На той стороне

— Хиёри, завтрак готов, спускайся! — раздался снизу голос мамы. — Иду, — собрав разложенные по столу тетради и книги, я положила их в рюкзак и спустилась в обеденный зал. Папа уже сидел во главе стола с газетой в руках и допивал порцию своего утреннего кофе, а мама несла из кухни свежеиспечённые блинчики с малиной. — Сегодняшний день будет ещё жарче вчерашнего, дорогая, — с грустью в голосе сказал отец, откладывая в сторону утренний выпуск «Kyodo News», — в больнице опять будет столпотворение пациентов с солнечным ударом. — Ну а что сделаешь, милый? Лето в этом году выдалось жаркое, не только люди страдают. У нашего соседа, господина Хоши, на ферме сгорел почти весь урожай кукурузы, и, говорят, дожди не предвидятся ещё как минимум неделю.       Мамина грусть передалась и мне. Я знала, что помимо сочувствия пациентам больницы, она испытывала грусть от того, что папе приходится возвращаться с работы за полночь. Вчера я слышала, как она жаловалась своей подруге Нанами, что ей пришлось сдать билеты в театр, потому что у мужа аврал в больнице. Она скучает по нему, но понимает: пациенты всегда должны быть на первом месте! Эта больница — папина гордость; иногда он в шутку говорил, что у него трое детей, имея в виду, что больница стала его детищем. За это его все и любят! — Если Изэнеми сегодня выйдет с больничного, то станет попроще, и я постараюсь вернуться домой пораньше! Эх, давно я не смотрел футбол под баночку пива! — Такамаса! — мама в шутку ударила папу своим маленьким кулачком и залилась смехом, когда он, схватив её, повалил на ковер, чтобы защекотать.       Я с огромным удовольствием наблюдала за своими родителями. Сколько себя помню, они всегда поддерживали друг друга, даже в самые сложные дни. Очень редко ссорились и почти сразу мирились. У мамы, положа руку на сердце, немного сложный характер, но, видимо, папа смог найти к ней подход и научился уступать. Я любила своих родителей и от всей души надеялась, что когда-нибудь у меня будет такая же крепкая семья: любящий муж, который с таким же обожанием будет наблюдать, как я готовлю или убираю. — Хиёри, какие планы на день? Это последний день каникул и нужно провести его с умом, так ведь? — спросила мама, улыбнувшись мне. — Наверно, погуляю с друзьями, — ответила я, делая последний глоток жасминового чая. — Только не находись на солнце слишком долго, Хиёри, не хватало ещё, чтобы и тебе плохо стало, — сказал папа, чмокнув меня в макушку. — Спасибо за завтрак, Саюри!       Подойдя к маме, папа нежно обнял её за плечи и погладил по голове. Я встала из-за стола и тихо, словно мышка, вышла в коридор. Я знала, что мама и папа не любят целоваться при посторонних, поэтому решила оставить их наедине. Уже на выходе, обувая лёгкие красные босоножки, я обвела взглядом прихожую и подумала: «Эх, как же хорошо здесь! Как здорово знать, что сколько бы не навалилось проблем, здесь всё и всегда будет вот так: хорошо и спокойно! Дом, милый дом!». Улыбнувшись, я вышла на залитый солнцем тротуар и, стараясь прятаться в тени домов, поспешила в храм госпожи Кофуку.

