Личная жизнь героя

      Поттер собрал небольшую сумку и запечатал письмо, однако побег решил отложить до вечера, а вечером, едва солнце коснулось горизонта, Гарри привязал письмо к лапке совы, закрыл дом, выпил приготовленное заранее зелье и направился по давно знакомым улицам в серый переулок. Исчезать бесследно не хотелось, но и вести долгие разговоры с друзьями тоже, поэтому он решил, что оставит письма для Рона и Гермионы своим новым знакомым, а заодно знатно напьется с ними, прежде, чем вовсе исчезнуть.       За обычным столиком компании, торгующей мечтами и удовольствиями, сидела только Викки, которая подозрительно посмотрела на приближающегося к ней нового персонажа с сумкой.       — Дорогуша, сразу предупреждаю, что прежде, чем соглашусь подняться с тобой в комнату, я потребую показать, что у тебя в сумке.       — Это я, Джеймс.       Лицо девушки мгновенно посветлело, морщинка подозрительности на ее лбу разгладилась, а губы растянулись в приветливой улыбке.       — Решил сменить род занятий и присоединиться к работникам простыни и стонов?       Гарри отрицательно покачал головой и буквально рухнул на стул рядом с девушкой, позволив себе приникнуть к ее плечу щекой и сделать глубокий вдох.       — Он обо всем узнал, и мне нужно исчезнуть. Я пришел попрощаться с вами и попросить вас исполнить одну мою просьбу.       — Твой возлюбленный просто придурок, если так отреагировал! Ты же хороший парень, таких еще поискать! Может, правда, останешься с нами? А я ото всех могу пообещать, что мы примем тебя любого или будем помогать варить и использовать оборотное зелье столько, сколько тебе самому будет необходимо.       — Нет, я должен исчезнуть, чтобы друзья не вернули меня, а он не страдал из-за моих глупых чувств и допущенной ошибки.       — Я бы поспорила, но вижу, что ты настроен решительно. А что за просьба? Надеюсь ты не решил сбежать в мир мертвых?       — Нет, конечно же, но я не хочу давать друзьям время на то, чтобы отговорить меня, поэтому я попрошу вас, как только я проснусь завтра утром и покину вас, отправить два письма.       Викки кивнула и торжественно пообещала исполнить просьбу, а после помахала Колину, который вышел из бара, зевая и лениво потягиваясь.       — Дайте угадаю, Джеймс?       Гарри поднял взгляд на знакомого и кивнул, теснее притираясь к груди девушки, которая медленно перебирала рыжеватые пряди его нового тела и массировала его затылок. Она рассказала Колину о плане их гостя, а тот только вздохнул.       — Почему ты не хочешь дождаться его ответа? Может, вас ждет что-то прекрасное, но ты не узнаешь, если сбежишь.       — Потому что ничего не будет прекрасным, Колин, у него уже есть партнер, а я оскорбил его самым последним способом, который можно придумать, — на это оба новых друга замерли и посмотрели на Поттера осуждающе. — Я не о вашей работе, я о том, что использовал его образ, чтобы удовлетворить свои низменные потребности, а это нарушает все законы этики и морали.       — Не знаем ни того, ни другого. С какой-то стороны это даже романтично, но никто из нас не станет тебя отговаривать, Джей, если все решил, и уверен в том, что делаешь, то мы будем на твоей стороне.       Поттер благодарно кивнул и заказал, пробегающему сонному, официанту бутылку огневиски.       Следующее, что Гарри помнил — как он пьет один бокал за другим и заказывает следующую бутылку, как оплачивает часы ребят, к которым пришли клиенты и прогоняет гостей из их компании, чтобы никто не нарушал атмосферы. Отрывками в память врезалось то, как Колин, ворча и совсем уж нецензурно выражаясь, поднимается с ним по лестнице и укладывает спать в своей комнате. А следующий эпизод его жизни начался с того, что в уши и в воспаленный похмельем (так ему и нужно!) мозг, ворвался вопль, который был больше похож на случайный набор звуков, чем на связную речь в сознании Гарри.       — Твою Мерлина за ногу, — проговорили над ухом, и Поттер дернулся, поднимая взгляд и понимая, что Колин смотрит на него и видит настоящее лицо Гарри Поттера. — Теперь я все понял про оборотку. Лежи, я посмотрю, кто там шумит.       Гарри благодарно хмыкнул и снова закрыл глаза, совершенно не собираясь снова засыпать, но, видимо, уснул, так как следующее, что он почувствовал, как по лицу и телу разливается леденящий холод, а ледяная вода, своими морозными пальцами забирается всюду.       — Просыпайся, Поттер.       И вот теперь, все еще воспаленный, но щедро сдобренный адреналином резкого пробуждения мозг, распознал и голос, и звуки, даже смысл сказанного Драко Малфоем. Поттер уже пожалел, что не утонул в том количестве воды, что на него вылил оскорбленный слизеринец. Гарри открыл глаза и посмотрел на Драко, отчетливо понимая, что все его размышления о временности и обычной влюбленности улетели далеко и надолго, так как именно это лицо он хотел бы видеть, просыпаясь и засыпая. То, что Поттер чувствовал в школе было той самой юношеской влюбленностью, но именно она, с течением времени, за все годы учебы и работы бок о бок переросла в любовь. В то самое чувство, которое появляется, когда узнаешь человека лучше и влюбляешься в какие-то отдельные его привычки, убеждения, жесты, голос… Гарри бы мог перечислять все достоинства Драко Малфоя бесконечно, но какой в этом был смысл, если тот стоял рядом с кроватью и был так зол, что даже похмельный мозг аврора послал по телу дрожь.       — Я не дам тебе антипохмельного, пока ты не сядешь и не поговоришь со мной.       — Я не думаю, что он может разговаривать сейчас и я все еще просил бы вас уйти, наши гости не должны видеть чужих людей, когда остаются в наших комнатах.       Колин пытался сделать все, что мог, он защищал своего друга как умел и даже выбил палочку из рук Драко Малфоя, когда тот замахнулся, чтобы вылить еще один ушат воды на Гарри.       — Не нарывайся, я тебя уничтожу… — Малфой рычал разозленной фурией, переведя горящий взгляд на хозяина комнаты. — Особенно зная, что именно ты в меня перевоплощался, сгинь с глаз долой, пока от тебя хоть что-то осталось.       Колин настаивал на своем и даже встал между Драко и едва соображающим, плавающим на болезненных волнах похмелья и мук совести Гарри Поттером.       — Иди, все хорошо, что бы он ни сделал, я это заслужил. Колин, все в порядке.       Новый знакомый оглянулся на него с сомнением, но послушался, вышел и тихо притворил за собой дверь, а Поттер призвал палочку и поставил заглушающие чары на комнату, чтобы не мешать обитателям дома спать после бурной ночной попойки, которую сам же и устроил.       — Говори, Драко, я готов услышать все обвинения, к дуэли не готов, но ты можешь просто произнести любое проклятие, которое я по-твоему заслужил.       — Не существует проклятий, которые изгонят из тебя идиота, — Малфой как-то резко сдулся и отвел взгляд, едва ли напоминая самого себя минуту назад. — Не знаю, что было в твоей голове, что ты решил переспать со мной вот таким образом, но, во-первых, ты прервал мой отпуск с действительно особенным человеком, во-вторых, это не мой партнер, а значит твоя абсолютно тупая и оскорбительная выходка ничего не разрушит, в-третьих, я поменял заклятье непреложного обета и ты можешь поговорить с близнецами и сам решить, что делать с полученной информацией. Но я сразу скажу, что я еще не простил тебе эту выходку, не потому что ты воспользовался моим волосом и переспал с кем-то, а потому что… Впрочем, Уизли тебе сами все расскажут.       На тумбочке у кровати появилось антипохмельное зелье, которое мерзко булькало в фиале темного стекла, а Драко, едва взглянув на Поттера, аппарировал.       Гарри приходил в себя почти весь день, то желая сбежать, то борясь с искушением узнать, что за непреложный обет дали братья, которые не умели хранить чужих секретов от слова «совсем».       — Ты всегда успеешь сбежать, сладкий, узнай, какую такую важную тайну твой ледяной принц, причем свободный, доверил самым болтливым магам столетия. Пусть и под непреложный обет.       Колин не позволил никому больше увидеть, кем же был их ночной гость, поэтому заставил Гарри выпить очередную порцию оборотного зелья и только потом выпустил на общий завтрак. Аппетита не было, но его новые друзья заставили аврора съесть хоть что-то, а после отправили домой, взяв обещание рассказать, чем закончится его романтическая история. Оптимизма им было не занимать, но Гарри едва ли верил в радужное будущее для себя.       Поттер оставил сумку неразобраной, выпил кофе и направился к близнецам. Его потряхивало от волнения, и он совершенно не знал, чего ожидать от встречи с ними. Герой вышел из камина и едва не отшатнулся, поняв, что его здесь ждали — близнецы сидели в креслах напротив него, слегка более бледные, чем обычно и, судя по напряженности поз, они просидели так довольно долго.       — Наконец-то мы можем это рассказать хоть кому-то, Мерлин и Моргана, ты не представляешь, каких трудов нам стоило не нарушить обет! Мы искали лазейки и пути обхода, но ничего не могли сделать.       Они все говорили и говорили, продолжая перебивать и договаривать фразы друг за другом, пока Гарри не остановил их, подняв руку.       — Ближе к делу, я уже на грани того, чтобы вернуться домой за сумкой и исчезнуть, прошу, ребята, соберитесь.       Уизли замолкли мгновенно и, даже если им хотелось начать задавать вопросы про сумку, по выражению лица товарища, они поняли, что сейчас не самое подходящее время, и гораздо более важно рассказать Поттеру, то, что им довелось узнать и пришлось хранить в секрете последние месяцы.       — В общем, месяцев шесть назад к нам пришел Малфой. И тогда мы, типа, еще не дружили и все такое, но мы знали, что он, вроде, в порядке и вообще на нашей стороне. Но его просьба поставила нас в тупик. Он обещал нам самый горячий секрет в обмен на то, что мы не сможем никому рассказать о нем. Малфой просил у нас твой волос или ноготь, так как у самого у него не получилось его достать.       Поттер, который и без того не находил себе места, чуть не рухнул на пол от такой информации, но пока не до конца понимал, зачем же Драко были его волосы. То, что для оборотного зелья, скорее всего, Поттер догадался, но причины были не ясны.       — Драко сказал, что он никогда не посмеет запятнать твою репутацию даже своей тенью, но его симпатия, желание… не помню, какое слово он использовал точно, в общем, его чувства к тебе его изводят. Мы поклялись никому не рассказывать, заключили непреложный обет и исполнили его просьбу, но, насколько мы знаем, он так и не воспользовался зельем.       Герой все же уселся на пол и обхватил голову руками, совсем не понимая, что теперь делать и как воспринимать эту информацию. Стоило ли теперь найти Малфоя и пытаться поговорить с ним? Осознания, что чувства могут быть взаимны, что Малфой был в той же ситуации, но не воспользовался ею, били по нервам, и Поттер сдался, опустил голову на колени и закрыл лицо руками.       — Он написал тебе записку, когда приходил менять непреложный обет.       Уизли дождались, пока герой поднимет голову, и протянули ему сложенный вдвое листок, где было торопливо написано: «Поговорим в понедельник. Я обещаю быть на работе пораньше. Сбежишь — найду и четвертую. Д.М.»       Каждое слово ударяло по натянутым, как струна, нервам и единственное желание было сбежать, однако именно этого Гарри Поттер себе позволить не мог. Он кивнул, будто в трансе поднимаясь с пола и по очереди обнимая близнецов.       — Мне надо побыть одному. Спасибо, ребят.       Уизли переглянулись, хмурясь еще больше — в таком состоянии Гарри Поттера им еще видеть не доводилось, однако, что делать они не знали. Он явно не будет рад, если они направятся с ним, но и оставлять героя в таком подавленном состоянии было боязно. Именно поэтому они не придумали ничего лучше, чем отправить записку Гермионе.       