***
Я запрещаю себе брать, поэтому не отдаю, Поэтому не получаю, поэтому я не живу. Похоже, это моя судьба, мой план на жизнь. Страх борется, борется с зеленым. Страх борется, борется с зеленым. Борется с зеленым... (Fighting The Green — Deine Lakaien)
Прошел еще месяц с тех пор, как Ло Бинхэ поселился в бамбуковом доме Шэнь Цинцю. Горный лорд Цинцзина чувствовал себя все лучше и лучше и понемногу возвращался к повседневным занятиям. Пока его не было на посту главы пика искусств и литературы, старшие ученики наставляли младших и отлично справлялись самостоятельно. Тем более, что Шэнь Цинцю и до всех событий не слишком усердствовал как наставник, предаваясь больше занятием ученого и собственному совершенствованию. Рутинные повседневные задачи и обязанности, связанные с управлением пика, с легкостью, как в старые времена, исполнял Ло Бинхэ. Что стало настоящей неожиданностью и еще одним унизительным моментом для Шэнь Цзю — так это бурная реакция младшего поколения. Каждый раз, когда он с Ло Бинхэ проходил мимо учеников, то тут, то там кто-нибудь краснел или начинал перешептываться. Ученик с учителем не часто выходили вместе. Шэнь Цзю бы с удовольствием назначил всем ученикам годовое наказание с ежедневной пробежкой в десять кругов вокруг горы. Но во главе сплетниц пика Цинцзин стояла Нин Инъин, которая искренне радовалась за учителя. А она всегда была на особом счету. После своего громкого возвращения, Ло Бинхэ успел воодушевить всех, кого знал ранее, и очаровать тех, кого не знал. Наивные девушки! Знали бы вы, какому монстру улыбаетесь! Учитель, этот монстр смотрит только на вас. Горные лорды стайкой навещали Шэнь Цзю, к явному неудовольствию Ло Бинхэ. Лю Цингэ, видя шисюна в добром здравии и за давностью событий, подрастерял смущение. Шиди снова пытался шпионить под окном, в этот раз с целью защитить Шэнь Цинцю от грязных посягательств ученика. С тех пор как Лю Цингэ потерял голову от запаха Шэнь Цзю, у него явно появился пунктик, что все вокруг хотят сделать то же самое, пусть в случае с Ло Бинхэ он был недалек от истины. Шэнь Цзю еле успел остановить кровопролитие. Бинхэ даже не пытался прятать свою сущность. При виде Лю Цингэ его глаза каждый раз загорались красным, если рядом никого больше не было. Убийственная аура накрывала Цинцзин. — Демон, отойди от него! Странно, что на крики Лю Цингэ не сбежались все вокруг. — Демон, демон. Шиди, заткнись, глава ордена знает. Это мой ученик и я несу за него ответственность. — Шэнь Цинцю, он околдовал тебя. Он опасен! В чем-то ты, конечно, прав, шиди. Но вот не надо намекать на мою сущность! — Вопрос закрыт. Хватит ошиваться около моего дома. Лю Цингэ не выглядел убежденным. — Я с ним в безопасности. Уходи. Нет, конечно, но толку от тебя, Лю Цингэ… — Учитель, дайте я с ним разберусь? — Никаких убийств. Когда в следующий раз Ло Бинхэ выловил в кустах около бамбукового дома Лю Цингэ, он действительно с ним разобрался. Крайне эффективно. — Шишу, спасибо вам за заботу об учителе, — Ло Бинхэ широко улыбнулся и слегка поклонился. — В дальнейшем этот ученик позаботится обо всем сам, — ладонь Ло Бинхэ легла на плечо Лю Цингэ. После чего тот переменился в лице и пулей унесся с глаз Шэнь Цинцю. Больше Лю Цингэ за ними не шпионил. — Что ты с ним сделал? — Кое-что напомнил. Шишу не достоин защищать честь учителя.***
Что больше всего удивляло Шэнь Цинцю в новом порядке жизни, так это то, что его до сих пор не трахнули. И если бы демон сделал это с ним, не спрашивая, Шэнь Цзю в душе, пожалуй, не возражал бы. Проклятое тело! Так-то он, конечно, был против. И не он виноват, что каждый раз, стоило Бинхэ уйти, его рука самопроизвольно тянулась к влажному месту между ног. От интенсивных движений пот стекал по лбу, нежный шелк прилипал к спине. Рот непроизвольно издавал столь развратные звуки, что, чтобы не сгореть со стыда, впору было его чем-нибудь заткнуть. А все это чертово напряжение! Пока они были рядом, а они почти все время были рядом, аура Ло Бинхэ довлела над ним. Шэнь Цзю казалось, что его разум постоянно в дурмане. Ощущение было смутным, так что он не был уверен: это влияние Ло Бинхэ, или же с ним творится черт знает что. Учитель уже готов просить? Чертов голос в голове преследовал его все время. Порой Шэнь Цзю сложно было отличать собственные мысли от чужих высказываний. — Не дождешься! — Учитель, вы же сами себя наказываете. Шэнь Цзю с большим усилием воли вытащил руку из штанов. Было так грязно и мерзко удовлетворять себя под звуки голоса Бинхэ. Дрочить, зная, что его эмоции как на тарелке перед жадным взглядом зверя. — Учитель, я могу вам помочь. Я здесь ради вас. Но как же тяжело было себя сдерживать! Что он мог с собой поделать: слабая природа