно знал его, но что-то внутри него верило, что сейчас послышится что угодно, но не то, о чём он думает. Это была такая наивная и глупая детская надежда, которая всё же теплилась в нём. Но желанию его было не суждено сбыться. — Твою, если память мне не изменяет. Илья ухмыльнулся одними лишь губами. Всё в нём — и то, как он многозначительно хмыкнул, и то, как слегка задергался его алый глаз, как сузились его зрачки, как он почти незаметно прикусил губу и как отвёл свой взгляд, будто бы кричало: «Ну я же говорил». Он чувствовал себя ещё более использованным, словно кто-то прошёлся по нему, потом передумал, развернулся и прошёлся ещё раз. Но он не промолвил ни слова. Он знал, что сейчас это было ни к чему. Безусловно, он беспокоился о Келавре, и хотел, чтобы она получила ответы на все свои вопросы, но ещё больше он хотел, чтобы этот разговор закончился. Он хотел встать с этих каменных сидений, хотел уйти, куда угодно, пусть даже к Дьяволу, но уйти. Поэтому он и молчал, оставив любое колкое словцо, что приходило ему в голову, при себе. Келавре же сейчас было не до этого. Она с какой-то поразительной жадностью вслушивалась в каждое слово, которое говорила Смерть, хватаясь за информацию, как за соломинку. Она даже не обратила внимания на вопрос Ильи, он не показался ей странным, казалось, она его даже и не слышала. Единственное, что для неё было важно сейчас — узнать об Азре всё, что до этого ей было неизвестно. — Поскольку тебя кремировали, одного ритуала было недостаточно. Поэтому твой дружок заключил сделку, чтобы получить для тебя тело. А если быть точнее, тело Шута. Но всё бы было легко и просто, если бы не маленькая деталь. Азра работал, обещая это тело Люцио. Но в результате он специально сорвал ритуал. Потому, собственно, ты и сидишь здесь. — То есть, моё тело…получается и не моё вовсе? Келавра расстроенно посмотрела в сторону. Повешенный опустил своё крыло так, чтобы оно касалось её спины, но всё ещё молчал, позволив Смерти закончить. Синие огоньки покраснели, сливаясь с общим тоном окружающего их мира. — О нет, всё более чем в порядке. Сердце Шута так и осталось в его мире. То, что бьётся в тебе, создано на основе отданной Азрой частички. Именно потому у него есть метка, а значит, сделка была совершена правильно, — Смерть подождала пару секунд для драматичности, а потом прибавила, — Люцио, быть может, и украл у тебя тело, но это не значит, что оно ему принадлежит. Это тело твоё и только твоё. А вообще, всё это очень странно. Самопожертвование больше по части Повешенного, а не Мага. Повешенный вздохнул, но ничего отвечать не стал. Его внимание, как и внимание Ильи было сосредоточено на Келавре. Та же сидела, глядя в одну точку. Она не знала, что говорить, да и нужно ли. Да, она была рада словам Смерти о её теле, но больше всего на свете ей бы хотелось сейчас увидеть Азру, обнять его, слёзно благодарить. Ведь если бы не он, она бы сейчас не сидела здесь. Он рисковал своей жизнью ради неё одной, благодаря нему она не осталась пеплом, воспоминанием, мгновеньем в бесконечности жизни. В последнее время они много ссорились. Азра вечно куда-то пропадал, ничего ей не договаривал. Он стал скрытным и сильно отдалился от неё, но Келавра не могла понять, почему. Но теперь-то всё сложилось воедино. Теперь она понимала, насколько капризной и эгоистичной она была всё это время перед таким благородным человеком, её спасителем и героем, с которым она жила три года, не зная ровным счётом ничего о его благородном поступке. Но Азра был далеко. Их разделял целый мир. Мир, который нужно спасти. Именно поэтому она должна переступить через свой шок, усмирить себя и двигаться к самой главной цели — к Дьяволу. Ведь сильные люди, как она, не