По дороге к Дьяволу

Они оборачивались много раз, глядя на статную фигуру Повешенного и лёгкий силуэт Скаут. Что-то говорило им, что не поздно вернуться, но каждый раз, когда эта мысль приходила им в голову, они отворачивались и шли дальше. Вскоре Илья и Келавра спустились настолько низко, что уже не могли разглядеть Аркана и Скаут. Трава становилась всё более высокой и мягкой. — Келавра, держись меня, а то я тебя потеряю. Келавра звонко рассмеялась и смешливо подтолкнула Илью локтем. Тот потрепал её волосы и ухмыльнулся. Она заметила, что улыбался он лишь только губами. Взгляд его был пуст, брови неестественно опущены. — Боже мой, что у тебя с глазом? Келавра только сейчас заметила, что правый глаз Ильи начал выглядеть ещё более неестественно: и без того красное глазное яблоко сейчас стало тёмно-алым, а сам глаз слезился. — Ничего страшного, просто соринка попала. — Наклонись ко мне. — Я же сказал, ничего страш- Келавра обогнала Илью, встав ровно перед ним и потянула его к себе за пиджак. Пришлось подчиняться. Обхватив его бледное лицо руками, она слегка приподняла его подбородок большими пальцами. Илья невольно прикрыл глаза, и Келавра этим воспользовалась, прикасаясь к его правому веку. — Какое горячее! — Я тебе говорю, всё в порядке. Илья процедил это максимально сердито, попытался выпрямиться, но бросил эту идею в процессе, ибо сопротивляться Келавре было бесполезно. Она приобняла его и почувствовала, как тяжесть его тела медленно начала переходить на неё. — Илья, ты устал. Устал? Нет, он не мог устать. Одна лишь мысль о том, что он может задерживать их прогресс взбодрила Илью, и он было отпрянул, но Келавра крепко ухватила его за рукава. Он не понимал, как она могла тратить их дорогое время на заботу о нём, когда были проблемы и поважнее. — Мы делаем привал, слышишь? Он очень долго отпирался, в надежде, что она послушает его, и они пойдут дальше. Он привык не спать днями, и это изматывало, но не переставало быть чем-то обыденным. Сейчас страх того, что они не успеют добраться до дворца Дьявола вовремя, держал его на ногах, и он не мог позволить себе такую роскошь, как отдых. — А не легче ли было его сделать в мире Повешенного, где время стоит? Келавра вздохнула. — Нет, тогда бы мы потеряли больше времени возвращаясь. Она сложила ладони и закрыла глаза. Не успел Илья и рот открыть, как почувствовал неимоверный всплеск энергии, окружившей их. Ещё пара секунд, и ветерок, дувший ещё с мира Повешенного, остановился, птицы замерли в воздухе, а ручеёк, журчавший вдали, умолк. Вокруг них начал образовываться купол небольшого диаметра. Он расширялся ещё некоторое время и, дойдя до ручейка, остановился. Келавра открыла глаза и огляделась. На её лице появилась улыбка, а значит она была довольна результатом. — Теперь ты можешь отдохнуть. Она подошла к Илье и потянула его за рукав вниз. Тот очень долго отпирался, поэтому Келавра пошла на крайние меры и, со всей силы схватившись за пиджак, повалилась на землю. Илья пошатнулся и упал за ней. — Я тебя не раздавил? — засмеялся он, перекатываясь на спину. Келавра улыбнулась и уселась в позу лотоса, поправив платье и аккуратно похлопав по коленке. Её взгляд был полон какой-то поразительной заботы и доброжелательности. — Ложись уже. Илья усмехнулся ещё раз. Вставать с тёплой мягкой травы было уже слишком тяжело, поэтому он вновь перекатился, на этот раз ближе к Келавре и улёгся поудобнее. Мягкая ткань её платья казалась ему раем. Он ощущал каждый её вздох, и это, словно колыбельная, склоняло его ко сну. — Мы точно успеем? Келавра запустила пальцы Илье в кудри, пытаясь причесать их. Он поднял на неё свой уставший взгляд и лицо его озарила почти что кошачья улыбка наслаждения. — Успеем. Я постаралась максимально ускорить время здесь, и замедлить его за пределами сферы. Обычно магические миры подчиняются мыслям смотрящего, но сейчас они от нас не зависят. Поэтому, пока купол держится, ты можешь поспать. — А как же ты? Она провела одной