больного тела. Шэнь Цзю так долго себе отказывал. Так долго томился в одиночестве. Он так хотел…так хотел чтобы…кто-то… — Учитель, зачем вы так с собой? — Ло Бинхэ во плоти стоял рядом с кроватью, склонив голову. — Когда ты вернулся? — охрипшим голосом вскинулся Шэнь Цзю. — Только что. Шэнь Цзю лежал ни жив, ни мертв, сердце бешено колотилось. Он во все глаза смотрел на Ло Бинхэ, пытаясь понять, как много тот видел, и предсказать его действия. Простыня в руках Шэнь Цзю превратилась в скомканную влажную тряпку. Он никак не мог унять чертову дрожь в руках. Его трясло. Но то, что сделал Ло Бинхэ дальше, повергло Шэнь Цзю в настоящий шок. Монстр встал на колени перед кроватью, взял в руки ладонь Шэнь Цзю и прижался к ней лицом. — Учитель, вы так побледнели. Вам плохо? Шэнь Цзю молча пытался вырвать руку из захвата, но добился только того, что ее сжали крепче. — Учитель, с чем вы боретесь? Чего вы так боитесь? От вопросов Ло Бинхэ у Шэнь Цзю разболелась голова. Ему казалось, что тот проник прямо к нему в мозг и расковырял особенно болезненную рану. — Учитель, вы похожи на божественного зверя, истекающего кровью в мучительной агонии. Кто вас обидел? Я могу помочь. Откройтесь мне, — голос Ло Бинхэ звучал как зачаровывающая песня. Мягкий, бархатный голос отравлял сознание. Хотелось слушать и отвечать ему, хотя в нем не было магической силы. Шэнь Цзю чудом стряхнул оцепенение и вырвал ладонь из рук Ло Бинхэ. — Убирайся! Оставь меня одного, — с надрывом сорвался Шэнь Цзю. Ло Бинхэ смотрел на него так, будто учитель плашмя ударил его по лицу. Демон медленно отстранился и вышел. Шэнь Цзю тихо заскулил, прикусив подушку. Сопротивляться монстру было все сложнее. Сопротивляться себе было все сложнее. Скоро его труп раздерут на части и съедят, а выпотрошенную душу присвоят как трофей. Ло Бинхэ напролом лез к нему под кожу. Шэнь Цзю с ужасом осознал: за всю его жизнь, у него никогда не было опоры, ему не за что было схватиться, не на кого положиться. Зато он мастерски умел давать отпор. Он запер себя в башню отчужденности, построил вокруг непрошибаемые стены и зарылся под землю, всю жизнь со вкусом предаваясь самоистязанию. Теперь же, когда стены башни были безжалостно изничтожены, тварь достала его из-под земли, села сверху и пускает слюни. И нет ничего хуже того, что хочется тереться и покачивать бедрами в такт ее яростным движениям. Тварь, которая когда-то была домашним, послушным псом, выросла в гордого дикого зверя. И какого хрена в ней столько собачьей преданности?! — Учитель, поешьте немного, я приготовил ваших любимых блюд, — рядом с Шэнь Цзю появился поднос с едой. Шэнь Цзю, погруженный в свои мысли, даже не заметил, как вернулся Ло Бинхэ. — Поставь на стол. Ты учителя за животное держишь, чтобы есть в кровати? Ло Бинхэ поставил поднос и хотел уйти, но Шэнь Цзю его окликнул: — Этот учитель будет не против, если ученик составит компанию. В полном молчании они сели за стол. Половина более чем десятка тарелок успела опустеть, прежде чем Ло Бинхэ нарушил неловкую тишину. — Учитель, если чтобы оседлать такую тварь как вы, нужно самому быть тварью, я готов. Палочка для еды уперлась в жизненно важную точку на горле Ло Бинхэ. Тот виновато посмотрел на учителя, и Шэнь Цзю убрал руку. — Простите этого ученика. Я хотел сказать, вам со мной не надо быть кем-то другим. Я знаю, кто вы есть. И если я чего-то не знаю, я хочу узнать. Хочу вас всего. Учитель, я люблю вас, — выдал Ло Бинхэ на одном дыхании. «Люблю» эхом стучало в груди Шэнь Цзю. Его? Такую проклятую и несчастную тварь, которую в жизни никто и никогда искренне не любил? Да как такое возможно? — Я люблю вас, учитель. Безумно люблю вас. Вы мне нужны. Да съебись ты в бездну со своим люблю! — Учитель, вы слышите, что я говорю? Почему вы молчите? Учитель? — Приберись здесь, — Шэнь Цзю резко вскочил из-за стола. — Учитель, я сказал, что люблю вас. — Я все слышал. Скажешь еще одно слово, и я больше не вернусь. У меня дела, буду поздно.***
Шэнь Цзю стремительно удалялся от бамбуковой хижины. Вопреки его опасениям, Ло Бинхэ не стал доставать по мысленной связи. Да что он говорит такое?! Что он себе позволяет? Да откуда он вообще знает, что такое любить?! Мысли Шэнь Цзю быстро перещелкнули в кривом направлении: собственно, под чьей опекой рос зверь? А кто виноват, что зверь попал в Бездну и стал настоящей дикой тварью? А что сам Шэнь Цзю знает про любовь? Шэнь Цзю брел, не разбирая дороги, до хруста сжимая в руках веер. У подножия горы он чуть не налетел на Юэ Цинъюаня. — Цинцю, ты в порядке? Твой…ученик тебя чем-то обидел? — Я что, по твоему, фарфоровый? Неполноценный? Инвалид? Меня ветер переломит и любой обидит? — Цинцю, я не это имел в виду, — примирительно