***
Приняв душ и переодевшись, Саша еще пару минут топтался в прихожей, будто бы собираясь с мыслями. Он нервничал. Чертовски нервничал, и это было видно. Он не хотел, чтобы Ксюша видела его в таком состоянии. Еще подумает, что он ее боится или действительно жалеет. Не придумав ничего более глупого, чем развернуться на сто восемьдесят градусов и пойти собирать вещи на тренировку, Саша схватил рюкзак и покинул квартиру. Около Ксюшиной двери он тоже стоял минут пять, тупо пялясь в стену, но всё же решился позвонить. Девушка открыла почти сразу. — Ксюш, прости, пожалуйста, я немного проспал. Мне уже на тренировку нужно. Позавтракаю на базе, у нас это обязательно, — протараторил Сашка, как будто боясь что-то забыть или сказать лишнего. Корнева заметно погрустнела, но ничего не возразила, да и права особо на это не имела. — Хорошо. Удачной тренировки, — на этот раз Ксюша осмелилась и, сделав шаг к парню, прикоснулась губами к его щеке. В этом простом и довольно невинном жесте читалась неприкрытая нежность. Головин улыбнулся уголком губ в ответ. — Спасибо. И тебе хорошего дня. Скрывшись в лифте, парень заметно выдохнул, понимая, что с ним реально что-то не так. Ведь нельзя же так себя вести с любимой девушкой: то самозабвенно целовать, потеряв остатки, казалось бы, здравого рассудка, то сбегать, как смущенный школьник. Кажется, ему в который раз нужен совет, а Феде с Костей пора открывать частную психологическую практику.***
Тренировка пролетела, словно один миг, а наставления Жардима врезались в мозг и отлично отвлекали от всего постороннего. Сашка носился по полю, отрабатывал новые финты, получал одобрение тренера, смеялся над шутками Фабрегаса и подтрунивал над Субашичем. Раньше за ним такой активности не наблюдалось, и Жардим это приметил. То, что Головин продолжал прогрессировать, радовало Леонардо, а то, что он еще и раскрывался с новой стороны в общении с одноклубниками — показывало, что парень полностью адаптировался. Он не стеснялся, не боялся спросить что-то, выглядеть глупым, да и уровень его разговорного французского возрастал с каждым занятием, что тоже прибавляло парню уверенности. Предстоящая игра с Марселем была как всегда принципиальной. Вернее сказать, у них каждый матч был до жути принципиальным, своеобразным доказательством себе, что они могут, что еще не всё потеряно, что можно выигрывать, а не бороться за выживание в конце турнирной таблицы. После тренировки были запланированы привычные процедуры, массаж, а после обязательный отдых, чтобы мышцы не ныли и не болели, будто бы ноги выкручивали с помощью детской «крапивы», которую Сашка обожал практиковать в детстве. Никто из товарищей в команде этого не понимал, ведь для многих таинственный русский язык так и оставался чем-то волшебным, непонятным и неизведанным. Закончив с массажем и получив дежурную улыбку девушки-администратора на выходе из спа-отеля, Сашка вспомнил, как обидно прокинул Ксюшу утром с завтраком, отчего ему сразу же захотелось загладить вину. Из всех более-менее приличных французских блюд парень умел готовить только мясо по-французски. Оставалось только вспомнить все необходимые ингредиенты, а после найти их в супермаркете. К счастью, обычные шампиньоны, лук и небольшой кусок свинины нашлись в ближайшем магазине — не пришлось разыскивать их по всему Монте-Карло. Приехав домой, Сашка включил расслабляющую музыку, которая всегда ему помогала, отвлекала и направляла в нужное русло. Разложив на столе все продукты и собравшись с духом, Головин приступил к готовке, желая сделать девушке приятное.***