рукой чуть ниже, касаясь его щеки, после чего вернулась обратно. — Меня в такой высокой траве и стоя не видно, но бдительность терять нельзя. Да и спать я пока что не хочу. Илья пытался убедить Келавру отдохнуть, но с каждым словом он говорил всё медленнее и медленнее, пока совсем не замолчал. Келавра продолжала с заботливой нежностью массировать его голову и, убедившись в том, что он никак не реагирует на касания, наконец-то успокоилась. Безусловно, им нужно было продолжать двигаться дальше, но она не могла просто смотреть на измученное лицо столь близкого ей человека. Илья очень редко спал достаточное количество часов, а сейчас, в ночь Маскарада, он окончательно позабыл о сне. Да и путешествия по магическим мирам явно изнурили его. Илья попытался повернуться, но лишь сильнее задрал голову, углубившись в складки платья Келавры и оголил шею, на которой красовался алый бант. Надия явно не хотела, чтобы кто-то заметил следы от верёвки. Хотя, решение было достаточно глупым. В том костюме, который она подарила ему, кто угодно мог узнать в нём преступника, повешенного несколько часов назад. Келавра слегка нагнулась, чтобы развязать бант, и сорочьи перья, украшавшие её платье, явно доставили определённый дискомфорт Илье, ибо он поморщился, но не проснулся. Келавра аккуратно потянула за хвостик банта и вытащила алую полоску, моментально выпрямляясь, дабы не разбудить Илью. Она явно не предполагала, что когда Повешенный говорил о том, что метка не исцелит мелкие царапины, он подразумевал под этим и кровоподтёки, тёмной полоской контрастировавшие с белоснежной кожей. Бант, который всё это время носил Илья, явно не помогал, а лишь сильнее натирал и без того воспалённую шею. Почему он всё это время молчал? Почему не снял этот злополучный бант? Келавра вздохнула. Она бы очень хотела помочь ему, но среди всех тех заклинаний, что преподал ей Азра, не было ни одного, способного исцелить нечто подобное. Несколько раз она безнадёжно пыталась привести шею Ильи в порядок, но максимум, на который она была способна, смог лишь только убрать пару натёртостей и ссадин, но не более. Решив не тратить свои силы на то, что она всё равно не смогла бы сделать, Келавра расстроенно вздохнула и посмотрела на алую ткань в своих руках. Она отлично знала, что с ней делать. Ведь только ради Маскарада она решила завить свои волосы и оставить самое главное, повязку, в своей комнате во дворце. Кто мог подумать, что придётся спасать мир именно в своей самой вычурной одежде. Разделив волосы как обычно, Келавра забрала их под импровизированную повязку и завязала несколько тугих узлов, после чего смогла со спокойной душой опустить голову и не бояться того, что кудри будут спадать ей на лицо. Илья начал негромко посапывать и всё ещё пытался поворачиваться, что у него совершенно не получалось, отчего он хмурился и настолько смешно причмокивал губами, что Келавра не могла не умиляться на него как на ребёнка. Она была так рада, что он мог наконец-то отдохнуть, пусть и не в самый подходящий момент, пусть и на её коленях в этой высокой траве, а не в мягкой кровати. И самое главное — ему не снились кошмары, как-то обычно бывало. Лицо его было спокойно, если что и снилось, то явно было приятным, ибо порой он бормотал себе что-то под нос и улыбался. После очередной попытки повернуться, Илья наконец-то преуспел и зарылся носом в углубление подола таким образом, что Келавра не могла двинуть ногами, не разбудив его. На секунду она даже испугалась, может ли он нормально дышать, но опасения её были напрасны. Вскоре Илья снова начал посапывать и даже что-то говорить, неуклюже полуоткрывая рот. Вскоре его невнятное мямлянье стало чуть более отчётливым. — Келавра… Келавра вздрогнула, думая, что он проснулся, но нет, он всё так же спал. — Келавра…ти… Он явно говорил что-то во сне, но Келавра никак не могла расслышать что. Вскоре Илья повернул голову на бок таким образом, что мог спокойно говорить, не зажёвывая ткань подола. — Келавра, ти