проигрывают и никогда не позволяют застигнуть себя врасплох. От крыла Повешенного исходило приятное тепло, и Келавра начала расслабляться. Дышать стало гораздо легче. Да и третья чашечка Купио заметно успокаивала. Птицы, до этого напуганные смехом Смерти, вновь заголосили. С каждой секундой мрачная обстановка светлела, пока не стала совсем лёгкой. Наконец, Келавра подняла голову, посмотрела сначала на Илью, потом на Повешенного, а затем отчетливо промолвила короткое «спасибо». Установилась какая-то неловкая тишина. Продолжать разговор было бессмысленно, а начинать новый — нелогично. Каждый думал о своём, но никто не решался заговорить об этом. Келавра же решила, что продолжаться оно так не может. Они пришли сюда, чтобы обсудить Дьявола, и сложившаяся ситуация совершенно не должна была им помешать. Потому, решив, что она отчасти была причастна к возникновению такой атмосферы, ей же и следовало заговорить первой. Именно поэтому, постаравшись начать настолько не наиграно, насколько это было возможно, Келавра хлопнула руками по коленкам, пружинисто встала из-под крыла Повешенного и завила: — Что же, несмотря на всё это, нам всё ещё нужно разобраться с Дьяволом. Илья чуть вздрогнул, отвлечённый от своих мыслей, но он не мог не обрадоваться тому, что тема разговора перешла с Азры на что-то другое. Повешенный тоже, казалось, расслабился, ибо сложил крылья и вновь пересел к Умеренности и Смерти. Время в мире Повешенного тянулось очень медленно, поэтому Дьявол однозначно не мог успеть сделать что-то серьёзное и разрушительное. И, как бы хорошо не было сидеть за каменным столом, попивая любимый напиток, нужно было выдвигаться и покончить с тиранией Аркана раз и навсегда. — Что верно, то верно, — Повещенный кивнул. — Однако перед тем, как вы уйдёте, я, а если быть точнее, мы, — он развёл руками, дав понять, что имеет ввиду всех присутствующих, — кое-что вам покажем. Даже Скаут, которые всё это время видели на импровизированном гамаке, спрыгнули с него, подходя к столу. — Безусловно, вы пришли сюда для того, чтобы получить от нас определённую информацию. Но мы решили, что ели уж мы не можем помочь вам непосредственно, нам однозначно стоит сделать это косвенно. Повешенный устроился поудбнее, расставив ноги и скрестив руки на груди. — Илья, подойди ко мне. Илья несколько приоткрыл рот и безмолвно указал на себя, будто бы переспрашивая, точно ли его позвал Повешенный. Получив одобрительный кивок в ответ, он неуверенно встал и стал обходить камни-сиденья, неуклюже задев один и чуть не упав. Поначалу он сел поодаль от Повешенного, но всё ещё чувствуя определённое недовольство, подвинулся ближе. Тот развернулся к Илье таким образом, что одна его нога твёрдо стояла по одну сторону сиденья, а другая свисала по вторую, чуть-чуть не доставая платформы. — У меня есть для тебя подарок. Повешенный пощёлкал клювом и одной рукой слегка потянул Илью за край пиджака к себе. Тот, осознав намёк, придвинулся к нему вплотную, всё ещё несколько волнуясь. Повешенный развязал алый бант на его шее и кинул Келавре, которая не без интереса наблюдала за происходящим и тут же его поймала. Когтистые пальцы оголили белоснежную шею, оставляя на ней лёгкие царапины. Сердце Ильи забилось чаще, что было чуть заметно по тому, как мелко дрожала его кожа чуть выше впадинки между ключицами. Он замер, почти что не моргая, глядя в глаза Повешенному, не зная что от него ждать, но не осмеливаясь спросить. Кажется, в этих глазах он увидел целую завораживающую вселенную, которая сковала его на месте, ввела в состояние прострации. Ещё секунда, и он уже не видел и не слышал ничего вокруг, кроме как Повешенного. — Повторяй за мной. Аркан легко обхватил шею Ильи. Тот слабо