О проблемах высокого интеллекта.

Дверь хлопнула как-то слишком подозрительно. Мисс Роу приняла заранее выбранную позу очень недружелюбного сумоиста: все ее сорок семь извилин и двенадцать хромосом напряглись в ожидании неприятностей. Грозное оружие в виде маленькой пластмассовой ложки для йогурта моментально приобрело вес в ее тяжело сжатом кулаке; держащаяся с божьей помощью укладка хищно накренилась и, кажется, предвкушающе зачавкала. Мисс Роу не любила букву «п». С нее начинались слова «плохо», «подозрительно», «претензии» и «полька», – что последняя забыла в этом ёмком списке, оставалось загадкой. Словосочетание «возврат средств», в свою очередь, не начинались с ненавистной «п», но его мисс Роу тоже не очень жаловала, – ровно как и трепетных доходяг, которым отчего-то слегка мумифицированная бегония пришлась не по вкусу. Вернуть ее захотели, ишь че. Смотреть надо, что покупаете. Посему мисс Роу вперила гневный взор в вошедшего, набирая воздуха для голосовой атаки. И почти сразу же с характерным «п-ф-ф-ф» сдулась: посетитель смотрел на нее крайне заинтересованным взглядом. И, кажется, тоже предвкушающе чавкал. Мужчина был таким тощим и взъерошенным, что мисс Роу с трудом сдержала рефлекторное желание скормить ему остатки йогурта. Остановил ее именно взгляд из-под темных очков: недобрый-недобрый, сказала бы она. Плотоядный. Опасный. С легким косоглазием. Но не будем о грустном. Второй мыслью мисс Роу после внезапного приступа альтруизма было желание закопаться куда-нибудь под мумифицированную бегонию и не высовываться из горшка до конца времен, издавая при этом крайне позорные звуки. Видимо, что-то из невербального отразилось на ее лице, потому что незнакомец выразительно поднял рыжую бровь, явно приглашая к диалогу. Вот только мисс Роу никуда приглашаться не хотела, и потому, слегонца прибздев, пошла в атаку. Потому что нападение – лучшая защита, как говорится. – А вы, должно быть, змеюка подколодная, – тоном «и че ты мне сделаешь, я все равно застряла за прилавком» вопросила она. Кроули пораженно оглядел себя, выискивая, какие части тела опрометчиво высунулись и выдали его с головой. Но внешне все было, вроде бы, в порядке (не считая начальной стадии дистрофии, хотя привычка Азирафаэля к мучному три раза в день уже начала оказывать дурное влияние на его модельную фигурку). Демон проникся уважением к сидящей перед ним куче мутировавшего биоматериала в боевом раскрасе: видимо, она действительно не так проста, как кажется. – А как вы поняли, от кого я? – наплевав на все правила приличия, вопросом ответил он. Боевая раскраска стала еще более угрожающей: мисс Роу прищурилась. – У меня свои каналы, – туманно ответила она, хотя, на самом деле, ее логика была довольно проста: двух людей-зефиров этот мир не выдержал бы. Как и двух людей-спичек. Соответственно, что? Правильно, соответственно, они трахаются. Стиль мышления мисс Роу образно можно было сравнить с бронепоездом на полном ходу: он пер и пер, и никто не мог его остановить. Поэтому, если мисс Роу была уверена (а она была), что вокруг нее строится мировой заговор, значит, заговор строился. Если в четверг она ждала дождь, значит, кому-то там наверху (или круговороту воды в природе, в крайнем случае) следовало поднапрячься. Если она считала, что эти двое – темный и белый – спят, значит, они спали. – Как конопля? Прижилась? – этому субъекту она подмигивать не решилась. Глаза-то всего два, да и те казенные. – Чудно, – оскалился Кроули. И проклял это исчадие Ада. На иврите. Кустик конопли не совсем понял, куда попал, а если понял, то решил не подавать виду, мысленно приободряя себя, что и не в таких местах бывали. На любые увещевания и угрозы хозяина он отвечал невозмутимым «ты че попух», а на второй день выдал что-то, отдаленно напоминающее оргию мух: как радостно сказал Азирафаэль, «расцвел, почувствовав