***
О своем малодушном поступке Шэнь Цинцю пожалел в первую же ночь. Шицзунь ответил на молитвы и пришел к нему во сне. Выглядел он очень мрачным. Наверно, на небесах с весельем было не густо. — Мой глупый А-Цзю, этот учитель, похоже, тебя подвел и не смог ничему научить. Шэнь Цзю не понравился снисходительный мягкий тон. Сразу понятно, ничего утешительного ему не скажут. — Горы пепла на голову этого бестолкового учителя! — продолжал свое шицзунь. — А-Цзю, скажи мне, чему главному я тебя учил? Дальше можно было вообще не слушать, очередная гребаная лекция. Совсем не то, что ему сейчас нужно. Шэнь Цзю демонстративно раскрыл веер и спрятал лицо. — Мальчик мой, я ведь к тебе успел привязаться. Мне жаль, что ты так легко потерял контроль и пошел на поводу у эмоций. И сам вырыл себе яму. — Да какую еще яму?! — не выдержал Шэнь Цзю. — Это он сдохнет в бесконечной яме! А я буду жить. Шицзунь ничего не ответил, но смотрел очень выразительно. Смотрел так, будто перед ним сумасшедший. И этот псих пытался покончить с собой. Прямо накануне конца света. От присутствия паршивого учителя делалось дерьмово. От одного взгляда делалось дерьмово. От мыслей о Бинхэ делалось дерьмово. Небеса, как же было тошно! Говорят, что время лечит. Оно же и калечит. День ото дня становилось все только хуже. Ему не было покоя. Испытывая нарастающую нервозность и напряжение, он совсем забросил свои дела. Казалось, что все валилось из рук. Шэнь Цзю едва стоял на ногах, так он был измотан. Ученики косились на него. Они в любую минуту были готовы спасти учителя, если бы он вдруг потерял сознание или просто начал себя странно вести. Ему часто снился учитель. Во сне тот выглядел как прежде. Шицзунь с упоением рассказывал про небожителей и их проблемы. Он был весел и оживлен. И даже во сне вел занятия. Например, они тушью выводили карту звездного неба. На взгляд Шэнь Цзю, маялись ерундой. Учитель же только улыбался и повторял «что вверху, то и внизу». А потом они долго и с упоением занимались любовью. Чушь! Шицзунь никогда в жизни столько не улыбался, а что такое заниматься любовью вовсе не знал. Фантом учителя мучил Шэнь Цзю ночи напролет. Своей невозможностью и недосягаемостью. Но днем было куда хуже. Потеря самоконтроля привела к возвращению течек. Таких влажных. Постыдных. К счастью, веер по-прежнему всех отпугивал. И, тем не менее, периодически подтекать так неприятно. А еще очень чесался зад. Зудящая тягучая боль растекалась по всему телу. И дикая тоска по чему-то пока неосознаваемому. Братья по ордену смотрели на него с сочувствием. Но жалели его гордость и старались не показывать этого. Получалось у них плохо. От их тошнотворного участия хотелось удавиться еще больше. Ученики Цинцзин даже не старались. Маленькие ублюдки! Откровенно и беспардонно лезли в душу со своим: — Шицзунь, шицзунь! Как вы? Вам чем-нибудь помочь? Шицзунь, не грустите так сильно. Мы за вас очень переживаем. Да не грустит он вовсе! Просто задница болит. Пару раз глава ордена пытался его отвлечь, отправляя с поручениями за пределы Цанцюн. Кончилась затея так себе. Первый раз Шэнь Цзю был один, и его чуть не разорвали инфернальные твари. В ответственный момент духовные силы подвели, он остался беззащитным прямо посередине сражения. Спасся чудом, лишь благодаря трюкам шицзуня. Но ошибок не учел и никому ничего не сказал, кроме Му Цинфана. Тот, кажется, разболтал всем, потому что на следующую миссию — простую и не связанную с риском для здоровья, с ним отправили Лю Цингэ. И хотели навязать еще парочку лордов для надежности. Шэнь Цзю еле отбился. В конце концов, он не инвалид и находился в здравом уме. Лю Цингэ повел себя как последний мудак. Все как обычно. Сначала он всю дорогу ругался с Шэнь Цзю и тыкал в него мечом — жалкие попытки спровоцировать. Как будто пара дырок в теле могла бы приободрить Шэнь Цзю! Лечебное кровопускание что ли? А потом когда они остались вдвоем в глухой чащобе, собирая травы для Му Цинфана, случилось то, о чем вообще лучше не вспоминать. Никогда. Шэнь Цзю где-то в зарослях дурманящих кустарников потерял любимый веер. Вследствие чего, Лю