Соседка

      Возвращаясь домой после тренировки, Саша хотел только одного — лечь. Завтра игра с Нимом*. Сдавать позиции нельзя, только вперед, иначе не видеть им ничего хорошего в следующем сезоне. Вспомнив, что дома нет ничего в холодильнике, парень сначала расстроился, но потом понял, что это даже к лучшему — не нужно ничего пытаться готовить, что для Головина всегда было жуткой пыткой. Он так и не научился ничего толком делать на кухне, кроме худо-бедно пожаренной яичницы или пельменей, которые только чудом не разваривались до конца, когда Саша о них вспоминал.       В основном готовила Лина, либо же они вдвоем ходили ужинать в ресторан — благо, достаток позволял. Сейчас же, когда девушка огорошила его новостью о том, что подписала контракт и просто обязана теперь участвовать в показе в Ницце восемнадцатого мая, как раз в день важной для него игры, Головин, казалось, совсем сник. Мало того, что ее завтра с ним не будет, так еще и через неделю, когда поддержка Лины была бы чертовски важна.       Хорошо, что она хоть соизволила объяснить ему все в объемном голосовом сообщении, вероятно, чтобы не звонить. Хотя бы так.       Поднявшись на лифте на свой этаж, Саша невольно заметил, что дверь в Ксюшину квартиру распахнута, а изнутри слышится какая-то возня. Спустя уже несколько секунд Корнева закричала, а Головин, не раздумывая, бросился на помощь — мало ли, что с ней случилось. Увиденное даже повергло его в шок. Ксюша — полураздетая и прижатая к стенке и неизвестный парень, явно домогавшийся ее.       — Руки от нее убрал! — прорычал Сашка, сжимая кулаки. Очень ему не понравилось то, что он увидел.       Игорь неохотно отстранился от Ксю и повернулся к помешавшему парню.       — Третьим будешь? Только после меня, — Артемьев нагло ухмыльнулся и снова повернулся к девушке, которая, казалось, сжалась в его руках.       — Я сказал: руки от нее убрал! — Головин сделал шаг в квартиру, снимая с плеч любимый рюкзак и бросая его около тумбочки. Он был полностью уверен, что ничем хорошим этот разговор не окончится.       — А то что? — Игорь резко повернулся к Сашке, почти отталкивая от себя Ксю, которая была чертовски напугана, но теперь не за себя, а за Головина.       — С девушками нельзя так обращаться, — спокойно ответил Саша, чем начал выводить из себя Артемьева, которого так не вовремя отвлекли от желанного занятия.       — С этой можно, — небрежно ответил Игорь. — Так будешь третьим или нет? Если да — присоединяйся, нет — проваливай и не мешай.       — Ксюша — моя, — практически выкрикнул Головин, чему тут же испугался и таращился перед собой, словно не понимая, что мог такое вообще сказать. Корнева была шокирована не меньше. То, что Сашка назвал ее своей, с одной стороны, было приятно, с другой же — ничего не значило, и было сказано только для того, чтобы остудить пыл Артемьева и выгнать его взашей.       — Как мило, но я все равно ее трахну, чтобы не забывала, что круче меня у нее не было, нет и не будет, — Игорь отвернулся от Головина, тем самым давая понять, что разговор окончен, но в следующий момент Сашка уже оказался около него и осмотрел с ног до головы. То, что соперник немного выше совсем не пугало, а вот то, что он мог что-то сделать Ксюше — очень даже.       — Не смей ее трогать! — грозно произнёс парень, а Артемьев только засмеялся этому заявлению, смотря на Сашку довольно высокомерным взглядом.       — Тогда я трону тебя, — спокойно, но с вызовом ответил Игорь, и в следующий миг он ударил Головина по лицу. Ксюша вскрикнула, стараясь оттащить несносного бывшего от соседа, но тот только отмахнулся, тем самым задевая девушку рукой.       Саша быстро пришёл в себя и ударил в ответ, попадая в нос и, кажется, разбивая его. Завязалась потасовка, в которой может и не быть победителей, ведь не смотря на ожидания Артемьева силы равны, а в некоторые моменты Головин даже значительно превосходил. Он больше старался изворачиваться, чтобы завтра его не завернули на скамейку запасных прямо перед матчем на медосмотре.       Игорь пытался отбиваться, но только получал сильнее и понимал, что сегодня не его день во всех смыслах. Сашка вытолкнул его из квартиры и захлопнул верь прямо перед его носом, закрывая за замок, и резко выдохнул. Губа неприятно саднила, а по подбородку уже стекала небольшая струйка крови, как показатель того, что он только что действительно дрался.       