себя любимым». Остальные растения, глядя на противостояние охрененного хозяина и охреневшего куста, поверили в себя и попробовали поднять бунт, но, к счастью, Кроули быстро объяснил, что демократия – зло. А эта бешеная конопля все равно продолжала цвести. – Вот и хорошо. Ищете что-то столь же оригинальное? – Нет, спасибо. Куста марихуаны мне для полного счастья вот только и не хватает, – быстро отмазался Кроули. На самом деле, он сам не до конца понимал, зачем зашел в магазин: то ли хотелось порадовать ангела какой-нибудь безделушкой, то ли посмотреть, как столь огромная масса может помещаться в столь ограниченное пространство. Масса помещалась (слегка деформируя помещение, конечно, но это мелочи), и еще смотрела так, словно могла откусить руку. Или ногу. Или все сразу. Где-то Кроули уже это видел. – А мы с вами не встречались раньше? Париж? Мюнхен? Голгофа? – Возможно, я нечаянно наступала на вас в общественном транспорте. – Башни-близнецы? Верден? Бубонная чума? – продолжал падший. – Не вы ли сломали тогда эшафот в 1791? – Я хорошо ломаю только тазобедренные кости. – Чудное качество, – похвалил демон, – скажите, а вы не ищете пропавших родственников? У меня есть знакомый, – доверительно сообщил он, – если поставить вас в профиль – одно лицо! Особенно прическа: у него такая куча мутировавшего майон… – Мужчина! – включила пароходную сирену мисс Роу. Она была не до конца уверена, но, кажется, ее только что втоптали в какашки по уши. На всякий случай следовало начать истерить. – Вы брать что-нибудь будете? – Да, – поковырялся в заложенном ухе Кроули, – а вас никогда не сжигали?.. Лицо мисс Роу приняло такое выражение, что демон всерьез начал опасаться повторного падения – на пол магазина по причине сломанных ног. Поэтому быстро принял вид сосредоточенного покупателя. Мисс Роу уже примерно прикинула весовые категории, когда он, наконец, изрек: – Мне нужно что-то, чтобы подчеркнуть, э, то есть проявить, эм, я имею в виду, показать… – он запнулся и нахмурился, – свое недвусмысленное отношение к… к… Рыжий очертил руками что-то, больше похожее на растекшийся на солнцепеке зефир. Мисс Роу серьезно кивнула: более подробный портрет не дала бы и она. – Минутку, – туманно сказала она и нырнула под многострадальный прилавок. Через пару минут на свет божий было извлечено что-то, что вызвало у стойкого ко всем жизненным трудностям Кроули приступ истерического хихиканья. Розовая плюшевая змея, сведя к переносице глупые глазки-пуговки, любовно смотрела на демона (и чуть-чуть вбок, но во всем виноваты кривые китайские руки). Сшита она была под таким углом, что демон на миг задумался, как там в Поднебесной с ощущением направления. Язык-тряпочка свисал почти до пупа (видимо, с анатомией было так же, как и с оптико-пространственным мышлением), а выражение лихой придурковатости очаровывало настолько, что Кроули, кажется, наконец понял, как ему удалось завоевать Азирафаэля. (И поразился, почему его еще не выставили из Преисподней со справкой). – А, – глубокомысленно изрек он, рассматривая игрушку. – Ага, – кивнула мисс Роу, потирая ручки. – То есть?.. – То самое. – И?.. – Угу-угу. – Ы, – подтвердил покупку Кроули. Набор звуков иссяк. А вот ощущение, что его жестко поимели, напротив. Медные кудряшки мисс Роу победно затрепетали. Интеллект торжествовал. Уже выходя из магазина (и прижимая к груди кособокую змеюку), Кроули подумал, что обязательно стоит рассказать про это место Хастуру. И взять с собой камеру, дабы запечатлеть трогательное воссоединение семьи. И Азирафаэля, чтобы кто-нибудь, наконец, смог отодрать любвеобильную розу от его злосчастной штанины. А мисс Роу подумала, что магазин она все-таки прикроет: с такими покупателями и интеллекта лишиться не долго. Одна только змеюка ни о чем не думала: она ехала жить под куст конопли и счастливо свешивала язык.