Ода пустоте

***

Время шло, жизнь в ордене Цанцюн кипела. Бамбуковая хижина знаменитого лорда пика Цинцзин, того, кто прождал годы в уединенных пещерах в ожидании своего партнера на стезе совершенствования, не оставалась без внимания. Ло Бинхэ только ухмылялся и засеивал бамбуковые лабиринты в окрестности. Глава пика Цинцзин так же славился необычайно притягательной красотой, граничащей с демоническим искусом. Старшие братья и сестры наставляли новичков не засматриваться подолгу на учителя. А новых учеников на пике Цинцзин в последнее время было много. Еще никогда литература и искусства не были так популярны. Как-то Ло Бинхэ привел к Шэнь Цзю невысокого тощего юношу с шелковыми волосами ниже бедер и персиковыми глазами, его легко можно было перепутать с девушкой. Тот тут же глубоко поклонился, приветствуя учителя. — Как тебя зовут? — Шэнь Цзю лениво дегустировал свежесобранный чай, лишь мельком бросив взгляд в сторону юноши. — Тан Сюэсэ (1), — его голос был мягким, а говорил он с придыханием, будто встретил божество. — Учитель меня не помнит? Шэнь Цзю даже не попытался сделать вид. — Сюэсэ заботится о саде хризантем учителя, — пояснил Ло Бинхэ. Что бы Бинхэ передал кому-то хозяйственные дела? — Дай свою руку, — Шэнь Цзю с интересом посмотрел на Тан Сюэсэ. Тот быстро протянул. Шэнь Цзю прощупал меридианы и фыркнул. «Посредственность» чуть не слетело с его губ, но в последний момент он себя остановил. Ло Бинхэ по одному выражению лица Шэнь Цзю понял, что тот хотел сказать, и улыбнулся. — Все, иди, не утомляй учителя, — Ло Бинхэ погладил Тан Сюэсэ по голове. — Позже я приду проверить, как ты тренируешься. — Спасибо, старший брат-наставник Ло, — Тан Сюэсэ поклонился Ло Бинхэ, — спасибо, учитель, — Шэнь Цзю тоже достался поклон. — Этот ученик удаляется. Едва в бамбуковой хижине осталось двое, повисло молчание. Ло Бинхэ с интересом наблюдал, как Шэнь Цзю с высоко поднятой головой и нечитаемым выражением лица опустошил целый чайник чая. — Так значит ты теперь у нас любимый брат-наставник? — наконец протянул Шэнь Цзю, не смотря на Ло Бинхэ. — И давно завел себе щенка? — Учитель, он вообще-то ваш, — в глазах Ло Бинхэ горели огоньки. — В последнее время вам было не до всего этого, — развел руками Ло Бинхэ, — так что я взял на себя приглядывать за детьми. А то еще заблудятся среди бамбука, потревожат учителя… Насчет бамбука даже не было преувеличением. Ло Бинхэ откуда-то притащил саженцы двадцати восьми сортов бамбука и предложил совместный досуг. Как результат скромная бамбуковая роща Шэнь Цзю превратилась в место, куда можно зайти, но сложно выйти. Потеряешь полдня, если не знаком с местом. Шэнь Цзю намек понял, но комментировать не стал. В целом он был согласен, приглядывать за детьми никогда не было его сильной стороной. — И почему именно он? — с показным спокойствием осведомился Шэнь Цзю. — Способности к развитию духовной силы средние, слова лишнего не скажет. — Выбирал того, кто вам понравится. Разве Сюэсэ вам не понравился? — А мне то что… — Если не понравился, найду другого. Мне вот он нравится. Послушный, старательный, исполнительный, с острым умом. Сюэсэ сирота, и пик Цинцзин его единственный дом. Он будет предан этому месту. — Ты его так нахваливаешь, словно усыновить предлагаешь. — Что вы, нет. Тем более разве вы не знаете «учитель один день, отец навсегда», папочка? На последнем слове Шэнь Цзю подавился чаем, нежно-розовый цвет запятнал его белоснежную кожу. — Пожалуйста, не злитесь, учитель, — тут же вставил Ло Бинхэ, — честно говоря, у меня