Тяжело дыша, Головин смотрел на Ксюшу, и его взгляд так сильно сейчас ее поражал, что девушка даже не знала, как выразить ему свою благодарность за своеобразное спасение.       — У тебя кровь, — шепнула девушка, а Саша кивнул, словно удостоверившись в том, что у него не глюки. — Что-то болит?       — Нет, — тихо и сдавленно. Даже если бы и болело — он бы в жизни ей не признался. Ненавидел жалость ни в каком ее проявлении.       — Проходи в комнату, я сейчас, — Корнева, словно только сейчас поняла, в каком она перед ним виде и ретировалась в спальню, чтобы быстро переодеться, а парень, разувшись, все же медленно прошёл в гостиную, где не так давно ночевал.       Он присел на тот же диван, откидываясь на его спинку и понемногу успокаиваясь. Ксюша появилась с ватным тампоном и пузырьком перекиси, чтобы обработать небольшую ранку пострадавшего за ее честь парня. Она, не спрашивая, уселась к Головину на колени, парализуя таким образом всего движения. Со стороны это выглядело весьма и весьма двусмысленно, но девушке плевать — она ведь хотела помочь.       Смочив тампон перекисью, Корнева аккуратно прикладывала его к многострадальной губе парня, который сдавленно шипел из-за легкого пощипывания маленькой ранки. Попутно Ксю стирала кровь с его подбородка, причем так увлеченно это делала, что, кажется, даже не замечала, насколько близко сейчас находились их лица.       Головин сглатывал, следя за каждым ее движением, не в силах даже пошевелиться, чтобы не испортить некое очарование момента.       — Спасибо тебе, — снова шепнула девушка, как будто, если она скажет громко — это как-то нарушило бы волшебную атмосферу. В голове ее билось желание поцеловать пострадавшего Сашку, но она вовремя вспомнила, что не имеет права этого делать. У него Лина, с которой явно серьезные отношения, а помог он уже в который раз чисто из чувства вежливости и справедливости. Правда, осознание этого нещадно почему-то ранило. Неужели Головин так быстро смог побороть ее оборону, и Ксюша влюбилась? А влюбиться, хочу сказать, было во что!       — Пустяки, — так же шепотом в ответ. — Он что-то успел тебе сделать? — это уж точно его волновало больше всего.       — Нет, — лгала Ксюша, не желая и дальше его волновать.       — Кто это был? — Саша начинал задавать интересующие его вопросы, чтобы хоть немного понять смысл сделанного.       — Бывший. Как был козлом, так и остался. Кое-что во Вселенной не меняется, — старалась как можно веселее отвечать девушка, но Головин же не идиот — прекрасно видел, что она специально хочет казаться беззаботнее, чем на самом деле. Он не хотел лезть не в свое дело и не полезет, ведь сам терпеть не мог, когда кто-то таким образом врывался в его личное пространство. — Теперь я у тебя в долгу. Проси, чего хочешь, — Ксюша засмеялась, но боялась его желания, ведь оно может быть категоричным — не попадаться ему на глаза больше никогда. Мало ли, что у него там в голове.       — Что хочу? — оживился Головин, а Ксю готова была вырвать себе язык за такое глупое предложение, но она только несколько раз кивнула, словно китайский болванчик и нервно улыбнулась. — Приходи завтра ко мне на матч, я билет достану.

***

      Перед игрой с Нимом настроение у Сашки резко пошло вверх, ведь он, кажется, наконец-то начал верить в свои силы и силы команды. Нужно было выходить на поле и брать три очка, и парень был только на это и нацелен.       Правда, уже на девятой минуте игры мяч залетел в сетку Монако, и Головин понял, что теперь нужно во что бы то ни стало, как минимум, сравнять счет. Это почему-то совсем не получалось, даже несмотря на то, что силы у команд, кажется, равны. На сорок первой минуте Сашка жестко врезался в ноги игроку Нима и получил предупреждение. Еще одно — и второе удаление за сезон, а это чересчур много.       Головин старался изо всех сил, но мяч почему-то совершенно не летел в ворота, словно парень вообще их не видел. На восемьдесят восьмой минуте его поменяли, и Сашка сник прямо на глазах, виня себя за то, что снова не смог, хотя прекрасных и нужных моментов было предостаточно.       В итоге Монако проиграл с минимальным счетом, но это вообще никак не внушало какой-то радости от того, что еще есть одна игра, где нужно, наверное, душу дьяволу продать, чтобы выбраться из ямы под названием «Лига 2».       Ксюша, находившаяся на стадионе и следившая за игрой, в которой мало что понимала, четко видела, с каким лицом Сашка уходил с поля, и в ее голове возник план. Его нужно растормошить, поговорить что ли, хотя бы попытаться, ведь почему-то ей казалось, что парень сильно уж загонялся по поводу даже такого маленького проигрыша.       