я твоё никогда, цветущее васильками

      На следующий же день после того, как лорд Ротманс покинул гостиницу, Киран собрался с силами и решил переехать подальше от этого места. Парень выбрал другой конец города, оказавшись в другой неплохой гостинице, которая не была живым напоминанием о его разбитом сердце. Он попросту не мог оставаться там, где стоял письменный стол, за которым Алекс аккуратным почерком выводил послания поздними вечерами, там, где осталась большая кровать, которая хранила их совместное тепло. Даже работники того заведения смотрели на него с такой жалостью, что не было сил это выносить. Они будто чувствовали его тоску за километр. О, как же Киран тосковал по нему! Ему так отчаянно хотелось скрыться от этих чувств, сбежать, по возможности, не пересекаться с кем-либо знакомым. Даже Эвердин, который обещал оказать ему поддержку в любое время дня и ночи, был несущественным призраком на обочине его страданий. Он лишь напоминал о том, как Бладелл сам себя унизил. Именно поэтому парень жаждал одиночества.       Киран просидел в своих комнатах более пяти суток, открывая дверь лишь слугам, что приносили еду, к которой он почти не притрагивался. Все его мысли кричали о том, что жизнь кончена, а будущее будет таким же холодным и безрадостным, как и настоящее. Иногда, когда тоска доходила до пика, юноша жалел о том, что они вообще повстречались. Жалел, что покинул родную землю, уехав вместе с Ротмансом в город, где каждый был ему чужим и враждебно настроенным. Он даже подумывал о возвращении, но чувство страха и ещё большего унижения обрубало подобные желания на корню. Кроме того, дядя вряд ли впустил бы его в свой дом снова.       Бладелл ощущал себя так, словно он никогда уже не будет тем беззаботным, весёлым и юным мальчишкой, что часто сидел вместе с девчонками у костра, рассказывая придуманные жуткие истории. Но, когда злость на несправедливость мира отпускала, Киран вновь возвращался мыслями к своим чувствам. Он страстно, до боли скучал по лорду Ротмансу. Это было не просто желание увидеть, а целое сумасшествие, помешательство, болезнь. Прошло немало времени, прежде чем юноша вновь стал проявлять к жизни какой-либо интерес. Он постепенно стал вновь чувствовать вкус пищи, что ему неустанно приносили изо дня в день за небольшую плату. После этого, он даже взглянул на себя в зеркало, принял ванну и привёл свой внешний вид в порядок.       В это мгновение, он впервые задумался о том, что достоин большего, чем пожизненная тоска.       Бладелл вечерами засиживался на подоконнике, с проснувшимся интересом отмечая одежды горожан. Он понимал, что не сможет вечно сидеть здесь, в четырёх стенах, взаперти. Юноша не желал ничего конкретного, тянуло просто прокатиться по улицам, вдохнуть свежего воздуха и почувствовать себя живым. Бросив старого кучера Ротманса в прежней гостинице, он нанял другого, чтобы прокатиться. Однако не успел парень сесть в карету, как к нему подбежала незнакомка средних лет. – О, здравствуйте, мистер Бладелл. Я ваша соседка снизу! – щебетала она, поправляя подол платья. – Простите, но я уже подумала, что вы больны, раз так редко покидаете покои, и хотела занести полезную настойку шиповника. Женщина выглядела дружелюбно, много улыбалась и светилась добрыми намерениями. Киран был рад поговорить хоть с кем-то, а так же ему было приятно некоторое восхищение его внешним видом, отразившееся в её глазах. — Спасибо за участие, мадам. Думаю, что я вполне здоров. Юноша заколебался, не зная, что ещё добавить к этому короткому диалогу. Кучер безмятежно ждал, когда он заберётся в карету, как в один момент дама заметила герб лорда Ротманса, так и оставшийся висеть на дверце. Она казалась дружелюбной и совсем не вызывала негативных подозрений. — Какой красивый у вас герб! — воскликнула дама, указав на вышитое изображение. — Да, – ответил он, осторожно наблюдая за реакцией. — Он действительно хорош. — Позвольте представиться, мадам Пруденс. — Рад знакомству, - вежливо отозвался юноша. — Может быть, вас куда-либо подвезти? — О, я не хотела бы вас утруждать, мистер Бладелл. — Ничего страшного! Давайте я помогу вам забраться в карету. Не волнуйтесь насчёт моего времени, я никуда не тороплюсь. Женщина более не возражала, тут же ухватившись за предложенную руку, и забралась в карету. Она почти смущённо поправила подол платья и обмахнула лицо платком, в попытке спастись от жаркой погоды. Они катались по мостовой, выбирая наиболее простые пути для передвижения, чтобы не ожидать своей очереди в длинной веренице повозок. Мадам Пруденс поддерживала оживлённую беседу, отвлекая Кирана от мыслей о том, что он — всего лишь деревенский парень, живущий и, даже катающийся в карете, лишь за счёт высокородного лорда. Дама имела пышные формы, чересчур подчёркнутые тугим корсетом алого платья. Её пожухлые от краски рыжие волосы выглядели не слишком опрятно, а ткань её платья – дёшево, однако это не убавляло у неё удивительного шарма, как и очевидная привычка молодиться. Она была яркой, живой и обаятельной женщиной, которая умела поддержать разговор на любую светскую тему. Именно эти качества грели что-то внутри юноши, побуждая продолжать прогулку. Она рассказала, что находится в городе совсем не долго, осваиваясь, пока муж решает свои дела. Кроме того, мадам Пруденс с уверенностью высказалась о том, что Киран тоже приехал погостить, о чём свидетельствует его акцент. Юношу вполне устраивало такое мнение. — Так вы здесь совсем одни? – удивилась женщина, захлопав огромными глазами. — Как же так? Сейчас опасно даже для джентльмена, вроде вас. На улицах одни воры и обманщики! — О, я приехал сюда вместе со своим кузеном. Он сейчас уехал по делам, связанным с короной, но скоро вернётся, и я смогу переехать к нему. — О, конечно! — дама расплылась в улыбке. — Мой муж тоже отправился туда. Где именно проживает ваш кузен? У него своё поместье? — Да, это великолепный дом на одной из главных улиц, — Киран вспомнил дом Эвердина, который тот показывал во время прогулки, и решил использовать его, как образ, в своём обмане. — Надеюсь, что он прибудет очень скоро, чтобы скрасить ваше одиночество, — вежливо предположила она. — Вы что же, не женаты? И даже претенденток нет? — Нет… — юноша ощутил неловкость, ему вмиг стало не по себе, но одарив даму дежурной улыбкой, он пустился в новую ложь. — Я здесь совсем недавно, как вы уже успели заметить. Совсем не было времени на романтические встречи. Мадам Пруденс с сочувствием пожала предплечье Бладелла, и он ощутил некоторую благодарность за участие и расспросы. За простой интерес. Слишком долго он не говорил с кем-то вот так, легко и непринуждённо. Одиночество, на которое он сам себя обрёк, дарило только пагубные мысли и болезненные ощущения. Парень решил, что хороший друг – это то, что необходимо для выхода из хандры. — Я уверена, что найдётся достойная девушка! — сказала она, попросив кучера свернуть на улицу торговых лавок, где можно было совершить покупки.

***

      Они долго бродили по торговым рядам, и глаз юноши цеплялся почти за каждый выставленный на продажу предмет гардероба. Ему казалось, что нет ничего плохого в том, чтобы потратить немного денег на одежду. Так же Киран не раз отмечал взгляды молодых и постарше девушек и парней, что тоже прогуливались вдоль рядов. — А он хорош! — хихикнул девичий голос за его спиной. — Интересно, кто он? — Я бы не отказалась с ним познакомиться! — отозвалась другая девушка. — Наверняка, он из приезжих лордов. Бладелл решил, что не станет оборачиваться, пока к нему не обратятся, продолжая рассматривать вещи, разложенные на прилавке. Да и общение с девушками никогда не вызывало проблем, если те этого захотят. — Вот ведь вертихвостки! — вдруг возмутилась его спутница. — Готовы на всё, лишь бы выскочить замуж за того, кто побогаче. Вот только что они сами могут предложить? Наверняка, смазливое личико в связке с пустой головой. Киран решил никак не реагировать на высказывания мадам Пруденс. Он сделал выбор и протянул деньги для оплаты, но женщина тут же уличила торговку в том, что та дала не полную сдачу. Она буквально принялась его опекать, что не слишком-то радовало юношу.

***

      Следующим утром, когда Бладелл принялся за принесённый завтрак, в дверь постучали. Затем послышался задорный голос мадам Пруденс, вопрошающий, можно ли войти. Парень убрал со стола и открыл дверь, плотнее запахивая халат. — Я только недавно проснулся, извините, что открыл не сразу. — О, я вижу, дорогой, — она оценивающе прошлась по его внешнему виду. — Давай я помогу тебе с укладкой волос, у меня есть чудесный воск. Через некоторое время укладка была готова, и она получилась не намного хуже той, что делала ему женщина, нанятая Алексом. Это воспоминание отдалось болезненным уколом в области грудной клетки. Ещё немного посуетившись, мадам Пруденс предложила ему в служанки знакомую девушку, однако он сообщил, что не желает допускать к своим вещам посторонних. Юноша так же не последовал совету лорда Ротманса о хранении денег, решив, что и сам прекрасно справится с их сбережением. С каждым днём, дружеские отношения между ним и мадам Пруденс крепли. Они вместе выдвигались на прогулки, совершали покупки в торговых рядах и беседовали о последних происшествиях. Благодаря ей, он узнавал много нового, а так же учился вести себя должным образом для его придуманного положения. Она постоянно оттягивала срок, когда якобы должен был вернуться её супруг. Киран же продолжал упорно врать о своей судьбе и положении. Так текло время, незаметно и быстро.       Они были знакомы чуть больше двух месяцев, когда мадам Пруденс внезапно завела разговор о том, что их совместные прогулки наедине выглядят довольно подозрительно для общественности. Для того чтобы никто не подумал о нём плохого, женщина предложила юноше познакомиться со своей племянницей. День стоял довольно холодный, поэтому они решили остаться в покоях Кирана вместо прогулки и вместе пообедать. — Забавно, — начала она, откусывая очередной ломтик сыра, — Если бы вы только слышали, как моя глупая девочка вами восхищалась, мой дорогой. Женщина не должна так себя вести, я знаю, но это правда было очень мило. — Не припоминаю, чтобы мы встречались, — вежливо ответил парень, тут же ощутив едва заметную неловкость от той темы, на которую внезапно свернула повседневная беседа.       Да и, в целом, ему порядком надоели совместные завтраки, обеды и ужины. Он часто задумывался о том, что этой женщины стало слишком уж много в его жизни. К сожалению, она была единственной дружески настроенной персоной, поскольку других друзей он найти не смог. Юноша не желал вновь оставаться один, поэтому со всей возможной вежливостью терпел её чрезмерную опеку и вмешательство в личное пространство. Что злило парня больше всего, так это привычка мадам Пруденс отгонять от него заинтересованных девушек и парней. В частности, это касалось последних.       