есть к вам просьба. Услышав слово «просьба», Шэнь Цзю даже забыл отругать Ло Бинхэ. Когда это звереныш его о чем-либо просил? Шэнь Цзю приготовился услышать нечто невероятное. И услышал. — Пожалуйста, научите Тан Сюэсэ своей секретной технике управления бамбуковыми листьями. — Объяснись. — Хочу, чтобы здесь все осталось как прежде. — Ты какой-то странный. — Странный? Мне кажется, в ваших глазах я всегда был таким. — И то верно. — Учитель, если не хотите возиться с ним, то научите меня, а Сюэсэ я уже сам, с вашего разрешения. — Ладно, — небрежно бросил Шэнь Цзю, меланхолично вертя в руках веер. Ло Бинхэ с обожанием и неприкрытой жаждой смотрел на Шэнь Цзю, ловя каждый его взгляд и жест. Учитель стал часто впадать в задумчивость. После того раза как Синьмо его «украл», ха, учитель наивно думал, что он не заметил, «кражи» повторились еще несколько раз. Чертов Синьмо, сумасшедшая тварь, кем себя возомнил?! Что ему надо от учителя?! Он спрашивал Шэнь Цзю, но тот делал вид, что не понимает о чем речь. Он спрашивал Синьмо, но тот только зудел что-то про музыку сфер. Он пытался заглядывать в голову Шэнь Цзю, но, похоже, даже его силы имеют предел. Что-то неправильное происходило прямо на его глазах, а он ничего не мог сделать! Ничего не делать было совершенно не в правилах Ло Бинхэ. Сеть из тысячи планов медленно плелась в его голове. Если понадобится, он сделает все как надо. Гордый демон может обернуться послушной овечкой, но демон есть демон. Пусть влюбленный и больной. Ло Бинхэ сидел на берегу озера и кормил лебедей, его новообретенная привычка. Приносящая несчастье птица как ни в чем не бывало милостиво принимала угощение, черные непокорные крылья свободно рассекали воздух. Разумеется, наблюдать за Шэнь Цзю было несравнимо увлекательней. Острый взгляд, режущий как кинжал, хмурый или язвительный излом бровей, длинные изящные пальцы, готовые в любой момент вцепиться тебе в плоть и выпотрошить нутром наружу, ожесточенный и остервенелый стон, когда он кончает, забывшись в истоме… Присутствие Шэнь Цзю напрочь отключало мозги. Так что если надо было подумать, то он шел наблюдать за птицами. Была одна загадка, ответ на которую ему хотелось услышать. Тварь из Бездны отдала ему Синьмо. Что с этого получил Синьмо очевидно. Но что в итоге получила тварь? Чего хочет Она не давало покоя и Шэнь Цзю, хотя он уже не раз и не два оказывался в Ее обители. Сопоставив свои впечатления и наставления самого помешанного на наставлениях человека, впрочем, любознательность Ши Чуньтяня и его щедрость на рассказы были безусловной добродетелью в глазах Шэнь Цзю, он пришел к выводу, что Она и была Эфирной Омегой Девятых Небес. Как только он это понял, ее гипнотическая магия разом развеялась. Так это из-за нее вся его жизнь проходит по дороге терний? Эгоистичная проклятая сука, наплодившая несчастных созданий! Шэнь Цзю уже множество раз отдавался и брал Ло Бинхэ, так что теперь мог уловить момент, когда в теле против его воли пробуждалась животная натура. И только сейчас пришло озарение, что его внутренний «зверь», может вовсе и не его. А придаток чужой сущности. И Ши Чуньтянь был не так далек от истины, уподобляя Синьмо паразиту. Ведь если сам Шэнь Цзю наследник сущности богини, то Синьмо, похоже, продолжение ее любовника. От мыслей, что между ним и Ло Бинхэ всегда есть третий, хронически подкатывала тошнота. Было так противно, аж физически. Шэнь Цзю даже не стеснялся заглядывать к Му Цинфану за чудо-травой, успокоительным и от тошноты. С того полупьяного разговора о том о сем