Дома девушка оказалась сто процентов раньше Головина и присела на диванчик на этаже, чтобы не упустить момент, когда придет сосед.       Сашка появился спустя час после Ксюши с таким убитым выражением лица, словно по нему каток проехался, причем неоднократно. Корнева поднялась на ноги, но почему-то совершенно пока не знала, что и как ему сказать. Благо, Головин всё сделал сам. Он кивнул ей в сторону своей квартиры, и девушка безропотно проследовала за ним, пока в неизвестность.       — Проходи, располагайся, — тихо проговорил Саша, а его голос казался таким надломленным, отчего девушка уже испугалась, понимая, что вытащить его, наверное, будет задачей не из легких.       Головин молча все делал: переодевался в своей комнате, ставил чайник, пытался найти хоть какие-то сладости, которых, кажется, никогда в квартире и не было. Так же молча вышел с двумя чашками дымящегося чая на балкон, где ожидала Корнева, рассматривая вид.       На часах далеко за полночь, но спать не хотелось обоим. Причем, если Сашка никогда не спал после матча, не важно, каким он был, девушка же наоборот — старалась всегда высыпаться, да и ложиться раньше, чтобы утром не нужно было прибегать к огромному количеству косметики, чтобы скрыть огромные круги под глазами. Вообще Ксю красилась по минимуму, ведь благодаря маминым генам, девушка родилась, как минимум, симпатичной, просто временами умело это подчеркивала.       Сидели ребята так же молча, причем на довольно дальнем расстоянии друг от друга. Между ними, будто, стена выросла, и это беспокоило Ксюшу, которой уже показалось, что странные отношения между ними потеплели.       Когда тишина уже просто начинала давить на голову и причинять явный дискомфорт, девушка решила начать хотя бы что-то говорить, чтобы потом не корить себя за то, что так ничего и не смогла сделать.       — Саш, ты не виноват.       Казалось, что эту фразу Головин слышал чаще в последний год, чем банальные «привет» и «как дела». После каждого проигрыша все ему говорили, что он не виноват, что он молодец, что он единственный, кто хотя бы что-то на поле делает, но имели эти слова обратный эффект.       Сашка всегда был и остается командным игроком, и результаты целой команды для него всегда важнее, чем собственные. Поэтому после таких своеобразных «утешений» он только сильнее впадал в хандру, виня себя за то, что именно он не сумел помочь команде.       — А кто виноват? — снова тихо и так печально, что Ксю с трудом сдержала порыв сейчас же обнять этого маленького мальчика, который с особым усердием старался загнать себя в угол своими же переживаниями.       — Саш, честно, даже я, как человек вообще далекий от футбола, могу с уверенностью сказать, что в проигрыше виноваты не конкретные игроки, а вся команда. Ведь если вратарь пропускает мяч, не только он лузер, а и защитники, которые не смогли нормально и правильно свою работу выполнить. Мне вообще показалось, что кроме тебе и капитана никто ничего не делал, уж прости за такие слова.       Головин сдавленно улыбнулся, что вызвало в душе Ксении невероятную радость и тепло.       — Ты говоришь, как мой друг, — он улыбнулся шире, и девушка залипла на этой улыбке, просто не в силах отвести взгляд. Сашка и сам смотрел на нее открыто, словно уже ничего не скрывая, что для него довольно странно, ведь раньше за ним такого не наблюдалось. Неужели Федька оказался прав, и он действительно проникался понемногу к Ксюше какой-то симпатией? А может, больше, чем просто симпатией?       — А он хорошо в футболе разбирается? — Корнева спросила первое, что приходит в голову, чтобы поддержать разговор и не допустить, что Головин снова закрылся в себе.       — Как-никак лучший бомбардир РПЛ, — с гордостью в голосе произнёс Саша, и девушка улыбнулась, замечая, что все же сосед уже не казался такой букой. — Федя Чалов. Могу познакомить, — к чему последняя фраза была сказана, Головин и сам не понимал, наверное, к тому, что в душе начинали зарождаться сомнения касательно нормальности ситуации между ними и слишком теплой обстановки, как между соседями.       — Думаю, не стоит, мне хватает одного футболиста, — отшучивалась Ксюша. Ей бы действительно с одним Сашкой разобраться, зачем еще кто-то?! Да и почему-то кажется, что помимо Головина ей вообще уже никто не нужен.