Гарри, выйдя из камина не ушел далеко, внутри него было столько всего — от радости до страха, от воодушевления до всепоглощающей неуверенности, что он не мог справиться с собственными эмоциями. Он устроился на диване прямо в гостиной и прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на собственном дыхании. Где-то он прочел, что ритмичные, спокойные действия помогают людям отвлечься. Мозг, как на зло, подбросил Гарри картины ритмичных действий, которые его нисколько не успокоили, но заставили сдавленно простонать.       — Гарри, что случилось?       Голос подруги испугал Поттера настолько, что тот подскочил с дивана и только потом понял кто перед ним. Он устало вернулся на диван и обхватил голову ладонями, дожидаясь пока Гермиона устроится рядом.       — Малфой знает, а еще я ему, возможно, тоже нравлюсь, но теперь он знает, что я за идиот и…       — Как он узнал? Что он сказал?       — Близнецы, но… это хорошо, что они сказали, иначе я бы никогда не узнал о том, что… — Гарри запнулся, а подруга погладила его по волосам, оставляя мягкий поцелуй на его виске. — Не знаю, что я узнал, но я ему не безразличен, он забрал меня из публичного дома… точнее пришел за мной туда и сказал, что у него никого нет и что он разрешил близнецам рассказать его секрет. А теперь мы должны встретиться в понедельник и поговорить, но как я буду с ним разговаривать, если я сделал то, что сделал?       — Гарри, я уверена, что, если бы у большей части наших ровесников, да и не только, был доступ к твоим волосам, ногтям, хоть к чему-то, они бы использовали его. Ты — один из главных фетишей поколения, и поверь мне, ты не хочешь знать, что Блейзу довелось увидеть в твоем исполнении, когда кто-то таки добрался до твоих волос.       Поттер поднял удивленный взгляд, но на его немой вопрос Гермиона только отрицательно покачала головой и сжала его ладонь, ободряюще улыбаясь и кивая эльфу, чтобы тот сделал чай.       — Я знаю, что тебе сейчас страшно, неловко, стыдно и хочется убежать от всего мира, но гриффиндорцы не сбегают, помнишь? — Девушка продолжила, только дождавшись ответного кивка. — Поэтому ты должен дать себе отдохнуть, заняться срочной работой, а в понедельник ты придешь и вывалишь Малфою всю правду, а после, вне зависимости от его ответа, я буду рядом и поддержу тебя. Я всегда рядом, Гарри, помни об этом!       Поттер покивал и забрал с подноса чашку чая, не желая покидать объятий подруги, которая медленно гладила его по спине, будто забирая лишние темные мысли и бушевавшие внутри эмоции, и вселяя уверенность в завтрашнем дне. Впервые Гарри так откровенно чувствовал, что без подруги он вряд ли смог бы преодолеть все препятствия, что уже преодолел, и явно не справился бы с тем, что происходило сейчас. Гермиона была тем самым другом, о котором можно только мечтать — она всегда была рядом, помогала принимать важные решения и никогда не позволяла себе даже намекнуть на то, что проблемы Гарри надуманны или не важны. Гарри испытывал к ней такую безграничную любовь и благодарность прямо здесь и сейчас, что, не сдержавшись, развернулся к ней лицом и почти повалил, крепко обнимая.       — Гарри, задушишь…       Грейнджер, сжатая в крепких объятиях попыталась вырваться, а после смирилась и обняла Поттера в ответ, поглаживая по волосам.       — Спасибо тебе, Гермиона, я… думаю ты и сама знаешь, как сильно я тебя люблю.       — А я вовремя, да?       Поттер замер, не сразу узнавая голос, но размыкая объятия и поворачиваясь, чтобы увидеть Блейза, на лице которого было что-то между улыбкой и подрагивающей маской отчаяния.       — Прости, я сказала, что я к тебе, чтобы он знал, где меня искать если что.       