кивнул, хотя один лишь его взгляд говорил о полном повиновении. — Я, Илья Деворак, даю полное и добровольное согласие на вручаемый мне дар… Повешенный несколько сжал пальцы, из-за чего Илье было не очень удобно говорить, но, несмотря на это он повторил всё сказанное без задней мысли. Однако даже если бы он и хотел промолвить что-то другое, то наверняка бы и не смог — настолько сильно взгляд Аркана влиял на него. — И клянусь своей жизнью… Илья вздрогнул, но рука лишь сильнее сжала его шею. Келавра подскочила и хотела уже что-то сказать, как голос Повешенного в её голове отчётливо приказал ей сесть. И она повиновалась, как повиновался и Илья, хрипло повторяя сказанные ему слова. — Что буду использовать его единственно и исключительно во благо. Последнее «о» было произнесено Ильей скорее как воскрик. Вороньи когти впились в его кожу. Он дёрнулся и попытался отпрянуть от Повешенного, но тот слишком крепко его держал. На секунду в глазах Ильи потемнело. Его бросило в жар и он почувствовал разрывающее и невыносимое жжение в области шеи. Воздух вокруг, казалось, сгущался, им невозможно было дышать. Он попытался закричать, но даже не смог открыть рот, его будто бы парализовало, отчего он был вынужден бездвижно и безмолвно терпеть, в кромешной тьме и тишине, слыша лишь только биение своего сердца и противный звон в ушах. Однако вскоре он почувствовал, как Повешенный ослабил хватку и отдёрнул руку с глубоко зашедшими в шею когтями. Тут же Илья ощутил холодное прикосновение чаши, собиравшей текущую по бледной коже кровь. Звон прекратился, дышать стало легче, и вскоре он начал приходить в себя, различая сначала мутные цветные пятна, а затем и отчетливые силуэты. Прямо перед ним стояла напуганная Келавра, тревожно подбежавшая к нему, как только он выпал из реальности. Рядом с ней довольно сидел Повешенный, размешивая когтем кровь в одной из чаш Умеренности. Вскоре Илья ощутил, как сошёл и невыносимый жар, но жжение в области шеи не прошло. Он перевёл свой взгляд на Келавру. Она стояла над ним, взволнованно сведя брови и чуть приоткрыв рот, словно ожидая, что он вот-вот что-то ей скажет. Сейчас у Келавры не было под рукой повязки, и некоторые прядки её чуть кудрявых волос спадали на её веснушчатое личико, что она, однако будто и не замечала. Всё в ней в этот момент было прекрасно. Как-то особенно и по-своему хорошо становилось от её взгляда на душе. Илья постарался улыбнуться, но не смог. Всё его тело было до сих пор парализовано, отчего он начал было волноваться, пусть и не стоило: — совсем скоро он уже смог пошевелить сначала пальцами на ступне, а потом и всей ногой. Оцепенение сходило, набирая обороты, и Илья снова почувствовал приятное тепло, окутавшее всё его тело. Наконец он смог двинуть и рукой. Стоило ему убрать ладонь от шеи, как Келавра тут же переменилась в лице. Она чуть не подпрыгнула от удивления, широко улыбаясь и переводя взгляд с повешенного на Илью, прижала кулачки к груди и начала ёрзать на каменном сиденье, пытаясь что-то сказать, но словно не осмеливаясь испортить момент. Повешенный кивнул, будто бы отвечая на её безмолвный вопрос. Илья всё ещё не мог говорить, но ему хватило сил, чтобы положить руку туда, где он испытывал сильное жжение. Он провел пальцами по своей мокрой от холодного пота шее, остановившись на месте жжения и надавив на него. И тут его осенило. Он помнил это чувство, как ничто другое. Казалось, какая-то неведанная сила мгновенно пробудилась в нём, прогоняя прочь все негативные мысли, всю неуверенность и все страхи. И эта сила окончательно вернула ему контроль над своим телом. Илья привстал, вдыхая полной грудью и, широко открыв глаза, почти что вскрикнул: — Метка?! Келавра тут же крепко обняла его, что