Львы в клетках

В школе для одаренных юношей объявлен бал, и многие студентки заметно оживляются от этой новости. Им, восемнадцатилетним, только шагнувшим во взрослую жизнь, совсем не важны отношения и влюбленности - им хочется свободы, сбежать на всю ночь из академии и познакомиться с новыми людьми. Мисти крутится возле зеркала в светлом кружевном платье, легком и простом, под стать ей самой. Куинни, всегда и везде верная себе, надевает свободное черное платье: — Скажи мне, что я выгляжу не отстойно. — Ты выглядишь просто потрясающе! — Мисти в переизбытке радости хватает девушку за руки и кружится с ней по комнате. — Спокойно, хиппи. Во-первых, ваших восторгов я не разделяю, а во-вторых, меня сейчас стошнит, если ты не остановишься. — Нет в тебе легкости, Куинни. Все-то ты в черно-белом свете видишь. — Слушай, а по мне разве не видно, что легкости мне явно не достает? Не люблю я все эти официальные штуки: они скучные и фальшивые, как Мэдисон. — Ты предвзято относишься к балу. И к Мэди. Думаю, стоит сначала побывать там, а потом делать выводы. — Это мое мнение, хиппи, и я имею на него право. Мисти в ответ только жмет плечами, разглядывая себя в зеркале, и улыбается при одной мысли о Корделии. Наверняка она будет там, прекрасная, как и всегда, но иначе, чем в любой другой день. Мисти надеется поговорить с ней, провести время, если ситуация позволит, и эти фантазии делают счастье реальным, доступным и простушке с ранчо. Когда студентки прибывают в школу Готорна, они быстро находят зал и начинают рассаживаться за столы. Взгляд Мисти беспокойно ищет Корделию, пытается отыскать своего человека среди чужих, и, когда наконец находит, девушка теряется, забывая все на свете. Корделия сидит за преподавательским столом на втором этаже, одетая в расшитое узорами бордовое платье, а золотистые локоны аккуратно спадают на плечи и спину. И будто придумано все, и будто не существует ничего, кроме карих глаз и улыбки, в чьей власти теперь кто-то молодой и чертовски влюбленный. Среди студентов Корделия замечает Мисти сразу: она единственная смотрит не на зал, не на роскошь, а лишь на нее внимательным взглядом и не может [не хочет] найти свое место, и сесть. — Не тормози, деревенщина, — Мэдисон хватает девушку за руку и опускает рядом. Зрительный контакт с Корделией разрывается. — Ты, наверное, редко бываешь в приличном обществе, но здесь лучше побыстрее соображать. Иначе другая сучка займет твое место. — Спасибо за заботу, Мэди, — Мисти не нападает в ответ и не собирается. Сегодня ничто не испортит ей вечер. Мэдисон фыркает, закатывает глаза, выказывая равнодушие, а Мисти и дела нет до того: только Корделия занимает ее, только она имеет важность сейчас. Официальная часть бала длится, кажется, целую вечность. Директор говорит бесконечную речь, студенты изо всех сил стараются его слушать, но кому есть дело до него, когда каждый мечтает сбежать веселиться? — Ох, умоляю, заткните его кто-нибудь, — Мэдисон подпирает кулаком щеку. — Я откинусь к тому времени, когда он закончит. Мисти смеется с одногруппницы, как бы подтверждая ее слова. Девочки соглашаются. Когда директор наконец уходит на второй этаж, начинается настоящее веселье: студенты знакомятся, общаются, достают заранее спрятанный алкоголь и просто ощущают себя свободнее. Мисти не чуждо их веселье: как бы ни нравилось ей в академии, порой она ощущает те рамки, в которые загоняют студенток правилами и распорядком. Ей, привыкшей к раздолью, не хватает простора. Она танцует в одиночестве и смеется с ничего, просто радуясь моменту. Корделия подходит к перилам, чтобы посмотреть. Кудрявой девчонке с ранчо все нипочем, кудрявой девчонке хочется кружиться в танце и наслаждаться жизнью прямо здесь и сейчас. В ней есть та природная свобода, которой не хватает Корделии временами, и потому Мисти так нравится ей. В танце девушка случайно оборачивается и замечает мисс Гуд. Мисти, как наивный добрый ребенок, машет ей рукой, Корделия отвечает ответным жестом. В душе Мисти разливается приятное тепло, оно проходит с головы до кончиков пальцев, заставляя улыбаться так ярко и широко, что сводит розовые щеки. Девочки разбегаются кто куда, и Мисти на секунду отводит взгляд, чтобы найти их. Когда она вновь смотрит на лоджию, Корделии уже нет, и она пускается сквозь толпу: ей хочется прибиться к своим, почувствовать себя частью важного, общего. — Зои, ты не видела Куинни и Мэдисон? — Мисти держит в поле зрения Мэллори и Коко. Возле Зои ошивается милый светловолосый парень ниже Мисти ростом. Его взгляд выдает симпатию к Зои целиком и полностью. — Куинни - нет… и Мэдисон тоже. Все