Метка

      Надежда на то, что утром обязательно станет лучше, рухнула, как только Эрен открыл глаза. Он прекрасно понимал, что алкоголь — хреновое лекарство, он может убрать лишь некоторые симптомы, и то на время, но исцелить — нет. А как и приём многих других лекарств, этот не обошёлся без побочного эффекта — интоксикации, хоть и отделался довольно легко: головная боль и сильная тошнота. Но был всё же во всём огромный плюс, который почти полностью сводил на нет все минусы, — правое запястье практически не мучило, саднило, конечно, из-за содранной кожи, но метка, к счастью, была тише самой молчаливой рыбы.       Эрен призраком ходил по квартире, собирая с пола и стола разбросанную вчера форму. Голова совсем не работала, оттого он иногда останавливался и зависал, вспоминая, что вообще собирался сделать. Эрен всегда любил порядок, эта привычка конченного педанта выработалась ещё в отрочестве, впрочем, у него не было предрасположенности к этому. Ни Карла, ни Гриша никогда не ставили сына в жёсткие рамки порядка. Быть может потому, что их собственная жизнь была в вечном хаосе. Но сейчас Эрену было просто плевать. Плевать на разбросанную посуду, на почти высохшие и размазанные по полу липкие лужицы пролитого алкоголя, на следы запёкшейся крови, на глубокий заруб в столешнице. Сейчас всё как-то потеряло всякий смысл. Хотя, возможно, его никогда и не было.       Эрен хорошо помнил вчерашнее утро, как позже, днём, к нему пришёл Зик, помнил почти опустевшую бутылку виски и лицо сгинувшего в своём горе одиночки в зеркале, а дальше только холодная темнота с лёгким шумом бьющихся о берег волн реки. Кажется, ему что-то снилось ночью, но даже при всём своём желании Эрен не сможет вспомнить. Потому что так часто бывает: мысль за мыслью, и вот ты уже не знаешь, действительно ли это было сном или мозг сам только что придумал этот сюжет, чтобы не мучить уже несчастного хозяина, пытающегося вспомнить то, что, в общем-то, и нахрен ему не сдалось.       Эрен кое-как привёл себя в относительно приличный вид и натянул изрядно помятую форму; всё же надо было вчера доехать до участка и переодеться. У него и раньше были дни «не хочу», но сегодня он достиг своего пика. Он мог бы спокойно закрыться дома с очередной бутылкой «согревающего» и пачкой сигарет «на чёрный день», включить выученный наизусть любимый фильм или давно забытые мультфильмы детства. Он мог бы и дальше прятаться от страшной реальности и делать вид, что ничего не произошло, но, в конечном итоге, нельзя было согреть то, что умерло, а фильм и мультики не принесут радости, если мысли отравлены переживаниями. Да и обязанности — будь они прокляты! — никто не отменял. Так что Эрену с комом в горле и давящим чувством отвращения в груди всё же пришлось ехать на работу.       Но мир вокруг не собирался подстраиваться под его настроение. Сегодня будет как вчера, а завтра будет как сегодня; время стремительно несётся вперёд, но, по существу, в потоке своём оно неизменно, словно рисунок на правой и левой ладонях. Коллеги так же приветливо здоровались с ним, лишь добавляя к рукопожатию или кивку головы сочувствующий взгляд. Эрен молча дошёл до своего кабинета и, повернув ручку, толкнул дверь, но та оказалась заперта. Йегер тихо усмехнулся. Армин был ранней пташкой и приходил на работу первым, так что кабинет к появлению Эрена всегда был открыт. До сегодняшнего дня. Эрен отпёр замок своим ключом и вошёл в пустой кабинет. В этот раз его не встретил аромат любимого двойного американо, которое предусмотрительно покупал перед работой напарник, неизменное «Доброе утро» из чужих уст и обращённый на него взгляд красивых голубых глаз. Он закрыл дверь и бросил ключи с сумкой на рядом стоящий стеллаж — брелок звонко брямкнул о полку в обволакивающей тишине. Взгляд зацепился за стоявшую на ней групповую фотографию, Эрен аккуратно взял её в руку и прошёл в глубь кабинета. Прошло уже три года с того момента, последний день в полицейской академии, последний день перед тем, как жизнь раскидает по разным полюсам их выпуск, что сейчас смотрел на Эрена со счастливыми лицами с фотографии.