можно было считать за положительный ответ. Илья мгновенно расслабился, выдыхая, и обнимая Келавру в ответ. Однако он тут же отстранился и вновь прикоснулся к шее, словно проверяя, действительно ли правда то, что с ним происходит. Повешенный закончил перемешивать жидкость в кубке, и, стоило ему только вынуть из неё свой окровавленный палец, кубок тут же вернулся ко второму, дав возможность Умеренности продолжить переливать их содержимое друг в друга. — Да, Илья, метка. Но рано радоваться, сначала выслушайте меня. Голос его звучал несколько ниже обычного, да и общим своим видом он давал понять, что ситуация была абсолютно серьёзной. — Как я уже сказал, это подарок. Однако мы не можем раздавать их смертным направо и налево. Именно потому вы и заключаете с нами сделки. Ведь если мы не получим что-то взамен, с какими бы благими намерениями мы не преподносили вам дар, он просто не будет работать. Именно потому мы с тобой всё равно заключили сделку. Келавра прекратила улыбаться, с вниманием разворачиваясь к Повешенному и усаживаясь в позу лотоса. Илья тоже выпрямился, свесив одну ногу с камня. — И в чём же она заключалась? Повешенный вздохнул, вытирая пальцы о свои одежды. Стоило им коснуться ткани, как кровавые пятна тут же исчезали. — Я даю тебе метку, а ты, в случае неиспользования её во благо, отдаёшь мне свою жизнь. Сказано это было так спокойно, будто разговор шёл о чём-то рутинном и будничном. Однако, до того как кто-то успел возмутиться, Аркан быстро продолжил: — Понимаете, это ситуация, где мы все в выигрыше. Если только ты не собираешься зачем-то лечить зверушек Дьявола, — он посмотрел Илье прямо в глаза, — то тебе нечего бояться. Однако есть один маленький минус. Повешенный потянул высокое «а», произнося «маленький» и даже почти сложил когти указательного и большого пальцев, как бы в подтверждение сказанного. — Метка действует лишь один раз. Безусловно, она не реагирует на мелкие царапины или порезы, но постарайтесь не калечить себя по пути. Келавра и Илья кивнули почти что одновременно, на что Повешенный радостно закаркал, словно смеясь. — Спасибо вам большое, ваш дар нам более чем пригодится! Келавра обернулась к Илье, ожидая, что тот с ней согласится. Илья игриво опустил одну бровь, разводя руками и резко собирая пальцы в кулак, и, улыбнувшись, заявил: — Даже более чем пригодится! Он собирался было уже встать, но его остановили Умеренность. Они опустили один кубок на стол, а второй поднесли прямо к Келавре так, чтобы его было видно как Илье, так и Повешенному. — Вытяни-ка руки. Слова эти были адресованы Келавре, и она послушно подчинилась, соединив ладони и поднеся их к кубку. Тот слегка поднялся над столом и наклонился, продолжая медленно перемешивать своё содержимое. Келавра терпеливо не двигалась, внимательно наблюдая за кубком. Наконец он остановился и перевернулся, выливая в её ладони вязкую алую жидкость, которая, стоило ей соприкоснуться с кожей, испарялась. Процесс продолжался ещё долго, но под конец Келавра ощутила, как что-то твёрдое выпало из кубка. Как только жидкость растворилась, она поднесла ладони к себе и чуть-чуть развернула их к Илье, чтобы и тот мог посмотреть. В руках её оказались маленькие ножницы, сделанные из александрита. На ручках их были выгравированы мельчайшие цветы, которые сложно было разглядеть детально, но которые, стоило только присмотреться поближе, поражали своей утончённостью. Наружный край лезвий был сильно закруглён, из-за чего ножницы напоминали чуть скривлённый с одной стороны овал. Внутренний же край был испещрён мелкими зубчиками. Само по себе лезвие было очень тонким и невероятно острым. — Вы можете спросить, зачем же вам это? Голос Умеренности заставил Келавру и