Он был убеждён в том, что вряд ли сможет полюбить кого-либо так сильно, ярко и чисто, как Ротманса, но всё же желал любых изменений в своём тоскливом положении брошенного неразумного мальчишки. Многие оказывали ему едва заметные знаки внимания, но женщина тут же утаскивала парня подальше от «наглых и бессовестных мужланов» и «продажных девиц», как она сама их называла.       Именно этим вечером ему отчаянно не хотелось ни с кем знакомиться, но она будто делала всё поперёк его глубинных желаний. — Она видела вас, когда мы выходили из кареты, – несвойственно возрасту хихикнула она. — Это так глупо, право слово. Бедная Бэтти едва не свернула шею, наблюдая за нами. Однако я решила сразу же сказать ей, что она вам не пара. — Это грубо, — заметил Киран, думая о том, что сам не являлся парой любимому человеку. — Это правда, — твёрдо продолжила женщина, а затем посмотрела на него с подозрением. — Не так ли? Вы ведь не тот сумасшедший, что стал бы жениться на женщине, которая ниже по положению? — Положение в обществе не так уж и важно, — с горечью добавил юноша. — Чувства всегда должны быть на первом месте. — Что же, может быть, вы тогда захотите прийти к нам на ужин? – женщина подсекла разговор в самый подходящий момент, зная, что отказа не последует. – Она будет рада знакомству. Киран не нашёл предлога не приходить, поскольку сам минутой ранее стал положительно говорить о подобных знакомствах, чем и загнал себя в тупик. Он пообещал прийти в их покои на следующий день, к вечеру. Юноша решил, что беседа с кем-то его возраста не будет лишней и скрасит ужин. Только вслед за этой мыслью пришли воспоминания о том, что сказал Алекс перед отъездом. Он советовал найти невесту и создать семью, а ещё нарожать детей. В горле встал ком, а на душе стало так невыносимо тоскливо, что это ощущение не прошло даже на следующий день.       Он удивился, когда увидел девушку, что так восхищалась его внешним видом, если верить словам мадам Пруденс. Сама она явно не знала ничего о том, как выглядеть привлекательно. Бэтти представляла собой коренастую, круглолицую девицу чуть старше него. Она была по-своему милой и столь же болтливой, как и тётка, но красоты в ней не было ни грамма. Курносый нос, волосы цвета перезрелой пшеницы и горящие глаза. Она действительно восхищалась им, но это почему-то не льстило так, как должно было. Единственное, что Бладелл смог оценить — это одежда. Тёмно-винное платье с подвязками и бантами сидело ровно так, чтобы скрывать все недостатки фигуры, и, судя по ткани, на него ушло немало денег.       Они много болтали, и Киран понял, что девушка довольно таки образованная и разностороння. Она рассказывала ему всё, что приходило в голову, делая это настолько интересно, что юноша не заметил, как настал поздний вечер. Бэтти предложила прогуляться втроём, и он не смог ей отказать. Напротив, теперь эта компания ему казалась куда более терпимой, чем извечные монологи миссис Пруденс. — Она понравилась вам, милорд? — украдкой спросила женщина напоследок, но его хватило лишь на усталую улыбку.       Киран почему-то ощутил себя разбитым и опустошённым. Такие приступы мрачного настроения накатывали очень часто с тех пор, как Ротманс покинул городскую гавань, оставив его здесь. Он безразлично смотрел под ноги, двигаясь по гостинице к собственным комнатам. Юноша ничего более не хотел и не желал, кроме как вновь увидеть его.       На миг снова ощутить теплоту прикосновений.       Разочарование, одиночество и мучительная тоска по Алексу выкручивали его изнутри, сколько бы времени не прошло. Более того, он стал задумываться о безнадёжном вранье, на котором держался уже несколько месяцев. Это не было правильно, и не могло привести ни к чему хорошему. Сев на пуф рядом с собственной кроватью, Бладелл ощутил, как щёки сами собой стали мокрыми от слёз. Всё это давило, так сильно. Юноша отчаянно стремился, но не мог существовать в этом городе — в целом мире — без него.