репутация Шэнь Цзю, неприступного отстраненного горного лорда, все равно была похерена к чертям. А Му Цинфан оказался вполне ничего как собеседник. Они даже… нет, не то чтобы подружились, но что-то близкое. Как змея сворачивалась в клубок под прохладной тенью кипариса не из-за глубокой привязанности, но лишь чтобы одохнуть от летнего зноя. И Му Цинфан не стеснялся заглядывать к Шэнь Цзю. В первые разы он, конечно, стеснялся, но так как грязными тряпками его не гнали, то со временем совсем растерял стыд, мог и два раза в месяц заглянуть. Невиданная навязчивость по отношению к известному в их ордене затворнику горному лорду пика Цинцзин! Ло Бинхэ при всей своей ауре покорителя девяти небес, уж Му Цинфан-то видел, каким тот бывает, вел себя как пай мальчик времени раннего ученичества. А еще ел с рук учителя и прятал бесстыжие глаза, притворно потупив взгляд. Нет, Му Цинфан не специально за ними подглядывал, но как-то так получалось… каждый раз. Что ж, Му Цинфан мог понять, все в жизни дуально, и то что у недостижимого прекрасного света была темная сторона, естественный порядок вещей. — Старший брат, ты слышал большие новости о главе школы? — Му Цинфан сделал акцент на слове «большие», но Шэнь Цзю все равно не впечатлился и равнодушно покачал головой. Му Цинфан немного подивился, новости и впрямь были экстраординарными, но потом лишь кивнул. Тема Юэ Цинъюаня никогда не вызывала у Шэнь Цзю интереса. И сейчас Му Цинфан действительно понимал почему. Во время одной из их встреч да за кувшином редкого вина Му Цинфана возьми и спроси, как они с главой школы дошли до таких отношений. Все горные лорды одного поколения так или иначе были связаны особыми отношениями. И уж между главами первого и второго пика вовсю сквозила непередаваемая особость. Навязчивое внимание с одной стороны и лян плохо скрытого презрения с другой. А старший брат возьми да и выложи. Когда Шэнь Цзю только попал в орден и занял место любимчика Ши Чуньтяня, к нему начали присматриваться и другие горные лорды. Прошлый глава ордена и первого пика как-то подловил Шэнь Цзю на тренировке и спросил об его отношениях с Юэ Цинъюанем, тот уже был выбран наследником главы. И хотя Шэнь Цзю чувствовал подвох, перед главой ордена ему только и оставалось признать их дружескую связь. Да, в первые годы ученичества между Шэнь Цзю и Юэ Цинъюанем была искренняя и наивная дружба. Му Цинфан чуть не выплеснул вино, настолько невероятным было признание. Вспоминая былое, Шэнь Цзю сам дивился, что после всего пережитого, мог быть таким наивным идиотом. В один из дней глава ордена позвал Шэнь Цзю к себе на пик. Он пришел, не имея веской причины отказаться, Ши Чуньтянь в это время был на миссии. Его отвели в дом в отдалении. Он был ему знаком, это место проживания старшего ученика пика Цюндин, и велели исполнить свой долг. Юэ Цинъюаню тоже велели исполнить долг, быстрее стать на благо ордена бессмертным заклинателем и принести ордену славу. Тут уж не то что чуть не выплеснул, но целый кувшин вина полетел на пол. Шэнь Цзю и не думал, что всегда спокойный Му Цинфан может быть столь эмоциональным. Сам глава ордена остался стоять и смотреть, Юэ Цинъюань что-то нелепо мямлил и извинялся, а Шэнь Цзю от бессилия и несправедливости начал задыхаться и потерял сознание. С неисполненным долгом и очередным разочарованием в жизни Шэнь Цзю проснулся у себя дома. Ши Чуньтянь отпоил его каким-то приторно сладким успокоительным отваром и поклялся, что его ученика больше не посмеют и пальцем коснуться. И ведь не наврал. Ши Чуньтянь