Цингэ потерял всякий разум: гонялся за ним по всей опушке, пока не поймал. Шэнь Цзю даже улететь на мече не мог, энергия в теле была совсем нестабильна. В итоге его прижали к земле, разодрали одежду. Тяжелый стояк шиди Лю грубо терся о промежность. И это при том, что течки не было! Похоже, у Бога войны накопился серьезный недотрах. — Лю Цингэ, животное! Отвали, скотина! — Шэнь Цзю орал и молотил руками. От чего лорд пика Байчжань только больше возбуждался. К стыду Шэнь Цинцю его член тоже встал. Из дыры текло, очень хотелось раздвинуть ноги и насадиться на большой хрен. То-то задница все чесалась. Совершенно непотребная ситуация! Шиди Лю потерял всякий стыд. Загребущими руками шарил по полуголому телу Шэнь Цзю, языком вылизывал ему рот, лицо, шею, соски, спускаясь все ниже. — Наша грустная недоступная принцесса такая ароматная, — низкий голос звучал пьяно, как в эйфории. До этого Шэнь Цинцю никогда в жизни не слышал похабных речей от шиди! Омеги делают что-то страшное с рассудком людей. — Лю Цингэ, приди в себя! — отчаянно кричал Шэнь Цзю, уже не надеясь дозваться до чужого разума. Борясь с низменными инстинктами проклятой сущности и безысходностью, Шэнь Цинцю вцепился зубами в губы Лю Цингэ, прокусывая до крови. Маневр удался, и тот на секунду отвлекся. Тогда Шэнь Цзю со всей силы загнанного в угол существа съездил шиди между ног. Боль отрезвила Лю Цингэ. Он в замешательстве смотрел на Шэнь Цзю, прекратив шевелиться. Шэнь Цинцю от всей души врезал ему пощечину и, наконец, спихнул с себя. — Ничего не говори. Никому не говори. И притворись, что у тебя амнезия. Лю Цингэ покраснел до кончиков ушей и молча кивнул. — Так и будешь пялиться? Найди мой веер, — Шэнь Цзю махнул рукой в сторону злополучных кустов. Позже Лю Цингэ рьяно убеждал себя вслух, что во всем виновата дурман-трава. Шэнь Цзю пришлось его пожалеть и посвятить в тайну, но менее неловкими их отношения не стали. Зато теперь Шэнь Цзю узнал, что, во-первых, предыдущий лорд пика Байчжань прорубал себе путь в небожители честным трудом, а, во-вторых, понял, что с ним самим не так — причину недомогания. Ему очень хотелось. Трахаться. Так сильно, что хоть самому закинуть веер куда подальше и отправиться в секс-тур. Осчастливить всех лордов подряд. А что? Кто ему откажет? Разве не он небесное создание? Чья влажная дыра открывает путь на Небеса? Или остановиться на одном. Вот, например, Лю Цингэ. У него хороший размер. А то, как он краснел после… Загляденье. Одним махом, можно будет отомстить ему за годы глупых бесконечных перепалок. И наладить, наконец, отношения между пиками. Какая мерзость! Что только не вертится в его больной голове. Шэнь Цзю твердо решил уйти в уединение на год, а может на два, чтобы привести сознание и тело в порядок. Однако, он не успел даже как следует помечтать о светлом спокойном будущем. Да они с Лю Цингэ даже до родной горы не добрались. Случилось нечто похуже.***
В первую же ночь после инцидента с веером и дурман-травой Шэнь Цзю приснился Бинхэ. Такой помятый и побитый, что и пожалеть было не стыдно. И очень злой. Его взгляд жег, таким хоть горы сносить. Одним взмахом руки демон прогнал ненастоящего учителя, чей фантом уже поселился в сновидениях, собственнически прижал к себе Шэнь Цзю и жадно прошептал: — Я же сказал, что найду, шицзунь. А вы, вижу, не скучаете. — Животное, подотрись бездной. — Так вы для этого меня скинули, чтобы хорошенько поразвлечься? Ревность. Каждое слово пылало ревностью. Шэнь Цзю проклял себя несколько раз за то, что согласился куда-то пойти с Лю Цингэ. Бинхэ больше ничего не говорил, заломил учителю руки за спину и сорвал с него изодранную одежду. Почему-то во сне она была такой же драной, как сейчас в действительности. Прижал к земле и навалился сверху. Вы смеетесь? Два ублюдка за раз? Сегодня светит его счастливая звезда? Все мысли вылетели из головы, когда бешеная собака начала кусать, сосать и вылизывать его. Собака? Скорее изголодавшийся волк! От тяжелого тела исходил такой жар, что Шэнь Цзю начал задыхаться. В нескольких местах ему прокусили кожу до крови. Больно почти не было. Зато морально