ответил Юэ Цинъюань. — Тогда выражайтесь яснее, шисюн чжанмэнь, — язвительно, но уже спокойнее сказал Шэнь Цзю, взяв себя в руки. — Цинцю, если тебе будет что-то надо, если будет нужна защита — приходи ко мне. Твой старший брат всегда готов помочь. — Благодарю, шисюн чжанмэнь. Этот шиди будет иметь в виду, — Шэнь Цзю откланялся, но не успел развернуться, как его схватили за рукав. — Цинцю, ты ничем не хочешь со мной поделиться? — голос Юэ Цинъюаня звучал вкрадчиво. Шэнь Цзю, с трудом сдерживая отвращения, вырвал рукав ханьфу, и, сузив глаза, с упреком посмотрел на Юэ Цинъюаня. Тот отпустил и извинился. На удивление, Шэнь Цзю почувствовал себя намного легче после этой встречи. Теперь он понял, что нужно делать. Вариантов было-то всего два: отправиться в цветочный дом в городе, и попытаться найти покой там или съесть свою гордость и попросить о помощи. Шэнь Цзю выбрал второе и решительно направился на вершину Цяньцао. Точно посвященных в тайну он знал троих. Одного он только что невежливо оттолкнул, наличие интеллекта у второго Шэнь Цзю ставил под сомнение. Оставался один. Целитель по роду своей деятельности все равно подходил ему больше всех. Прогулка пешком заняла время, Шэнь Цзю все еще был не властен над Сюя. Зато он успел успокоиться от прозвучавших слов и набраться решимости.***
— Шисюн Шэнь, давно тебя не видел. Ты в порядке? Или на осмотр? — Шиди Му, я за советом, — сорвавшись на Юэ Цинъюане, Шэнь Цзю чувствовал себя куда спокойнее, услышав тот же вопрос. Му Цинфан закашлялся, чуть не подавившись чаем. Чтобы Шэнь Цинцю попросил у тебя совет, нужно как минимум быть небожителем, иметь вечную жизнь и запас терпения на пару вечностей. Тогда может и удастся дожить до этого момента. Скромный лекарь Му Цинфан не был небожителем, так что сегодня зажглась его счастливая звезда. Возможно, удастся узнать поближе самого отчужденного лорда Цанцюн. Пик Цинцзин всегда не давал покоя остальным лордам Цанцюн. Предыдущий лорд пика Цинцзин был не меньшей загадкой, чем нынешний. Куда ушло целое поколение лордов Цанцюн, никто не говорил. Но все шептались, что лорд пика Цинцзин вознесся на Небеса. Му Цинфан еще будучи прилежным старшим учеником Цяньцао наслушался историй о всех лордах от своего учителя, предыдущий глава пика лекарей был добродушным и разговорчивым. Но не о лорде пика Цинцзин. «Лечи людей, и не думай о постороннем», — всегда повторял себе Му Цинфан. В виду особенностей своей деятельности, Му Цинфан выполнял особые практики по сохранению спокойствия. Холодная голова и точные действия, — вот что от него потребуется, если вдруг с кем-то что-то случится. Но Му Цинфан обманул бы себя, если бы отрицал интерес к личности Шэнь Цинцю. В существование омег Му Цинфана посвятили очень кратко, больше намеками и на крайний случай. Произошло это незадолго до того, как он стал главой пика. Ему дали понять, что это не его забота, потому что особые отношения между реликтовым созданием и кем-либо, их личное дело. Особенности реликта — тайна, и их личное дело. А если он хочет помочь как целитель, то должен сам искать ответы. Му Цинфан хотел. Но от одного холодного взгляда Шэнь Цинцю замирало сердце. Люди шептались: лорды пика Цинцзин — снобы. Они держатся от всех в стороне. Они зазнаются. Му Цинфан смотрел на Шэнь Цинцю и видел живого небожителя. Целитель мысленно причислил шисюна к категории божеств или около того, раз уж между ним и вознесением на Небеса была прямая связь. Но это не значит, что ему не хотелось взломать «код небожителя», расколупать секреты. Му Цинфан был по своему исследователем и ученым. Ему дали возможности, он был принят в такой уважаемый древний орден. Он краем глаза был ознакомлен с тайной. Он мог говорить с Шэнь Цинцю, как со своим старшим братом. Му Цинфан хотел знать все. Но единственное, что он точно знал о своем шисюне, так это то, что неприступный Бессмертный мастер Сюя был вне досягаемости. Необщительный, замкнутый, отстраненный. Глава пика тишины, искусств и литературы. А ведь что если не литература была наследием предков? Хранить знания древних — то же самое, что держать в руках нити, напрямую соединяющиеся с небожителями. Му Цинфан пробовал подойти к сложному вопросу с другой стороны. Он наблюдал за учениками пика Цинцзин. Там были преимущественно девушки. Му Цинфан мог поклясться, что на пике Цинцзин жили самые невинные цветы. Оставалось только поразиться таланту и остроте глаза лорда пика Цинцзин. Как он только так ловко отбирал столь наивных, простодушных и в то же время не лишенных таланта дев? На Цяньцао тоже было много девушек, в первую очередь, потому что считалось, будто дева может вылечить одной улыбкой. И пока красивая госпожа очаровательно улыбается и