в порядке? — одноклассница перекрикивает музыку. — Да, я просто… да, я поищу их, — отмахивается Мисти, рассекая сборище студентов. Она выходит на улицу. Ветер не щадит: забирается под легкое платье и проходится мурашками по фарфоровой коже. Возле лестницы стоит кучка молодых ребят, затягиваясь, вероятно, далеко не сигаретами. Мисти уже собирается вернуться в зал, когда замечает Мэдисон на лестнице черного входа: докуривая, она сидит на ступеньке и разглядывает собственные туфли. — Голливуд? — девушка аккуратно выглядывает из-за столба. — Все хорошо? — Ты в курсе, что не обязательно везде совать свой нос? — Не замерзнешь? — Мисти садится рядом и накидывает на плечи Мэдисон свой кардиган. — Странно видеть тебя одной. — Этот бал - полная херня. Скукотища. — Мне казалось, ты любишь такие неформальные вечеринки. — На нормальных вечеринках не загоняют часовые речи - на них курят траву, и водка льется рекой. Ты видишь это здесь? — она с вызовом оборачивается. — Вот и я нет. И будь готова к тому, что твой кардиган провоняет дымом. — Я не против. Мэдисон поправляет ворот: — И почему от него несет болотом? Напоминание о прошлом бьет в голову Мисти с размаху. Она становится тяжелой, и веселье улетучивается разом. Девушка встает: — Потому что запах въедается. Знаешь, Голливуд, не хочешь говорить - не надо. Можешь киснуть здесь одна. Мисти собирается бросить одноклассницу и вернуться к девочкам, но Мэдисон резко хватает ее руку: — Стой, деревенщина… — закатывая глаза, она выдавливаете смятое: — Извини. Можешь посидеть со мной? Рука Мисти резко вырывается из захвата, но сама девушка не спешит бежать. Она опускает взгляд вниз и садится обратно: — Хорошо. Они сидят так пару минут, не решаясь разорвать тишину, прогнать молчание прочь и просто поговорить, чтобы во всем разобраться. Первой находит слова Мисти: — Почему ты так ненавидишь академию? — Потому что все это дерьмо не мое. Эти общие предметы, бред, который несет Корди и остальные преподы… это не то, чего я хочу от жизни. Мисти двигается ближе: — А чего ты хочешь? — Быть актрисой. Показывать фак с экранов этой чертовой академии. Только моя мать считает, что актерское образование - это не образование. И вот, — Мэдисон разводит руками, — поэтому я здесь. — Она не поддерживает тебя в выборе? — Мать считает, что все мои роли - это подростковое развлечение и скоро пройдет. Но она обещала, что если я нормально отучусь год здесь, то она оплатит летнюю актерскую школу. Только из-за этого и терплю этот отстойник. — Она, наверное, просто хочет, чтобы ты не ошиблась в жизни и с выбором профессии… — Брось, ей на это все равно. Главное, чтобы я соответствовала ее статусу. Дочка-актриса - звучит отстойно. Как клеймо неудачницы. — Я так не считаю, — Мисти стирает с лица всю радость, переполнявшую ее весь день. — И про неудачницу, и про то, что твоей маме все равно. Вряд ли она отдавала бы такие деньги за твою учебу, не будь ты ей важна. — Ей важно только то, как она смотрится на моем фоне. Я это давно знаю и спокойно отношусь. Не будем об этом. С ней или без нее я своего добьюсь, просто на это потребуется больше времени. — Мэдисон чиркает зажигалкой, закуривая новую сигарету. Она выпускает алыми губами едкий дым, от которого глаза Мисти начинают слезиться. — Твоя очередь, деревенщина. — Что ты хочешь узнать? — Какого черта ты учишься с нами? Ты ведь старше нас на… — Пять лет, — кивает Мисти. — Это долгая история. — Тебе повезло, я никуда не тороплюсь. Мисти глубоко вдыхает воздух вперемешку с дымом и опускает взгляд на свои колени: — Ну, хорошо. Когда я закончила колледж, у моих родителей начались проблемы с деньгами. Им пришлось устроиться на новую работу за несколько миль от дома, а за фермой должен был кто-то присматривать, поэтому мое поступление в университет пришлось отложить, — девушка делает несколько глубоких вдохов. Мэдисон замечает, с каким трудом она подбирает слова. — Они, сколько их помню, всегда были очень верующими, и их вера была… правильной. Но потом все изменилось. Рассказ Мисти прерывает пьяный хохот: на улицу вываливается толпа студентов. Мэдисон осторожно кладет ладонь на сжатый кулак одноклассницы: — Мисти… продолжай. Она качает головой, не поднимая глаз: — В доме стали появляться посторонние люди, нести полный бред, и родители соглашались с ними. Их вера превратилась в какое-то… подобие. Те люди, что приходили к нам, явно не имели и понятия о том, во что сами верят. А потом мою семью как подменили. Они распродали все наше ранчо. И когда это начало переходить все рамки, мне пришлось выставлять за дверь всех, кто приходил к нам. — И получилось?.. Мисти