***
Мир — дерьмо, а люди мусор. Шэнь Цзю усвоил эту истину как никто другой и ни разу в ней не разочаровался. Детство он провел на улице, добывая еду, как только мог. А потом прожил годы в рабстве семейства Цю. И если бы в приемной семье его просто били или принуждали работать как проклятого. Нет, куда там. Физический труд и побои можно было пережить. Но подлое семейство Цю имело особенные планы на жизнь Шэнь Цзю. Возмутительные низменные планы недостойные даже таких мудаков как Цю! Поначалу его держали за слугу подай-принеси и мальчика для битья. Названная сестра Цю Хайтан, юная госпожа семейства, всегда утешала его после побоев, так что жизнь была терпимой. Иногда Цю Хайтан рассказывала сказки на ночь. Его любимой была про маленькую девочку, которая носила бабушке пироги, пока не повстречала волка. Шэнь Цзю нравилось представлять себя большим грозным зверем, который безжалостно сожрет любого. Цю Хайтан не спешила его расстраивать, и то, как в конце злодея разрубили топорами, Шэнь Цзю никогда не узнал. Время шло. В опасного волка он так и не превратился. Зато одним днем проснулся в промокшей насквозь кровати. Деловитые Цю не стали его ругать или бить, а вместо этого брат Цю Хайтан принюхался и скабрезно улыбнулся. С этого дня жизнь Шэнь Цзю совершенно изменилась. Не в лучшую сторону. Теперь то старший, то младший Цю над ним сюсюкали и бросали похабные ухмылки. На наивный взгляд Шэнь Цзю его хозяева совсем тронулись умом. Тогда он еще не догадывался, к чему все шло на самом деле. Много позже он понял, что живет в совершенно дерьмовом мире, где есть люди, а есть бляди, которых каждый норовит использовать в удовольствие себе или же продать за очень дорого. Когда ему исполнилось шестнадцать, толстый боров папаша Цю Хайтан торжественно объявил Шэнь Цзю, что в честь его взросления у них будет праздник. Отмечать который соберется вся семья да еще и важные гости. И дата празднования определена, разумеется, на тот самый день. Тот самый — это первый день течки, как же иначе. Но тогда Шэнь Цзю даже не знал такого слова. Цю тоже не знали. Но зато интуитивно виртуозно определяли даты. Старший Цю обещал доставить ему незабываемое удовольствие и, наконец, познакомить с миром взрослых. Шэнь Цзю был уже достаточно взрослым, чтоб сообразить — пора валить, до того как станет слишком поздно. Сбежать по-тихому не получилось. Кровавая баня в поместье Цю еще долго снилась Шэнь Цзю в кошмарах. И только небесам известно, как ему вообще удалось выжить. И все-таки, став злобным волком, маленькую девочку, что баловала его сказками, он пожалел.***
Хотя мир был жесток к Шэнь Цзю, но иногда преподносил приятные сюрпризы. К восемнадцати годам его взяли во влиятельный орден. Новая жизнь сулила сытый желудок и безоблачное будущее. Как ему думалось. Ровно до первого знакомства с главой пика Цинцзин. Сразу после дурацкого экзамена на вступление в орден две новообретенные старшие сестрицы утащили его сначала переодеть в одежды ордена, а потом в бамбуковый дом горного лорда. Первое что увидел Шэнь Цзю — изящного утонченного юношу, который, в отличие от других встреченных по дороге учеников, носил изысканное украшение в волосах и хитрую прическу. — Это теперь твой шицзунь, поприветствуй его, — шепнула ему на ухо одна из девушек, после чего хихикая обе ушли. Шэнь Цзю молча стоял и не понимал, как реагировать. Позже он узнал, что бессмертным заклинателям, вовремя начавшим совершенствоваться и рано достигнувшим стадии формирования золотого ядра, подвластно сохранять свой облик юным сколько угодно долго. Чаще горные лорды предпочитали выглядеть постарше. Но хранитель пика искусств и литературы отличался от своих братьев и сестер. — Мальчик, ты знаешь, почему ты здесь? — это был первый вопрос шицзуня. Шэнь Цзю покачал головой, не в силах связно говорить. Он все никак не мог осознать, что этот малец теперь ему учитель. — Мальчик, ты сладко пахнешь. Вот тут-то Шэнь Цзю все понял. Цю говорили ему то же самое. Но бежать было поздно. Из домика шицзуня Шэнь Цзю вышел только на