зачаровывает пациента, ее ловкие руки безжалостно втыкают иглы в болезненные точки. Му Цинфан не умел исцелять одной улыбкой, но в больные места мог натыкать с закрытыми глазами. С подачи Му Цинфана на Цяньцао время от времени жили и учились белые овечки с Цинцзина. Между пиками чтили практику по обмену опытом. У Му Цинфана был личный сад лекарственных растений, куда он водил наставлять самых многообещающих учениц. Целителю было отрадно наблюдать, как цветы Цяньцао щебетали с цветами Цинцзина в саду. Му Цинфан надеялся когда-нибудь найти хороший повод показать Шэнь Цинцю свой сад. Узнать что-то об учителе у учеников Шэнь Цинцю было решительно невозможно. Так что для его истинной цели практики обмена опытом оказались бесполезны. Девы с блаженным видом сутками витали мыслями в облаках, распределившись мерно по лесу в живописных местах. Шэнь Цинцю был воистину непостижимым наставником! Все его ученики дни напролет занимались совершенствованием, кто с цинем, кто с веером, кто с кисточкой в руке, а кто вовсе с листьями. Глядя на них, легко было поверить, что они метят в небожительницы. Старшие девы руководили младшими. Когда только Шэнь Цинцю успевал наставлять старших, если пребывал все время в собственных изысканиях? Му Цинфан даже попробовал узнать что-то у ближайшей ученицы мастера Нин Инъин, чей особенный статус легко было вычислить по ее применению любимой техники Шэнь Цинцю — танце бамбуковых листьев. Но все было тщетно. Возможно, облик «невинных цветов» был так же секретной техникой, которой Шэнь Цинцю обучал учениц. Потому что, глядя на собственных учениц, которые вместо совершенствования сутками вешались на учителя, делая вид, что им жизненно необходимо быть наставленными в тесном интимном контакте, Му Цинфан горячо сомневался, что невинные девы вообще на свете существуют. В свой сад он водил избранных, тех, что ближе, чем на два метра, к нему не подходили. И то, самые прозорливые ученицы годами могли маскироваться под овечек, чтобы оказаться с учителем Му Цинфаном на персональном уроке. Лорд пика Цяньцао только вздыхал, высылая в наказание очередную ученицу на пик Аньдин для обучения. Сам же Му Цинфан практиковал специальные техники, которые усмиряли плотские желания. Это не было обязательной традицией пика Цяньцао, но с тех пор, как его посвятили в главную тайну ордена, он считал себя обязанным как хороший младший брат. На случай, если однажды Му Цинфану придется срочно оказывать помощь Бессмертному мастеру Сюя, а обстоятельства будут против них. Иногда Му Цинфан завидовал сам себе: как он только успевал исследовать личность Бессмертного мастера Сюя и заниматься собственными делами? Но целитель чувствовал, что его труды очень важны. В отличие от своего собственного учителя, Му Цинфан намеревался проникнуть глубже в сокровенные тайны ордена, которому была посвящена его жизнь. Время от времени Му Цинфан завидовал Юэ Цинъюаню и себя же за это порицал. Но ничего не мог с собой поделать. Одного взгляда на Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюаня было достаточно, чтобы понять: между ними есть особенная связь. Шэнь Цинцю едва ли и одну встречу с главой ордена мог вытерпеть без «теплой односторонней перебранки», как называл про себя Му Цинфан их общение. То, как Бессмертный мастер Сюя реагировал на присутствие Юэ Цинъюаня, было просто чудом! Совершенно противоположно тому, как Шэнь Цинцю вел себя со всеми остальными. Му Цинфан смотрел во все глаза, мысленно подмечая малейшие детали. Целитель пару раз застал их приватные разговоры и чуть не обжегся от искр, что летели во все стороны. Му Цинфан даже начал подозревать, что между ними есть что-то еще кроме очень тесных братских отношений. Но лорд Цяньцао прозрел и оставил свои домыслы, когда зажглось настоящее пламя с приходом на Цинцзин нового ученика. Слухи об особенных отношениях между Шэнь Цинцю и Ло Бинхэ расползлись быстро. Да там и не нужно было быть Му Цинфаном, чтобы заметить разительно иное отношение Шэнь Цинцю к Ло Бинхэ. Целитель ночами варил себе успокоительные травы, пытаясь заглушить лишние мысли. Не его это было дело, вмешиваться в чужие жизни, ведь Му Цинфан сокрушительно проигрывал собственную битву. Бессмертный мастер Сюя был от него далек как луна. Тайны мастера были закрыты в шкатулку, а та хранилась на дне реки. Годы болезни Шэнь Цинцю целитель воспринял как собственное поражение. Он ничего не мог поделать. И никто не мог. Да, он узнал много нового за это время, но Му Цинфан готов был поклясться самым дорогим, что не хотел бы узнавать это таким образом. Целитель чувствовал, что если бы Шэнь Цинцю умер, что если бы лорд небожитель их поколения умер, то ни Му Цинфан, ни другие лорды его братья не смогли бы