Илью отвлечься и поднять склонённые друг к другу головы. — То, что вы сейчас держите, является неплохим оружием против Дьявола. У Смерти раньше имелась похожая штучка для пресечения жизней, но поверьте, моя вам намного нужнее. И перед тем, как вы спросите меня, как такая мелочь сможет вам помочь, позвольте объяснить. Кубки столкнулись вместе и опустились на стол. — В ваших руках лежит то, чем можно разорвать любую сделку. Я не могу лично пользоваться этим, в отличие от вас, конечно же. Против Дьявола сложно пойти одной лишь магией, а мы давно хотели, чтобы он распрощался со своей обманом заработанной горой сделок. Умеренность замолчали ненадолго, и тут же добавили: — Вы не сможете разорвать каждый договор — их слишком много. Однако вы свободно сможете найти и уничтожить связь Дьявола с придворными. Но будьте внимательны — вы получили мой дар на той же крови, что и метку. Не попадите в ловушку, а не то ты, Илья, расплатишься своей жизнью. Илья глубоко вздохнул. В принципе, учитывая, что в случае, если они проиграют Дьяволу, погибнут все, сделка казалась не такой уж и плохой. Критические проблемы требуют критических решений, оттого лучше было отправиться к Дьяволу хоть с чем-то. Келавра полностью разделяла мнение Ильи, поэтому ничего, кроме слов благодарности не сказала. Казалось бы, уже наступило время прощаться и выдвигаться в другой мир, но Повешенный дал понять, что ещё ничего не окончено. Он подозвал к себе Скаут, которые всё это время упорно что-то искали в своем рюкзаке, а сейчас, когда на них обратили внимание, гавкнули и передали Повешенному небольшую сумку-мешочек, легко поместившуюся в ладонь Аркана. Он раскрыл её и вытянул руки, ожидающе поглядев сначала на ножницы, потом на Келавру. Та сначала не поняла, что же от неё ожидают, но, сообразив, спохватилась и аккуратно положила ножницы в сумку. Повешенный кивнул и, закрыв её, отдал Келавре. Та поблагодарила его и тут же перекинула ремешок через плечо так, чтобы сумка доставала ей до пояса и похлопала по ней. Тут же она услышала, что в сумке явно что-то зашуршало, и что это точно были не ножницы. — Скаут положили туда…а хотя, — Повешенный прервался, щёлкая клювом, — Скаут, быть может объяснишь? Посмотрим, что в ней осталось от Шута. Скаут громко залаяли, и Келавре ничего не оставалось, как внимательно слушать их, пытаясь распознать знакомые слова и на их основе сложить внятные предложения. Сначала это было очень сложно сделать, однако уже в ближайшее время лай Скаут казался обычной человеческой речью. Когда они договорили, Келавра озарилась в лице и сердечно начала благодарить и Скаут, и Повешенного, после чего перевела Илье всё сказанное. Как оказалось, в сумке находился свиток, который, стоит его только развернуть, укажет им путь в любую точку Вселенной, что явно может пригодиться у дворца Дьявола, не самого доброжелательного для них места. — Вот теперь вы готовы. Повешенный встал, взглядом призывая Келавру и Илью сделать то же самое. Последний развернулся спиной к столу и спрыгнул на нижнюю платформу, подхватив Келавру за талию и спустив её к себе. — Пока рядом с нами Смерть, время в моём дворце почти что не движется. Если у вас остались какие-то вопросы, то задавайте. Ответом Повешенному было молчание. Да и что они могли спросить? Почему Дьявол решил заняться своими грязными дельцами именно сейчас? Почему именно они должны ему противостоять? Почему в магическом мире такой раздрай, что даже высшие этого мира не могут объединиться ради дела, от которого зависит их же судьба? Они сами прекрасно знали ответы на эти вопросы. Они знали, что если сейчас они не приложат никаких усилий, мир падёт. И раз уж судьба так хочет, они обязаны были встретиться со своими страхами лицом к лицу. — У нас больше нет вопросов. Повешенный кивнул и спустился на одну платформу ниже. За ними проследовали и Скаут. Попрощавшись со Смертью и Умеренностью, Илья и Келавра проследовали к вратам, сплетённым из ветвей и корней мангровых деревьев. Когда они уже выходили из зала, их остановил гулкий голос Смерти: — Удачи вам. Вернитесь живыми, и вы благословите тот день, когда узнали меня.