он был уничтожен. Он что, сочный кусок мяса?! Десерт одичавшего зверя? Волк рычал, выл, пускал слюни и непристойно терся через ткань жесткой дубиной между голых ягодиц Шэнь Цзю. Дырка ныла от касаний. И горела. Бинхэ языком прочертил дорожку от шеи и по спине. Сдавил пальцами чуть ниже зада и силой развел ноги в стороны. В экстазе водя языком, прошелся по щели между ягодиц. Минуя уже подтекающий анус, начал вылизывать внутреннюю сторону бедра. Все тело содрогалось от прикосновений. Тут Шэнь Цзю заорал! Монстр вцепился зубами в нежную кожу, будто пытался откусить. Было очень больно, аж до слез. — Шицзунь, потерпи немного. Без этого никак, ты сам меня вынудил, — в голосе зверя не было ни капли раскаяния. Шэнь Цзю попытался изогнуться, проверить, в порядке ли нога. Но монстр схватил его за волосы и уткнул лицом в землю. — Шицзунь, потом полюбуешься. Зашуршала ткань. Тяжелая упругая головка уткнулась в его дырку. Плоть к плоти. Шэнь Цзю жалобно застонал. Монстр не спешил: медленно терся членом между ягодиц, упиваясь слабыми трепыханиями тела под ним. Было так жарко. Все зудело. Ноги вопреки воле сами разъезжались в стороны. Хотелось большого. Шэнь Цзю уверен, сейчас монстр самодовольно ухмыляется. Жертва призывно раздвигает ноги и разве что не скулит от желания. Такое зрелище! Дубина все еще немилосердно терлась об анус. То быстрее, то медленнее. Так сладко. Так обещающе. Из дырки текло потоком и капало сверху. Он уже и забыл, как это бывает. Шэнь Цзю, не замечая, сам постыдно толкался на ствол. А зверь выжидал. Неужели хочет специального приглашения? Почему этот учитель даже в собственном сне не может просто получить удовольствие? Да, да, грязное животное удовольствие, вот чего ему так не хватало. Шэнь Цзю чуть не взвыл от отчаяния. Но прежде чем исступление дошло до крайней степени, и он начал бы жалобно стонать, умоляя засадить ему, Бинхэ развернул его к себе лицом и заставил сесть на колени. Шэнь Цзю разочарованно выдохнул. — Шицзунь такой нетерпеливый. Такой готовый. Так скучает без меня. Но самое сладкое мы оставим до нашей встречи. А сейчас попробуем кое-что другое. Бинхэ грубо схватил Шэнь Цзю за волосы и подтащил к паху. Запах чужого желания остро ударил в нос. — Шицзунь, снизойдите до ученика и покажите, чему вы научились у своего учителя. У Шэнь Цзю перехватило дыхание. Даже не от огромного возбужденного члена перед лицом, а больше от мысли, что этот Бинхэ может быть настоящим. Он следил за его снами? Он знал про учителя?! — Шицзунь, ну что же ты ждешь? — тон был обманчиво ласков. — Только что ты с таким упоением раздвигал ноги, краше любой шлюхи. А теперь растерял всю свою пылкость? Давай, попробуй его, тебе понравится. Шэнь Цзю нерешительно приоткрыл рот. Тут же грибовидная головка, измазанная в его собственных выделениях, ткнулась в губы. Он неловко облизал ее. Острый пряный вкус осел на языке. Опьяняя. У него самого уже крепко стояло, что не укрылось от взгляда Бинхэ. Но таиться было поздно. Монстр требовательно направлял его рукой, заставляя брать глубже. Головка во рту сочилась соком. Шэнь Цзю старательно сосал и лизал, привыкая к давлению на язык и размеру. Лишь немного слюны стекало изо рта. — Шицзунь и, правда, такой опытный, — Бинхэ резко надавил Шэнь Цзю на затылок, вгоняя член глубоко в глотку. Тот подавился и еле сдержал рвотные позывы. — Шицзунь, запомни, больше ты не смеешь прикасаться к другим! Ты только мой! Даже не думай искать удовольствий на стороне. Даже с призраками. С этими словами Бинхэ вцепился двумя руками в голову Шэнь Цзю, удерживая его на месте, и в бешеном ритме стал вколачиваться в рот. Толстый ствол ходил туда-сюда. Непристойные звуки сотрясали воздух. Бинхэ тихо постанывал над ним, закусив губу. Горло болело от растяжения и грубых толчков. Член пульсировал внутри. Пытка никак не кончалась. Спустя долгое время монстр замедлил ритм, будто решая: спустить в него, или все-таки вынуть. Властные руки по-прежнему давили на голову. Шэнь Цзю не смог бы отстраниться, даже если бы очень захотел. Он вообще-то не возражал против первого варианта. В организме был острый