Стоило Сашке скрыться в лифте, Ксюша смахнула одиноко стекающую слезу. Что-то между ними по-прежнему стояло, какая-то невидимая стена, которая усложняла дальнейшее развитие отношений. Они боялись. Точно, боялись, что не получится, не срастется, не выгорит. Снова будет больно, обидно, снова сердце рассыплется на осколки от сильных ударов. Что делать, девушка не знала. Нужно было как-то медленно налаживать благоприятную атмосферу, переставать шарахаться друг от друга, а вести себя, как взрослые люди, которые, кажется, наконец-то вместе. Караулить Головина под дверью его квартиры было бесполезно, ведь, как минимум, до трех часов он дома не появится, отдавая всего себя на тренировке в подготовки к очередному матчу. Можно было бы попробовать пригласить его на ужин, надеясь, что он не сбежит. То, что парень именно сбежал, было очевидно. Ведь осознать, что они вроде как вместе, пока было сложно, причем для обоих. Потратив время на разного рода размышления, Корнева успела собраться на учебу, добраться до университета и даже перекинуться несколькими фразами с товарищами прежде, чем преподаватели загрузили ее мозг новой информацией по полной программе. На время занятий, Ксю всегда отключала звук на телефоне, чтобы вообще ни на что не отвлекаться. Остальные же девчонки на ее курсе, успевали на лекциях и коллоквиумах не только конспектировать, но и вести переписку с ухажерами или в обязательном порядке выкладывать в сеть селфи с подписями философского характера о том, насколько же тяжела жизнь студента. Ксюша всего этого не любила и предпочитала проводить время в университете с пользой, а не только ради собирания последних сплетен. Около пяти вечера девушка, попрощавшись с ребятами, покинула учебное заведение, попутно проверяя уведомления, коих было, как ни странно, совсем немного. Одним из них было сообщение от Сашки, которое заставило Ксюшу влюбленно улыбнуться. «Жду тебя в семь вечера на ужин. Отказы не принимаются. Целую» Кажется, Головин перестал бояться себя, своих чувств, чувств девушки и развития ситуации в целом.***
Саша действительно перестал бояться, правда, пришел он к этому не сам, а с помощью любимых друзей. Поставив мясо в духовку и установив определенное время на таймере, чтобы ничего не сгорело и точно не полетело в мусорку, Головин написал Федьке сообщение с просьбой о срочном разговоре по видео-связи. Чалов согласился практически сразу, ведь времени на разговоры у него появилось больше — он тоже недавно вернулся из расположения молодежной сборной. Костя, как всегда, ошивался где-то рядом, выискивая на разных сайтах какой-нибудь годный для просмотра фильм. — Привет, Голова, — Федька светился, как начищенный пятак, несмотря на то, что виделись они всего пару дней назад. — Что уже снова случилось? — Я выгнал Лину. Вообще. С концами, — голос Головина был как никогда серьезен. Правда, всю важность момента разрушил Кучай, который присвистнул, плюхнувшись около Чала на диван, чтобы лучше было видно Сашку. — Ни хрена себе, какие новости! — Костя иногда отличался излишней эмоциональностью. Особенно на поле. Особенно, когда кто-то правила нарушал. Сейчас же он был даже не удивлен тому, что Саня выгнал Ващенко наконец-то, а именно самому факту их расставания. Ведь Головин довольно долго умел терпеть и трепать самому себе нервы. — И что случилось? — Она мне изменяла. Судя по всему очень давно, — Сашка отвечал довольно спокойно, ведь раздражение и некая тягучая боль как-то слишком быстро прошли, а рана затянулась. Заслуга Корневой. — А мы тебе говорили… — продолжал Кучай, на что тут же получил болезненный подзатыльник от Феди. — А что? Говорили же! — Костя обиделся и, надувшись, слез с дивана. Чалов только закатил глаза. Головин же улыбнулся. Как же сильно он любил этих двоих! — И что теперь? — продолжил Федя, поглядывая на Кучая, который с гордым видом восседал в кресле, старательно игнорируя всё и вся. — Ты наконец-то с прекрасной Ксенией? — Кажется, да, — не особо уверенно ответил Сашка, чем привлек внимание Кости и быстро вернул его в разговор. — Ты что, даже до сих пор не целовался