Гарри растерянно кивнул, не понимая, что в позе Блейза его так смущает. Однако его состояние оставляло желать лучшего, поэтому не удивительно, что дошло до него не сразу — одна нога впереди, устойчивая стойка, напряженные, подрагивающие пальцы — Забини был готов вызвать Поттера на дуэль.       — Блейз…       — Нет, Поттер, теперь я скажу. Ты столько лет был рядом с ней, и только сейчас, когда у меня появился шанс любить ее и быть с ней, ты понял, что влюблен?       Гермиона замерла, заливаясь румянцем и вмиг опуская глаза в пол, а Поттер вдруг заулыбался и едва сдерживал смех, на что даже Блейз растерялся, так и не достав палочку.       — Она всегда будет моей подругой, и я всегда буду любить ее именно, как друга, Блейз, так что сделай глубокий вдох и осознай, что только что признался ей в любви.       — Но… ты сказал, я думал.       — Думай меньше, иначе будете, как мы с Малфоем.       — А я говорил Драко, что надо было завалить тебя на любых учениях, связать в кладовке и показать, что такое слизеринец, и как невозможно без него жить.       Гермиона фыркнула, но встала, на прощание чмокнув Поттера в макушку.       — Завтра увидимся, отдохни, а я…       Поттер махнул рукой и усмехнулся, наблюдая, как подруга подходит и утыкается в плечо своего парня алым от смущения лицом, как трепетно касается его груди и сплетает их пальцы, прежде, чем направиться вместе к камину.       Наполненный чужими положительными эмоциями и своим счастьем за подругу, Гарри едва мог уснуть. Он ворочался и возмущался с каждой минутой все больше, пока не развернулся к окну и не засмотрелся на звезды, сам не замечая, как проваливается в сон.       Утро было тяжелым, а фрагменты сна, которые появлялись перед глазами нервировали и без того неспокойного Поттера. Видения того, как Драко спит в кровати Гарри, как его волосы, ярко подсвеченные рассветными лучами солнца, блестят и манят прикоснуться к ним, как сонно и нежно Малфой улыбается, когда Гарри, все же, проводит пальцами по шелковистым прядям. Всего этого было слишком много, все это было слишком нежно и отчаянно нужно, чтобы Гарри не заставил себя хотя бы попытаться.       До понедельника нужно было дожить, поэтому Гарри направился в гости к Уизли, которых он безмерно любил, но которые, тем не менее, изрядно его утомляли. Иногда ему было стыдно за такие мысли, но он видел, что каждый из членов семьи осознает, насколько сложно быть с ними всеми одновременно, поэтому у каждого из них был свой уголок, в котором гласно или нет, человек считался отсутствующим, и именно в этом уголке он мог отдохнуть от общей суеты. Однако именно на шум и немного навязчивую доброжелательность семейства Гарри надеялся — он хотел, чтобы день в компании Уизли утомил его достаточно, чтобы отвлечься от своих мыслей, а ночью уснуть без задних ног.       После завтрака и бестолковой беседы с шумными членами семьи Уизли, которые имели привычку перебивать друг друга на половине фразы, Гарри вызвался помочь Молли с ее молодым садом. К недавно посаженым фруктовым деревьям мать семейства не подпускала никого, однако доверила Рону и Гарри высадку цветов.       — Гермиона сказала, что ты хочешь попытаться с Малфоем? — Рон заговорил, едва они переступили порог дома, а солнце, не по-осеннему теплое, пригрело их лица, заставляя жмуриться. Уизли, кажется, чувствовал себя смущенным, задавая этот вопрос, но, раз уж он переступил через неловкость, чтобы заговорить, то ответить стоило.       — Да.       Гарри не смотрел на друга, набирая из ящичка семена и луковицы цветов, ждущих высадки, но услышал, как Рон хмыкнул. Поттер нахмурился, не совсем понимая реакцию друга, выраженную таким коротким звуком. Он ожидал чего-то большего — вопросов, претензий, радости или пожелания удачи, Гарри почти решился заговорить, как Рон торопливо сказал.       — Я этого не понимаю, сам знаешь, но если ты и правда этого хочешь, то я желаю, чтобы у тебя с ним все получилось.       