Личная жизнь героя

      О первом свидании Гарри и Драко договорились сразу — во вторник было решено, что они пройдутся по парку и устроятся в небольшом кафе, если замерзнут. Поттер понимал, что должен быть счастлив, но такая нарочитая невинность, в то время, когда оба знали правду (хотя бы частичную) об их отношении друг к другу, создавали ощущение подделки, чего-то наигранного и искусственного, однако отказаться Гарри не решился. Не потому что его все устраивало, а потому что это был единственный шанс — он чувствовал это нутром, и упустить его — значило бы обречь себя на безысходные страдания еще очень надолго.       Поттер проработал весь день, отстранённо воспринимая информацию в прочтенных документах, большую часть времени он бездумно перекладывал бумаги. Он был готов благословить секретаря их отдела — она сортировала письма, и те из них, что были без особых пометок, прочитывала и отмечала на полях основные моменты. Поэтому, когда письма перестали поступать на его стол, он удивился, и только посмотрев на часы понял, что рабочий день окончен.       Гарри поднялся из-за стола, нервно вытирая взмокшие руки о брюки и сглотнул, подходя к шкафу и открывая его дверцу, чтобы заглянуть в зеркало и увидеть все последствия рабочего дня, отразившиеся на его прическе и лице. Однако времени на то, чтобы привести себя в порядок дома, не было. Он снял рабочую мантию, оставшись в светлой рубашке и зауженных темных брюках, безуспешно попытался пригладить запутанные вьющиеся волосы, вздохнул и натянул на себя пиджак ровно в тот момент, когда открылась дверь его кабинета, впуская сияющего, как всегда, Малфоя.       Аврор разглядывал его отражение в зеркале, отмечая то, насколько хорош Драко в своем элегантном костюме, а его прическа все безукоризненна, даже после восьми часов напряженного труда.       — Привет, Гарри, ты готов?       Поттер кивнул, ловя взгляд слизеринца в отражении и закрывая шкаф, чтобы повернуться к нему лицом. Он улыбнулся, доброжелательно, хоть и немного нервно. Малфоя хотелось касаться, особенно теперь, когда пришло осознание взаимности, но он не знал, насколько это уместно в сложившейся ситуации.       — Я могу тебя обнять?       Малфой поднял бровь, глядя на гриффиндорца именно таким взглядом, полным осознания собственного превосходства, каким часто награждал Гарри в школе. Еще десять лет назад после такого взгляда, Поттер, не раздумывая, метнул бы в него какое-нибудь проклятие, теперь же только холодные мурашки неуверенности поползли по его спине.       — Обнять можешь, Гарри, но целоваться на первом свидании мы точно не будем, как бы мне или тебе этого не хотелось.       Драко сделал первый шаг навстречу, а Поттеру большего и не нужно было — он сорвался с места и уже через секунду обнял мага, от одного вида которого подкашивались коленки. Они прижались друг к другу так крепко, что едва ли могли свободно дышать, наслаждаясь дозволенной близостью, но Драко отстранился первым.       — Идем, будем следовать протоколу свидания.       Поттер отступил, стараясь принять серьезный и чопорный вид, что, по его мнению, соответствовало этому пресловутому протоколу.       Они вышли из камина недалеко от городского парка, в одном из отделений колдофотоателье и направились в парк. Тишина, которую никто из них так и не нарушил, давила на Поттера, в то время, как Драко наслаждался приятным вечером и их случайными прикосновениями.       — Драко…       Гарри завис, все еще не зная, что он хочет сказать, поэтому посмотрел в глаза собеседника, будто ища спасения, а Малфой закатил глаза и усмехнулся.       — Только не о погоде и квиддиче! Будет лучше, если я начну.       И Драко заговорил. Он рассказывал какие-то истории времен учебы в академии и даже вспоминал школьные годы, отпуская колкие комментарии по поводу придурковатости двух третей «золотого трио», удивляя Гарри тем, как сильно и искренне слизеринец восхищался Гермионой. В гриффиндорце даже взыграла ревность, но Драко переплел их пальцы, устав от нелепых маханий руками собеседника, и все мысли вылетели из темноволосой головы.       Где-то неподалеку что-то сверкнуло и Гарри замер, сжимая пальцы Малфоя крепче.       — А если Рита снова?       — А ты не хочешь?       — Я не против, тем более, что теперь это правда.       — Ну вот и замечательно, если все получится, пошлем ей букет.       Оказалось, сверкала вовсе не вспышка колдофотокамеры, а чей-то магический воздушный змей, который переливался всеми цветами радуги, высоко и задорно взмывая в потоках осеннего, холодного ветра. Гарри засмотрелся на детскую забаву, наконец расслабляясь, впервые после их с Малфоем серьезного разговора, и отвлекся от созерцания только тогда, когда услышал мягкий смешок рядом.       — Пойдем пить кофе, романтик.       Взгляд Малфоя был до странности мягким, почти нежным, и улыбался он без своей обычной надменности, а как-то по-особенному тепло, от чего в сердце героя появилась надежда на то, что все у них получится. Они вошли в небольшую кофейню и устроились за одним из столиков, вокруг которого были настроены согревающие чары, так что прохлада поздней осени перестала забираться под полы пальто, но им пришлось расцепить руки, от чего пальцам Гарри стало неуютно. Гарри предпочел не настаивать на контакте, чтобы не показаться излишне навязчивым. Драко же, бегло пробежав глазами лист меню, заказал им два кофе и какой-то французский десерт, название которого Гарри не смог даже прочесть, не то что выговорить.       — У меня есть один вопрос, но ты можешь не отвечать, если не хочешь, — лицо Малфоя вмиг стало серьезным, а Поттер почувствовал, как его сердце пропускает удар. — Ты уже знаешь, что у меня тоже было зелье, чтобы использовать его также, как использовал ты, но мне не хватило решимости. Скажи мне, что ты чувствовал до и после?       Первым желанием Гарри было перестать существовать, чтобы не отвечать на этот неловкий вопрос, вторым  — сбежать, оставив прежнюю жизнь и стереть себе память, чтобы не помнить этого всего, но та надежда, что поселилась в его душе, не позволила ему даже отвести глаза.       — Я… Хорошо, думаю очевидно, что что-то было в школе… в смысле, я чувствовал к тебе что-то определенно иное, чем к остальным нашим однокурсникам, но интерпретировать это как симпатию не мог. А потом была война и страх, и круговерть судов и преследований пожирателей, потом сразу учеба… Я это к тому, что все эти события подавляли мои желания, оставляя только чувство долга и алгоритмы действий для достижения целей. Я даже встречался с теми, кто просто оказывался рядом, ничего особенного или стоящего упоминания, я благодарен Мерлину и Моргане, что не попытался встречаться с Гермионой.       Драко усмехнулся, покачав головой, и снова коснулся ладони Гарри, мягко поглаживая костяшки и наблюдая за ним, а Поттер едва не потерял мысль, настолько хорошо ему сейчас было.       — А потом — работа, и, ты сам знаешь, как аврорат сжирает время! Я едва успевал подумать о насущном, где уж там заниматься самоанализом. Но после статьи Скитер, все, что, казалось, давно похоронено в недрах памяти всколыхнулось вновь, и… я застал тебя в твоем кабинете тогда, вспомнил, какой ты красивый и как чесались у меня всегда руки хоть как-то тебя коснуться. Я постоянно думал о тебе, но вбил себе в голову, что мне с тобой ничего не светит, в какой-то момент я подумал, что эти мысли и сны уйдут, если я осуществлю свои желания хотя бы так.       — И что же тебе снилось?       Гарри почувствовал, как в одно мгновение покрывается густым румянцем, поэтому он отвел взгляд и повел плечами, возбуждаясь уже от воспоминаний о своих снах.       — Я… Драко, я не могу.       — Ладно, расскажешь мне об этом потом.       Гарри провел по лицу ладонью, которая не была захвачена в нежный плен прикосновений, и сглотнул, снова глядя в глаза Драко.       — Дальше ты знаешь.       — Я знаю лишь то, что ты заплатил кому-то, чтобы тот выпил зелье и, судя по всему, переспал с тобой, но я не знаю, как это было и что ты почувствовал после.       — После я чувствовал себя ужасно виноватым, мне казалось, что я сделал что-то неправильно по отношению к тебе, а смотреть на тебя было смерти подобно.       — Поэтому ты меня избегал… Но мысли остались?       — Конечно остались! Я бы не сидел сейчас здесь, если бы моим желанием было бы просто с тобой переспать.       — Так значит, я тебе нравлюсь?       Драко откровенно издевался, и Поттер понимал это, но не мог не повестись — слишком близко сейчас был объект его мыслей и слишком сильно хотелось ему подыграть, поэтому герой заставил себя кивнуть и не сдержал глупой широкой улыбки, расползшейся по его лицу.       — Хорошо, потому что очевидно, что ты тоже нравишься мне, Поттер.       Они просидели в кафе еще несколько часов, почти невинно касаясь друг друга пальцами и разговаривая обо всем, что приходило в голову, однако оба остались благоразумны и распрощались в парке не слишком поздно, чтобы иметь возможность выспаться перед рабочим днем.       