***

Стоило только выйти из дворца, весь мир Повешенного словно радостно запел, подбадривая идущих. Запутанные корни деревьев расступались перед ними, ветки поднимались, а теплый ветерок дул им в спину, как бы подталкивая. В небе покрикивали многоголовые птицы, а на земле стрекотало множество разнообразных насекомых. После столь долгого разговора и Келавра, и Илья молчали. Каждый был полностью погружён в свои мысли и не хотел прерывать устоявшуюся тишину. Они наверняка полагали, что думают каждый о своём, но нет, их мысли были одинаково сосредоточены на одном лишь человеке. Азре. — Извините пожалуйста, а можно уточнить, чью кровь он использовал для этих ритуалов? — Твою, если память мне не изменяет. Илья слышал этот ответ в своей голове и, желая избавиться от него, несколько раз жмурился, тряс головой, отводил взгляд, пытался перевести мысли на что-то другое, но это не помогало. Лишь только голос Смерти смешался с его голосом, полностью наполняя его сознание так, что он уже и не понимал, что реально, а что нет. Как он мог? Этот вопрос остановил бурю мыслей. Илья слегка нахмурился. Вопрос был очень глупым и нелогичным. Как он мог? Как он мог?! Да запросто он мог. Это же Азра. Азра, которому нельзя перечить, Азра, который добивается всего, чего захочет, Азра, который не знает слова «невозможно». Когда он ставит перед собой цель, он предпочитает играть всеми картами сразу, даже самым подлым и грязным способом. Когда-то Илья искренне верил, что его любят. Что забытый совместный ужин, запертые двери магазина, в котором всё ещё горел свет, неловко потерянные книги по врачеванию были лишь случайностью. Илья никогда не придавал этому большого значения. Ведь как бы одиноко он себя не чувствовал, в конце его всегда ожидало нечто большее. Нечто полное наигранной страсти, нечто, во что он хотел и желал верить, нечто, ослеплявшее его. О боже, он был готов на всё в те сладостные минуты блаженства! И если бы Азра тогда сказал ему вонзить в себя кинжал и продать душу Дьяволу, то Илья бы повиновался, не задумываясь. Только сейчас он стал понимать, каким глупцом он был. Роза, какой бы красивой она не была, всегда имеет шипы. Илья обращал внимание лишь на цветок, сжимая ладонь и позволяя шипам пронзить его, когда всё это время он мог выронить то, что так мучило его. Но Илья предпочёл другой путь. Он так сильно был влюблён в образ, что сам надел на Азру маску и сам же отказывался видеть человека за ней. Он считал себя проблемой в их отношениях. Это он был недостаточно внимательным, недостаточно заботливым. Это он излишне навязчиво задавал глупые вопросы и создавал некомфортные ситуации. Это он был неправ. Неправ, когда лезвие рассекало его ладонь. Неправ, когда смуглые пальцы надавливали на кожу и подставляли аккуратную пиалку для сбора крови. Неправ, когда, стоило ему только открыть рот и спросить, что происходит, он чувствовал как Азра касается раны языком, заставляя его замолчать и закусить губу. Но сейчас он понимал, насколько он был слеп. Он понимал, что им пользовались, что он был нужен лишь для экспериментов. Действительно, зачем рисковать своей жизнью, когда есть кто-то, готовый добровольно умереть за тебя? Илья нахмурился ещё сильнее, пытаясь прогнать все эти мысли. Он опустил взгляд на Келавру, которая столь же задумчиво смотрела