Гарри пробормотал «спасибо» и переключился на работу, поначалу пропуская болтовню Рона мимо ушей и только потом втягиваясь в неспешную беседу ни о чем, которая загадочным образом создавала неповторимое ощущение комфорта — солнце, непринужденная беседа, общая монотонная работа и абсолютный покой и понимание, которые Рон сумел подарить — все это вместе заставляло героя верить в лучшее.       Уйти домой у Гарри получилось только ближе к ночи, когда его организм больше не мог умещать в себя еду, а рот почти не закрывался от постоянных зевков. Усталость от насыщенного дня навалилась на него так, что он заснул, едва коснувшись головой подушки, однако от навязчивых сновидений уберечь его, видимо, не могло ничто. Вот Малфой лениво потягивался в его постели, тянул к нему руки и звал по имени, а потом целовал медленно и глубоко, поглаживая пальцами шею и зарываясь пальцами в непослушные вихры на затылке Гарри, а потом стонал и говорил что-то неразборчивое и нежное прямо в ухо млеющего Поттера.       Надо ли говорить, что просыпаться не хотелось вовсе? Однако вспышка и гулкий раскат грома выдернули разморенного Поттера из мира грез в реальность, где осень напомнила магическому Лондону о том, что такое настоящая гроза, а Драко Малфой все еще не обнимал его.       Последний выходной перед работой и самой важной и страшной в жизни Гарри Поттера встречей он решил провести в домашних делах — необходимо было закупить продукты и провести уборку в нескольких комнатах, которые герой не использовал из-за чрезмерной захламленности, а одному эльфу с этим явно было не справиться.       Гарри удалось утомить себя достаточно за этот день, чтобы свалиться спать без задних ног еще до того, как стрелка часов коснулась девяти. Поэтому он и проснулся на рассвете, который, впрочем, едва проглядывал через плотную пелену туч, громоздившихся друг на друга, обещая обрушиться на Лондон проливным дождем и шквальным ветром.       Поттер оттягивал время выхода из дома сколько мог — он сделал зарядку и плотно позавтракал, дал себе время насладиться мрачным пейзажем, который открывался из окна на чердаке, и все равно было слишком рано, чтобы сразу приступить к непосредственным обязанностям. Волнение захлестывало его, но Гарри знал, что не может, да и не хочет избегать серьезного разговора, который ему предстоял, именно поэтому он появился в аврорате за час до начала рабочего дня, однако не решился отправиться в кабинет Драко, подумав, что будет у себя и лучше придёт к нему, когда Малфой позовет.       Едва Гарри успел устроиться в кресле и прочесть первый абзац очередного документа, как дверь в его кабинет открылась, а на пороге появился Драко. И, то ли свет лампы за спиной Малфоя, то ли собственная влюбленность Гарри создавали впечатление, что слизеринец светится изнутри. Его выражение лица было сложно как-то интерпретировать, так что Поттер терпеливо ждал, пока Драко заговорит, но Малфой только хмурился и, видимо, пытался подобрать слова, так что Поттер решил начать.       — Эммм, доброе утро, Драко.       — И тебе не хворать, Гарри.       На пару секунд замерший у двери, он сделал пару шагов и решительно обогнул стол, чтобы усесться прямо на бумаги и перевести взгляд светлых глаз на Поттера.       — Я уже понял, что ты вряд ли начнешь этот разговор, поэтому я начну его за тебя. Теперь ты знаешь о том, что твои чувства взаимны, но я не знаю, что у тебя в голове и вряд ли когда-то вообще узнаю, так что я разрешаю тебе ухаживать за мной, а дальше я пока не заглядываю. Я свободен по вторникам и четвергам, иногда смогу вырываться к тебе на выходные. Кивни, если согласен.       Гарри выслушал все и нахмурился, такие временные рамки его немного смущали, а ухаживания никогда не были его сильной стороной, все его отношения складывались спонтанно, и стандартные схемы свиданий в них не вписывались, но одного взгляда на Малфоя было достаточно, чтобы слепо ступить на незнакомую территорию и согласиться на его условия.