никогда ему не врал. Может поэтому его заботу он тогда принял за любовь?.. С тех пор Шэнь Цзю твердо уверился не водить дружбу с квашеной капустой. А сраных извинений того вечера наелся до конца жизни. — Глава ордена скоро выходит из закрытой медитации, — огласил Му Цинфан. — И? — Шэнь Цзю не торопясь перебирал запасы чая, выбирая, что заварить дальше. — Говорят, он прорвался на новый уровень совершенствования. — О, — покачал головой Шэнь Цзю. — На уровень бессмертного, — интонации Му Цинфана растеряли торжественность, он уже похоронил надежду впечатлить своего меланхоличного друга. — Понятно, — щелкнул веером Шэнь Цзю, ставя восклицательный знак в беседе. — Значит мы… — Скоро должны будем уйти, — подтвердил Му Цинфан. Текущее поколение горных лордов сменяется следующим, когда кто-то из горных лордов достигает бессмертия. — И давно ты об этом знаешь? — Шэнь Цзю повернулся в сторону Ло Бинхэ. — Учитель, вы сами запретили упоминать в разговорах главу ордена, — развел руками Ло Бинхэ. Слухи слухами, а официальное заявление все равно рано или поздно прозвучало бы на совете лордов. — Как поживает твое бессмертие? — скорее из вежливости спросил Шэнь Цзю, более менее он имел представление о ситуации Му Цинфана. — Я на пути, — хмыкнул Му Цинфан, — некоторые дороги слишком длинные. А ваш? Шэнь Цзю покачал головой, не желая вдаваться в подробности, а потом тихо рассмеялся. — Кто бы мог подумать, что именно он будет первым, да еще и сможет достичь всего так быстро, — усмехнулся Шэнь Цзю. Му Цинфан и Шэнь Цзю обменялись понимающими взглядами. Смешно, но в ордене, где каждый второй адепт и каждый первый горный лорд мечтает стать бессмертным, до бессмертия всем было как до луны. Да и в предыдущих поколениях даже у самых талантливых достигнуть пика совершенствования занимало больше, намного больше времени, чем сейчас у Юэ Цинъюаня. — Ты уже выбрал приемника? — Шэнь Цзю было правда интересно, но он постарался не выдать интонацией чрезмерное любопытство. — Выбрал, — кивнул Му Цинфан, — целых двух, сестры-близняшки. — А? — подивился Шэнь Цзю, — так можно? — Если и окажется, что нельзя, они могут по очереди сменять друг друга. Это секрет, — подмигнул Му Цинфан. — А ты? — Он выбрал, — Шэнь Цзю махнул рукой в сторону Ло Бинхэ. — Я ведь прав? — Сюэсэ молодец, он справится, — виновато улыбнулся Ло Бинхэ. Иногда во время дружеских встреч Му Цинфану хотелось выйти за дверь и оставить их одних. Они еще посидели, поговорили о будущих изменениях в ордене, но так и не решились поднять другую волнительную тему. А куда уходят горные лорды, которым настало время уйти, но путь наверх заказан? Каждому предстояло об этом подумать. — Учитель, я хочу отправиться в путешествие, — Ло Бинхэ не мигая смотрел на Шэнь Цзю. — Мы отправились в путешествие, — «мы» прозвучало так громко, что Шэнь Цзю вздрогнул. Шэнь Цзю только кивнул, он знал, они отправятся, и Ло Бинхэ знал. Это был вопрос времени. А куда? Да какая разница, он уже принял, что с этим сумасшедшим зверенышем пойдет куда угодно. — Но перед этим надо будет кое-что сделать, — в глазах Ло Бинхэ промелькнули опасные искорки безумия. — Что? — у Шэнь Цзю пересохло в горле. — Вырвать лишнее, вырезать гниль, что отравляет вас и меня. Избавиться от тлетворных терний. Выпутаться из гибельных пут… — Я понял, понял, — Шэнь Цзю махнул веером. Иногда за лирикой и напыщенными оборотами речь Ло Бинхэ становилась похожа то на восхваления, то на проклятия из древней рукописи, недаром ученик пика искусств и литературы. Но Шэнь Цзю уже научился