***

      Эрен начал нервничать ещё за день до церемонии. Собирая вещи в сумку и тщательно разглаживая парадную форму, он то и дело что-нибудь ронял, забывал и мельтешил под ногами у бедного соседа. Армин, конечно, не упустил возможности подшутить над ним, всё же «не на войну собираемся», предложил прогуляться, чтобы успокоиться, но Эрен наотрез отказался бродить по улице одному, а друг слишком устал, чтобы тащиться куда-то. В таком же напряжении прошла и ночь. Эрен несколько часов ворочался в постели с боку на бок, лазил в интернете на телефоне, смотря глупые ролики на Ютубе и смеясь над всевозможными мемами, доставал бессмысленными разговорами тщетно пытавшегося уснуть Армина, пока не был культурно послан в страну снов. Только после того, как в два часа пополуночи Эрен выпил таблетку снотворного, любезно предоставленную проснувшимся в очередной раз из-за скрипа пружин верхнего яруса кровати другом, он смог наконец уснуть, проспав крепким сном целых пять часов до звонка будильника.       Эрен нервно сжимал и разжимал кулаки, ожидая своей очереди на вручение диплома и чувствуя, как у него начали потеть не только ладони под белыми перчатками, но и лоб под фуражкой и вообще всё тело под плотно облегающей формой. Народу на церемонии было чересчур много, и стоило только подумать о том, что вся эта сотня пар глаз будет уставлена на него при вручении диплома, голова начала идти кругом. Стоящий рядом Армин искоса глянул на друга.       — Тебе страшно? — тихо поинтересовался он, когда на вручение вызвали очередного выпускника.       — Конечно нет. Чего мне бояться? — резко возразил Эрен, пытаясь скрыть свои переживания.       — А мне вот боязно, — Армин показал руку, скованную лёгкой дрожью. — Немного страшно перед будущим, ведь, если честно, я понятия не имею, что будет дальше, вне стен академии. Но знаешь, — Армин сделал небольшую паузу и посмотрел прямо в глаза Эрену, — мне кажется, я справлюсь, ведь ты своим примером показал мне, что нет ничего непреодолимого.       Эрен с благодарностью посмотрел на друга и расслабил руки; напряжение из тела начало потихоньку уходить.       — Спасибо, Армин.       Арлерт кивнул и легко улыбнулся. Когда, спустя несколько человек, комиссар полиции назвал его имя, Эрен спокойно и гордо дошёл до сцены под громкие аплодисменты собравшихся.       — Поздравляю с окончанием, — комиссар крепко пожал руку выпускнику.       Эрен поблагодарил мужчину и хотел уже забрать долгожданный диплом из его рук, но внезапно правое запястье охватило колющей болью, и диплом полетел на пол. Эта боль возникла впервые, Эрен слышал много рассказов о ней, знал, что, скорее всего, ему самому предстоит испытать её, но всё равно, словно маленький ребёнок, верящий в выдумки взрослых, надеялся, что это лишь глупая шутка. Эрен растерялся, быстро поднял документ и, нервно улыбнувшись, поспешил покинуть сцену. Он отыскал глазами мать и направился к ней. Он позвонил ей ещё вчера и пригласил на выпускной, та, конечно, с радостью согласилась, но Эрена очень насторожил голос Карлы. И когда он увидел её сегодня на церемонии, узнал почему — она выглядела очень болезненной и, кажется, похудела ещё больше с момента, как они виделись в последний раз. Эрен, в общем-то, понимал причину всего этого — отец. Гриша уехал по срочным делам около полутора месяцев назад, и, взглянув на его лицо, прежде чем за ним закрылась входная дверь их общей квартиры, Эрен подумал, что, вероятнее всего, отец больше не вернётся.       — Поздравляю, сынок. — Карла обняла сына, и тот испугался, насколько хрупкой она стала.       Эрен поблагодарил мать и всучил ей диплом.       — Не подержишь? Мне надо отлучиться в туалет.       Он нервно улыбнулся и покинул место сбора. А боль в руке всё не проходила; то режущая, словно острое лезвие, то колющая десятками иголок, то ноющая, будто мышцы и кожу медленно растягивали на дыбе. Эрен зашёл за здание главного корпуса и прислонился к стене плечом. Он стиснул зубы и крепко сжал рукой больное запястье. Существовал всего один способ избавиться от неё раз и навсегда, но для Эрена это означало стать частью того, что так сильно ненавидел, подчиниться глупым законам и навеки потерять свободу выбора. Перестать быть хозяином своей жизни — вот главный страх Эрена.       — Вот ты где, а я тебя везде ищу.       Эрен обернулся к другу и спрятал руки за спину. Тем более сейчас, когда у него появился тот, ради кого он хотел жить.       — Что-то случилось? — взволновано спросил Армин.       — Нет, всё хорошо. — Но лицо выдавало Эрена с потрохами.       — Неужели она? Дай посмотрю. — Под тихие протесты Эрена Армин оголил его правое запястье и осмотрел нанесённую на него метку соулмейта, вокруг которой уже начала краснеть и опухать кожа. — Выглядит ужасно. Очень больно?       Армин невесомо провёл по метке пальцами. Эти прикосновения не шли ни в какое сравнение с обезболивающими, они исцеляли Эрена лучше даже самого хорошего лекарства. Только вот они уже давно принадлежали другому человеку.       — Ничего, уже почти прошло.       Армин прислонился спиной к стене и завертел в руках фуражкой.       — Я вот часто думал: почему метка начинает напоминать о себе именно в двадцать пять? По какому вообще принципу человеку подбирают пару? И если твой истинный умрёт, значит ли это, что ты на всю жизнь обречён остаться в одиночестве? — Армин прервал себя и усмехнулся. — Прости, что-то слишком много я болтаю сегодня. В любом случае ты должен встретиться со своим соулмейтом, иначе метка так и будет болеть.       Сказанное Армином имело смысл, эти мысли не покидали Эрена уже много лет.       — Но что будет, если я полюблю чужого соулмейта? Возможно ли такое будущее?       Слова сами вырвались из уст Эрена. Он хранил этот секрет около четырёх лет, с тех пор, как осознал свои чувства к человеку, с которым по закону этого мира не имел права связаться красной нитью.       — Никогда не слышал, чтобы человек мог полюбить чужого соулмейта. Не уверен, что это вообще возможно.       Йегер чуть не рассмеялся в голос. Похоже, он сделал то, что никому прежде не удавалось. Чёртов индивидуум. Хотя, был у него в знакомых первопроходец, да, к сожалению, результат оказался не ахти какой.       — Вернёмся к нашим, сейчас будут делать групповую фотографию.       Когда они вдвоём вернулись к остальным, ребята уже занимали места напротив фотографа, тщательно подбирающего ракурс для съёмки.       — Ну наконец-то! — крикнул им Конни. — Только вас и ждём.       — Высокие назад, — предупредила Саша, показывая Эрену место в третьем ряду.       — Ха, дылда, — усмехнулся Жан, когда Йегер вставал на невысокую подставку рядом с ним.       — Чья б мычала, — огрызнулся Эрен.       Расположившийся перед ним Армин запрокинул голову и упёрся затылком ему в грудь.       — Опять вы начинаете, — поругал он друзей.       — Так, все смотрим на меня! — скомандовал фотограф. Эрен встал ровно и улыбнулся. — Снимаю!