мотает головой, готовая сдаться эмоциям в момент. Но она находит в себе силы сдержаться: — Нет. Они стали твердить, что все это дьявол во мне, что я одержима и пытаюсь разлучить их с верой. Это все продолжалось полгода, а потом, — Мисти чувствует, как глаза начинает нестерпимо щипать, и дело вовсе не в сигаретах Мэдисон. — Ты знаешь, как изгоняют из человека дьявола? — Нет. — Только когда физическое тело умрет, дьявол оставит его. Мэдисон, понявшая, к чему идет речь, осторожно сжимает руку Мисти: — Что случилось в итоге? — Я проснулась в горящей комнате. Двери, окна - все было заперто. Со страха у меня получилось как-то вышибить решетки с окон и пробороздить по шиферу со второго этажа. К тому времени уже сбежались соседи, приехала полиция, но они… продолжали кричать, что я одержима. Мне пришлось пройти курс реабилитации. Правда, и после нее я не смогла вернуться домой. Видеть полусгоревшую комнату, тот двор… нет. Я вспомнила, что у соседей когда-то был домик на болотистой местности, который они забросили. Прожив там год, я поняла, что хочу большего. Так и оказалась здесь. Мисти замолкает, отворачиваясь, и Мэдисон понимает, сколько сил ей требуется, чтобы говорить об этом. Она глубоко дышит и жмурит глаза, когда девушка рядом заключает ее в неловкие объятия. Мисти обнимает ее в ответ: — Я думала, ты не любишь такое. — Заткнись и дай мне пару минут, — Мэдисон утыкается в плечо одноклассницы, по-прежнему сжимая пальцами тлеющий окурок. Они сидят на лестнице еще несколько мгновений, пока ветер не становится слишком холодным. Собравшись с мыслями, они возвращаются внутрь. — Можно пригласить тебя на танец? — к Мисти подходит молодой паренек с кучерявыми светлыми волосами. — Я Майкл. Мэдисон подталкивает одногруппницу согласиться, но есть лишь один человек, с которым Мисти хочет танцевать сегодня ночью. И она ждет только его, потому что, если честно, не желает ждать никого другого. — Извини, я не танцую. — Серьезно? — оборачивается к ней Мэдисон. Она переводит взгляд на Майкла. Тот, чтобы выйти из неловкой ситуации, протягивает ей руку и утягивает в танец. Мисти садится за стол в одиночестве. Зои с новым знакомым отплясывает второй час подряд, и Куинни не скучает: шкерится с толпой студентов в коридорах, надираясь просто так. — Почему не танцуешь? По плечу Мисти скользит легкая женская рука, и голос этот не спутать с чужим. Она улыбается, когда Корделия садится рядом. — Партнера не нашлось. — Не беда, — она протягивает Мисти руку. — Хочешь потанцевать со мной? Студентка робеет: — Правда?.. — Конечно, — смеется Корделия и, поддавшись моменту, вытаскивает девушку в центр зала. Хочешь потеряться в толпе - встань на самое видное место, и тебя никто не заметит. Корделия не стесняется других студентов, ведь лишь один из них сейчас ей важен. Они с Мисти пускаются в свободное плавание: пляшут, как в последний раз, часто касаются друг друга и пару раз обнимаются, меняя позиции в танце. Смех Корделии прекраснее всех песен Стиви Никс на свете. И Мисти понимает это очень четко. Корделия берет руку студентки и поднимает над головой, позволяя той покружиться. Крупные кудри, улыбка, горящие голубые глаза - преподавательница влюбляется в каждую деталь Мисти Дэй, и ничего не может с собой поделать. И до смешного - она и не хочет ничего делать, чтобы изменить это. В академии каждому нужен свой человек, даже преподавателю. Они проводят вместе ночь напролет. Ближе к утру девочки начинают разъезжаться, и Корделия предлагает Мисти подвести их с Куинни, Мэдисон и Зои. Они кое-как втискиваются в черный форд и, засыпая на плечах друг друга, молчат до самой академии. Мисти сидит впереди с Корделией и все улыбается ей, не придумывая причин: просто хочет, а остальное - неважно и мелочи. Все в преподавательнице восхищает Мисти, особенно сейчас, когда она ведет автомобиль на рассвете. Девушка представляет, что они возвращаются не в академию и не как учитель с учеником. — Понравился бал, Мисти? — спрашивает Корделия на светофоре. Перед ними - пустая дорога и долгие годы, можно поговорить обо всем. — Да. Было весело. Все, кроме речи их директора. — О, это его ежегодная практика. Каждый раз одно и то же, только разными словами. Согласна с тобой: слушать это невозможно. Мисти посмеивается, прикрывая пальцами губы: — Мне нравится, что с Вами можно поговорить о чем угодно. — И мне. Эмоции Корделия не скрывает: ей приятно общество Мисти, и она того не стесняется. Через час езды форд останавливается возле академии. Девочки вяло вываливаются из него, разбредаясь по комнатам. Обнявшись на прощание, Корделия и Мисти расходятся.