с ней? Голова, помнится, с Ангелиной ты так не церемонился, быстро взял её в оборот. — Очень смешно, Кучай! — так же смешно насупился Головин, хотя смысл в словах друга всё же был. — Я не хочу торопиться. — Ну, тогда продолжай дальше ходить вокруг неё и ничего не предпринимать. Может, к пенсии сподобишься, — Костя давил на больное. Он всегда знал, что говорить. Не зря же они столько времени проводили вместе не только на тренировках и играх ЦСКА, но и просто в свободное время. — Кость, — одернул его Федя, но Кучай и не думал останавливаться. Он очень хотел, чтобы Сашка был счастлив, поэтому делал для этого всё, что было в его силах. — Зачем тогда с Линой расставался? Просто так? Мог бы и дальше закрывать глаза на её измены, как было до этого. Или хочешь сказать, что ты не догадывался, что она на сторону ходит? — Саша потупил взгляд. Костя — гений. — Догадывался, но очень надеялся, что это всё неправда, — со стороны казалось, будто бы Головин попросту оправдывается, ведь Кучаев был прав во всём. — Ты и сам не лучше неё поступил, когда в Ксюшу влюбился. А теперь, когда путь открыт, а преград для ваших отношений нет, ты сто процентов заднюю даешь. Скажи, бегаешь уже от неё? — молчание в ответ было невероятно красноречивым, отчего Костя победно улыбнулся. — Будь мужиком! Перестань сомневаться!***
Время до семи вечера пролетело для обоих нереально быстро. Причем, если Ксюша успела приготовиться к ужину, то Головин бегал по квартире, как ужаленный, не зная, за что хвататься. Погладив рубашку, стараясь её не сжечь и найдя в шкафу более-менее приличные джинсы, примерно такие, в каких он снимался у Урганта, только без дырок на коленях, Сашка придал волосам как всегда эффект творческого безобразия и даже улыбнулся своему отражению в зеркале. Ксюша позвонила в дверь ровно в семь, отчего стало понятно, что она уж точно никогда и никуда не опаздывает. Даже на свидание. — Привет, — выдохнул парень, осматривая Корневу с ног до головы и отмечая про себя, что даже в обычном легком сарафанчике и с минимумом макияжа она выглядит отменно. — Привет, — Ксю лучезарно ему улыбнулась, а Сашка в который раз за последние несколько месяцев выпал в осадок. — Прекрасно выглядишь. Проходи, — некая скованность движений всё же присутствовала, отчего Ксюша решила действовать первой. Сделав шаг вперед, она взяла Головина за руку, переплетая его пальцы со своими и заглянула в его глаза. Она была настолько близко, что дурманило рассудок и лишало адекватности со скоростью света. Корнева действовала уверенно, приподнимаясь на носочки и свободной рукой обнимая Головина за шею, приближая того к себе еще ближе. Её дыхание опаляло кожу, а губы жгло от желания, отчего Сашка почти застонал, когда девушка сократила расстояние между ними до предела и первая поцеловала. Нежно. Осторожно. Чувственно. Как в первый раз тогда в Петербурге в квартире родителей. Парень нехотя выпустил руку Ксюши из своей, но тут же обнял девушку за талию, ведь на ногах та уже практически не могла устоять из-за сумасшедших эмоций. Промурлыкав что-то в губы Корневой, Саша углубил поцелуй, отчего у него самого едва не закружилась голова. Было слишком хорошо. Слишком волшебно. Отстранившись от девушки, Головин слегка смущенно ей улыбнулся. — Так теперь будет всегда.***