следующий день. И сразу в статусе старшего и любимого ученика и будущего горного лорда. Ноги шатались и еле двигались, голова кружилась, в заднице отдавалась сладкая боль. До сегодняшнего дня Шэнь Цзю успешно отбивался от всех серьезных посягателей на свой сокровенный зад, хотя понимал, что удача скоро закончится. Шэнь Цзю сдался. Ему хотелось спокойствия и комфорта. И если за мир и тишину придется платить, так тому и быть. Дорогой расписной веер — первый подарок шицзуня. Наглый малец, как называл его про себя Шэнь Цзю, будто в отместку за все мысленные ругательства, которые Шэнь Цзю посылал в сторону учителя, даже не рассказал ученику об истинном предназначении волшебной вещицы. Шэнь Цзю поначалу таскал веер всюду, чтобы порадовать учителя. И только позже понял, что веер — артефакт, который отбивает от него запах. Даже во время течки. Так что с веером в руках Шэнь Цзю был почти свободен от зло приносящей сущности, дарованной проклятыми небесами. Разве что учитель ни разу не упускал возможности засадить в него член. Но он был нежен, аккуратен и, в конце концов, залогом его счастливого будущего. Шэнь Цзю очень надеялся, что даже «бессмертные мастера» рано или поздно умирают. В какой-то мере он любил учителя, то есть желал ему смерти чуть меньше, чем остальным. Тот научил его паре полезных трюков, которые Шэнь Цзю использовал в бою, несмотря на паршивый уровень совершенствования и упущенное время для тренировок. Например, дешевый фокус с бамбуковыми листьями, который всегда прокатывал с твердолобым мужланом Лю Цингэ. Шицзунь же рассказал ему, кто такие омеги и чем они особенны. До этого Шэнь Цзю только знал, что периодически из его задницы течет, и тогда все вокруг начинают сходить с ума: пытаясь то ли поухаживать за ним, то ли засадить. Нет, в самом деле! Даже Цю, хоть и намеревались его использовать, но не понимали в чем дело и действовали подсознательно. А правда в том, что омега — это местное реликтовое создание, удивительное творение природы, бесперебойный источник чистейшей инь. Находка для толпы похотливых невежественных мужиков, и настоящее сокровище для совершенствующего высокого уровня. Если человек далекий от мира заклинателей, будет использовать омегу для регулярного удовлетворения, он обретет крепкое здоровье. Если же заклинатель, а тем более уровня не меньше Бессмертного мастера, станет систематически парно совершенствоваться с омегой, то его силы возрастут до небес. Все эти мудрствования — за гранью понимания Шэнь Цзю. Но одно ему было ясно как день — омеги несли чисто утилитарное значение. И хотя учитель относился к нему с большим вниманием и заботой — но то были хлопоты о ценном дорогом питомце. В пору было философствовать о пользе бесполезного и мечтать родиться кем-то менее нужным в следующей жизни. Из хорошего — мало кто так же начитан и просвещен как его учитель. Никто и знать не знал про существования омег как класса существ. Но все подряд реагировали на него неадекватно в период течки. Момент наивысшего пика концентрации инь в теле. Раньше. С тех пор, как у него в руках оказался волшебный веер — что обычные люди, что совершенствующиеся больше никак не реагировали. Так что течки перестали беспокоить Шэнь Цзю — люди о них не догадывались, а он благодаря урокам шицзуня научился мастерски контролировать движение жидкости в организме. Так что даже течкой это сложно было назвать. Нигде ничего не текло. Но отдыхать было некогда, учитель не пропускал ни одного цикла. Шицзунь обычно вел себя очень сдержанно. Во время любовных слияний веер обязательно был подле них. Как объяснял учитель, в парном совершенствовании для обоюдного развития сил надо концентрироваться на энергии и держать все под контролем. Перед началом они делали комплекс физических упражнений, затем подолгу медитировали, после обязательно читали священные тексты, что-то из тайных техник учителя. И только после рутинного утомительного ритуала переходили к сексу. Хотя, назвать сексом их соитие в обычном понимании было сложно. Учитель сначала поил Шэнь Цзю