потом посмотреть в глаза предкам. Потерять жемчужину было бы таким позором. Му Цинфан в эти годы время от времени отлучался с пика, пытаясь собрать крохи информации, которая могла бы помочь. Он рассылал письма в другие ордена и связывался с Архивом. И хотя кое-что ему удалось вынести из этих исследований, не он излечил Бессмертного мастера Сюя ордена Цанцюн. Возвращение Ло Бинхэ стало благой вестью. Ученик Шэнь Цинцю был несомненно опасным, самым опасным существом, которого кто-либо из Цанцюн мог повстречать. Но он также был очень умен и скрывал свою хищную природу, поэтому те, кто не был посвящен в тайну — спали спокойно. Му Цинфан был просто счастлив, что их старший брат вернулся в мир живых. Забота о защите ордена — было делом главы ордена. Дело же скромного целителя — оберегать жизни. Пока все живы, пока Шэнь Цинцю жив, Му Цинфан спокоен. Так что впервые увидев добровольного пришедшего на свой порог Бессмертного мастера Сюя, Му Цинфан почувствовал, что сегодня настал особенный день. Интуиция его не подвела. — Чем этот шиди может помочь старшему? — спокойно спросил Му Цинфан, он всегда был внешне спокоен. — Му Цинфан слушает, — напомнил о себе целитель, так и не услышав ответа. — Старший брат, может, тогда ты для начала позволишь младшему себя осмотреть? Раз уж мы все равно увиделись, — попробовал подойти с другой стороны Му Цинфан. Целитель, не дожидаясь ответа, заварил травяной отвар и поставил его перед Шэнь Цинцю. Тот с подозрением смотрел на чашку, будто ему туда могли налить отборной отравы. — Укрепляющий настой, придающий сил, — прокомментировал Му Цинфан. — Старший брат, дай, пожалуйста, свою руку, я проверю пульс. Шэнь Цзю вздохнул, дал руку, после с неохотой опустошил чашку, оттягивая момент, когда ему придется сказать, зачем он все-таки пришел. Му Цинфан порадовался, что Шэнь Цинцю становилось лучше. Целитель отметил, как послушно Бессмертный мастер опустошил отвар, который терпеть не мог, и, воспользовавшись моментом, налил ему вторую чашку. После второй Шэнь Цинцю постиг: никакое его смущение не стоит такой дряни. Му Цинфану, дай волю, он тебе для профилактики целебную клизму сделает, разденет догола, вставит во все нежные уязвимые места иглы и скажет лежать и не двигаться, пока он не будет удовлетворен. Удовлетворить целителя с садистскими наклонностями было той еще задачей. — Шиди Му, у тебя есть вино? — сказал, наконец, Шэнь Цинцю. Му Цинфан хмыкнул и достал сразу несколько кувшинов. Насладиться в компании Бессмертного мастера Сюя цветущим белым грушевым нектаром небожителей, так же входило в список планов Му Цинфана на эту жизнь. А в сад они потом сходят. Шэнь Цинцю опьянел очень быстро, так как пил настолько редко, что правильнее было бы сказать никогда, и залился нежно-розовым цветом, как рано распустившиеся цветы дикой яблони. Му Цинфан тоже покраснел, но не от вина, он как целитель был привычен пробовать алкогольные настои, но от вида такого непривычного Шэнь Цинцю. Лорд пика Цяньцао не ошибся. Сегодня точно его день! — Я хотел поговорить о своем ученике, — начал Шэнь Цинцю, он не стал пить еще больше, чтобы не рисковать и не отключиться вовсе, а то уже пережитый им позор и мучения были бы напрасны. Конечно, Шэнь Цзю не собирался посвящать Му Цинфана во все перипетии своей личной жизни. Все что его интересовало: как оборвать мысленную связь. На большее Шэнь Цзю не рассчитывал, но и это дало бы ему глоток свежего воздуха. Злосчастное признание выбило у него всю почву из-под ног. Му Цинфан, польщенный таким доверием, слушал, затаив дыхание. Но чем дальше, тем невыносимей ему становилось: он опять не мог обнадежить и помочь старшему брату. Потому что давать ему ядреную отраву он категорически не собирался, такой точки на теле, что отвечала бы за передачу мыслей не существовало, а какой-нибудь прием, связанный с особенностью сущности Шэнь Цинцю, целителю был неизвестен. Какое-то время они жарко обсуждали вариант с отравой, как единственный реальный, но совершенно неприемлемый. Му Цинфан схватился за этот непростой спор. Он знал, что Шэнь Цинцю был не менее упорным, чем птица Цзинвэй. Но целитель чувствовал, что если не убедит старшего брата не искать вреда своему и так еще не восстановившемуся телу, то Му Цинфану придется исключить себя из ордена, как опозорившего звание целителя. Шэнь Цзю сам не заметил, как слово за слово, его язык совсем развязался, и он успел пожаловаться младшему брату на половину своей жизни. На учителя, который его бросил. Му Цинфан отчасти мог понять эту печаль, ведь каждый из лордов расстался со своим учителем. Но то, с какой мукой старший брат упомянул вскользь учителя, отозвалось настоящей болью в сердце Му Цинфана. На Бога Войны, неприятный