недостаток спермы. Бинхэ забился в судорогах. Густой тягучий поток ударил в горло. Шэнь Цзю подавился, но, пересилив себя, проглотил, сколько мог. С непристойным хлопком член выскочил изо рта, продолжая толчками выплескивать и выплескивать семя. Капли попали на ресницы, щеки, волосы. Стекали по рту, вперемешку со слюной. Так грязно. И так сладко и хорошо. Собственный член по-прежнему стоял, изнывая от болезненного желания. Очень хотелось его потрогать, но при монстре Шэнь Цзю не решался. Может Бинхэ ему поможет? Но тот будто намеренно игнорировал. — Учитель, этот вкус, — монстр провел большим пальцем по его щекам, собирая сперму, и сунул палец ему в рот, — запомни его хорошенько. Шэнь Цзю сглотнул. К знакомому мускусу примешался новый соленый оттенок. Это что? Слезы? — Шицзунь, откиньтесь на спину. Повелительному тону сложно сопротивляться. Но Шэнь Цзю мешкает. Чего еще хочет это животное? — Учитель, вы боитесь? Если бы я хотел сделать вам очень больно, я бы уже сделал это. Лежать на земле жестко, спина болит. Бинхэ стоит над ним и смотрит прямо на стояк Шэнь Цзю. Под жадным властным взглядом хочется стонать и молить. Член монстра набухает на глазах. Бинхэ помогает ему рукой и в какие-то доли секунд мощный ствол достигает живота чудовища. Бинхэ встает на четвереньки над Шэнь Цзю, упираясь членом ему в рот. Дурманящий запах мужского тела и возбуждения сводит с ума. — Учитель, у вас хорошо получилось. Как насчет второго раза? Это не вопрос. Указание. Влажная головка тычется в приоткрытые губы. Шэнь Цзю сглатывает, но послушно впускает ее внутрь. Бинхэ поощрительно стонет и начинает медленно двигаться. От толчков сводит рот. По пересохшим губам течет слюна. Собственное возбуждение причиняет боль. Его трясет от теплого дыхания на чувствительной головке. Шэнь Цзю хрипло стонет, когда Бинхэ самозабвенно берет в рот, страдающий без внимания, член. Тело горит и дрожит от перевозбуждения. Шэнь Цзю удивлен, что не кончил сразу же. Бинхэ яростно насаживается ртом. Вытворяя языком что-то невероятное. Ласкает руками яички, без остановки двигая бедрами. Оргазм накатывает быстро. Шэнь Цзю кончает с тихим стоном, член во рту глушит звуки. Бинхэ выпивает все и жадно обсасывает головку, выдаивая последние капли. Наконец, отпустив изможденный упавший пенис, принимается вылизывать и посасывать промежность, бедра, место укуса, которое до сих пор саднит, до синяков сдавливает задницу. Член Бинхэ в рваном ритме двигается в глотке. Шэнь Цзю периодически давится, горло устало ноет. Шэнь Цзю обхватывает ствол ладонью. И трет в такт толчкам, оглаживая ту часть, что не помещается в рот, с удивлением отмечая, какое твердое и непомерно большое основание. Так должно быть? Когда он трогает его пальцами, Бинхэ громко и бесстыже стонет. — Учитель такой нетерпеливый, — выдыхает монстр, — так жаждет его внутрь? Внутрь? В рот основание никак не поместится! При мысли, что это попытаются запихнуть ему в анус, Шэнь Цзю охватывает страх и волнение. Да как такое физически возможно? Но предательский член заинтересованно дергается, что не укрывается от Бинхэ. Он ласково берет его в руку и целует в самый кончик. Спустя вечность поток спермы бьет ему в рот. В такой позе сложно глотать. Шэнь Цзю чуть ли не захлебывается жидкостью. Ее так много, она стекает по губам. — Учитель такой прилежный. Так понравился мой вкус? Знал бы раньше, давно бы начал кормить вас спермой на завтрак. Шэнь Цзю молча лежит на земле, прикрыв глаза. Никаких сил возмущаться нет. Все болит. Бинхэ встает над обессиленным телом, двигая рукой по члену. Из него продолжает фонтанировать семя. Заливая Шэнь Цзю с ног до головы. — Учитель, ведите себя хорошо, пока меня нет. Этот ученик постарается вернуться как можно быстрее. И будто мало было унижений, Бинхэ наклоняется к нему, закидывает укушенную ногу себе на плечо и щиплет за больное место. Мокрая от пота и спермы кожа скользит при соприкосновении. — Шицзунь, больше вы не сможете удовлетворять себя с другими. Забудьте про ваши блядские наклонности. Ваша течная дырка моя. Вы весь мой. Шэнь Цзю стонет, переваривая