куда-то вдаль. Она тоже думала об Азре. Ведь когда-то он был самым главным человеком в её жизни. Именно его лицо она увидела, лежа на холодном песке Лазарета. Неземной, он улыбался ей, и тогда она ощутила себя в полной безопасности. Он отдал ей свою одежду и отвёз обратно в Везувию. Он помог ей восстановить речь, заново научил ходить. И лишь только потом открыл ей мир магии. Он был рядом с ней в самые тяжёлые минуты, старался отгородить её от любых невзгод, сумел найти нужное слово для того чтобы подбодрить или утешить. А сейчас она узнаёт о том, что они были знакомы и ранее, что они были намного более близки, что из всех людей именно Азра готов был рискнуть всем ради неё. Он отдал часть своего сердца, чтобы она жила. А чем она отплатила ему? Она лишь находила новые поводы, чтобы с ним поссориться. Ей всё было не так — его дальние путешествия, нежелание рассказывать ей о её прошлом или же отказ на просьбу показать ей родительский дом. Сейчас это казалось неким минутным капризом, а не мировыми проблемами, как она тогда думала. Он не скрывал от неё ничего, он всего лишь заботился о ней, а она отказывалась это видеть. И сейчас, когда она узнала, что если бы не он, то её бы вообще более и не существовало, что в ней бьётся его сердце, что он является её главным спасителем, больше всего на свете ей захотелось вновь увидеть его и слёзно благодарить за всё, что он для неё сделал. Всё это время Келавра смотрела себе под ноги, но сейчас подняла голову и обратила свой взгляд на Илью, который, как и она, за всё это время не промолвил и слова. Алый свет мира Повешенного подчеркивал резкие черты его усталого лица. Он, как и Келавра, хотел поскорее разобраться с Дьяволом и просто вернуться домой. Она понимала это и без слов, поэтому чуть приблизилась к нему и взяла его за руку. Тот, отвлечённый от своих размышлений, вздрогнул, но не отпрянул. Так они и шли, не разговаривая, но отлично понимая друг друга и без слов, пока их не остановил Повешенный. Они дошли до края обрыва, под которым расстилался бесконечный лес, полный поразительной красоты деревьев, чьи цветки или плоды переливались множеством цветов на различные лады. — Нам осталось пересечь этот лес, и вы окажетесь в мире Умеренности. Илья прищурился, пытаясь оценить, как долго им идти и, чем дольше он думал, тем страшнее ему становилось. — И как мы сумеем пройти через вот это вот всё и успеть к Дьяволу? — А кто вам сказал, что вы будете идти? Повешенный игриво каркнул, подходя к Келавре и с дружеским «позвольте», одной рукой поднял её над землей таким образом, что она оказалась между плечом и предплечьем и смогла ухватиться за него, словно за поручень дельтаплана. Илья, уловив мысль, попятился от Аркана, выставив перед собой руки. — Нет-нет-нет, я на такое не соглашался. Есть какой-нибудь вариант попроще? — Ну, — Повешенный задумался, — ты конечно можешь пойти со Скаут, но тогда тебе придётся самостоятельно сходить по отвесному спуску. Илью такая идея совершенно не прельщала, но он совершенно не понимал, как Повешенный сможет перенести и его, и Келавру. Именно поэтому он озвучил ему свой вопрос. — Если ты думаешь, что раз мы с тобой почти что одного роста и телосложения, то я вдруг не смогу тебя поднять, то ты ошибаешься. Не забывай, я тебе не какой-то там человек. Так что иди сюда, не мнись. Илья очень неуверенно подошёл к Повешенному. Тот обхватил его за талию и повелел уподобится Келавре. Илья, всё ещё сомневаясь, запустил свои тонкие пальцы в мягкие перья, но, стоило только Повешенному раскрыть свои крылья, он тут же без зазрения совести впился ему в руку так, словно от этого зависела вся его жизнь. Хотя, так оно и было. Повешенный начал отходить назад, Илья шаг в шаг за ним. Ноги