какими-то травами, кормил пилюлями, потом разминал и массировал податливую дырку в течение столь длительного времени, что к моменту проникновения Шэнь Цзю обычно засыпал. Правда, от члена в заднице тут же просыпался и ждал указаний. Абсолютное подчинение — единственное, чего требовал шицзунь. Объясняя все опять-таки глубокой философией. Физически это было несложно, так как учитель подготавливал его сам, после методично и технично трахал, а Шэнь Цзю просто лежал с раздвинутыми ногами и думал про инь, ян и пустоту. И еще громко стонал в такт толчкам. Но подчинение так же включало и вторую часть — снятие всех внутренних барьеров и полное доверие партнеру. Что было куда сложнее. Учитель залез под кожу Шэнь Цзю, узнал о нем все, что только тот мог рассказать о себе: мысли, чувства, переживания, прежнюю жизнь — шицзунь требовал буквально все. И за это Шэнь Цзю ненавидел учителя. Рассказывать о себе было стыдно. И он не верил, что моральные унижения как-то способствовали гармонии энергий и музыке сфер. Но больше всего Шэнь Цзю задевала даже не фальшивая чушь под видом философии и скрытых техник заклинателей древности, а то, что забота, любовь и неподдельный интерес со стороны шицзуня носили исключительно меркантильный интерес. Сам учитель пусть и щедро делился знаниями о мире, о себе не рассказывал абсолютно ничего. Горный лорд Цинцзин был холодным отчужденным человеком, и, несмотря на юную внешность, внушал другим неподдельное уважение и благоговение. Остальные ученики обливались слюной, видя, что там, где шицзунь — там и дашисюн. Все знали, что Шэнь Цзю с первого дня жизни в ордене стал любимчиком и сутками торчал подле учителя. Другие могли лишь мечтать о внимании учителя. С обычными учениками шицзунь виделся только по праздникам раз в году. От чего черная зависть братьев и сестер по ордену лилась на Шэнь Цзю нескончаемым потоком. Но он-то отлично знал, что завидовать нечему! Кто в своем уме пожелает быть инструментом, живым котлом для алхимии духовных сил? Их учитель и в самом деле равнодушный человек, который плевать хотел на все, кроме собственного совершенствования. В глубине души Шэнь Цзю лелеял мечту, что учитель его хоть немного любит, но то, с каким апатичным лицом его трахали, всякий раз душило надежду. Имелись и исключения. В самый первый судьбоносный день встречи секс был страстным, горячим и разнузданным, с долей принуждения. Шэнь Цзю для порядка немного поломался, но быстро смекнул, что выгоднее согласиться. И не прогадал. Ему, ой, как понравилось. Но поначалу Шэнь Цзю воспылал ненавистью к учителю за тот раз, и еще месяц поносил и себя, и учителя, и орден. Шэнь Цзю был тем еще невротиком до начала тренировок. Да и столько событий единовременно — и первый день в новом статусе заклинателя, и лишение девственности, и первая откупоренная течка. Их следующее соитие уже было по науке, с лекциями да веером. И вскоре после череды бесконечно нудных сессий Шэнь Цзю вспоминал первый секс с любовью и невыразимой тоской. Теперь-то он знал — тогда учитель попал под влияние сущности омеги и потерял всякий самоконтроль. Символично, но для шицзуня, в какой-то степени, это тоже был первый раз. Позже, Шэнь Цзю пробовал закинуть веер подальше. На всякий случай не во время течки. Но снова взглянуть в лицо дикого зверя так и не удалось. Шицзунь в таком случае даже не приближался к нему. А вместо секса проводил не менее нудную, чем их парное совершенствование лекцию о послушании и опять-таки самоконтроле. Слушать ее было невозможно тошно и скучно. К счастью, не все лекции были нудными, хранитель пика Цинцзин являлся настоящим кладезем знаний на любые темы. Но самую познавательную учитель прочитал лишь однажды, в качестве подарка. И по возбужденному тону, вовсе несвойственному шицзуню, Шэнь Цзю догадался, какую страшную тайну ему рассказывают. Что-то сакральное и неизвестное, быть может, больше никому в целом ордене, ни то что простым людям. Поведанная тайна касалась Шэнь Цзю напрямую, речь шла о воле небес и омегах. По утверждению учителя, омеги — это божественные создания, ниспосланные Небесами в качестве награды избранным совершенствующимся. Надо полагать, что все достигшие уровня Бессмертного мастера получали вознаграждение. Учитель рассказал, что существует могущественное бесполое божество — Эфирная Омега Девятых Небес, которое является и прародителем и хранителем всех омег, а так же следит за их жизнями и направляет подопечных навстречу достойным заклинателям. По данной версии выходило, что за чудесное спасение от Цю надо благодарить божество. Шэнь Цзю не позволял себе сопливых сантиментов и проникаться любовью к невиданной твари не собирался. Ведь это божество и было виновато в его проклятой судьбе с самого начала! Вторая часть страшной тайны звучала совсем дико. Учитель предостерегал Шэнь Цзю, что помимо омег есть миф о более редких созданиях. Диких необузданных монстрах, источнике бесконечного ян, существ, которые могут сокрушить все девять небес, если захотят. Называют их просто Первыми. Или альфами. Они так редко приходят в мир, что даже шицзунь не знает ни одного заклинателя, который когда-либо встречал Первого. Их предназначение туманно, но известно, что каждый альфа хочет омегу. В полное и безграничное пользование. По легенде Эфирная Омега Девятых Небес возгордилась в своем самолюбовании чарующей сущностью и породила настоящего демона себе на погибель. Судьба небесной пары неизвестна. Зато из мифа следует, что Первый обязательно расы демонов. И точно высших. Шэнь Цзю и так уже был напуган, но учителя понесло: — Или вообще древний бог. Гневный, жестокий и беспощадный. Сокрушитель Небес. Тиран. Чистое зло. Тема была явно любимой, но поговорить о ней было не с кем. — Но это только догадки, — поспешил добавить шицзунь, видя недомогание на лице подопечного. — Молись своему божеству, мальчик, чтобы никогда не встретиться с Первым. Но если вдруг он появится в твоей жизни, безропотно прими волю небес. По-другому, все равно не получится, — напутствовал учитель. Шэнь Цзю не собирался никому молиться, и уж тем более тлетворному божеству, повинному во всех бедах. Это одно из немногих наставлений учителя, которое Шэнь Цзю проигнорировал начисто. «Да и чего стояли бы эти молитвы», — утешал он себя потом. Но лекция серьезно повлияла на увлечения Шэнь Цзю, теперь он был одержим исследованием демонической расы, и не пропускал ни крупицы информации о святых высших демонах. Врага надо знать в лицо. Правда, книг об этом было ничтожно мало, половину из них написал его учитель, как потом понял Шэнь Цзю, и ни в одной не упоминались омеги. Воистину, знания его учителя были глубоки и куда обширнее, чем у всех, кого знал Шэнь Цзю. А самую ценную информацию шицзунь рассказывал ему лично, или же унес с собой, не доверяя бумаге. За распространение некоторых знаний Небеса могли и покарать.***
Второй и последний раз, когда учитель занялся с Шэнь Цзю сексом, отринув веер, случился незадолго до объявления нового лорда пика Цинцзин. Шицзунь сильно взбудораженный, будто в эйфории, без всяких предисловий отвел ученика в уединенные пещеры, доступные только главам пиков и старшим ученикам, и конкретно, где они оказались, Шэнь Цзю никогда не был. Судя по концентрации духовной энергии люди сюда заходили не чаще чем раз в тысячу лет. Не было никаких лекций и предисловий. То, чем они занимались добрую неделю, больше было похоже на грубое животное сношение. Без веера, с которым Шэнь Цзю никогда не расставался, оказалось, что весь его контроль не стоит ничего. Особенно в период течки. Да, учитель подгадал момент. И больше того, Шэнь Цзю было строго приказано никак не сдерживать естественный ход вещей. Да он, признаться, вряд ли бы мог. Каждый день, проведенный в пещерах, Шэнь Цзю неистово проклинал учителя и молился ему же. Он так бесстыже и так громко стонал «шицзунь», что сорвал связки и потерял голос. Это было самое счастливое время в жизни Шэнь Цзю. Ненадолго он поверил, что учитель его искренне любит, что небожитель, наконец, снизошел до своего беспутного воспитанника, который так рьяно