Львы в клетках

Из-за постоянных поисков приключений ночью в академии вводится комендантский час. Он временный и щадящий - после полуночи все двери учебного заведения закрываются. Об этом девочек уведомляет директор - мисс Фиона Гуд, которую они видят, кажется, и вовсе впервые. Она приходит в разгар занятия по биологии. — Очередное доказательство, что это чертова тюрьма, — откидывается на стул Мэдисон. — Что дальше? Общая форма, исправительные работы за проваленный тест? — Это делается ради вашего блага, — Фиона Гуд держит голову высоко и уверенно. Она знает цену себе, своим решениям и словам. — И, в конце концов, администрации академии надоело вытаскивать вас из полицейских участков. — Я согласна с Мэдисон, — шлепает по столу Куинни. — Это бред - держать нас здесь взаперти. — Никто не держит. Хотите сбежать - пожалуйста. Вернуться вы сможете, правда, только ко времени первого занятия, двери не откроются раньше. И также оповещаю вас о новом правиле: следующая студентка, которая попадает в полицейский участок в ночное время, будет исключена из академии. Мисти переводит взгляд с директора на Корделию, в нем много вопросов, где самый важный - почему присутствие мисс Фионы так влияет на нее? Директор появляется в классе, и Корделия угасает моментом, теряется, блекнет, сливаясь со стенами. Взглядом Мисти спрашивает, все ли в порядке. Преподавательница кивает, а взгляд ее, такой теплый и добрый, предательски выдает ложь. Детство, подаренное матерью, хочется забыть как сон, оставить в парке и не вернуться. Только судьба их никогда не разводит: Корделия, нашедшая себя в преподавании, с трепетом относится к академии, а Фиона привязана к ней уже многие годы. Так и существуют: ходят по одним коридорам и отводят взгляды. В Мисти рождается огромное желание обнять мисс Корделию, закрыть спиной от всего, что заставляет улыбку исчезать с лица. Только они в классе, полном студентов, а в Мисти живут чувства, которые Корделия может не разделять. Все занятие после девушка думает об этом и расстраивается: а что, если той, кто первая и сильная влюбленность, совсем плевать на сердце Мисти? Корделия открыто, искренне симпатизирует студентке: приглашает ее помочь провести эксперимент перед классом, обращается к ней часто по имени и во время теста не может отвести от нее глаз. Из-под пышных кудрей Мисти изредка подглядывает на преподавательницу и всегда в смущении опускает взгляд: возможно, она просто смеется над чудаковатой девчонкой с ранчо. Мисти уверенно швыряет эти мысли подальше: мисс Корделия не такая, все говорит ноющее влюбленное сердце, что жаждет быть любимым. Ближе к вечеру девушка выбрасывает за обочину все догадки и домыслы, что заставляют грустить. Обещание, данное себе полтора года назад, превыше: в жизни может быть всякое, и это всякое нужно принимать с достоинством, радуясь мелочам. В половину двенадцатого Мисти захлопывает прочитанную книгу и открывает ее в тумбочку. Ее удивленный взгляд оборачивается на Куинни: — Ты куда-то собираешься? — Не «ты», а «мы». Не успевает Мисти спросить, о ком идет речь, как в комнату заваливаются Мэдисон, Зои и «близнецы» - Коко с Мэллори. И вид их явно не говорит о намерении спать. — Вы куда-то собираетесь? — Если Корди и ее сумасшедшая мамаша думают, что смогут удержаться нас здесь, они очень ошибаются, — Мэдисон садится на кровать Мисти. — Ты разве не хочешь в театральную школу летом? — К черту это. Я не собираюсь из кожи вон лезть ради трех месяцев. Они не стоят того, чтобы вянуть тут девять. — Мэдисон… — Ты с нами или останешься? — оборачивается одноклассница. Взгляды всех в комнате обращаются к Мисти. И как бы сильно ей не хотелось согласиться, она мотает головой: попадись Мисти по своей глупости, она вылетит из академии и больше никогда не увидит Корделию. И та будет в ней разочарована. — Ясно. Об этом я и говорила, — вскидывает брови Мэдисон. — Идемте? — Вы не боитесь потерять место здесь? Я имею в виду, мисс Фиона сказала… — Плевать, что сказала эта старая карга. Пусть она и думает, что может ставить нам границы, только это далеко не так. Девочки выходят в коридор, и Мисти в одном коротеньком топе и шортах выскакивает за ними. Она пытается убедить их остаться, но им, решившим забить на запреты, и дела нет до ее уговоров. Около лестницы Куинни останавливается: — Хиппи, просто забей. Попадаются лишь полные идиотки. — Я поэтому и говорю. Вспомни, сколько сил тебе стоило добиться стипендии. — Деревенщина, какая же ты бываешь зануда. — Это странно, но я впервые согласна с Мэдисон, — из-за спин одноклассниц выглядывает Зои. Они продолжают игру в убеждение, пока не слышат в коридоре шаги: Сполдинг делает обход перед тем, как закрыть двери. Девочки быстро