эпизод с чьим участием, как оказалось, оставил глубокий след на душе Шэнь Цзю, хотя, он сам считал, что все похоронил и забыл. Брови Му Цинфана поползли вверх, когда он услышал про эпизод с Лю Цингэ. С одной стороны, это объясняло странности в поведении Бога Войны, с тех пор как Шэнь Цинцю…нет, тогда весь Цанцюн переживал горе, но на Лю Цингэ было особенно больно смотреть. А с другой, целитель испытал острый приступ кастрировать Лю Цингэ в медицинских целях. Жаль, что это было невозможно, ведь даже если бы глава ордена согласился, а он бы скорее согласился, это означало бы, что как минимум Юэ Цинъюаня и Лю Цингэ пришлось бы ставить в известность, что их скромный брат Му Цинфан в курсе про этот эпизод. Если лорд пика Цяньцао что и успел понять про Бессмертного мастера Сюя, так это то, что тот любит и лелеет свои секреты. Так что если бы Му Цинфан дал волю гневу и поставил кого-то в известность, то он бы навсегда предал доверие Бессмертного мастера Сюя. Шэнь Цзю говорил еще про много всего непонятного, какие-то то ли мифы, то ли догадки, которые его мучили. Хотя, Му Цинфан предполагал, что его старший брат просто рассказывает нечто, про что никому нельзя говорить, поэтому наводит тень на плетень. Как Шэнь Цинцю это удавалось, при его степени опьянения, внушало восхищение. Но целитель чувствовал: самая волнующая тема была все еще не озвучена. Кроме их раннего спора о том, как Шэнь Цинцю закрыть свои мысли, Бессмертный мастер Сюя больше не обмолвился о Ло Бинхэ. Му Цинфан, на удивление, оказался прекрасным слушателем. Даже слишком. Шэнь Цинцю чувствовал себя смущенным донельзя всем тем, что успел наговорить. Но слова так и лились из него. Шэнь Цзю казалось, еще чуть-чуть и он выдаст что-то совсем неприемлемое. Мысли так и крутились о Ло Бинхэ. Пора было заканчивать. Хотя Шэнь Цзю не смог получить то, зачем пришел, но то ли от вина, то ли еще от чего, он чувствовал себя гораздо легче, чем когда сегодня в спешке покидал бамбуковую хижину. Шэнь Цинцю встал из-за стола и чуть не упал, его вовремя подхватил Му Цинфан. В таком состоянии ему было лучше не отправляться в обратный путь. Целитель предложил прогуляться в окрестностях Цяньцао и проветриться. Шэнь Цинцю согласно кивнул, в конце концов, надо же было проинспектировать место, куда он время от времени отправлял учениц на учебу. Старший брат, в который раз, удивил младшего. Му Цинфан и подумать не мог, что настанет день, когда он будет вести под руку Бессмертного мастера Сюя любоваться луной. До сада они-таки дошли, правда, в полумраке там вряд ли можно было что разглядеть. Зато стрекотание насекомых почти усыпило Шэнь Цинцю. Что-то подсказывало Му Цинфану, что старший брат сегодня никуда от него не уйдет. И хотя ему уже доводилось видеть спящего Шэнь Цинцю, но то были вовсе не приятные воспоминания. А то, что он испытал сегодня… Му Цинфан мог сказать, что если вдруг сейчас умрет, то сможет спокойно опустить веки. Он повидал достаточно.***
Ло Бинхэ сидел в полумраке бамбуковой хижины, закрыв глаза. В его руках было одно из нижних еще не стиранных ханьфу Шэнь Цзю. Ло Бинхэ зарывался в шелковую ткань носом, вдыхая оставшийся аромат, с упоением терся щекой. Запах сводил его с ума. Учитель сводил его с ума. Наконец-то тот был к нему так близко! И по-прежнему далеко. Когда сегодня Шэнь Цинцю пригласил его присоединиться за столом, Ло Бинхэ был вне себя от радости. Хотя учитель пребывал в смятении, он все равно его позвал. А ведь Бинхэ стоило таких трудов сдерживать себя и не набрасываться на Шэнь Цинцю. Дать ему время. Время, чтобы залезть в его душу. Тело учителя и так было в полной власти Бинхэ: кровяные паразиты обосновались в нем с комфортом, энергия в теле Шэнь Цинцю была на милости Бинхэ, без него учитель не смог бы справиться. Да, вся сущность учителя кричала, что они принадлежат друг другу! Но Бинхэ ждал, когда учитель сам сделает к нему шаг. Хорошо, хотя бы Синьмо они недавно кормили, потому что когда меч был голодным, Бинхэ лез на стены от желания и терял всякое самообладание. Когда учитель приставил палочку к его горлу, у Бинхэ перехватило дыхание от возбуждения. Его учитель был таким страстным! Аж захотелось спровоцировать, чтобы учитель попытался убить его. Жаль, Синьмо был сытым, и Бинхэ мог себя контролировать. А иначе…учитель точно оценил бы игру. Правда, потом его бы пришлось наказать. И тут уж ученик не смог бы сдержаться. А Бинхэ еще не забыл урока Бездны: ему надо контролировать себя. Нет, все-таки хорошо, что Синьмо оказался сыт. Если приступ мазохизма Бинхэ взял под контроль, то эмоционально он все равно не сдержался. В пасторальной обстановке за столом непрошено нахлынули воспоминания. У Бинхэ как наяву встал перед глазами момент, такой удивительный по своей абсурдности, будто из другой реальности. В Бездне он видел учителя мягким, уязвимым, совершенно открытым и беззащитным. И Бинхэ только и мог тогда стонать ему слова любви. Сейчас, глядя на точеное благородное лицо человека, к которому он вернулся, преодолев ад и безумие, на человека, что стал его путеводной звездой, голосом во мраке, компасом, Бинхэ не смог сдержаться. Чувства к учителю захватили все его нутро. Он столько раз говорил учителю, что тот его, он всегда прямо показывал свои намерения, он никогда не скрывал своих желаний. Но Бинхэ никогда не говорил своему учителю, а не твари из Бездны, что любит его. Его звезду. Его божество. Его все. Учитель ничего не ответил на признание, но его реакция была громче всяких слов. То, как учитель занервничал, как засмущался, как покраснел, каким уязвленным он выглядел! У Бинхэ перехватило дыхание. Он готов был броситься к его ногам. Он хотел, чтобы учитель вытер об него ноги. Он хотел…как же он хотел... Божество развернулось и исчезло из вида. У Бинхэ в глазах стояли слезы. Это было лучшее ответное признание, на которое он мог рассчитывать. Его учитель не умел говорить то, что думает. И думать то, что чувствует. Но то, как он близко принял слова, и было ответом. Только темной злобной твари, что сидела внутри Бинхэ, было известно, каких трудов ему стоило не побежать вслед за учителем, когда тот ушел. Но Бинхэ себя сдержал. Он молодец. Он справился. Учитель станет к нему только ближе, если будет иметь возможность отойти подальше. Его учитель любил игры. Разве что Бинхэ волновался за хрупкое тело учителя. Им надо было быстрее вернуть все его силы. Бинхэ снова зарылся лицом в ткань, наслаждаясь удушающим ароматом. Запах учителя успокаивал, не меньше чем его голос. Голос, который его спас. В Бездне у него не было такой роскоши, как настоящий живой запах. В Бездне у него была только тварь с лицом учителя. Теперь же… Ближе к ночи Бинхэ посетил горячие источники и сменил заляпанную тоской по учителю одежду. Когда его рука устала, он посчитал, что прошло достаточно времени. Пора было вернуть учителя домой. Бинхэ взмахнул мечом и вошел в портал. Его путеводная звезда пульсировала в теле, безошибочно ведя к цели. Их с учителем нити были неразрывно связаны.***
Му Цинфан сидел за столом и пытался отвлечься от того, что сегодня узнал. Он искренне пытался отвернуться от навязчивых мыслей. Мог ли Му Цинфан знать, что одно появление Бессмертного мастера Сюя внесет столько неразберихи в его голову? Лорду Цяньцао надо было еще провести исследования и выполнить несколько поручений, которые он отложил из-за прихода Шэнь Цинцю. Но сейчас он решительно не мог ничем заниматься, кроме как…смотреть на Бессмертного мастера Сюя, который спал в его кровати. Му Цинфан не посмел его раздеть, но ослабил корону в волосах, чтобы не давила. Лорд Цяньцао вздохнул, со вздохом оторвал себя от гипнотического зрелища и пошел варить отвар, который поутру будет очень кстати. Когда в ночи раздался стук в дверь, Му Цинфан чуть не выронил склянку из рук. Первое о чем он подумал, было укрыть и спрятать Шэнь Цинцю, но он тут же отругал себя за странную мысль. Они ничем предосудительным не занимались. Ничего такого, чего бы он ни смог объяснить главе ордена. Но вовсе не Юэ Цинъюань вошел в дом. Ло Бинхэ сдержанно поприветствовал Му Цинфана и, не задавая никаких вопросов, прошелся по дому, пока не нашел Шэнь Цинцю. Целитель так и стоял как вкопанный, не шелохнувшись. И дело было не в том, что ему нравилось просто стоять и смотреть на эту странную картину, а в том, что он буквально не мог пошевелиться. Ло Бинхэ с виду не делал никаких манипуляций с энергией, но пространство вокруг будто ему подчинялось. Глаза опасно отливали кровавым цветом. Или так казалось в полумраке? Ло Бинхэ бережно взял на руки Шэнь Цинцю, перед этим бегло осмотрев и убедившись, что с ним ничего не сделали, и вопросительно уставился на Му Цинфана. — Старший брат приходил на осмотр и немного притомился. Ло Бинхэ изогнул бровь. В воздухе еще держался слабый запах вина. Му Цинфан вспомнил про отвар и передал склянки Ло Бинхэ. Странная подавляющая движение аура перестала действовать, как только Ло Бинхэ убедился в безопасности Шэнь Цинцю. — Это лекарство для шисюна Шэня. Дашь ему утром. Ло Бинхэ взял и откланялся. Му Цинфан внимательно смотрел, как на его глазах происходило чуть ли не сакральное таинство. То, как Ло Бинхэ осторожно обращался со своим учителем, как Шэнь Цинцю бессознательно прижимался к груди ученика, какая атмосфера царила вокруг, укутывая их двоих, словно в кокон… Му Цинфан был заворожен. Его знания о тайне ордена обогатились неимоверно. И хотя личность Ло Бинхэ, кто он на самом деле, было скорее непонятно, чем понятно, но Му Цинфан понимал, что в некоторые дела лучше вообще не соваться. Если уж об этом было запрещено говорить, то и думать об этом вовсе не стоило. Пара величественно покинула его дом. Когда Му Цинфан выглянул в окно, то их и след простыл.***