информацию. Секс-тур, похоже, отменяется? Надо было раньше пускаться во все тяжкие. — Но я милосерден, учитель, и уважаю потребности вашего тела. Я разрешаю скрасить ожидание дрочкой. На прощание Бинхэ впивается ногтями во все еще удерживаемую ногу. Шэнь Цзю дергается, но не может вырваться из захвата. Острые, словно когти зверя, они входят глубоко под кожу, выступает кровь. Слабые струйки бегут по ноге. Бинхэ наклоняется и все слизывает. — Учитель, вы такой вкусный. Я бы съел вас целиком. Последняя фраза доносится до Шэнь Цзю сквозь вату. В голове стучит, он еле разбирает слова. Монстр уходит, а Шэнь Цзю все еще во сне. Какое-то время он лежит не двигаясь. Голова пуста. И это опустошение охватывает не только разум, но и тело. Он чувствует себя таким грязным, таким использованным. Но… Довольным?***
Когда Шэнь Цзю пришел в себя, он все также лежал на земле. Как во сне. Место укуса чесалось и болело. У него не было сил даже посмотреть, что там. Шэнь Цинцю снова забылся сном, уже без сновидений. Он не знал, сколько так проспал. Тело лихорадило. Первым делом Шэнь Цзю проверил ногу. Хорошо, что Лю Цингэ не было поблизости. На внутренней стороне бедра, рядом с промежностью, уродливо расползалось небольшое вспухшее черное пятно странной формы. Его очертания смутно что-то напоминали. Можно было подумать, что это родинка. Если бы ни одно но. У Шэнь Цзю не было родинок! Вообще. Надо будет спросить у учителя, что бы это могло значить. Больше никаких следов совокупления Шэнь Цзю не нашел. Пока он возился с ногой в неудобной позе, появился Лю Цингэ. Конечно, в самое удачное время! Шиди гаркнул Шэнь Цзю не двигаться и склонился над ним. Неужели он выглядел так паршиво? Лю Цингэ без лишних предисловий попытался передать ему духовную энергию. Только попытался. Шэнь Цзю заорал от боли, почти веря, что издает предсмертный крик, но небеса над ним не сжалились, и он лишь потерял сознание. Проснулся в родной кровати. Рядом сидела Нин Инъин с красными опухшими глазами. Пахло лекарственными травами. Едва он подал признаки жизни, как ученица радостно залепетала. Правда, тут же к ним подлетел Му Цинфан. Выставил девушку за дверь и без предисловий начал: — Хорошие новости — ты жив. Будто он сам не заметил. Если на этом хорошее заканчивалось, то он, видимо, поспешил оставаться в живых. Особенно вспоминая, что было перед этим. Ложку дегтя целитель медлил озвучить, замолчав на полуфразе. Зато бросал мерзкие понимающие взгляды. «Я-то знаю все твои маленькие грязные секреты. Я знаю, кто ты и чего стоит твое хладнокровие, оно такая же дешевка, как твоя дырка, которую ты готов подставить любому». Но вслух он, конечно, сказал другое. Стараясь быть сдержанным, Му Цинфан произнес: — Шэнь Цинцю, у тебя серьезные проблемы со здоровьем. Энергия в теле течет неверно. Побереги себя. Я оставлю тебе лекарство, не забывай его принимать. Я навещу тебя позже. Так просто? Шэнь Цзю в недоумении смотрел на закрывшуюся за целителем дверь. Выполнить предписания шиди не составило никаких трудов. Первое время, недели две, Шэнь Цзю был прикован к кровати, прерывая сон на еду и лекарства. Нин Инъин о нем хорошо заботилась. Таблеток было много, что-то из этой кучи, видимо, отбивало сновидения, потому что за все время ему не приснилось ровным счетом ничего. Му Цинфан заглядывал, как и обещал. Молча осматривал его и с мрачным видом уходил. Когда Шэнь Цзю перестал все время спать, то заметил, что за окном кто-то периодически шуршал. Похоже, этот кто-то о нем очень беспокоился, но не смел совать свой нос. Так ему и надо. Видеть Лю Цингэ все равно не хотелось. Через два месяца Шэнь Цзю уже уверенно стоял на ногах. Таблеток стало меньше. Вернулись сны. Ни Бинхэ, ни фантома, а уж тем более настоящего учителя, он не видел. Состояние его меридиан не ухудшалось, но восстанавливаться тоже не спешило. Му Цинфан сказал, что Шэнь Цзю еще повезло. Не случилось отклонения ци, а могло бы. Целитель явно не говорил всего. А ведь он, похоже, кое-что знал об омегах и их особенностях. Спустя еще несколько месяцев Шэнь Цинцю готов был принять горькую истину. Он, кажется, стал инвалидом. Энергия