его истолковывать. В такие моменты нужно было обращать внимание не на то, что он говорит, а как бьется его сердце, что отражают его глаза. Шэнь Цзю обхватил Ло Бинхэ и бархатно пропел, едва касаясь губами его лица: — И что же ты хочешь отрезать и изничтожить, мой маленький психопат? У Ло Бинхэ перехватило дыхание, сердце забилось очень быстро. Демонический шепот учителя соблазнял на преступления. — Не скажешь? — рука Шэнь Цзю медленно сползла с плеч Ло Бинхэ на его спину и ниже. — Связь с нашими предками, — наконец признался Ло Бинхэ, подаваясь навстречу касаниям. Какое возмутительное попрание всех устоев! Сказал бы кто-нибудь другой. — Интересно, — протянул Шэнь Цзю. Он никак не ожидал услышать то, что услышал. Однако пусть вопрос был серьезным, сейчас хотелось не говорить, а заняться иным. Одной рукой Шэнь Цзю уже развязывал свой халат, а второй халат Ло Бинхэ. — Учитель, — хрипло выдохнул Ло Бинхэ, впиваясь губами в губы Шэнь Цзю. Шэнь Цзю уже обхватил оба твердо стоящих члена и настойчиво ласкал вверх-вниз, размазывая выделившуюся жидкость. Ло Бинхэ покрыл его шею поцелуями и присосался к нежному месту около ключиц. Его ладони забрались под распахнутый халат и сжали зад Шэнь Цзю. Тот нетерпеливо закинул ногу на бедро Ло Бинхэ, ее тут же подхватили и отвели в сторону, давая больший доступ к его промежности. Головка члена Ло Бинхэ терлась об анус Шэнь Цзю, немного надавливая. Естественная смазка густо стекала по бедрам Шэнь Цзю. Ло Бинхэ поводил членом между его бедер и приставил член к анусу, надавливая более настойчиво. Шэнь Цзю заскулил и подался навстречу, медленно насаживаясь на толстый орган. — Учитель, держитесь крепче, — низким голосом выдохнул Ло Бинхэ, подхватил Шэнь Цзю под ягодицы, прижал к себе и вошел до основания, держа его навесу. Шэнь Цзю вцепился в спину Ло Бинхэ, украшая его кожу бороздами от ногтей. Ло Бинхэ сжал Шэнь Цзю за талию и начал в него толкаться, медленно, но глубоко. Звериные стоны и птичьи крики за окном наполнили собой все, словно тут пристанище диких зверей. — Сильнее… сильнее, — голос Шэнь Цзю сорвался до хрипоты. — Как пожелаете, учитель, — Ло Бинхэ облизнул прокушенную губу, с нее стекала капелька крови, и спустил его ноги на пол. А потом надавил Шэнь Цзю на плечо, предлагая опуститься на колени. Шэнь Цзю встал на четвереньки на теплый бамбуковый пол, нагнул голову и приподнял зад, не стесняясь широко раздвинуть ноги. Ло Бинхэ с любовью обвел рукой его ягодицы, спрятанные за слоями шелка, задрал халат, приставил влажную головку, смазанную в их соках, и вошел до конца. С безумным остервенелым рыком Ло Бинхэ вколачивался в податливое нутро. Шэнь Цзю ожесточенно ему подмахивал, подставляя шею под поцелуи и укусы. Когда двое от измождения повалились на пол, Ло Бинхэ стащил с них халаты, повернул Шэнь Цзю на бок и снова вставил, прижимаясь грудью к его спине. Несколько сильных быстрых движений — и оба достигли высшей точки. Но Ло Бинхэ не стал доводить дело до конца, а замедлился и потом вовсе вышел. Шэнь Цзю повернул голову, в его пронзительных глазах плескалось недоумение. — Учитель, я хочу обкончать вас с ног до головы, — широко улыбнулся Ло Бинхэ и опрокинул Шэнь Цзю на спину, наглаживая свой угрожающе длинный толстый и разбухший член. Когда Ло Бинхэ опустился перед ним на колени и склонился над пахом, Шэнь Цзю с нисхождением раздвинул ноги и закрыл глаза. Ло Бинхэ тесно прижался к его паху, вдыхая родной запах. От болезненной близости Шэнь Цзю чувствовал, что сейчас взорвется. Мириады сияющих искр вот-вот готовы