***

      Эрен поставил фотографию на стол и обернулся через плечо.       — Тебя стучаться не учили?       — Ханджи зовёт всех «на фильм». — Жан бросил скорбный взгляд на снимок и вышел из кабинета.       Когда Эрен вошёл в тёмную комнату с проектором, там уже собрался весь отдел. Ханджи стояла возле экрана с папкой бумаг и о чём-то тихо переговаривалась со своим заместителем. За каждым из сотрудников числилось своё место — небольшой стол-парта, и когда Эрен под внимательные и тихие взгляды коллег занял своё, заметил на столе Армина небольшую вазу с цветами. Лишь единицы знали о том, что больше других Армин любил именно полевые цветы. Они всегда напоминали ему о лете. Эрен встретился взглядом с Сашей, только она могла придать этому столько значений. Он беззвучно поблагодарил девушку, и та с тенью печальной улыбки на губах кивнула в ответ.       — Раз все собрались, пожалуй, начнём, — громко сказала Ханджи, и в комнате моментально стало тихо. — Сегодня утром в отдел поступило новое дело. Это, — Зоэ нажала на кнопку пульта от проектора, и на экране появилась фотография мужчины с необходимой личной информацией, — главный его фигурант.       Эрен перевёл взгляд на изображение и застрял между вдохом и выдохом. Мозг лихорадочно подбрасывал различные образы, помогая хозяину вспомнить забытое. Пустующая набережная, гулкий шум реки, жёлтый свет фонарей и лицо, что смотрело на него вчера тем же самым взглядом. Эрен видел его. Эрен чувствовал его. Эрен знал, кем на самом деле он был. Тело сковало лёгкой дрожью возбуждения; красная нить, опоясывающая запястье, наконец-то натянулась.       — Имя — Леви Аккерман, — продолжала тем временем Ханджи, — генеральный директор крупной фармакологической компании «Фармсон Индастрис». Вчера на вечерней пробежке на него было совершено покушение. Неизвестный на автомобиле подкараулил его возле набережной и попытался совершить наезд. К счастью, Аккерману удалось сбежать. Наша задача — выяснить мотив и имя преступника, а также поймать его с поличным до того, как он сотворит задуманное. А что это значит, Форстер? — Зоэ вопросительно посмотрела на рыжего парня в первых рядах.       — Схватить преступника за задницу до того, как Аккермана прикончат, — проворчал тот.       Все в отделе знали, что Флок не отличался большой аккуратностью. Из двенадцати выездных дел, что поручала ему глава, только три увенчались успехом, в остальных же его подопечные встречали крайне печальный конец. В какой-то момент Зоэ испугалась, увидев показатель смертности в стране, и предпочла по возможности держать Флока в офисе для бумажной работы.       — Рада, что ты это осознаёшь. Наша главная задача — установить за Аккерманом наблюдение и не отходить от него «двадцать четыре на семь», в буквальном смысле. Таков приказ свыше.       Вот оно, наконец-то! Эрен знал, что рано или поздно ему выдастся шанс исправить недоразумение, сотворившее мир. Широкая улыбка одержимости исказила его лицо. В комнате резко стало шумно.       — Эй, что? — возмутился Жан. — Что значит «не отходить»? С каких пор мы стали частным охранным предприятием?       Со всех сторон стали доноситься поддерживающие возгласы.       — Какие-то проблемы, Кирштайн? — Зоэ внимательно посмотрела на подчинённого. — Задание поступило из департамента, мы не можем его игнорировать.       — Видать, знатная шишка этот Аккерман, — зашептал рядом с Эреном Конни. — Не иначе как мэрия надавила. Ишь как чинуши трясутся за его задницу.       — Или за кошелёк, — усмехнулась Саша.       Йегер резко встал со стула и ударил ладонями по столу, из-за чего добрая половина собравшихся вздрогнули и испуганно уставились на него.       — Глава, поручите это дело мне!       Грудная клетка Эрена высоко вздымалась и опадала, он настолько сильно был взбудоражен, что не мог усидеть на месте; лихорадочно блестевшие глаза ни на минуту не переставали смотреть на лицо мужчины на экране. Зоэ исподлобья глянула на Йегера и повела кончиком носа.       — Мне приятно твоё рвение, Эрен, но, думаю, после случившегося тебе лучше остаться в офисе на какое-то время.       — Это мне не помешает, — не унимался он.       — Эрен, послушай…       — Просто дайте мне это чёртово дело! — взревел он.       Эрен начал раздражаться. Вокруг вновь зашептались.       — В чём твоя проблема, парень? — вопросил кто-то, но Йегер даже ухом не повёл.       Ханджи тяжело вздохнула и прикрыла глаз. Она немного помолчала, нагнетая обстановку, и закрыла папку с делом.       — Хорошо, Йегер. Оно твоё. Но одного я тебя не отпущу. Кирштайн, будешь его напарником.       То, как вытянулось лицо Жана после этих слов, не поддавалось никакому описанию. Кирштайн выпучил глаза и чуть за сердце не схватился.       — Мне не нужен напарник, — возразил Эрен, не желая, чтобы кто-то путался у него под ногами, особенно этот выскочка Кирштайн.       — Стойте-стойте, — нервно протянул Жан и вскочил на ноги. — У меня уже есть напарник. — Жан указал руками на молча сидевшего в сторонке с перевязанной рукой Марко, вымученно улыбавшегося и переводящего взгляд с главы то на Жана, то на Эрена.       — Пока Марко временно потерял боеспособность, он остаётся в офисе, а тебе нечего здесь штаны просиживать. — Ханджи зажгла свет и выключила проектор. — Будете работать с Йегером вместе.       — Но, — одновременно возразили Эрен с Жаном.       — Это приказ! — гаркнула, не выдержав препирательств, Зоэ. — Все свободны.       Ханджи бросила последний недовольный взгляд на подчинённых и вышла из комнаты.       — По-подождите минутку, глава! — Жан, снося столы, побежал догонять Зоэ.       Эрен прикусил большой палец и цыкнул — ничего, к чёрту этого Кирштайна, у него есть дела поважнее. Йегер уставился на парту перед собой и широко улыбнулся.

***

      — Глава, постойте секундочку! Ну пожалуйста.       Жан пронёсся по коридору и чуть не врезался в резко остановившуюся Зоэ.       — Ну что опять, Кирштайн?       — Прошу, поручите это дело кому-нибудь другому, только не Йегеру. Он же не в себе. От него перегаром за километр несёт.       Жана такое стечение обстоятельств вообще не радовало. Он и так считал Эрена психом, а взглянув на него сегодня, только подтвердил свои слова. Эта кровожадная улыбка, лихорадочно блестящие глаза, выступающие жилы на шее и руках — да таким только в фильмах ужаса сниматься. И то, что Жану придётся с ним работать, ввергло его в дрожь.       — Вот ты и присмотришь за ним, — улыбнулась Зоэ и всучила ему папку с материалами дела. — Работай, Кирштайн. Жду ваших совместных результатов.       Она подмигнула ему и удалилась в свой кабинет. Жан разинул рот и опустил руки. Предчувствие грядущего тлена на несколько недель глубоко засело в его груди. Это будет самое дерьмовое дело за всю его карьеру.