найголовніша людина в моєму житті. Келавра не поняла ни слова из сказанного, но осознавала, что Илья говорил о ней. Она улыбнулась и положила свою ладонь ему на голову, а другую на плечо. Ей так хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Она была вечно готова слушать ровное дыхание Ильи и журчание ручья, ощущать мягкую траву, настолько высокою, что стоило в неё сесть, и казалось, что ты — маленький муравьишка среди огромного леса. Келавра потеряла счёт времени и уже не знала, как долго она просидела под этим куполом. Обратно в реальность её вернуло какое-то странное ощущение чужого присутствия чего-то или кого-то. Это нечто совершенно не принадлежало миру Умеренности, в корне противоречило ему. Но оно поразительно притягивало и зазывало Келавру. Она чувствовала что-то родное… Её тело. Когда Повешенный сказал, что где-то поблизости находится Люцио, он был более чем прав. Он был жутко раздражён чем-то, и его агрессивная энергетика отравляла общее спокойствие. Но это играло им на руку — теперь его стало в разы легче найти, а значит и забрать то, что всё это время принадлежало ей. Как бы ей не хотелось этого делать, Келавра начала будить Илью, тихонько потрепав его кудри. Он вновь забормотал что-то непонятное, на этот раз плюясь и хмурясь, но так и не проснулся, из-за чего Келавра решила пойти на чуть более радикальные меры. Она наклонилась как можно ближе к нему и закричала настолько громко, насколько могла: — Доброе утро! Это подействовало намного сильнее, ибо Илья мгновенно открыл глаза и подскочил, врезавшись головой в подбородок Келавры, из-за чего она чуть не упала на спину, но удержалась на месте. Протерев глаза и вдруг осознав, в чём дело, он мгновенно взбодрился. — Боже, с тобой всё в порядке? Илья слегка покраснел, взволнованно глядя на Келавру. Та потёрла подбородок и усмехнулась: — Всё более, чем хорошо! В подтверждение своих слов она подвинулась чуть ближе к теперь уже сидящему Илье и крепко обняла его. — Ты просто застала меня врасплох. Илья нервно засмеялся, и начал оправлять свалявшиеся перья пиджака. Тут же он заметил, что рубашка его расстёгнута на одну пуговицу, а бант вообще куда-то пропал. Но, стоило ему вопросительно посмотреть на Келавру, бант тут же нашёлся. — Я решила, что так тебе будет легче, — ответила она на безмолвный вопрос. Илья потянулся и зевнул. Голова его слегка поднималась над высокой травой, поэтому он осмотрелся и, убедившись, что птицы за куполом не сдвинулись ни на сантиметр, успокоился — они не потеряли много времени за пределами сферы. — Я не храпел? Илья вновь расслабленно согнулся, распрямив ноги в коленях и опираясь одной рукой о землю. — Нет, но ты говорил во сне. — Ого, и что же я говорил? — на лице его появилась игривая ухмылка. — Не знаю, но ты точно назвал моё имя. Илья слегка смутился, словно испугавшись, не сказал ли он чего неприличного, но Келавра убедила его в том, что не поняла ни слова. — Слушай, а на что было похоже то, что я сказал? Немного подождав, Илья начал говорить что-то на непонятном языке. Келавра пыталась вслушаться, но слова сливались в один большой звуковой комок, поэтому, стоило Илье замолчать, она лишь кивнула и бросила уверенное «да». В ответ ей послышался громкий смех. — Я вообще-то сейчас на семи разных языках разговаривал. Келавра ответила лишь многозначительным «оу» и попросила повторить помедленнее. Наконец, она услышала что-то, похожее на слова, которые произносил Илья во сне, о чём тут же ему сказала. Его лицо осветила улыбка. Эта новость обрадовала его даже сильнее, чем должна была, и он с гордостью заявил: — Это Невиван! — Невиван? Илья закрыл глаза и поднял указательный палец вверх, после чего причмокнул и всё с той же радостной уверенностью продолжил: — Это очень древний язык, на котором говорили люди ещё задолго до образования Везувии, язык моряков, священников и солдат, разбойников и пиратов, торговцев и мастеров. На этом языке сложено множество стихов и песен! Он мог бы