хотел, чтобы о нем просто бескорыстно заботились. Апофеозом праздника плоти и духа стало всамделишное явление небожителя. Первый раз за все время их знакомства шицзунь раскрыл ученику свой истинный облик. Ровно на пару секунд. Этого оказалось достаточно. Шэнь Цзю был ошеломлен. Поражен. Да он просто ослеп при виде божественной сияющей золотой ауры и потом еще несколько часов ничего не видел. Он был так счастлив, что учитель ему открылся. И так же неистово проклинал его потом. Когда все закончилось. — Теперь тебя зовут Шэнь Цинцю, мальчик, — сказал учитель охрипшим голосом. — Ты заслужил это имя. Шэнь Цзю слепой, замученный, затраханный, полностью обессиленный не мог ничего выговорить в ответ. Он просто беззвучно зарыдал, первый раз с момента становления заклинателем. Все сразу стало понятно. Во-первых, его просто грязно использовали, как сосуд для внутренней алхимии и практики совершенствования. Ни о какой любви речи не шло. И имя Цю ему дано в наказание за расправу над горе семейством. И назидание. А, во-вторых, учителя больше не будет рядом. Никогда! Учитель возносится на Небеса, и теперь ему можно будет только молиться. Но Шэнь Цзю не станет.***
Как они вернулись из пещер, на следующий день состоялась торжественная церемония прощания со всем поколением лордов горы Цанцюн. Публично не оглашали, куда уходят лорды. Шэнь Цзю точно знал — шицзунь теперь небожитель. И догадывался, что он не единственная омега, бывшая в руках могущественного ордена. Вероятно, другие лорды так же достигли пика формы и собирались вознестись. И в этот же день объявили имена нового поколения лордов. Его имя звучало в списке вторым по старшинству. — Запомни, мальчик, никогда не расставайся с веером. Ты уже имеешь представление, чем это может закончиться, но, боюсь, не в полном объеме. Слишком долго ты был под его защитой, и ваши энергии теперь циркулируют в одном ритме, оберегая тебя от полной силы сущности, дарованной небом, — последняя лекция — прощальный подарок шицзуня. — Я смог с собой совладать, другие не смогут. Шэнь Цзю было страшно представить реакцию прочих, если учитель считал, что в дни бесконечного разнузданного совокупления, он собой владел. — А-Цзю, будь сильным. Когда он придет, его ничто не остановит, — напутствие прогремело как приговор. Шэнь Цзю потом много раз вспоминал эту фразу. Его учитель явно не оговорился, сказав «когда» вместо «если». Шицзунь знал будущее. В итоге прощание вылилось в слащавую слезливую сцену. Новоиспеченный лорд пика Цинцзин позорно расплакался второй раз при своем учителе, второй раз за последние несколько дней. Шицзунь вытер ему слезы зеленым рукавом и поцеловал в губы. Это был их единственный глубокий поцелуй. От чего на душе Шэнь Цзю стало еще паршивей. Он закрыл глаза и забыл как дышать. А когда открыл — перед ним уже никого не было. Люди — мусор, приходят, топчутся на душе, повсюду оставляя следы, а потом избавляются от тебя, как только ты больше не нужен. Шэнь Цзю был в этом твердо убежден.***
Не было ни тайных знамений, ни пророческих снов. Ло Бинхэ ворвался в его жизнь ураганом и начисто снес весь фасад отстраненного учителя, который Шэнь Цзю выстраивал годами, переняв образ и манеры поведения своего шицзуня. Шэнь Цзю возненавидел Ло Бинхэ с первого взгляда. Чудовищной бесконтрольной ненавистью на уровне инстинктов. Шэнь Цзю так же ненавидел и себя за предвзятую и ничем не обоснованную жестокость и грубость, но ничего не мог с этим поделать. Одно присутствие юнца выводило и бесило. Шэнь Цзю с азартом, которого до этого никогда не испытывал, придумывал все новые и новые способы унизить и заставить ученика страдать. Как будто мучить Ло Бинхэ было единственным смыслом его жизни. Как будто тем самым он пытался отыграться за все свои прошлые и будущие страдания. Как будто предчувствовал, что сейчас у него последний шанс нагуляться вволю. Но маленький гаденыш, вопреки всему, вместо того, чтобы бежать от паршивого учителя куда подальше, лип к нему тем больше, чем больше ему стучали по голове. Горный лорд до дрожи