Ужин прошел на славу. Мясо по-французски получилось довольно неплохим, отчего Сашка даже загордился своими кулинарными способностями. Правда, времени на то, чтобы повторить, абсолютно не было. Две игры с Марселем и Реймсом пролетели, будто на одном дыхании, даже несмотря на то, что первым Монако проиграли, а со вторыми — сыграли вничью, даже не открыв счет. Впереди была игра с Ниццей — нечто похожее на дерби ЦСКА-Спартак, как однажды в интервью сравнил Саша. Подготовка шла полным ходом, нагрузки увеличивались, а свободного времени на простые прогулки под луной, держась за руки, почти сходили на нет. Было трудно, но ребята справлялись, встречаясь каждый день хотя бы на часок, чтобы урвать несколько счастливых моментов в компании друг друга. Двадцать четвертого сентября Головин вручил Ксюше билет на матч, желая видеть её на трибунах и чувствовать поддержку. Девушка отменила все остальные планы на вечер, ведь пропустить такую важную для Сашки игру, она просто не могла. Парень стал для неё слишком дорог. Слишком много значил. Стадион встречал любимую команду, а сектор болельщиков Ниццы старался не уступать в скандировании. Игра началась довольно живенько, а первые двадцать шесть минут матча принесли три желтых карточки. На двадцать девятой минуте получив мяч от Фабрегаса в окружении нескольких игроков команды соперника, Сашка пробил в ближний правый угол, открывая счет встречи. Пробежав по кромке поля и услышав радостные крики болельщиков, Головин посмотрел в сторону главного человека на стадионе, уловив обворожительную улыбку Корневой и пущенный ею воздушный поцелуй. Тут уж точно не может не открыться второе дыхание. Второй тайм как всегда начался с замен, и на поле вместо Диаша вышел Фоде Балло-Туре, правда, это не особо сильно повлияло на ситуацию. На пятьдесят четвертой минуте защитник Ниццы, ловко перехитрив защитников Монако, забил ответный гол, тем самым возвышая шансы своей команды хотя бы на ничью. В течение следующих двадцати минут казалось, что игроки просто катают мяч по полю, то и дело, меняя друг друга. Некоторые, как, например, Бакайоко, умудрился получить предупреждение. С передачи Слимани на семьдесят четвертой минуте Головин переправил мяч в ворота соперника, удачно перепрыгнув через вратаря Ниццы, упавшего в прыжке за мячом, избегая с ним столкновения. Дубль. Сашку обнимали со всех сторон, он улыбался, правда, видел только Корневу на трибуне, которая прыгала вместе с остальными болельщиками. Чувство запредельного счастья наполняло сердце парня до краёв, отчего хотелось летать. Хотелось забивать еще и еще, лишь бы только видеть улыбку любимой девушки и её радостный взгляд. Третий и разгромный гол Монако не заставил себя долго ждать, а оформлен он был не без помощи Головина, отдавшего отличную передачу Виссаму Бен Йеддеру, который и забил в пустые ворота, снова перехитрив вратаря. В раздевалке Сашку обнял тренер, выражая благодарность за отличную и результативную игру. Приняв душ и переодевшись, Головин двинулся на выход, вспоминая о Ксюше. Достал телефон и хотел ей набрать, когда увидел от неё сообщение, что она ожидает его в микст-зоне. Схватив рюкзак, парень покинул раздевалку, желая как можно скорее встретиться с девушкой. Корнева ожидала его в толпе фанатов, среди которых было огромное количество детей. Саша любил детей, поэтому не смог отказать им в в фото или автографе. Дойдя до Ксюши, он улыбнулся ей так, как не улыбался никогда и никому. — Вам фото, автограф? — он сверлил девушку взглядом, жалея, что между ними сейчас некое ограждение, да и рамки приличия не позволили бы ему поцеловать Корневу у всех на виду. Ксюша, правда, не особо церемонилась и обращала внимание на остальных людей. Она приблизилась к Головину вплотную и прошептала на ухо: — Тебя. Это звучало настолько, с одной стороны, пошло, а с другой — волшебно, что у парня перехватило дыхание. — Я скоро буду дома. Дождись, — Сашка незаметно для остальных поцеловал девушку в щеку и тут же отстранился. — Так вы сфотографироваться хотите, девушка? — Да, — в глазах Ксюши продолжал гореть адский и всепоглощающий огонь, а сама девушка достала из кармана телефон, попутно настраивая камеру для лучшего качества фото. Несколько селфи, и все довольны, особенно Корнева, которая чувствовала себя уверенной как никогда во всех действиях. — Спасибо! — она улыбнулась Головину, который уже приобнимал мальчишку, стоявшего рядом и, получив такую же улыбку в ответ, растворилась в толпе. Правда, дождаться Сашку девушка так и не смогла. Дома от переизбытка эмоций Ксюша решила немного успокоиться и отдохнуть. Только вот усталость все же взяла своё, а сон забрал её в свои сети слишком быстро. Ни телефонного рингтона, ни дверного звонка Корнева не услышала, крепко уснув в обнимку с любимой мягкой игрушкой. А хотелось бы с Сашей.***