Шэнь Цзю крепко спал, прижавшись к теплому телу и кутаясь в чужие объятия. Ему снилось, что он шел по сказочно прекрасному лесу, пока не заблудился. Он плутал среди деревьев, и чем дольше, тем более настораживающей становилась картина: лес сгущался, звуки птиц пропали, в густых зарослях кто-то бродил совсем рядом с ним. Огни-призраки мелькали то тут, то там. У него не было с собой меча и даже веера. Шэнь Цзю пробирался сквозь плотные заросли, дорог не было и в помине, и старался держаться подальше от подозрительных теней. В какой-то момент он выбился из сил и сел на землю. Он обреченно закрыл глаза, принимая поражение. Сердце пропустило удар, и он решился. — Бинхэ! — позвал Шэнь Цзю. Тень, которая дышала ему в спину вышла на свет. — Учитель, — широко улыбнулся Ло Бинхэ. — Можешь забрать меня. — Да, учитель, — Ло Бинхэ подошел вплотную, взял руку Шэнь Цзю, поцеловал ее, и, не выпуская руки, повел его вперед. Тут же перед ними возникла тропинка, которой раньше не было видно. Вскоре они вышли из густых зарослей в светлую часть леса. Впереди замаячил большой просвет. Шэнь Цзю не пытался вырвать свою руку, он понимал, что это было бы нарушением правил. Раз уж отдался, то… Демон выглядел непростительно счастливым. Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю оказались посреди большой поляны. По центру высилось вековое дерево. Абсолютно черное, включая листья. Оно производило зловещее, но совершенно завораживающее впечатление. Шэнь Цзю не мог оторвать от него взгляда. Дерево манило его к себе. Хотелось подбежать к нему, упасть перед ним на колени. Хотелось обнять его. Потрогать древнюю кору руками, почувствовать его на ощупь. Вдохнуть его аромат. Шэнь Цзю чуть было не поддался наваждению, но Бинхэ крепко держал его за руку, не давая ступить и шага. — Учитель, пожалуйста, не двигайтесь. Лучше пока стоять в стороне. — Бинхэ, где мы? — Сложно точно сказать. Я взял кое-что из пейзажа Бездны и приспособил под наш мир, чтобы зрелище было более приятным для глаз. Это ваш темный источник силы. — Мой ли? — вскинул бровь Шэнь Цзю. — Он связан с Синьмо, а значит и с вами. Учитель, я подумал, что стоит вам его показать. Нам пора восстановить ваши энергетические каналы и окончательно их перестроить. Я давно об этом думал, и у меня появились мысли на этот счет. Шэнь Цзю ничего не ответил, но его сердце стучало быстрее, чем обычно. — Вы согласны, учитель? — Делай, что хочешь. — А чего хотите вы, учитель? Чего вы хотели, когда позвали меня в этом лесу? Чего вы хотели, когда прижимались ко мне сегодня в кровати и с упоением терлись об меня, шепча «Бинхэ»? Чего вы хотели, когда в ответ на мое признание пошли и напились, быть может, первый раз в жизни? Чего вы хотели, когда в самое темное время своей жизни, вы молились мне, учитель? Чего вы хотели, много лет назад, когда перед тем как столкнуть меня в Бездну, поцеловали меня? Шэнь Цзю как в замедленной съемке смотрел на Бинхэ. Сердце бешено стучало. В горле пересохло. — Бинхэ, кажется, я понимаю, о чем ты… — Вы действительно понимаете? Или снова притворяетесь? — Да, чего ты хочешь от меня?! — Учитель, я хочу, чтобы вы себя не сдерживали. Будьте честнее, учитель. — Бинхэ… — Учитель, ну же, чего вы хотите? К бездне все! Шэнь Цзю пересек пол шага, что их разделяло с Ло Бинхэ, и прижался к нему губами. Руки Шэнь Цзю легли на затылок ученика, пальцы вцепились в его волосы, ногти царапали скальп. Оба стояли, закрыв глаза. Слюни вперемешку стекали по подбородку. Когда Шэнь Цзю резко дернул Ло Бинхэ за волосы, тот от неожиданности вскрикнул и чуть не подавился языком. Слизь стекала между ног Шэнь Цзю. Бинхэ приглушенно стонал в рот учителю. Тот одной рукой нежно поглаживал член ученика сквозь одежду, а другой царапал его скальп. Когда они, задыхающиеся, оторвались друг от друга, Шэнь Цзю вцепился зубами в шею Бинхэ, прокусив до крови. Тот стоял обескураженный. Этот сон оба чувствовали очень ярко. Оба проснулись единовременно, потные и запыхавшиеся, как будто бежали полдня без остановки. — Я сказал тебе спать в другой комнате, — первое, что произнес Шэнь Цзю. — Тогда давайте не будем спать? Между ног Шэнь Цзю протекла еще одна порция смазки. За окном виднелся только народившийся полумесяц. Неплохое время для новых начинаний, подумалось Шэнь Цзю. Шэнь Цзю кивнул в ответ.***
Саундтрек Deine Lakaien — Fighting The Green Deine Lakaien — Wunderbar (альбом Acoustic II)