Вечность.

***

 — Себастьян рассказал мне все, — Сома смотрит в пол, сжимая в гневе кулаки, и часто дышит, — Это… Ты не должен был через это проходить. Сиэль качает головой, и принц снова чувствует себя ребенком в сравнении с ним. Маленьким, слепо убежденным ребенком.  — Есть вещи, которые приходится оставить в прошлом, — вздыхает граф, даже в опиумном притоне не менее достойный этого титула, — Кто же знал, что они достанут меня и оттуда. Принц не отвечает. Ему самому эта история кажется дикой. У него другая религия, другие идеалы, но не поверить в слова Себастьяна после всего, что увидел своими глазами, невозможно. Хотя в сердце закрадывается гордость за Агни, по силе равного демону.  — Мне жаль, что вы попали под удар, — вздыхает Сиэль, и в кои-то веки в его голосе искренняя вина, — но именно поэтому я просил твоего дворецкого уехать вместе с тобой. Не будь Сома так встревожен состоянием слуги, он бы кинулся обнимать названного младшего брата. Но на его долю в последнее время выпадает столько всего, что оставаться таким же неуемным экстравертом все сложнее. Сиэль наверняка не против.  — Т-ты не виноват… — Сома кулаки сжимает и хочет ударить сам себя. Если бы не его эгоизм и не приверженность к своей идее, Агни бы не пострадал. Сиэль прекрасно справлялся все это время. У него была (нет, все еще есть, в это хочется верить, как и в то, что в ближайшее время город не сгорит дотла) Лиззи. У Агни, кроме Сомы, нет никого, и Сома так безответственно к этому отнесся…  — Не грызи сам себя, — странно, но из уст Сиэля это в кои-то веки звучит искренним дружеским советом почти без раздражения, — Ты многовато времени у меня провел. Мне напомнить, за что ты сам взял на себя ответственность? Принц вздрагивает, как обожженный. Теперь уже корит себя за другое: слишком быстро стушевался, отвлекся. У него дел невпроворот, тут на утешение друга и секунды не вырвешь. Хотя, если мир не настолько жесток, им с Агни еще дадут отдельную вечность.