***

      После разговора, казалось, размеренная жизнь парня пошла по пи… то есть полетела в пропасть. Вроде бы Ксюша ничего особенного не сказала, только на свой манер повторила слова Чалова, но почему-то именно ее проникновенный голос и правильная интонация заставили его задуматься о том, что он правда не виноват, что все не так гладко. Это его пугало, пугало настолько, что несколько дней Сашка старался вообще не попадаться девушке на глаза или же тщательно делал вид, что его нет дома, когда Корнева изо всех сил трезвонила или стучала в дверь.       Он, правда, боялся того, что, кажется, начинал что-то чувствовать. Выкладывался на тренировках еще сильнее, чем обычно, чем, с одной стороны, радовал Жардима, а с другой — наоборот заставлял задуматься. Тренер пару раз пытался разузнать у Сашки, что послужило причиной его еще большего рвения на тренировках, но парень только сводил все к тому, что просто хочет достойно себя показать на предстоявшей игре.       Поверил Леонардо или нет, осталось для Головина загадкой, и он продолжил упахиваться до состояния жуткой усталости, лишь бы не терзать себя странными мыслями о соседке Ксении.       Ксюша же совершенно не понимала, почему Саша так резко пропал со всех радаров. За несколько дней девушка его почти не видела. Он так ловко каждое утро сбегал из дома, а вечером возвращался, что казалось, будто бы он владел магией и просто телепортировался в квартиру. Несколько раз девушка придумывала предлог, чтобы зайти по-соседски, но двери никто не открывал. Мыслей был целый вагон с тележкой, но они абсолютно не складывались во что-то более-менее путное, ведь, кажется, парень действительно просто перестал с ней общаться без объяснения причин. И это отдавалось неприятным осадком в душе.       Нет, Корнева не чувствовала себя брошенной или использованной, ведь, кажется, с самого начала было понятно, что ничего у них не получится, и надеяться просто не на что. Но почему-то после нескольких разговоров и помощи девушка все же немного надеялась, что возможно что-то и можно изменить, но Головин, кажется, решил по-другому.       В день игры с Амьеном, Сашка с самого утра принес девушке билет. Позвонил в дверь, улыбнулся, протянул конверт и попросил поддержать вечером. Казалось, что снова все как раньше, только парень старательно отводил взгляд и боялся смотреть девушке в глаза, словно опасался, что она увидит то, что совершенно для нее не предназначается.       Ксюша пообещала, что обязательно придет, ведь отказать ему было как-то даже неудобно, особенно после того, как Головин усердно прятался всю последнюю неделю.       Около девяти вечера девушка уже была на стадионе, даже умудрилась купить футболку с такой странной для французских ушей русской фамилией. Пока она проходила к своему месту, Ксю заметила, что таких футболок, как на ней, просто множество, причем, в основном у девушек. Это как-то расстроило ее, и Корнева тут же сняла ее, пряча в сумку, не хотела выглядеть как глупая фанатка, мечтающая сфотографироваться с любимым футболистом.       На этот раз игра, кажется, шла с самого начала. Сашка, такое впечатление, что был везде и всюду. Он носился по полю, отбирал мяч, передавал его вперед, а на двадцать шестой минуте Головин удачно отдал передачу на Фалькао и тот замкнул цепочку, отправляя мяч в ворота.       Радости Ксении не было предела, она скакала на трибуне рядом с остальными болельщиками, а ее взгляд был прикован к счастливому Сашке, обнимавшему капитана. На такого улыбающегося парня нельзя было не смотреть, он буквально притягивал к себе взгляды и восхищения.       Когда в конце второго тайма Головин уже сам забил, девушка визжала и кричала на трибунах, радуясь, что Сашка теперь перестанет загоняться и поймет, что черная полоса рано или поздно заканчивается.       Парень улыбался, Боже, как же он улыбался. У девушки сердце заходилось в бешеном ритме, стоило ей только присмотреться к нему и заметить блеск в глазах, так ярко выражающий радость и счастье.       Пресс-конференция и ответы на дотошные вопросы затянулась довольно надолго, поэтому Ксюша решила, что поздравит Головина после нее, ожидая его среди фанатов. Саша сфотографировался с несколькими ребятами, оставил автографы и даже одному мальчишке подарил свою футболку.       Когда Головин наконец-то оторвался от толпы восторженных болельщиков, девушка буквально налетела на него, обнимая. Почему-то сейчас Ксюшу даже не озаботило то, что кругом полно народу, и их могут сфотографировать, а после снимки выложить в сеть. Сашка и сам как-то забыл, где находится. Радость от победы, такой желанной и долгожданной просто захлестнула его сердце, и он, кажется, вообще некоторые свои поступки не контролировал.       Он обнял Ксюшу в ответ за талию, прижимая к себе и даже закружил. Девушка же что-то щебетала о том, какой он молодец, что он наконец-то поверил в себя и свои силы и сделал то, чего так долго хотел — спас команду от вылета в Лигу 2.       Немного отстранившись от Головина, Корнева, казалось бы, вообще поехавшая от радости за парня, прикоснулась губами к его щеке, как раз в тот момент, когда Саша встретился взглядом с ошарашенной Ангелиной, которая решила сделать любимому сюрприз и прилетела на игру.       Что же, сюрприз удался.