***

— Хиёрин! — Кофуку налетела на меня, как торнадо, почти сбив с ног. С трудом сохранив равновесие, я тоже обняла её, вдохнув цветочный аромат ярко-розовых волос. — Мы так рады, что ты пришла! Давно тебя не видела! Совсем забыла обо мне, да? — спросила Кофуку, по-детски надув пухлые губки. — Конечно, нет! Просто готовилась к учебе! Завтра первый день занятий, и нужно было много всего вспомнить! — Как будто ты что-то забывала, Хиёри, — раздался голос Ято, который неслышно спустился со второго этажа. — Ты же ходячая школьная энциклопедия! Интересно, ты и спишь с книгами? — А вот об этом, Ято, ты похоже никогда не узнаешь! — сказал Дайкоку, всласть затянувшись сигаретным дымом. Видимо, он хотел отмочить прикольную шутку, но вышло как-то не смешно… Повисла неловкая пауза, которую разрушил лишь, спустившийся на первый этаж, Юкине. — О, Хиёри, привет! Давно не виделись! — паренёк улыбнулся мне так искренне, что на душе сразу стало теплей. — Я сделал всё, что ты велела. Проверишь? — Да, конечно! Только чуть позже. Отдохни хоть немного! Ты уже очень многому научился и заслужил небольшие каникулы. Правда, Ято? — Я посмотрела на него, сверля взглядом, как бы говорящим: «а ну, подтверди мои слова!». — А мне-то что? Сила моего священного сосуда не зависит от того, знает ли он математику. Учиться — лишь его инициатива! — буркнул тот себе под нос, явно ещё не отошедший от шутки Дайкоку. — Тогда решено! Даю тебе неделю каникул, Юкине! Если хочешь, я могу принести вам свою игровую приставку — порубитесь с Ято, пока буду в школе. — Отличная идея, Хиёри! Спасибо большое! — Юки сиял, словно начищенный йен, и от его искренней улыбки невольно улыбнулся каждый, находящийся в комнате. — Кто хочет зелёный чай со льдом? — спросил Дайкоку, заходя в гостиную с подносом в руках. — Я! — крикнула Кофуку и кинулась к нему. Одно неловкое движение, неаккуратный взмах руки, и поднос перевернулся, окатив Дайкоку градом из льда и холодного чая. — Прости, Кокки, я не хотела! Прости, прости, прости! — плясала рядом богиня бедности, закусывая указательный пальчик руки. — Ничего, я привык! Пойду принесу ещё одну порцию!       Дайкоку ушёл на кухню, а Ято тем временем сел у низенького стола и внимательно на меня посмотрел. От его взгляда мне стало немного неловко, и я с ужасом осознала, что начала краснеть. Для того, чтобы как-то уйти от этих пронизывающих голубых глаз, я встала и подошла к противоположной стене комнаты.       На ней висели фотографии из немногочисленных совместных поездок Кофуку и Дайкоку. На карточках я узнала Китай, Францию и Америку. На каждом снимке Кофуку улыбалась, а Дайкоку старался поддерживать статус серьёзного и брутального шинки, хотя и в его глазах можно было увидеть искорки радости.       Чувствуя на затылке небольшое жжение, я догадалась, что Ято, наверно, продолжает смотреть на меня. «Будто боится, что я могу в любую минуту убежать» — подумала я и улыбнулась. Хоть взгляд Ято и вызывал моё смущение, его внимание было приятным и, если честно, мне тоже хотелось смотреть на него в ответ.       Однако, я продолжала двигаться вдоль стены и смотреть на фотографии нашей «парочки». На одном из снимков я увидела то, что заставило меня остановиться. На фотографии Кофуку и Дайкоку были запечатлены… целующимися? Да, мне не показалось! Они действительно целовались; их тела будто склеились воедино, а руки так крепко обнимали плечи друг друга, что я невольно засмущалась. Сзади ко мне неслышно подкралась и сама Кофуку, с наслаждением наблюдавшая за моей реакцией. — Любуешься снимками? — внезапно спросила она, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности. — Д…д…да, просто…просто… — Просто ты удивилась тому, что увидела? — спросила нищебожка, беззастенчиво играя бровями. — Ну… Не то чтобы, просто, я просто… — я не знала, что ответить и начала смущаться ещё больше, уже жалея, что не осталась сидеть за столом. — Да не парься