были засиять перед закрытыми глазами. Ло Бинхэ обвел языком его напряженные яйца, приласкал припухший сочащийся анус, с упоением обвел кончиком языка его член от основания до головки и, наконец, взял член в рот, подарив ему влажный глубокий поцелуй. Шэнь Цзю слышал, как Ло Бинхэ яростно себе надрачивал. — Учитель, вы близко? — Ло Бинхэ выпустил член изо рта с непристойным звуком. Шэнь Цзю издал обиженный стон, но тут же вздрогнул, когда пальцы Ло Бинхэ вошли ему в анус, и начали массировать правильное место. — Да, Бинхэ, да, хороший мальчик, — голос Шэнь Цзю слегка дрожал, длинные волосы разметались в разные стороны. Ло Бинхэ снова заглотил член, не переставая массировать пальцами его нутро. Шэнь Цзю вздрогнул и с алчным стоном мелко затрясся, тесно сжимаясь и разжимаясь на заботливых пальцах. Его сперма наполнила рот Ло Бинхэ. Опустошенный, Шэнь Цзю погрузился в томную сонную негу, обещавшую покой и умиротворение. Но ненадолго. Из состояния эйфории его вывели нечестивые отчаянные звуки. Шэнь Цзю открыл глаза и застал, как Бинхэ изливается потоком на его живот, торчащие соски, забрызгивает шею. Сперма попала на его ресницы, текла по щекам, окропила губы. — Учитель, — Ло Бинхэ с хрипом быстро подался вперед и прижался губами к приоткрытому рту Шэнь Цзю, языком заталкивая в глотку то, что с трудом для него сохранил. Шэнь Цзю с самозабвением начал вылизывать остатки своей спермы изо рта Ло Бинхэ, сплетая их языки. Когда больше ничего не осталось, он отстранился и приподнялся. Ло Бинхэ сидел на его бедрах. Шэнь Цзю притянул лицо Ло Бинхэ, у того во лбу слабо светилась демоническая метка. Шэнь Цзю потянулся к нему и прижался губами к метке. Та была теплой и еле заметно пульсировала. От соприкосновения она будто стала пульсировать сильнее. Ло Бинхэ едва слышно всхлипнул, крепко обнимая Шэнь Цзю, тот с неверием посмотрел на него. Из-под полуприкрытых глаз Ло Бинхэ стекало несколько соленых капель. Шэнь Цзю слизал их языком и поцеловал его закрытые глаза. И Шэнь Цзю показалось, что в это мгновение между ним и человеком, который так отчаянно прижимал его к себе, произошло сращение. Невидимые путы созависимости объяли их тела и скрепили души. Они еще долго так и просидели в молчании на полу, обнявшись, болезненно цепляясь друг за друга. Под осквернением предков, о чем Шэнь Цзю и сам догадался, Ло Бинхэ имел в виду эгоистичную богиню и ее любовника-паразита Синьмо. В последнее время Ло Бинхэ старался все меньше использовать свой меч. С тех пор как Шэнь Цзю искренне и безрассудно вверил себя ему, в Ло Бинхэ проснулась болезненная жадность, и он все реже позволял Синьмо кормиться через их тела. Он бы и вовсе отрезал Синьмо от Шэнь Цзю, но связь между ним и мечом была не символическим жестом, но иглой в его сердце. Выдернешь иглу — и умрешь от кровоизлияния. И Синьмо всячески колол ему сердце, не давая забыть о заключенном договоре. Когда-то Ло Бинхэ сказал Шэнь Цзю, что Синьмо исполняет желания. — Учитель, мое желание исполнилось, — Ло Бинхэ погладил Шэнь Цзю по голове, прижимая его худое тело к себе. — Еще не спишь? Ложись спать, — Шэнь Цзю сонно заворочался на его члене. — Уже, баобэй, спокойной ночи, — Ло Бинхэ поцеловал свою жемчужину в висок, ощущая вековой голод на языке. Когда-то Ло Бинхэ впустил в себя Синьмо. И тот словно злокачественная опухоль разросся у него внутри, давя на больные точки, усиливая его боль, гнев, обиду, ненависть, ярость, жестокость. И ожидая момента, чтобы его пожрать. Разве он этого не понимал? Ха… но что это меняет… Когда-то