События побежали, словно скорый поезд, уже на следующий день, когда у Головина продолжились тренировки и подготовка к следующим играм. По-прежнему не хватало свободного времени, а домой иногда парень практически приползал. Это, с одной стороны, было и хорошо, ведь так точно улучшались Сашкины личные показатели, но, с другой — не хватало нежности и ласки со стороны девушки. Она, вроде бы, и была всегда рядом, всего через стенку в соседней квартире, но временами, Головину казалось, что она по-прежнему жутко недоступна. Парень ждал объявления о вызове в сборную и очень надеялся, что будет в списке тех, кто приедет в Новогорск. В один из вечеров, сидя с Ксюшей на балконе, который девушка тоже очень полюбила, Головин предложил ей полететь в Россию вместе с ним. Вопрос жилья даже толком и не обсуждался, потому что Саша был уверен, что сможет поселить Корневу в свою квартиру. Увидев себя в списке, подготовленном тренерским штабом, Головин выдохнул, ведь почему-то после удаления в марте постоянно жутко боялся, что Саламыч его накажет и не захочет видеть в команде. Правда, Черчесов не был таким человеком. Он ценил исключительно талант футболистов и успехи в клубных чемпионатах. До того, как его самолет поднимется в воздух на пути в Москву, оставалось еще две клубных встречи, которые никак нельзя было пропускать ни по болезни, ни по глупости. Брест казался не особо сильной командой, но расслабляться было нельзя. Именно в моменты полного расслабления на поле с мыслью, что соперник не сделает ничего существенного, и происходили самые масштабные и обидные проигрыши. За почти восемьдесят минут, которые Сашка провел на поле, он, увы, не отметился выдающимися действиями. Впрочем, команда справлялась неплохо. Четыре гола, забитых сопернику, говорили о том, что они всё же могут хотя бы со слабыми командами нормально играть. Хотелось бы, конечно, неплохо смотреться и в игре с ПСЖ. Только, видимо, пока рано. Какая-то несусветная жесть началась на матче с Монпелье. У Монако игра не шла совершенно, а два пропущенных мяча в первом тайме говорили сами за себя. Саша злился. Злился на самого себя, ведь был уверен, что он и только он виноват в проигрыше команды. Уходя на перерыв, он даже не взглянул в сторону трибун, где была Ксюша. Ему было стыдно. Второй тайм тоже радости не принес, а третий пропущенный гол взбесил просто до предела. Предупреждение, заслуженно полученное на пятьдесят восьмой минуте, ударило Сашку практически под дых. Он взбесился еще сильнее, но постарался этого не показать, чтобы не усугубить ситуацию до предела. Правда, соперник настолько нагло играл, что сдерживаться было сложнее и сложнее. Даже несмотря на то, что Бен Йеддер-таки смог помочь команде хотя бы немного сократить разрыв в счете, нервы Головина окончательно сдали, когда в него врезался один из игроков Монпелье. Взорвавшись, Сашка заметил краем глаза обеспокоенный и расстроенный взгляд Жардима. Красная карточка. Доигрался. Уходя с поля, парень-таки глянул в сторону, где была Корнева. Она была расстроена, но старалась не показывать свои эмоции слишком открыто. За это Сашка был ей безумно благодарен. Ему не хотелось уезжать в Россию, схватив удаление, но получилось так, как получилось. Что-то менять уже было поздно. Команда проиграла, а мерзкое чувство отвратности к самому себе жгло не хуже раскаленного свинца. Ускользнув от журналистов, чтобы