Келавры не доставали до земли, поэтому она лишь взволнованно переводила взгляд с Повешенного на Илью и обратно, но поворачивать шею было неудобно, отчего она перевела взгляд на пейзаж перед собой. Повешенный остановился и кивнул Илье, после чего пригнулся и, прижав обоих спутников к себе, начал разгоняться, оставляя в земле следы от своих длинных когтей. Илья начал было сопротивляться и паниковать, но было уже поздно. Последний шаг, и длинные ноги Ильи оторвались от земли. Повешенный взлетел. Всё, что они видели дальше казалось им какой-то поразительной сказкой или красивым сном, но никак не реальностью. Они летели наравне с множеством других птиц, учтиво разлетавшихся перед Арканом. Келавре казалось, что ещё секунда, и она сможет дотронуться до ярких солнц, ухватить феникса за хвост или почувствовать мягкую вату облаков. Это было не просто удивительно, это было волшебно. И весь мир обязан был подождать. Ни мысли об Азре, ни Дьявол, ни даже конец света не могли сейчас потревожить Келавру. Улыбка озарила её лицо, и она не могла не закричать от радости. Повешенный, словно решив подзадорить, резко спикировал вниз, заставив сердце Ильи пропустить удар, но тут же быстро взлетел. Тёплый ветерок так и продолжал дуть им в спины, но чуть посильнее, растрепав Келавре волосы, не сдерживаемые повязкой. Кудрявая чёлка Ильи постоянно спадала ему на глаз, а поправить он её не мог, отчего радость не разделял. Впервые за весь полёт он посмотрел вниз, пытаясь рассмотреть лес, но Повешенный летел настолько быстро, что всё под ними сливалось в разноцветное пятно, над которым вырисовывалась чёткая тень Аркана, силуэт которого изменяли лишь непропорционально длинные ноги Ильи, кое-как болтавшиеся в воздухе. Вскоре Повешенный пошёл на снижение. Поначалу он попросту сложил крылья и камнем бросился к земле, отчего жизнь перед глазами пролетела как у Келавры, так и у Ильи. Но почти что у крон, когда ботинок Ильи коснулся самой высокой ветки, Повешенный снова раскрыл крылья и резко выровнялся. Лес потихоньку сошёл в перелесок, а за ним открылась и поляна. — Ноги подогни. Не успел Илья понять, что слова адресованы ему, как Повешенный ступил на землю, тормозя своими когтистыми ногами. Опустив своих спутников на землю, он размял руки и, склонив голову набок прокаркал: — Ну вот мы и прилетели. Вскоре из леса показались и Скаут. Их вынесла огромная ветка мангрового дерева, которая, стоило только Скаут сойти с неё, быстро скрылась из виду. Повешенный положил руку Илье на плечо, а подоспевшие Скаут поправили прическу Келавре. — Видите эту поляну? Это вход в мир Умеренности. Я не могу выходить туда, а потому дальше вы пойдёте без нас. Вот и всё. Это была точка невозврата. Всё, что удерживало их здесь, должно быть забыто, ведь теперь у них есть только одна цель — спасти этот мир от всех ужасов, что приготовил им Дьявол. — За этим холмом вы найдёте врата в мир Дьявола. Один его очень глупый, как я считаю, прихвостень пытается туда попасть. Мне кажется, Келавра, у него есть кое-что твоё. Келавра молча кивнула. Она знала, о ком говорил Аркан. — Я не люблю раскрывать все карты, смертные должны узнавать свою судьбу сами, но вы — особый случай. Потому знайте, как только вы войдёте в мир Дьявола, вам придётся пройти через Тёмный Лес. Ни в коем случае не сходите с тропы. Знайте — до самого дворца вы в безопасности, какие бы иллюзии не мешали вам идти дальше. Запомните только одно — Дьявол постарается вас разъединить. Ни при каких условиях. Не. Разделяйтесь. Вы меня поняли? Илья и Келавра кивнули. Лёгкий страх перед всем тем, что их ожидало, начал понемногу прокрадываться им в души, отчего по спинам пробежался холодок. Но они вместе. А значит, они смогут всё.