продолжать до бесконечности, но Келавра просто не могла прервать его драматичный рассказ, настолько он был театрально хорош. — Это мой родной язык, дорогая. На нём говорили мои родители, мои бабушки и дедушки. Когда-нибудь я передам его своим… На этой фразе он осёкся, и покраснел как рак. Келавра рассмеялась, закрыв лицо руками, и повалилась на землю, настолько смешным ей казался Илья в этот момент. — Передашь-передашь, не волнуйся. Всё ещё продолжая смеяться, она кое-как встала и отряхнулась. Купол вокруг них начал опускаться и уменьшаться в диаметре. Стоило Келавре хлопнуть в ладоши, как он исчез вовсе, и мир вокруг резко ожил. — Ну что, пойдём? Илья, всё ещё смущённый, кряхтя, встал и, не задавая лишних вопросов, подошёл к Келавре. Она закрыла глаза и сосредоточилась на пространстве вокруг, пытаясь отыскать место, из которого исходила столь сильная энергетика Люцио. Вскоре, она его нашла и, указав пальцем направление, уверенно заявила: — Нам туда! — И как ты это делаешь? — Илья скрестил руки на груди и ухмыльнулся. Келавра ничего не ответила, а лишь засучила рукава и широким шагом отправилась в назначенное место. Илья поспешил за ней. Так они и брели, изредка бросая друг другу пару ободряющих шуток, пробирались через высокие колосья и убегали от стаек назойливых насекомых. Однако совсем скоро общая атмосфера начала тяжелеть. Сгущались тучи, а тёплый ветерок сменился холодным. Растения становились всё более низкими, а вскоре перешли в обычную лесную травку. В воздухе установилась неприятная тишина, пробирающаяся глубоко в сознание, пробуждающая всё опасения и страхи. И Келавра отлично знала почему. Совсем недалеко они могли разглядеть огромные кованые ворота с множеством узоров и различных вензелей. Их иссиня-чёрный цвет контрастировал с ослепительно алым свечением мира, вход в который они закрывали. Чем ближе Илья и Келавра подходили к вратам, тем отчётливее они видели фигуру, склонившуюся над громадным замком с множеством отверстий под резные ключи. Высокий статный мужчина в кожаных лакированных сапогах на шпильках, облачённый в ослепительно белый костюм и ярко-алый плащ пытался открыть врата, но те ему не поддавались. Казалось, он не слышал ничего вокруг, ибо даже не заметил, когда Илья и Келавра подошли к нему вплотную. — Добрый день, Люцио. Фигура дрогнула. Мужчина отпустил замок, с которым всё это время работал и, поправив свои светлые, идеально зализанные назад волосы, обернулся. Лицо его выражало сразу несколько эмоций одновременно. Он широко улыбался, но алые глаза были полны страха. Он перевёл взгляд с Ильи на Келавру и наконец-то заговорил. — Джульс, Кейти, как я рад вас видеть, друзья мои. Какое необычное место для встречи! Пришли меня навестить? — Мы тебе не друзья. Илья сжал руку в кулак. Верхняя губа его была приподнята, он презрительно сощурился и было уж выступил вперёд, но его резко остановила Келавра, выставив руку и преградив ему путь. — Люцио, мы пришли поговорить. — Правда? — герцог нервно усмехнулся, всё ещё не сводя взгляда с Ильи. — И о чём же это? — Верни ей тело, падла! Келавре пришлось приложить особые усилия, чтобы удержать Илью на месте. Но не сделай она этого, он, скорее всего, набросился бы на Люцио, не дав тому и слова сказать. — Фу, как грубо. Люцио сцепил пальцы в замок и покачал головою, переводя вес своего тела на левую ногу. Он тоже был не в восторге от общения с Ильёй, но, в отличие от него, сумел сдержать агрессию. Келавра выступила вперёд и выпрямилась, стараясь казаться как можно выше и увереннее. — Какими бы грубыми не были сказанные слова, Илья прав. Ты прекрасно знаешь, о чём мы хотим поговорить. Люцио рассмеялся, склоняя голову на бок и глядя на Келавру, словно на ребёнка. — Ты хочешь обратно своё тело? А как насчёт того, чтобы признать, что оно моё? Твой ненаглядный Азра выкупил его для меня, о тебе речь никогда не шла! Ты всего лишь жалкий вор, который плачет, чуть только восторжествует справедливость! Герцог махнул