не видеть сочувствующих взглядов, парень, как и всегда после неудач, занял самое дальнее место в автобусе. Жардим молча опустился в соседнее кресло, внимательно рассматривая парня. Когда Сашка уже был готов к полному разбору полетов, тренер только слегка потрепал его по плечу и сдавленно улыбнулся. Леонардо, конечно, не был в восторге от исхода игры, но виновата была вся команда, а не только Головин. Какой толк добивать его?! Только дома парень наконец-то выдохнул. Дома не нужно было держать лицо, не нужно было показывать, что у тебя всё в порядке. Дома можно было закрыться и даже поплакать, утопая в своей глупой боли и унынии. Правда, Корнева не позволила бы Сашке чувствовать себя полнейшим ничтожеством. Услышав, что парень вернулся домой, Ксю выскользнула в коридор и также быстро оказалась в его квартире, ведь утром Головин, словно зная, что ему будет нужна ее поддержка, отдал ей дубликат ключей. Нашла его Ксюша на любимом балконе. Парень стоял около края, запустив руки в карманы спортивных штанов и смотря куда-то вдаль. Бесшумно подойдя к нему сзади, Корнева в один миг обняла его со спины, прижимаясь ближе, тем самым стараясь передать ему частичку своего тепла. На несколько мгновений Головин напрягся, но поняв, что теперь он не один, немного расслабился. Убрав руки и почти насильно повернув парня к себе лицом, Корнева заглянула ему в глаза, заметив там крупицы разочарования в самом себе. — Саш, перестань казнить себя. Всё пройдет, — тихо и проникновенно. Именно так, как ему было нужно.***
Приезд в Москву получился довольно сумбурным, ведь уже в аэропорту на парня практически накинулась толпа фанатов, отчего пришлось разомкнуть ладони с Ксюшей, чтобы раньше времени не накликать на себя ненужные сплетни. Показав девушке квартиру, Головин вынужден был уехать на базу. Им предстояла разлука, как минимум до матча с Шотландией. Корнева планировала встретиться с некоторыми друзьями еще со школьных времен и погулять по столице. Родителям о визите на Родину девушка решила не говорить, чтобы не провоцировать отца на встречу с Сашкой. Пока ей удавалось его убедить в их колоссальной загруженности и отсутствии свободного времени. В Новогорске Головина уже по обыкновению поселили с Денисом, с которым на данный момент у него было наибольшее взаимопонимание. С Черышевым Сашка мог поговорить, о чем угодно, попросить совет, выслушать его мнение. Каждый день, как только выпадала свободная минутка между тренировками и подготовкой к важным играм квалификации, парень звонил Ксюше, интересовался, как она проводит свободное время, где бывает, с кем встречается. Девушка рассказывала всё, ничего не утаивая, тем самым показывая ему, что полностью доверяет. На этот раз Сашка настоял на том, чтобы девушка взяла билет в семейный сектор Лужников. Ксюша, конечно, немного противилась, ведь не хотела привлекать к себе такое внимание, но парень был неумолим. Он хотел, чтобы Корнева смотрела матч с наибольшим комфортом. Десятого октября Лужники бурлили. Билеты были проданы все до последнего, а гости и болельщики из Шотландии выглядели до жути добродушными и радостными. Несмотря на преимущество в первом тайме сборной России, ребята так и не смогли забить ни одного мяча сопернику. Было немного обидно, ведь уходить на перерыв, не открыв счет, было даже страшно. Неизвестность убивала, а проиграть не хотелось совершенно. Не хотелось вновь почувствовать презрение болельщиков. Второй тайм давался явно лучше. Сашка носился по полю туда-сюда, стараясь принести максимальную пользу. Подав неплохой угловой, Головин проследил, как мяч попал к Дзюбе. Артём, как умел только он, ударил левой ногой и забил первый гол. Всего через три минуты, Сашка снова принял передачу и удачно передал мяч Магомеду Оздоеву. Тот же, в свою очередь, практически запульнул его в ворота, а Дима