ты, Хиёрин! Дайкоку — моё священное орудие и не более, просто тогда мы были безумно пьяны, а в том небольшом кафе в Провансе играла романтическая музыка, горели свечи, вот мы и… А фотограф это заснял, подумав, что у нас свадебное путешествие! — она залилась смехом и подняла брови, многозначительно посмотрев на меня, как бы говоря: «ну, ведь со всеми такое бывало, ты же меня понимаешь?!». — Э… Понятно! — ответила я, мечтая сменить тему, но Кофуку так просто сдаваться не собиралась. — Хиёрин, ты ведь уже целовалась? М? — Что? К…к чему такие вопросы? Это… неприлично спрашивать такое! — Она всё равно не отстанет! — внезапно встрял Ято, недобро стрельнув в меня глазами. — Ответь, раз уж ей так интересно! — сказал он, сцепив руки в замок и подперев ими подбородок. — Да вы… Да вы вообще офигели в край! Не буду я ничего говорить! — сердце колотилось как ненормальное и вот-вот должно было вырваться из груди. В голове, как в замедленной съемке, всплыл тот поцелуй с Фуджисаки в Капипаленде. Мне показалось, что воздух в комнате внезапно стал тягучий и холодный, на коже появился липкий пот, а лоб покрыла испарина. — Только посмотрите на неё, — пропела Кофуку, подперев руками розовые щёчки и продолжая играть бровями. — Кажется, нашей тихоне есть что скрывать! Вон как покраснела! — Кофуку, оставь девочку в покое! — сказал вернувшийся с кухни Дайкоку. — Это не твоё дело, в конце концов! И вообще, иди пить чай, только не разлей!       Кинув последний ехидный взгляд в мою сторону, Кофуку пошла за кружечкой своего бодрящего питья, и я смогла спокойно выдохнуть. Ну и тему она подняла! Вот уж не ожидала.       Когда я подошла к столу, тема разговора уже сменилась (наконец-то!): Юкине рассказывал смешную историю о том, как Казума, не стесняясь в выражениях, ругал Кураху за то, что тот не убирает за собой посуду на кухне; позже оказалось, что всё это время виновник кухонного беспорядка стоял за углом и слышал каждое слово — Видели бы вы лицо Казумы, — рассказывал, заливающийся смехом Юки, — когда Кураха вышел к нему и вылил остатки чая из своей чашки прямо тому на голову! А потом ещё такой говорит напоследок: «Не волнуйся, кружку я за собой помою!».       Все хохотали, держась за бока, и даже я невольно начала улыбаться! Но, делая глоток холодного чая, я обратила внимание на то, что Ято смеялся через силу. Его глаза продолжали быть ледяными и грустными, а руки настолько крепко сжимали чашку, что, казалось, она вот-вот треснет. Я пыталась не обращать на это внимания, но всё же невольно иногда бросала на него взгляды, чтобы убедиться, что настроение Ябоку не улучшается.       Прошло утро, а потом и день; мы веселились, рассказывали друг другу истории из жизни, бегали по пожухлой от зноя траве с водяными пистолетами, брызгались и беззаботно смеялись. Даже то, что на улице было примерно тридцать четыре градуса по Цельсию, не останавливало нас. Мы радовались последнему дню лета и наслаждались беззаботностью. А вечером, когда Дайкоку угостил всех вкусными и сочными онигири*, мы без сил повалились на татами и смотрели «Легенду о Нараяме»**, один из любимых фильмов Кофуку. Это был просто потрясающий день, проведенный с друзьями!       Опомнилась я, когда на улице уже стемнело. Мне не хотелось уходить, ведь впереди меня ждала старшая школа. Теперь я днями напролет буду заниматься, забурюсь в книжки и буду лишь изредка позволять себе прогуляться по парку с подругами. «Зато завтра увижу одноклассников», — подумала я, приободрившись.       Нехотя встав, я извинилась, что не смогу досмотреть фильм и собиралась было уходить, как сзади донеслось: — Я провожу тебя, Хиёри!       Ято был всё так же серьёзен, и, казалось, все наши игры ни капли не улучшили его настроения. Мне не очень хотелось идти в компании этой угрюмой версии Ябоку, но и отказывать было не культурно. Обувшись, мы вышли на улицу и, вдохнув свежий вечерний воздух, зашагали в сторону моего дома.