текла еле-еле, ее не хватало на простейшие приемы. Шэнь Цзю сутками сидел дома и медитировал, пытаясь восстановиться. Безрезультатно. Через полгода Му Цинфан отменил прием всех лекарств. Спасибо, что предупредил о побочных эффектах. Шэнь Цинцю готов был лезть на стены. Вернулись течки. Оказывается, их сдерживали лекарства. В своем жалком состоянии Шэнь Цзю не мог больше ничего контролировать. Вернулось гадливое тревожное чувство, доходящее до паранойи и щемящая ничем не объяснимая тоска. Как же было паршиво! Лорды Цанцюн навещали его по очереди. Да кто их просил?! Глава ордена пылал желанием помочь с духовной энергией. И всегда приходил почему-то тайком от Му Цинфана. Один раз Шэнь Цзю сдался. И очень пожалел. Повторился болезненный приступ. Как было тогда с Лю Цингэ. Тут-то и стало ясно — тело Шэнь Цинцю отвергало чужую энергию. Целитель их обоих чуть не придушил, все лечение пошло прахом. Похоже, он был обречен. Учитель на молитвы не отвечал. На фоне вероятности навсегда остаться инвалидом, такие мелочи, как постоянное возбуждение, было мелочью. Все-таки, встреча с Бинхэ нанесла ему непоправимый ущерб. Как же чесалась задница! И текла. И чесалась. Он пробовал самоудовлетворяться, но выходило не очень. Не те ощущения. В том кошмаре с Бинхэ, все чувствовалось острее. В желанном кошмаре. Однако вернуться лично монстр не спешил даже во сне. Прошел год. Состояние было таким же, если не хуже. Время от времени снился Бинхэ. Ненастоящий, а плод измученного сознания. Он то сжигал все живое на горе Цанцюн, то гонял учеников пика Цинцзин. Иногда они мирно беседовали. Но это не мешало Ло Бинхэ с упоением издеваться над Шэнь Цинцю, то разговорами, то сексуальными пытками. Признаваться в любви и снова пытать. Шэнь Цзю оставалось лишь принимать участие. Но куда чаще во сне не происходило ничего. Прямо как сейчас в его жизни. Бинхэ нечитаемым взглядом смотрел на него и молчал. Часами. И становилось так гадко от этих взглядов, так плохо.***
Шэнь Цзю, наконец, решился все выяснить. Он ушел надолго в пещеры Единства душ. Пускать его не хотели, опасались оставлять без надзора. И не без причины. Он даже добраться до пещер нормально не мог! Вставать на меч было бы самоубийством. Идти пешком одному — опасно. На пути лежал лес, населенный дикими тварями. И, хотя, он все еще мог держать в руках меч — верный Сюя, глава ордена был против такого риска. Он сам сопроводил его до места. В уединении дышалось легче. Не нужно было все время вздрагивать и волноваться о посягательствах на свой зад. Хотя, никто из лордов и не пытался. С Лю Цингэ он больше не виделся. Из учеников пускал только Нин Инъин, а на девушек магия не действовала. И все-таки в дни течек, которые теперь наступали беспорядочно и не поддавались контролю, ощущалось напряжение. Шэнь Цинцю боялся видеться лишний раз с людьми. Полное одиночество несло покой, а фантом мучителя больше не преследовал. Словно ему не было хода за пределы Цанцюн. Год в пещерах Шэнь Цзю восстанавливал душевное равновесие. Спасибо любимой ученице, которая приносила еду. Со своим нынешним уровнем совершенствования он не мог без пищи. Периодически мучали стояки, но он так привык к чувству возбуждения и давлению, что почти не отвлекался на них. Зато ушла нервозность и раздражительность. Она сменилась апатией. Сосредоточиться на медитации все еще не удавалось. Единственное, на чем он мог концентрироваться — молитвы учителю. Год он ему молился. И без ответа. Будто в небесной канцелярии кто-то серьезно был против. Раньше же он отвечал! На второй год тишины у Шэнь Цзю пару раз проскакивала мысль воззвать к темному божеству. Говорил же учитель, что Первый может быть богом? Вот заодно и проверим. Если ответит на молитвы — значит и правда может. Навязчивая глупая мысль периодически крутилась в голове. В уединении на вещи начинаешь смотреть по-другому. Раньше компания фантома Бинхэ во сне вызывала отвращение и головную боль по утрам. Теперь, от одиночества что ли? все поменялось. Хотелось высказать ему все, что накопилось. Кем он стал из-за него! Хотелось орать. Хотелось выть. Хотелось просто