сбегают с лестницы и выскакивают на улицу, а Мисти пытается деть себя хоть куда-нибудь, лишь бы не встречаться с дворецким. Отблеск фонаря появляется на стене, когда студентку затаскивают в одну из комнат чужие руки. Сполдинг спускается и запирает главные двери. Ошарашенная Мисти тяжело разворачивается, и в ту же секунду она начинает улыбаться, как милый наивный ребенок: — Мисс Корделия… — Что ты делаешь здесь в такое время? — преподавательница оглядывает Мисти. — Вопрос снят: сомневаюсь, что ты собиралась сбежать из академии в таком виде. В отличие от твоих подруг. Студентка расширяет глаза: — Вы ведь не сдадите их директору? — Еще чего. Я вообще не поддерживаю многие решения Фионы. Вы молоды, и вам хочется свободы. Ну, а по поводу полиции… здесь есть свои тонкости, но по большей мере - кто из нас никогда не попадался? — Корделия садится на кровать. — И Вы тоже? Преподавательница кивает, хлопая по кровати рядом с собой. Девушка садится с ней и чувствует, как внутри все падает-падает-падает от того, что эта чудесная женщина сидит возле нее. — В юности, конечно, и всего два раза, но да. — По Вам и не скажешь, что Вы были хоть на малость бунтаркой. Корделия смеется, тихо и сдержанно: — Бунтарка - это очень громко сказано. Скорее, мне нравилось раздражать свою мать. — Вы за два предложения открылись мне с новых сторон, — у Мисти горят глаза, у Мисти весь мир становится прекраснее. Она впервые чувствует это. — Это я умею, — поправляет низ полупрозрачного халата преподавательница. — Оставайся здесь, пока Сполдинг делает второй обход, а потом сможешь пройти в комнату незамеченной. — Хорошо. Спасибо. Корделия и хочет вроде бы перестать откровенно разглядывать студентку, а сам момент благоволит тому, и Мисти ничего не смущает. В ней, чье сердце выбирает Корделию день изо дня, нет никаких неловкостей. Молчание не давит, оно имеет место быть в этой комнате сейчас. И в момент, когда преподавательница двигается ближе, девушка опускает голову: — Мисс Корделия, я не понимаю ничего. Я запуталась, извините. — О чем ты? — Я не понимаю, что с Вашей стороны, — признается Мисти. Она не знает стереотипов. Ей все равно на статусы и традиции, она хочет говорить о другом. — Кто я Вам? — Мисти, эти вопросы… с чего они? — С того, что я чувствую это, — студентка неловко касается груди, — и мне сложно объяснить, потому что это впервые. Вы влияете на меня иначе, чем другие, и я ощущаю себя лучше, когда Вы рядом. Я просто не знаю, вызываю ли я в Вас что-то подобное, или все это одностороннее. Она не поднимает головы, чтобы не встречаться с глазами Корделии. Мисти боится увидеть в них безразличие. Пальцы преподавательницы касаются рук студентки, скользят вниз и сжимают ладонь. Второй рукой она поднимает голову Мисти за подбородок, и губы с той самой милой родинкой в уголке целуют девушку так осторожно и нежно, что рассудок потерять можно. Мисти целуется неуверенно, совершенно неловко, и Корделия берет инициативу на себя. Она спускает поцелуи на подбородок, в уголки, в ямочку над губами. Рукам Мисти дают свободу, они обнимают талию Корделии и не желают заходить дальше. Губы у нее мягкие и теплые, у Мисти же - покусанные, и они впервые целуют кого-то. — Да, — шепчет студентке Корделия. Девушка не отрывается сильно: — Что да? — Ты вызываешь во мне это тоже. Не успевает девушка что-то ответить, как Корделия целует ее вновь, и в этот раз исчезает всякая робость. Нежность Мисти граничит со страстью Корделии, поцелуй становится увереннее, и они, разбитые когда-то в прошлом, находят себя. Корделия явно опытнее, но она не дает ни себе, ни Мисти заходить дальше. Она понимает, что ей все это впервые, и не хочет ничего портить: им нужно привыкнуть, что теперь между ними не просто общение, а уж потом думать о большем. И Мисти, в конце концов, не развлечение на ночь. Они не расходятся до рассвета. Корделия глядит в потолок и рассказывает Мисти обо всем, о чем она только спросит, а сама девушка лежит на ее плече, перебирая светлые пряди. Им не требуется говорить о том, что впереди; они знают все и без того. И Корделия, и Мисти ощущают, что это начало, а остальное - сложится и срастется. — Это нужно держать в секрете. Я не стесняюсь отношений с тобой, просто… — Я знаю, — перебивает Мисти. Ей не нужно слов, чтобы понять мотивы Корделии. Она крепче обнимает девушку, целуя в макушку. Светлые кудри пахнут травяным шампунем, и, на удивление, они совсем не жесткие. Пальцы Корделии путаются в них, гладят и наслаждаются каждым касанием. В ее голове уложиться не может, что кто-то мог причинить боль фарфоровой безобидной Мисти. Под утро они засыпают, не выпуская друг друга из рук. [Разбитым нужны те, с кем они соберут себя по кусочкам обратно.]