Баринов настолько ловко увернулся, чем вызвал бурные овации болельщиков и их радость второму забитому голу сборной. На семидесятой минуте, Головин снова в который раз за матч принял мяч и передал его Марио, который же головой отбил Артёму. Дзюбе, правда, пришлось побороться, ведь шотландцы немного давили в своей штрафной, только, увы, это закончились третьим и уже разгромным голом России. На восемьдесят четвертой минуте самая активная пара команды организовала еще один гол в ворота соперника. Сашка довольно легко забил шотландцам, радуясь, словно маленький мальчик, реабилитируясь перед самим собой за глупые ошибки и упущенные моменты, коих было довольно много в течение всего матча. В раздевалке стоял такую гул, а счастливые вопли довольных футболистов были слышны даже за её пределами. — Молодцы. Сегодняшняя игра была явно лучше предыдущей, — Черчесов был не особо многословен, но его речь оставила четкие следы в сердцах парней. — Сегодня в связи с победой я разрешаю тем ребятам, которые живут в Москве, переночевать дома. Но завтра, чтобы в девять утра уже были как штык на базе, иначе я приму очень строгие меры. — Станислав Саламович, — подал голос Головин. — Мне же тоже можно домой? — Головин, не наглей. Не думаю, что ты успеешь до завтрашнего утра вернуться из Монако. Ты, конечно, лучший игрок матча, но не до такой же степени, — Черчесов, конечно, шутил, ведь прекрасно знал, что у Сашки в столице осталась квартира. — Ладно, езжай. И, кстати, те, кто покидает сегодня расположение базы, имейте в виду, узнаю, что где-то набедокурили — организую one way ticket в родные клубы. Баринов, ты меня понял? — Димка недоуменно посмотрел на тренера, не понимая, где успел накосячить, но согласно кивнул. — Твоя гибкость нам понадобится на поле. А теперь, москвичи свободны, а все остальные добро пожаловать на базу. Ксюша уже ждала около автомобиля, когда на неё в буквальном смысле налетел счастливый Сашка и стиснул в объятиях. — Поздравляю, солнышко, — впервые девушка назвала его не по имени, но, как ей казалось, она имела на это полнейшее право. — Вы просто молодцы. Я горжусь тобой. Было до жути приятно видеть радостного и улыбчивого Сашку, а не унылого и расстроенного. — Спасибо, — Головин слегка рвано прикоснулся к девичьим губам, выхватывая мгновение и сохраняя его в памяти. — Саламыч разрешил москвичам переночевать дома. — Отлично, — девушка засияла, понимая, что это ночевка будет необходимой для обоих. — Поехали? До дома они ехали неимоверно долго, ведь дороги были забиты восторженными фанатами, отчего километровые пробки выстраивались вплоть до Третьего транспортного кольца. Отпустив водителя около подъезда, парень на несколько секунд поднял глаза к небу, будто бы благодаря его за что-то, когда его взгляд зацепился за свет в окнах. Его окнах. То, что это была именно его квартира, Головин не ошибался, ведь за время игры в основной команде ЦСКА выучился дом почти наизусть. — Ксюш, ты забыла выключить свет? — Я выключала, — удивленно ответила девушка, сама поднимая голову, но найти нужные окна на двенадцатом этаже так и не смогла. — Странно… — только и ответил парень, беря Корневу за руку. Дверь в квартиру была не заперта, что наталкивало на страшные мысли еще сильнее. Воры? А что брать? Ведь денег Сашка в Москве не хранил, да и технику незаметно пронести мимо консьержки вряд бы получилось. На мгновение в голове парня мелькнула мысль, кто бы это мог быть, но Головин поспешил отогнать её, считая до чертиков бредовой. Аккуратно открыв дверь и ступив в прихожую, закрывая Ксюшу на всякий случай собой, Сашка затаил дыхание. Из гостиной слышался звук телевизора, а на кухне запищала микроволновка. Через пару секунд послышались приближающиеся шаги, а увиденное повергло Ксюшу в шок. — Ты? — парень вытаращил глаза, не веря им. Перед ними стояла Лина.