Ло Бинхэ был совершенно не похож на человека, которым стал сейчас. Но тот прошлый Ло Бинхэ никогда бы не смог исполнить свое желание. Так что Ло Бинхэ ни о чем не сожалел. Она в очередной раз, используя Синьмо, похитила Шэнь Цзю, и он впервые осмелился задать Ей вопрос. Шэнь Цзю по-прежнему впадал в транс перед Ее ликом, но теперь у него была решимость и острое желание развеять смутную, но разрастающуюся как повилика тревогу. Шэнь Цзю спросил, что ждет их в будущем. Цветочная, окутанная благоухающими ароматами, Хозяйка подарила ему пленительную улыбку, и в Ее бездонных глазах ему почудилось сочувствие и жалость. Она медленно шла к нему, и с каждым шагом ее облик преображался, становясь похожим на него. Когда Она замерла прямо перед Шэнь Цзю, Она уже выглядела в точности как он. Шэнь Цзю отступил несколько шагов назад, но Она тут же нагнала, прижала его к себе и начала целовать. Шэнь Цзю бился в Ее руках, как сломанный бутон на ветру. Каждый следующий поцелуй приближал его к гибели. В этот момент он, кажется, понял, в какие игры играют боги. Ее сущность капля за каплей проникала в его сосуд, погружая разум в небытие. И удивительно, сейчас он вспомнил, и то что это происходило не первый раз, и то что, когда он возвращался в реальный мир, то ничего не помнил об этом. — Учитель, — Ло Бинхэ взвыл с надрывом, прижимая к себе бессознательное тело Шэнь Цзю. Он никак не мог дозваться до его сознания, между ними был темный густой туман, порожденный проклятым мечом. Шэнь Цзю уже несколько дней не приходил в себя. — Если он вскоре не очнется… — цокнул Му Цинфан, но оборвал мысль и не стал договаривать. Прошло еще несколько дней. Несколько бессонных изматывающих дней. Ло Бинхэ прижимался к груди Шэнь Цзю, проверяя, бьется ли его сердце. Он никак не мог поверить, что все чего он желал, все чего долго добивался, сейчас так легко ускользало из его рук. Темная тоска изъедала его изнутри. — Отойди в сторону, — раздался тихий уверенный голос. Ло Бинхэ обернулся и увидел на пороге двух старых знакомых. Голос принадлежал главе ордена Юэ Цинъюаню, вторым был Ши Чуньтянь, обоих окружала сияющая золотая аура. Он все-таки прорвался?.. Небожители подошли к Шэнь Цзю, и Ло Бинхэ почувствовал, как темный туман отступает, спасаясь от золотого сияния. Этот свет жег и самого Ло Бинхэ. — А-Цзю, просыпайся поскорее, — Ши Чуньтянь улыбнулся и погладил Шэнь Цзю по голове. Сердце Ло Бинхэ пропустило удар. Это сработает? Так просто? — Ты проводник для их связи, так что мне надо воздействовать и на тебя, — Ши Чуньтянь повернулся в сторону Ло Бинхэ. — Воздействовать? — Небесный свет очищает разум, это просто, но для тебя будет болезненно. — Делай, — Ло Бинхэ нетерпеливо кивнул. Жжение, которое он чувствовал до этого, показалось легким покалыванием по сравнению с тем, что было сейчас. Все его тело накрыло волной накатывающей невыносимой боли, как будто с него заживо сдирали кожу. Пока Ши Чуньтянь направлял сияние в его сердце, Юэ Цинъюань воздействовал на Шэнь Цзю. Ло Бинхэ еле сдерживался, чтобы не застонать от боли, но вместе с мучительной нещадной пыткой, он ощутил как туман, закрывающий мост между его сознанием и учителя, продолжил отступать дальше. Пока совсем не рассеялся. На мосту, наконец, показался Шэнь Цзю. И хотя это был только мысленный образ, он выглядел изнуренным и отрешенным. Будто из него высосали искру жизни. — Учитель, — Ло Бинхэ упал на колени перед кроватью Шэнь Цзю. Длинные ресницы Шэнь Цзю затрепетали, он открыл глаза. — Учитель, как вы? — голос Ло Бинхэ дрожал. