я твоё никогда, цветущее васильками

Свадьба Кирана Бладелла и Бэтти Пруденс состоялась спустя пару месяцев с момента их знакомства, в старинной маленькой церкви, расположенной на городской окраине. Юноше пришлось взять все расходы на себя, поскольку избранница не обладала какими-либо материальными богатствами. Он совершенно не умел разбираться в деньгах, поэтому ушло их немало. Но самым смешным в этой ситуации было то, что Киран вовсе не стремился к браку с Бэтти. Она, хоть и была приятной собеседницей, казалась ему хитрой и нацеленной на богатства девицей. Что уж говорить о чувствах, которых не было и в помине. Однако, всё произошло очень быстро, и отступать было слишком поздно. Они все вечера проводили вместе и, в один из них, выпили слишком много вина, любезно предоставленного её тёткой. Киран мало что помнил из тех часов, проведённых вместе. Более того, юноша насовсем утратил из памяти огромный кусок времени, начиная с того момента, как мадам Пруденс отправилась спать и оставила их вдвоём. Он искренне удивлялся, проснувшись в одной постели с Бэтти, мирно посапывающей на его груди. Проснувшись, девушка смущённо улыбнулась, подтверждая его опасения. Бладелл насторожился, удивляясь тому, что смог лечь в одну постель с женщиной. Но у него не оставалось другого выбора, кроме как принять этого, поскольку обратного он доказать не мог. С тех пор Бэтти смотрела на него с непередаваемой любовью, постоянно поглаживала по руке и ластилась, как кошка в брачный период. Он изо всех сил старался охладить её пыл, но иногда приходилось уступать её напору. Девушка сразу же рассказала об их якобы романе своей тётке, и та стала давить на совесть юноши, намекая, что пора бы жениться, раз обесчестил девушку. Он упорствовал ровно до тех пор, пока Бэтти не призналась, что эта ночь была не только прекрасной, но и принесла свои плоды. Девушка ждала ребёнка, и Киран согласился с доводами её тётушки о женитьбе. Болезненные слова Алекса, направленные на то, чтобы оттолкнуть его, снова всплыли в памяти. Ну вот, теперь он мог бы им гордиться. У него была нелюбимая невзрачная жена и первенец на подходе. Юноша чувствовал себя до того омерзительно, что и описать нельзя, однако продолжал улыбаться на горящий взгляд Бэтти, про себя размышляя о том, как не допустить продолжения собственных страданий и более никогда не оказываться в её постели. Прошло совсем немного времени, когда Киран понял, насколько сильно ошибался в чувствах новоиспечённой супруги. Её обожание исчезло так же быстро, как и возникло, и Бэтти становилась тем более вспыльчивой и скандальной, чем ближе был срок родов. Её раздражало абсолютно всё, что он делал. Подарки, что положено дарить жене по случаю беременности, приходилось выбирать вместе с мадам Пруденс, да и те часто вылетали в окна их уже совместной комнаты. Единственное, что искренне его радовало, так это нежелание Бэтти разделять с ним ложе. Он спал на кушетке, счастливый оттого, что якобы мешал ей спать свободно и мог навредить ребёнку. Вульгарность девчонки, что ещё недавно смотрела на него глазами перепуганной лани, поражала. Она часто брала его карету, не заботясь о получении разрешения, и вместе с тёткой отправлялась за покупками, выгребая монеты из его заначек. Кроме того, она впадала в ярость, обвиняя его в собственном неудобном положении, а затем пускалась в сетования по поводу всех окружающих мужчин, по её мнению - глупых и бесполезных. Что больше всего раздражало юношу в этой бестолковой ситуации, так это откровенное враньё мадам Пруденс о том, что её муж вот-вот вернётся и поможет им с деньгами. Всё, что ему оставалось – это врать в ответ, хоть на языке буквально горчило от каждого произнесённого слова. Он отлично понимал, что с подобного рода транжирством, деньги, оставленные ему Ротмансом, скоро кончатся. Бэтти спускала монеты не только на поездки, развлечения и необоснованно дорогие покупки одежды и косметики, которые никак не меняли картину её внешнего вида, но и на походы в бары, из которых позже присылали кучу счетов за выпитое спиртное. Киран ощущал себя пойманным в ловушку и совершенно не представлял, как из неё можно выбраться. Он даже подумывал о том, что следовало сбежать домой. С такими деньгами, его бы приняли, хоть и сильно наказали бы на ближайшие несколько лет. Но это было бы куда лучше, чем то проклятое положение, в котором он застрял теперь. Слуга, что приносил еду в их комнаты, смотрел на его жену похотливым взглядом, поскольку та нередко бродила по дому в одной нижней рубашке. Он всегда принимал у неё пальто, когда девушка возвращалась с очередной затянувшейся прогулки, поскольку Бладелл не двигался с места, ещё с порога услышав нетрезвую речь. Иногда, юноша замечал, что она смотрит в ответ абсолютно аналогично. Он знал, что это ничего не значило, поскольку во лбу Бэтти загорелась «звезда» и она считала себя невероятно богатой леди, которой не пристало смотреть на челядь. Кирану, в общем-то, было всё равно на её увлечения, которых, он знал, у девушки было навалом. Это никак не влияло на его самооценку, потому что он не испытывал к супруге ничего, кроме вязкого омерзения. – Интересно, как скоро вернётся ваш муж, мадам Пруденс? – как-то за завтраком спросил Киран, отмечая скудность принесённых блюд. – Ваша племянница тратит так много денег, но ничего не привносит в семейный бюджет, а вы обещали мне совершенно другое. Даже на свои прогулки и откровенное пьянство она требует денег у меня, а то и вовсе без спроса роется в моих вещах. – О, милый мой, – рассмеялась женщина, обмахиваясь новым веером, который, он был уверен, тоже куплен на деньги Алекса. – Вы уже долго здесь живёте и всё ещё верите в обещания? Спешу вас разочаровать, мой муж очень разозлился, узнав, что я выдала её замуж без его прямого согласия, посему не стоит ожидать от него помощи. Она ваша жена, а значит, её расходы – ваша проблема, мой дорогой. Юноша буквально задохнулся от такой не прикрытой наглости и той жестокости, которой сверкнули глаза ушлой женщины. Оставшиеся у него деньги не были безграничными богатствами, и Киран понимал, что необходимо что-то делать. – Странно, что он так разозлился, мадам, – резким тоном произнёс Бладелл, отбросив всякую напускную вежливость, замечая, что она готова обороняться. – Что же, по-вашему, я недостаточно для неё хорош? Да кто вообще позарился бы на неё, если бы вы не запудрили мне мозги! – Он считает, что более подходящий претендент обязательно бы нашёлся, – спокойно ответила она. – И, право слово, я сама начинаю так думать. Вы говорили, что ваш кузен вскоре прибудет в город и можно будет перебраться к нему. Времени прошло уже достаточно, не считаете ли? – Он не обязан брать меня под опеку, ведь я теперь женат и без пяти минут отец! – парень окончательно разозлился, хлопнув ладонью по столу так, что стеклянная посуда раздражающе задребежжала. Однако этот разговор вовсе не заставил назойливых нахлебниц быть хоть сколько-нибудь экономнее. В дверь постоянно стучали всё новые торговцы с требованием выплатить долги, что женщины продолжали набирать на его имя. Он злился, но это было абсолютно напрасно, а мысли о том, что же будет, как только деньги подойдут к концу, пугали его. Ему теперь казалось, что здесь, в этом проклятом городе, он ощущал себя беспомощным куда чаще, чем за всю предыдущую жизнь. Болезненно воспалённые без сна глаза постоянно следили за движениями жены, что сновала по комнате, думая, что он не замечает её поисков. Юноша спрятал остатки денег, и её это вгоняло в истерические припадки. Бэтти то плакала, то разражалась криками о том, какой он ужасный муж, то снова плакала. И, впервые в жизни, чужие слёзы были ему в радость. Он знал, что это не было правильной реакцией, но так сильно устал от окружающей обстановки, что перестал кому-либо сочувствовать. Всё вокруг казалось Бладеллу серым, безнадёжным и пустым, поэтому её слёзы совершенно не волновали его. Он знал, что вслед за этим ребёнком, она станет гулять и приносить в этот мир всё новые, и новые голодные рты. Ему придётся устроиться на работу, растить ненужных чужих детей и постоянно ссориться с потерявшей человеческий вид женщиной, что он когда-то сам взял в жёны. Через десяток лет, он, наверное, потеряет всякую привлекательность и перспективы, а затем не выдержит и, оставив ребятне десяток шиллингов, повесится где-то на гостиничном чердаке. Последней каплей стало то, что запрятанная за комод заначка, в один день просто испарилась со всем своим содержимым. Он поспрашивал слуг, но те упорно качали головами, что совершенно не убедило его в их честности. Скорее всего, они уже давно и преданно служили вовсе не ему, а мадам Пруденс. В этот же день к нему примчалась портниха, требуя оплаты за заказ на новые платья, и юноше едва удалось отослать её назад, пообещав, что деньги будут чуть позже. Когда Бэтти заявилась домой, Киран сверлил её злым взглядом, полным омерзения от увиденной картины. Она пошатывалась, неуклюже придерживая живот рукой, и пыталась стянуть с себя туфли. Ненависть к этому жалкому существу вытеснила даже то бешенство, в котором он прибывал после того, как обнаружил кражу. Девушка приподняла голову, поймав его взгляд, и её губы растянулись в ухмылке. – Что, не нравлюсь? – рассмеялась она, прерываясь на икоту, и скинула с себя плащ. – Хочешь, может поразвлечься? Тебе не стоит быть таким напряжённым, дорогой муж. К тому же, ты никогда не выполнял своих прямых обязанностей. – Никогда не выполнял? – Киран ухватился за её пьяный бред, понимая, что все его подозрения были правдивы. – То есть, ты хочешь сказать, что ребёнок в твоём животе – не мой? Она на минуту замерла, а потом поняла, что сама ненароком призналась во всем. Растянув ухмылку чуть шире, она приблизилась, вынуждая юношу дышать алкогольными испарениями. – Ты такой глупый и наивный, – она икнула, протянула ладонь и коснулась его лица, отчего Бладелла передёрнуло. – Конечно, он не твой, ведь если бы не тёткино снотворное, я бы никогда не смогла уложить тебя в свою постель и представить ситуацию в выгодном мне свете. – Как ты… – Как я могла морочить голову парню, что морочил её мне? – она уцепилась пальцами за его рубашку, сминая ткань в руках. – Думаешь, я с самого начала не знала, что ты предпочитаешь мужиков? Киран оттолкнул её, сам не понимая, откуда пришла эта вспышка ярости. Ответа долго ждать не пришлось, Бэтти залепила ему оглушительную пощёчину, поранив кожу на щеке острыми ногтями. Затем она бросилась на него с кулаками, но юноша обхватил её кисти, не позволяя причинить вреда. Дверь распахнулась, и в комнату, подобно урагану, ворвалась миссис Пруденс. – Отпусти её, негодяй! – присоединилась она к воплям племянницы. – Она носит твоего ребёнка! – Не моего, – устало выдохнул Бладелл, отпуская девушку и отступая в сторону. – И она сама только что в этом призналась. Женщина на мгновение замерла, осмысливая услышанное, а затем залепила остановившейся Бэтти хорошую оплеуху. На коже тут же выступил красный след, отчего девушка снова начала рыдать. – Идиотка! – злобно воскликнула мадам Пруденс. – Кто тебя за язык тянул, бесполезная клуша? – Это ты заставила меня соврать, – прошипела Бэтти в ответ, прижимая ладонь к щеке. – Ненавижу! Тебя ненавижу, его ненавижу и этого проклятого ребёнка тоже ненавижу! – Ах, взгляните на неё! – раззадорилась женщина, упирая руки в бока. – Кто стал бы жениться на такой пустоголовой шлюхе, если бы не я и мои советы?! Киран наблюдал за их перепалкой, ощущая, что в его жизни, наконец, произойдут хоть какие-то перемены. Он знал, что денег у него больше нет, но так же знал, что не собирается более терпеть этих двух аферисток у себя под боком. Он громко кашлянул, привлекая внимание. – У меня пропала крупная сумма денег. Она была приклеена к стене, прямо за комодом. И я намерен отправиться к полицейскому, чтобы заявить на вас, как можно скорее. – Ты не посмеешь! – закричала Бэтти, но тётка пихнула её в бок, заставляя умолкнуть. – Подумаешь, деньги, дорогой, – начала подлизываться она, и он впервые заметил, насколько фальшивым может быть её дружелюбие. – Она ошиблась, но постарается исправиться. Будет делать всё, как ты того захочешь, обещаю, а денег у тебя предостаточно, чтобы забыть об этом глупом инциденте! – Это все деньги, что у меня остались, – твёрдо заявил Киран, замечая, как улыбка мадам Пруденс гаснет по мере того, как к ней приходит осознание. – Никакого кузена у меня нет, как и денег. Я вам врал, как и вы мне. – Но… – Что тебе не понятно? – воскликнула Бэтти, закрывая лицо ладонями, а затем со злорадством продолжила. – Он же нищий! Уверена, это была плата за ночь от того лорда, что мы видели вместе с ним. Чего мне не понять, так это, почему он стоил так дорого! Киран не выдержал, схватил её за предплечье и вытолкал из спальни. Мадам Пруденс ринулась за ней, причитая и бормоча проклятья. Юноша сел на постель, заправленную последними остатками роскоши, и откинулся на спину. Он смертельно устал от этой короткой перепалки, и более не собирался встречаться ни с одной из них до завтрашнего утра. На него навалилась дрёма, и хоть Бладелл и пытался не смыкать глаз, ничего не получилось. Сквозь сон он слышал чьи-то голоса, скрежет мебели. Он проснулся оттого, что за окном вновь пошёл промозглый ливень. В комнате было прохладно, поскольку камин не был затоплен на ночь, и угольки давно догорели. Встав с постели, он стянул с себя мятую одежду, оставаясь в бриджах и рубахе, и двинулся к сундуку. Открыв его, Киран буквально обомлел, поскольку тот был абсолютно пуст. Оглядевшись, он заметил, что пропали наиболее ценные вещи, что находились в комнате. Не только одежда, но и вся косметика, подсвечники, бархатные подушки и все украшения, что ему удавалось сохранять. На краю комода лежало лишь потёртое кольцо, что на деревенской ярмарке купил ему Ротманс. Оно не внушало вида драгоценности, посему было отброшено, как ненужный хлам. Киран сжал его в ладони с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он онемел от произошедшего, но всё же был рад, что, наконец, избавился от этих двоих, пусть и с большими потерями. Юноша был уверен, что они исчезли безвозвратно. Он вновь опустился на постель, не желая ничего, кроме как забыть – забыть, что всё это было реальностью.