снова увидеть его красивое жестокое лицо. Время от времени Шэнь Цзю навещал Му Цинфан, делал неутешительные прогнозы. Шэнь Цинцю становилось все хуже. Другие тоже заходили, иногда целыми группами. Он что теперь мекка для скучающих адептов?! Даже стены пещеры не спасали от их жалеющих вздохов. На третий год Шэнь Цинцю начал молиться Бинхэ. Делать все равно было нечего. Да и состояние не позволяло. Энергия в теле текла так слабо. В голове стоял густой туман. По скорбным взглядам главы ордена, казалось, что другие его уже похоронили. Так что оставалось удивляться, почему он еще жив. В молитвах Шэнь Цзю нашел отдушину. Правда, его воззвания больше походили на богохульство. Шэнь Цзю с жарким упоением отдавался процессу, и даже не сразу заметил, как ему после этого становилось хорошо. С полгода Шэнь Цинцю проклинал Бинхэ. А заодно альф, омег, и даже учителю досталось. Но потом проклятия себя исчерпали. И он даже не заметил, как начал постоянно вести мысленные диалоги с учеником. И, кажется, они столько всего успели обсудить… Он так забылся в своих разговорах, говорил вслух, что это стало известно другим. Теперь его навещали еще чаще. Даже совершенно незнакомые люди и заклинатели! Как потом он выпытал у Нин Инъин — Шэнь Цинцю обрел известность. Люди с несчастной любовью и трудностями в личной жизни совершали паломничество к нему, чтобы вдохновиться стойкостью и набраться сил.***
Бинхэ на молитвы не отвечал. Шел четвертый год. Шэнь Цзю уже ни во что не верил и не надеялся. Но все-таки его услышали. Учитель пришел под конец года. Даже без специального приглашения. Все молитвы давно посвящались темному богу. С ним настоящим они не виделись с ночи, как Шэнь Цзю скинул Бинхэ. Шицзунь выглядел отлично, спасибо, что не светился. И был сильно взбудоражен, будто у него есть пара страшных секретов, которые он и пришел торжественно поведать. — Мальчик мой, ты плохо выглядишь. — Зато вы, учитель, лучше, чем при жизни. — А-Цзю, ты чем-то обижен? Шэнь Цзю был очень обижен и много на что. Но за пять лет опустошения, четыре из которых он провел в пещерах, все слова сошли на нет. — Ладно, ладно, не будем тратить время. Я хотел тебе кое-что рассказать. — Сначала два вопроса. Я имею право! Учитель согласно кивнул. — Что со мной сделали? И почему я еще жив? — Если ты про свое совершенствование, то тут все просто. У омег альтернативный путь развития. Я как раз об этом и хотел поговорить. Шэнь Цзю приготовился слушать. Ему на секунду показалось, что он вернулся в прошлое. В то счастливое время, когда он так же сидел и внимал учителю сутки напролет, не ведая ни про какие альтернативные пути. — А-Цзю, я действительно не мог прийти раньше. Неужели у него все-таки была совесть?! — Копил силы, получил доступ в Небесную библиотеку! — с горящими глазами продолжил шицзунь. — Там столько всего интересного нашлось про омег! Кто бы мог подумать. Нет, кажется, совести у него не было. Только сейчас Шэнь Цзю пришло озарение, почему учитель предпочитал так выглядеть, сколько ему было в душе, настолько он и выглядел. — А-Цзю, а ты повзрослел. Раньше ты с таким восторгом слушал все, что я тебе говорил, — учитель притворно вздохнул. — Шицзунь, я просто немного устал. Пожалуйста, продолжайте. Я хочу знать правду. — Да, собственно… — тут учитель замялся, как будто вспомнил, что ему нельзя рассказывать все без разбора. — Я хотел сказать, что у Эфирной Омеги с ее демоном все кончилось благополучно. — Учитель! Рассказывайте, все что знаете! Учитель улыбнулся, будто только этого и ждал. — Имей в виду, все, что я знаю, может тебя расстроить. — Пусть будет так. — Я провел свое исследование. По всему выходит, что ты тут страдаешь не зря. На то Воля Небес. — И чего же ей от меня надо? — Страданий. Жар накопленных тобой страданий сможет… Тут я не уверен, но, похоже, что остановить падение Небес. Шэнь Цзю схватился за голову. То, что говорил учитель, иногда звучало, как невыносимая чушь. Но позже всегда обретало смысл. — А-Цзю, ты не умираешь. Они просто не дадут тебе. Если смотреть с философской точки зрения, в жизни каждого случается плохое. И с некоторыми