рукой, словно отгоняя от себя назойливую муху. — Подожди-ка секунду, — Келавра возмущённо нахмурилась, — то есть ты считаешь, что если Азра работал на тебя, то он обязательно тебе подчинялся? Ибо если так, то ты, дорогуша, ошибаешься, — она начинала говорить всё громче и громче, подходя к Люцио вплотную, — ибо всё это время он под твоим носом готовил ритуал для меня. И ни одна сделка с Дьяволом и его пешками, слышишь, ни одна, не даёт тебе права на обладание им, — она уткнула указательный палец ему в грудь и продолжила, — если твой грязный язык поворачивается назвать меня вором, то у меня для тебя новость — крадёшь тут только ты. И ведь ради чего?! — Ради чего? — Люцио перебил Келавру, со всей силы отталкивая её от себя, — Да я скоро стану одним с самим Дьяволом! А тебе это тело зачем? Жить своей обыденной и никчёмной жизнью, чтобы потом где-то сгнить в полном одиночестве? — Так, ты тут руки не распускай, слышишь?! Илья задрал рукава костюма и поравнялся с Келаврой, что слегка сбило спесь с Люцио. Взгляд его забегал, и он отступил как можно дальше, пока спина его не упёрлась в ворота. — Дурак! — Келавра почти что кричала, злясь не то на глупость, не то на дерзость герцога, — Как ты не можешь понять, что тобой всё это время пользовались? Что нет никакого объединения с Дьяволом, что ты являешься пешкой в его руках? Боже мой, Люцио, даже слепой видит больше, чем ты! Люцио попытался что-то ответить, но только лишь открывал и закрывал рот, не находя нужных слов. Часть его, скорее всего, прекрасно осознавала, что Келавра была права. Ведь если бы Дьявол так сильно о нём заботился, он бы явно открыл ему врата в свой мир, а не старался отстранить его от себя. Но он пытался гнать от себя эту мысль, ведь она шла вразрез с его эгоистичными представлениями об отношении Аркана к нему. Какой бы горькой не была правда, он просто не мог её признать. Три года он был прикован к своей кровати в образе призрачного животного. Ему не с кем было общаться, не с кем разделить свои радости и переживания. Его никто не слышал, никто не ощущал его присутствия. А те, кто хоть когда-то заходил в его крыло, лишь издевались над ним и его смертью. И если отдать тело обратно Келавре значило вернуться к такой жизни, то он был готов умереть, но умирая, чувствовать биение своего, человеческого сердца. — Если ты так сильно хочешь своё тело обратно, то тогда отбери его! Люцио громко рассмеялся. Он сжал руки в кулаки и поднял взгляд на Илью, затем перевёл его на Келавру. Стоило только одному из них двинуться, как земля под ними затряслась. Люцио опустил взгляд, словно обдумывая что-то, после чего выпрямился, вытягивая и разводя перед собой руки. Поразительная волна энергии отбросила Илью и Келавру как можно дальше от ворот. Но Люцио на этом не останавливался. Его глазные яблоки начали темнеть и вскоре из ярко-алых превратились в чёрные, выделяя белизну его радужки. Он начал выступать вперёд, отмеривая одинаковые расстояния каблуками сапог. Шпильки уходили глубоко в землю, что делало его походку чуть менее элегантной, но, на удивление, всё равно устойчивой. — Все эти годы я метал лишь об одном, — голос его стал непривычно низким и потусторонним, — я хотел, чтобы меня любили, нет, чтобы меня обожествляли. Чтобы вся Везувия преклонилась передо мной и целовала землю, по которой я хожу. Прозрачные элементы его золотой руки начали наполняться светящейся алой жидкостью. На второй же руке показалась белоснежная шерсть. Пальцы на ней увеличились в длину, как и острые когти. Люцио продолжал уверенно надвигаться, не обращая на это внимания, будто так оно и было задумано. — Я всю жизнь жаждал хоть какого-то внимания. Я вырвал сердце своего отца и принёс его в жертву Властомилу, чтобы получить силу и влияние, ведь если люди не хотели любить меня, я должен был суметь заставить их это сделать. Я заключал сделку за сделкой, я стал почти что един с самим Дьяволом! Из головы его показались два козлиных рога, белоснежные у основания, переходящие в алый, а затем и в чёрный. — И сейчас, — голос его перешёл в грубый рык, — я пожертвовал всем, чтобы наконец-то преклонить перед собой любую живую тварь на этой земле. И вы думаете, что вы можете остановить меня? Вы думаете что вы, жалкие людишки, имеете достаточно сил, чтобы противостоять правой руке Дьявола? Люцио неестественно резко повернулся всем телом к Келавре. Не успела она осознать, что происходит, как поднялся необычайной силы ветер, и мощная волна чёрной магии направилась прямо в её сторону. — Даже более чем думаем. Воспользовавшись моментом, когда Люцио отвлёкся и не наблюдал за ним, Илья со всей силы накинулся на него, повалив демона на землю и прижав его грудь коленом. Келавра успела увернуться от направленной в её сторону волны и постаралась, держа как можно большее расстояние, подойти к вратам. Всё, что ей было нужно — найти цепи сделок Люцио с Дьяволом и разорвать их. Но сделать это было не так уж и легко, для этого ей требовалось время. Она отчаянно посмотрела на Илью, который, намертво вцепившись в Люцио, старался удержать его на земле, и постаралась сконцентрироваться, направив всю свою магию на него. — Выиграй мне несколько минут. Она повторяла эти слова про себя раз за разом, пока они не достигли его мыслей. Услышав её голос в своей голове, Илья невольно бросил взгляд в сторону Келавры и совершил ошибку. Люцио сумел извернуться и, согнув ногу, ударил коленом Илье в пах. Из-за отсутствия свободы движений, удар был не сильным, но свою работу выполнил отменно. Илья расслабил хватку, что позволило Люцио полностью высвободиться и встать. Ещё секунда, и он бы ударил Илью железным кулаком в спину, но тот сумел вовремя развернуться и, преодолевая боль, перехватить его руку, потянув Люцио на себя, встать с колен и свободной рукой ударить снизу вверх ему в подбородок. Герцог слегка пошатнулся, один из каблуков ушёл глубоко в землю, что помешало ему двинуться и позволило Илье нанести ещё один удар. Однако он промахнулся. Люцио этим воспользовался, попытавшись пырнуть Илью рогами, но тот сумел отскочить. Илья прекрасно осознавал, что он никогда бы не смог повалить Люцио, как бы ему не хотелось. А даже если бы и смог, не сделал бы этого, ибо тело герцога принадлежало Келавре. С другой стороны, он не мог хотя бы на секунду отвлечься, ибо любой открытый удар залечила бы метка, которую он намеревался сохранить непосредственно до битвы с Дьяволом. Именно поэтому всё, что ему оставалось — слегка увеличивать дистанцию. Люцио это понимал. У него были абсолютно все преимущества, нужные для того, чтобы убить совершенно любого противника, особенно столь неопытного. Проблема заключалась лишь в том, что он отменно владел мечом, но давал слабину в рукопашном бою, что нельзя было сказать об Илье, натренировавшемся на трактирных драках. Меча под рукой не было, однако было кое-что другое. Он поднял одну руку вверх, и земля вновь дрогнула. Тут же со всех сторон к его ногам начали подползать мелкие алые жучки. Те самые, что разнесли красную чуму по городу. Илья панически их боялся, поэтому начал отходить как можно дальше. Люцио же, наоборот, надвигался вместе со своей новой армией жуков, которые уже подобрались к Илье и начали карабкаться по его сапогам. Он судорожно стал их скидывать, пытаясь придумать способ избавиться от них, но чем дольше он медлил, тем больше жуков пыталось по нему забраться. И тут вдруг ему пришла в голову одна идея. Люцио не было равных в бою, но до тех пор, пока не было задето его самолюбие. Именно поэтому, Илья решил разбираться с проблемами не кулаками, а языком. Отскочив назад, он посмотрел Люцио прямо в его чёрные глаза и с ухмылкой на лице крикнул: — Неужели наш козлёнок настолько ослаб, что уже не может обойтись без магии? Люцио опешил и даже остановился, жуки уподобились ему. Это Илье и было нужно. Пока ещё не сошла мучительная боль, ему нужно было выиграть время и просто постоять. — Неужели ты забыл свои военные годы? Или кишка тонка выйти со мной один на один, без своих волшебных примочек? Люцио был не дурак, он отлично понимал, что магия ему бы более чем помогла. Но с другой стороны, он имел дело с одним лишь Ильёй, а не с целой армией. Именно поэтому, он выпрямился и щёлкнул своими металлическими пальцами. Жуки тут же превратились в пыль. — Не тонка, Джульс. — Не смей называть меня Джульс. Теперь, когда между ними не было горы алых жуков, ситуация стала одновременно и лучше, и хуже. С одной стороны, насекомые больше не представляли опасности, но с другой, Люцио сократил непосредственную дистанцию между ними. Илья отступал, делая мелкие шаги в сторону таким образом, чтобы сделать круг и заставить Люцио повернуться спиной к Келавре, ведь если он попытается ей помешать, их план провалится. Но Люцио и не думал о Келавре. Его разгорячила идея драки, и он увеличивал скорость, подходя к Илье, виляя, то замедляя шаг, то ускоряясь. Он посылал ему ложные сигналы, постоянно отводя куда-то взгляд, замахиваясь и тут же опуская руки. Он чувствовал его страх, как бы Илья его не скрывал и понимал, что выйдет из этой битвы победителем. Они бы ещё долго ходили по кругу, но Люцио вдруг сделал рывок вперёд, склонив голову и направив свои рога непосредственно на Илью. Всё, до чего тот додумался — присесть. И это было правильным решением. Кончики прошли прямо над его головой, но не попали в неё. Илья, выпрямляясь, постарался ударить Люцио в кадык, но тот двинулся, поэтому удар вновь пришёлся ему в подбородок. Не успел Илья опустить руку, как Люцио сжал её своей когтистой левой, на радость Ильи, не до крови. Но хорошее на этом закончилось. Рывком он потянул его руку вперёд на себя, одновременно выводя вперёд правую ногу, скручивая Илью и, продолжая тянуть его руку, перехватил её железной. Острый доспех локтя упёрся ему прямо в шею. Не успел Илья хоть что-то сообразить, как Люцио резко распрямил свои согнутые ноги, наклонился вперёд и, подсадив Илью на себя, со всей силы бросил его через бедро. Он упал на спину, и, не успев встать, ощутил острую боль — Люцио со всей силы ударил его каблуком сапога, после чего перенёс на него весь свой вес так, что Илья и пошевелиться не смог. Он понимал, что отпор дать не сможет, что сейчас, наверное, последняя секунда его жизни, что Люцио убьёт его, как убивал множество людей до него. Но Люцио решил заговорить. И подписал себе смертный приговор. — Ну что, кто из нас сейчас ослабший козлёнок? Казалось сейчас, когда он уже победил, он имел право сделать небольшую паузу перед тем, как занести ногу и нанести смертельный удар по виску. Но, стоило только ему оторвать каблук от земли, как всё его тело сковали обжигающие цепи. — Ты. Голос Келавры был полон уверенности, ведь в руках она держала сделки, заключённые Люцио. Среди них была и самая главная — сделка, благодаря которой он получил её тело. Она потянула цепи на себя, повалив герцога на землю. Илья тут же этим воспользовался и вскочил, отходя от Люцио на небольшое расстояние. — Хэй, может, всё-таки договоримся? Люцио пытался казаться дружелюбным и спокойным, но голос его дрожал. Взгляд его судорожно бегал — герцог смотрел то на цепи, то вновь на Келавру. — А разве не ты называл нас жалкими людишками пару минут назад, а? Келавра вновь потянула цепи на себя. Люцио, старавшийся хоть как-то встать, упал навзничь. Кое-как подняв голову и отплёвываясь, он умоляющим взглядом посмотрел на неё. — Ну я же шутил! Тут он почувствовал тяжесть ботинка на своей спине. Илья набрался уверенности и решил сделать с Люцио всё то же самое, что тот пытался сотворить с ним. — Ты и со мной шутил? — Тебя никто не спрашивал, Джулс, — прорычал Люцио. — Я вообще тебе ничего плохого не сделал! Илья удивлённо раскрыл рот, но никак не мог найти должных слов. Он убрал ногу со спины Люцио и присел рядом с ним на колени, потянув оба его рога на себя. Взгляд его был полон ненависти и отвращения. — Это ты мне ничего плохого не сделал? Это ты мне ничего плохого не сделал?! А