ненавидел, когда Ло Бинхэ звал его «шицзунь», каждый раз вспоминая себя, как отчаянно он хватался за полы своего учителя в пещере и стонал бесконечно это слово. В том, как Ло Бинхэ произносил «учитель», были те же нотки раболепного поклонения. Борясь с собой, негодуя из-за растерянного самообладания, которым Шэнь Цзю успел возгордиться еще за годы ученичества, он дошел до крайней степени отчаяния и вознес молитвы учителю, прося совета. Тот, конечно, не ответил. Но через неделю Шэнь Цзю приснился необычный сон. Шэнь Цзю мирно пьет чай с Бинхэ в своем доме. Да они никогда не трапезничали вместе! Лорд пика Цинцзин скорее вылил бы чай на голову мелкому отродью. Шэнь Цзю что-то говорит Бинхэ, а тот послушно кивает и счастливо улыбается. Затем встает и приносит гребень. Шэнь Цзю мельком бросает взгляд в окно — снаружи пожар. Пламя полностью охватило бамбуковую рощу, да, похоже, горит весь пик Цинцзин. Шэнь Цзю невозмутимо берет гребень из рук Бинхэ и начинает расчесывать тому волосы. Густые немного вьющиеся пряди куда длиннее, чем в реальности. Волосы застревают в зубьях, и Шэнь Цзю неосторожно дергает, чтобы распутать. — Учитель, вы делаете мне больно, — раздается тихий голос. Шэнь Цзю вздрагивает и разворачивает Бинхэ к себе лицом. — Бинхэ, — начинает он, но тут же замолкает. Красные глаза холодно и властно смотрят на него. Под тяжелым взглядом хочется то ли удавиться, то ли распластаться по полу, отдавая себя божеству в бессрочное рабство. Тело пронизывает страх. Шэнь Цзю проснулся весь взмокший и совершенно вымотанный. Последнее, что он запомнил из сна: «он тебя нашел», раздавшееся в голове голосом учителя. На следующий день на пик Цинцзин напали демоны. Чудом удалось отбиться. Шэнь Цзю выставил Ло Бинхэ против старейшины Небесного Молота, надеясь раскрыть подлую натуру ученика. Но тот вопреки ожиданиям честно победил демона и лишь прославился и привлек всеобщее внимание. Шэнь Цзю временно унял животный страх перед грозной неведомой судьбой, поселившийся в нем после сна. И на радостях вернулся к унижениям ученика с удвоенной силой. Он с таким рвением орал на него и порол, что было жарко даже небесам. Мимо внимания Шэнь Цзю прошло как-то незаметно, что Ло Бинхэ возмужал и больше не был маленькой безропотной овечкой. И все-таки позволял своему шицзуню делать с собой абсолютно все. Шэнь Цзю игнорировал и то, что другие ученики боялись и сторонились Ло Бинхэ, несмотря на уважение. Он беззастенчиво пользовался властью, гонял Ло Бинхэ по любым даже самым мелким поручениям и не прекращал на него кричать. Как-то Шэнь Цзю случайно подслушал разговор двух юных сплетниц. Девушки наперебой краснели, строя теории запретных высоких отношений между учителем и первым учеником пика Цинцзин. А как может быть иначе, если Ло Бинхэ — единственный человек в ордене, в чьем обществе отстраненный и безразличный ко всем шицзунь совершенно терял самообладание? Надо бы было отругать чихвосток, но в горле встал ком. Первый. Он был Первым! Вот и разгадка загадочного сна. И с тех пор как эта мысль засела в голове Шэнь Цзю, он окончательно потерял покой. В моменты течек, которые со дня вступления в орден не доставляли ему неудобств, он теперь чувствовал себя нервозно, ни на секунду не отпускал веер и все чаще уходил в пещеры медитировать, оставаясь там на целые недели, а то и месяца. А только выходил из уединения — так тут же попадал в цепкие руки паршивца. В том, как звереныш старался ему услужить, с каким рвением брался за любое поручение, как молча сносил любые упреки, теперь Шэнь Цзю виделась жестокая насмешка. Грязное животное будто издевалось, давая мнимую иллюзию власти над собой. Будто выжидало момента, чтобы нанести удар побольнее. И такой момент вскоре наступил. Непоправимое случилось на очередном собрании Союза бессмертных, первом собрании Ло Бинхэ как участника. Орды демонов заполонили собой все вокруг, сметая учеников без разбора. Шэнь Цзю выпихнули решать проблемы вперед всех лордов, как известного знатока демонической расы. Хотя, все что требовалось — так это не знания, а грубая сила. Шэнь Цзю безропотно принял вызов, он чувствовал, что должен присутствовать в самой гуще событий. Его ученик в одиночку разносил в пух и прах толпы демонов. Шэнь Цзю оставалось просто стоять рядом и смотреть. Его сердце дрогнуло, когда звереныш грудью бросился на его защиту от подоспевшего грозного противника — черной громадной химеры носорога и питона. Ло Бинхэ обменялся ударами со смертоносной тварью. Оба покрылись кровью. И тут его ученик заорал диким голосом от боли и упал. Сердце Шэнь Цзю пропустило удар. Он бросился к нему и устроил у себя на коленях. Ло Бинхэ поднял голову, по его лицу текли слезы, лоб украшала вспухшая кровоточащая багровая метка. Знак принадлежности к высшим демонам. На Шэнь Цзю смотрели красные безумные глаза. Ло Бинхэ с трудом поднялся, собрал в ладони демоническую ци, одним взмахом руки размозжил чудовище, которое все еще трепыхалось неподалеку и развернулся к Шэнь Цзю. — Учитель, вы теперь мой. Вам некуда бежать, — с этими словами Ло Бинхэ, израсходовавший всю энергию на уничтожение тварей и обессиленный снятием печати, снова свалился на землю. Слова Первого как гром поразили Шэнь Цзю, все еще сидевшего на коленях. Затем страшный грохот привлек его внимание. Шэнь Цзю все еще в ужасе уставился в сторону шума и увидел совершенно невообразимое. Невдалеке от них распахнулся черный зев Бесконечной Бездны. Неужели Эфирная Омега Девятых Небес и впрямь заботится о своих созданиях? Шэнь Цзю было очень страшно. Он понимал — волю небес не обмануть. Но малодушно поддался сиюминутному порыву. Он изо всех сил дернулся в сторону бессознательного Ло Бинхэ и оттащил его тело к самому краю пропасти. Когда Шэнь Цзю уже был готов недрогнувшей рукой скинуть ученика в бездну, произошло неожиданное — Ло Бинхэ очнулся, слабой хваткой схватил Шэнь Цзю за ворот и потянул на себя. Шэнь Цзю, не ожидавший такого, неуклюже завалился вперед и легко коснулся губами губ Ло Бинхэ. Их соприкосновение длилось всего ничего, но Шэнь Цзю почувствовал, что от Ло Бинхэ исходит странная сила, которая притягивает их друг другу словно магнит. Сила Первого только пробудилась, но уже разъедала волю Шэнь Цзю как кислота. Время уходило. Шэнь Цзю с трудом оторвался от Ло Бинхэ, и, помолившись во второй раз в жизни учителю и в первый — бесполому проклятому существу, спихнул все еще очень слабого Ло Бинхэ в бездну, которая тут же захлопнулась. Взгляд, каким ученик прожёг его на прощание, теперь тоже снился ему в кошмарах. — Я найду вас, учитель. Где бы вы ни были, — вот что говорил этот взгляд.***
Заметки Упоминание Красной Шапочки навеяно клипом по Системе на одноименную песню: https://www.youtube.com/watch?v=7L34jnT-2NM В котором Бинхэ отведена роль очаровательного большого злого волка. О пользе бесполезного любил размышлять даосский философ Чжуан-цзы. «Когда плотник Ши вернулся домой, священный дуб явился ему во сне и сказал: "С чем ты хочешь сравнить меня? ...с деревьями, приносящими плоды, как вишня, груша или мандариновое дерево? Когда плоды на них созревают, их безжалостно обдирают, ломая ветви, отрывая маленькие побеги. Деревья эти терпят урон из-за своих способностей и умирают, не исчерпав своего жизненного срока, уготованного им природой. Они страдают из-за пошлых мирских нужд. И такое случается с каждой вещью, которая полезна для людей. Я же давно стремлюсь к тому, чтобы стать совсем бесполезным, и сейчас, на склоне лет, добился своего. Моя бесполезность для других очень полезна для меня самого! Ну, а если бы я оказался полезным для других, разве смог бы я вырасти таким огромным?"» (пер.с китайского В. В. Малявина) И хочу отметить момент из канона, касательно семьи Цю и невинности Шэнь Цзю. В 29й главе Шэнь Юань и Шан Цинхуа отправились в приключение и столкнулись с трудностями. «—...И ты серьёзно думаешь, что при всём при этом к эдаким-то годам я могу оказаться девственником? Однако, судя по выражению лица Шан Цинхуа, именно так он и думал». То есть Самолет подтверждает, что Шэнь Цзю был девственником.