чаще, чем с другими. Но нити судьбы до конца не ведомы никому. — Шицзунь, прошу, хоть раз в жизни, скажи понятно! — Помнишь, я предполагал, что Первый — может быть древним богом, сокрушителем Небес? И я не ошибся! Потенциально такое возможно. Шэнь Цзю активно кивал. Видя такое внимание учитель, пустился в пылкие разглагольствования: — Эфирная Омега девятых Небес возлюбив себя чрезмерно, породила новую сущность. Которая родилась из ее любви к себе. И потому была одержима своей создательницей. На этой почве, на силе своей привязанности, новая сущность обрела немалое могущество. Но Омега ее не любила, поглощенная собой. Первый был очень обижен, что собственный обожаемый им создатель отверг его. Альфа силой взял богиню. — За это совет Небожителей скинул Первого с Небес. И закрыл ему путь обратно. Тогда он спустился в Бесконечную Бездну, куда не ходят даже Небожители, нашел в ней запретный артефакт и с силой проклятого предмета, вернулся на Небеса, угрожая их разрушить. Небесный император был очень взволнован, обвинил Омегу в эгоизме и выдал ее в руки тирана. К этому моменту она уже так прониклась страданиями Первого в Бездне, переживая их как свои, что, смогла признать в Альфе часть себя. — Когда они создали пару по собственной воле, то решили отомстить Небесам за то, что те часто вмешивались в их судьбу. Первый собирался их разрушить. Но внезапная болезнь сразила Омегу. Она так страдала, что он потратил все свои силы, чтобы ее излечить. О разрушении Небес речи больше не шло. — А Небеса на всякий случай прокляли их обоих и послали восвояси. Омеги, рождающиеся сейчас в мире — их потомство. Небеса руководят судьбами омег через проклятие их прародительницы. Пользуясь их особенностями, чтобы помогать заклинателям, восходить на Небеса. — Внутренняя энергетическая структура омег сильно разнится от обычных заклинателей. Большую часть отличий ты уже и сам знаешь. Но есть еще кое-что. После встречи с Первым в омеге просыпается альтернативный путь развития течений энергии. Перестраиваются все меридианы. На это уходит много времени. — А-Цзю, ты еще меня слушаешь? Шэнь Цзю долго молчал, но потом его посетило понимание: — То есть разумению тиранической Воли, чем больше я буду страдать, тем больше шансов, что Бинхэ придет меня спасать, а не воевать с Небесным императором? — Да! Ты схватываешь на лету. Замявшись, что с шицзунем бывало редко, учитель добавил: — Если тебе станет от этого легче, меня эти годы к тебе специально не пускали. И вообще, ты бы знал, как я страдал в свое время, желая получить омегу! Мне про вас еще мой учитель рассказывал. Полжизни я угробил на то, чтоб заслужить право встретиться с тобой. А в итоге что? Даже на Небесах нет мне покоя. Назначили меня твоим куратором. Сижу, читаю про омег. И всю эту небесную канцелярию изучаю. Гнилое местечко. Хоть и очень любопытное! Шэнь Цзю хмыкнул. Вроде нет в мире справедливости, а вроде и есть. По крайней мере, один паршивый учитель получил свое. Второй тоже получил. — А-Цзю, тебе пора просыпаться! Ты и так еле живой. А общение с небожителями само по себе очень выматывает смертных. — Учитель… приходите еще. Я вас почти простил.***
Шэнь Цинцю открыл глаза. Он был у себя дома, как же он скучал по нему. Вкусно пахло едой, и было так хорошо и умиротворенно. Казалось, что все наладилось, или очень скоро обязательно наладится. Казалось, что сон продолжается. Скорее все прошлые годы были сном, а теперь он, наконец, проснулся. Шэнь Цзю попытался встать с кровати, но упал на пол. Сам не знал, сколько там пролежал, пока его не нашел шисюн и не уложил назад. — Шиди, тебе лучше не вставать. — Но, я чувствую себя отлично, просто давно не двигался. — Шиди, — голос главы ордена был добр как никогда. — Прости нас, если сможешь, за то, что плохо о тебе заботились. Я очень рад, что ты, наконец, пришел в себя. Лю Цингэ нашел тебя без сознания в пещере и принес домой. Мы боялись, что ты больше не очнешься. Пойду, позову всех. И с этими словами Юэ Цинъюань поспешил за дверь. Как будто всерьез опасался, что Шэнь Цинцю умрет с минуты на минуту.***
Саундтрек Puscifer — Rev 22:20