не ты ли вызывал меня к себе во дворец, когда я был нужен в клинике? Не ты ли приказывал мне развлекать тебя, когда в городе умирали люди? Не ты ли заставил меня съесть чёртового жука, прекрасно зная, что я заражусь чумой? Услышав это, Келавра чуть не выронила цепи, но вовремя спохватилась и лишь сильнее потянула их на себя, провозя белоснежный костюм Люцио по земле. — Не слушай его! — закричал герцог. Голос его задрожал ещё сильнее, из-за чего слова были больше похожи на какой-то вскрик. — Я…я могу всё объяснить! Келавра, — он с трудом развернул голову и посмотрел ей прямо в глаза, — пожалуйста, выслушай меня! — Я не собираюсь тебя слушать. Руки её засветились. Одна из цепей раскалилась и с треском лопнула. Тут же исчезли и рога, и когти, и шерсть, придававшие Люцио его демонический образ. Герцог отчаянно забился, животный страх за жизнь полностью овладел его сознанием. — Нет, постой, подожди, умоляю! А как же…как же всё то, что мы сделали друг для друга? Как же твои родители? Или ты их не помнишь? Эти слова подействовали на Келавру, но она не подавала виду, ибо осознавала, что Люцио лишь пытается отговорить её разрывать сделки. Единственный способ заставить его говорить — продолжать то, что она уже делает. — Майя и Густав! Ты думаешь я блефую? Я действительно их знал, я… Ещё одна цепь лопнула. Люцио вскрикнул, попытавшись подняться, но сумел лишь сделать судорожный рывок и снова упасть на землю. Всё, что он говорил, напоминало один смешанный истошный крик, а не внятную человеческую речь. — Я прошу тебя, прошу! Я всё расскажу тебе! Твои родители были археологами! Ещё одна цепь лопнула, заставив Люцио в слезах извернуться от боли. — Хорошо, не хочешь про родителей, давай про кого-нибудь другого! Ну вот например, однажды ты и Валериус… Цепь за цепью разрывались, постоянно обрывая речь Люцио, пока не осталась одна, обвивавшая его шею. Келавра приблизилась к герцогу, натягивая цепь до предела. Лицо её не выражало ни единой эмоции. Она была беспощадна, и Люцио это понимал. Понимал, но не хотел принимать. На глазах его снова проступили слёзы, на этот раз не столько боли, сколько жалкого отчаяния. Он кричал, бился, пока те, кого он только что принижал, стояли над ним, отсчитывая последние секунды его жизни. — Умоляю, я расскажу что угодно! Что захочешь! Я…я…оставьте мне тело и я вознагражу вас! Горы золота и драгоценностей, земли, дворцы! Я…простите меня, Келавра, Джульс, я не хотел! Келавра подошла к Люцио вплотную, приподнимая его красный от ударов подбородок и глядя ему прямо в глаза, после чего процедила сквозь зубы: — В который раз повторяю: его имя не Джульс. Последняя цепь сверкнула ослепительным золотом и с оглушительным треском распалась. Люцио издал нечеловеческий крик, самый последний в своей жизни. Он пытался ухватиться хоть за что-то, судорожно открывал и закрывал рот, но так ничего и не сказал. Вновь поднялся леденящий ветер, но теперь он дул со стороны ворот, из мира Дьявола, принося за собой алую дымку, заполонившую всё вокруг. Все цвета и звуки смешались в одно. На секунду Келавре показалось, что она в невесомости, а скоро она поняла, что так оно и было. Какая-то потусторонняя сила подняла её над землёй. Тут она почувствовала поразительное тепло, расходящееся по всему её телу. Глаза её запеленала алая дымка, а в горле встал ком. Всё, что она слышала — своё громкое сердцебиение да звон в ушах. Казалось, всё это продолжалось вечность, но тут всё та же неведомая сила потянула её вниз. Она закричала, но не услышала своего крика. Темнота и тишина сковали её. Совсем скоро, она ощутила прикосновение рук, крепко державших её. Приоткрыв глаза, она увидела испуганное лицо Ильи, пожалуй, излишне близкое к ней. Однако стоило ему увидеть, что с ней всё в порядке, он тут же заулыбался, прижимая её к себе. — Илья, что произошло? Келавра прищурилась, запуская руку в волосы и заправляя их за повязку. — Наверное, это очень странный комплимент, но мне кажется, ты стала тяжелее.