Гарри вернулся домой взбудораженный встречей, и совсем не мог трезво мыслить. Есть не хотелось, пить тоже, да и сон совсем не шел, поэтому он приказал домовику наполнить ванну и сам добавил в нее несколько капель концентрированной лавандовой эссенции, укладываясь в горячую воду. Гарри сомневался, что запах лаванды имеет успокаивающий эффект, но был согласен на эффект плацебо - запах лаванды казался ему приятным.       Однако в этот раз в ванной Гарри остался наедине со своим телом, с тем, которого совсем недавно касался Драко, пускай совсем невинно, но все же… И организм напомнил об этом сдерживаемом возбуждении, едва он успел закрыть глаза. Наполовину возбужденный, наполовину разочарованный стон сорвался с губ волшебника, но он уже знал, что не удержится, поэтому сжал свой член под водой, с нажимом проводя по низу живота и опускаясь пальцами еще ниже, чтобы совсем не нежно и непривычно настойчиво поласкать мошонку.       Руки Малфоя стояли перед глазами, его светлая кожа так красиво бы смотрелась в контрасте с загорелой кожей самого Гарри, его изящные пальцы могли бы крепко и уверенно обхватить член Поттера и ласкать почти грубо, выжимая последние силы и выдаивая из него оргазм. Гарри казалось, что Драко просто обязан быть настолько горяч в постели, насколько холоден в повседневной жизни. Его губы представлялись так близко, и сначала они целовали грудь и живот, а после сомкнулись на головке члена Гарри. И, едва Малфой в фантазиях аврора поднял взгляд из-под выбившейся из укладки челки, держа во рту головку члена Поттера, тот кончил, прогибаясь и содрогаясь в горячей воде, расплескивая ее на пол.       Едва в ушах перестало звенеть от пережитого оргазма, как Гарри услышал настойчивый, но очень деликатный стук в окно спальни. Через открытую дверь ванной он видел, что на подоконнике с внешней стороны сидит белоснежная сова, которую было сложно не узнать. Первым порывом было написать Драко в ответ не важно на что, насколько сильно Гарри был заведен и как сильно хочет касаться его как можно чаще, но Гарри смутился от этой мысли, да и показаться поверхностным и несерьезным совершенно не входило в его планы.       Обернувшись полотенцем, он подошел к окну и пустил строптивую птицу в комнату, угощая ее орешками и забирая записку. Сова осталась ждать его ответа, поэтому он тут же уселся за стол.       «Гарри, я знаю, что нарушаю всевозможные правила этикета проведения свиданий, отправляя тебе письмо так скоро, но мы с тобой уже нарушили их достаточно, так что, думаю, мы можем позволить себе некоторые вольности. В четверг у нас будет зачистка отдела и я освобожусь немного раньше. Если у тебя тоже получится освободиться пораньше, я бы хотел снова прогуляться с тобой до наступления темноты. Сова подождет ответа, но тебе не поздоровится, если ты замешкаешься — Тильда не любит ждать.       П.С. Я хорошо провел с тобой время, Гарри, мне уже не хватает твоей руки в моей.       П.П.С. Я прекрасно осознаю, насколько ужасно это прозвучало, но мне показалось, что уместно. И это то, что я на самом деле чувствую.       Д.М.»       Поттер улыбался так широко, что к концу чтения у него свело щеки, хотелось обнимать это письмо, а еще лучше его автора, и громко смеяться. Но сова поглядывала на него, склонив голову на бок и ворчала в перья что-то возмущенное, поэтому он снова подкормил птицу и демонстративно принялся писать ответ.       «Драко, я сделаю все, чтобы освободиться пораньше, но точнее скажу тебе в четверг. Я уже скучаю по тебе и твоим пальцам на своем запястье, так что спасибо, что сказал это, ты и сам знаешь, что я гораздо больше держу в себе. А еще я зайду к тебе завтра перед началом рабочего дня, чтобы обнять и настроиться на рабочий лад (на самом деле мне нравится твой запах и я буду использовать любой повод, чтобы чаще тебя касаться).       П.С. Надеюсь, что это не слишком быстро, но я бы хотел провести с тобой выходные, как только они окажутся у тебя свободными.       П.П.С. Прошу прощения за кляксы, я только вылез из ванной, когда твоя сова постучала в окно, и накапало с волос, а ты сам знаешь, что твоя сова не стала бы ждать, пока я это перепишу.       Скучаю, Гарри.»       Гарри запечатал записку, привязал ее к птичьей лапке и открыл для Тильды окно. Сова с какой-то особой нежностью ткнула его в макушку клювом и только потом улетела, оставляя Гарри Поттера, совершенно разморенного и романтичного, в одиночестве. Сон пришел быстро и был сладким, наполненным негой и нежностью, теплом и любовью, в которой герой жадно купался, стараясь напиться ею на жизнь вперед. Просыпаться было жаль, но мысли о том, что уже совсем скоро он сможет обнять Малфоя, добавили утру неповторимого очарования. Спустя час после пробуждения, успев даже позавтракать, Гарри появился в аврорате и направился прямо к кабинету Малфоя, который и сам только пришел, так что они встретились у двери его кабинета.       — Заходи, Гарри.       Выражения лица Драко мимолетно изменилось, став мягче, а в глазах читалась радость, которая согревала душу героя теплом любви и надежды.       — Доброе утро, Драко.       Они вошли в кабинет, закрыли дверь и сразу же оказались в объятиях друг друга, глубоко вдыхая и прижимаясь всем телом. Авроры молча дышали друг другом, но Малфой, как и всегда, очнулся первым и отступил, нехотя выпутываясь из объятий. Взгляд у Поттера был расфокусированным, а румянец заливал щеки, и не было никого очаровательней для Малфоя, кроме этого гриффиндорца.       — Будем так обниматься и правда нарушим все правила этикета, Гарри.       — Из нас двоих это волнует только тебя.       — Ты… — Драко сделал шаг обратно к герою, наставляя на него палец и проводя по его груди к подбородку пальцем. — Ты хоть представляешь, какие картинки в моей голове всплывали, едва я понял, что кляксы на бумаге появились от того, что ты сидишь там голый и пишешь мне письмо?       — Те же, что были в моей голове, когда я лежал в ванной и пытался справиться с ними.       — Неужели герой дрочил на мой светлый образ?       — Даже не сомневайся, а если мы продолжим стоять так близко, то аврорат даже сможет услышать, как громко я кончаю, думая о тебе.       — Поттер… Нам нужно работать, закрой рот, хватит. Завтра, все завтра.       Драко снова отступил и только яркий утренний солнечный свет позволил Гарри Поттеру рассмотреть нежный румянец, всплывший на бледной коже.       — Тогда я пойду, пока мы не похерили все, что для тебя так важно.       Он отступил, на прощание поднимая ладонь Драко и оставляя на ней мягкий поцелуй, продолжая смотреть ему в глаза, он улыбнулся и пожелал слизеринцу хорошего дня, прежде, чем покинуть кабинет.       Его чувства были взаимны и от этого хотелось кричать, это хотелось рассказать каждому встречному, но Гарри понимал, что сейчас не время для этого, но, если он постарается, то, когда-нибудь, сможет называть Малфоя своим.       Рабочий день прошел незаметно, Гарри было сложно сосредоточиться, но он понимал, что, чем больше сделает сегодня, тем меньше оставит на четверг, а значит, он сможет уйти раньше и разделить еще несколько часов с Драко.       Вечером героя ждал приятный сюрприз — делегация из четверых его друзей распивала его огневиски, поджидая его в гостиной его же дома, они выжидающе посмотрели на товарища, едва тот переступил бортик камина, и Гарри понял, что от подробного рассказа не отвертеться, так что заставил их накрыть стол к ужину и рассказал, как хорошо они с Драко провели время наедине. Единственное, о чем он умолчал — их утренняя встреча, от которой кровь вскипала, стоило лишь вспомнить.       Друзья не засиживались допоздна — Рон не хотел будить семейство, Гермиону ждали дома, а близнецы боялись опоздать на какой-то подпольный рейв, так что их дружеские посиделки не затянулись надолго.       Следующее свидание с Драко началось за несколько часов до заката. Они улизнули из аврората вдвоем, Малфой запретил пользоваться камином и повел Поттера в парк пешком, взяв его за руку, едва они свернули за угол рабочего здания. Гарри переплел их пальцы и уже был согласен на прогулку любой продолжительности, лишь бы держать руку Драко в своей как можно дольше.       Драко остановился посреди поляны и посмотрел на Гарри каким-то совсем незнакомым взглядом — неуверенным и сомневающимся, а по спине Поттера пополз холодок страха от того, что он мог что-то не то сказать.       — Все в порядке, Поттер, не округляй так глаза. Я видел, как ты смотрел на воздушного змея в прошлый раз, и решил, что мы можем вместе запустить такой.       Малфой призвал к себе моток бечевки и самого светящегося змея, который был спрятан в небольшой коробке за деревом и улыбнулся Гарри, видя, как по лицу того расползается детская восторженная улыбка. И, если он не наслаждался запуском змея так же, как сам герой магического мира, то только потому что гораздо больше наслаждения ему доставляла компания Гарри, и нескончаемый поток эмоций, которыми тот щедро делился.       И именно на втором свидании, когда руки Гарри устали запускать в воздух цветного змея, счастливый от макушки до пят, он прижал к себе Драко и поцеловал, стараясь передать через этот поцелуй всю нежность и любовь, что чувствовал.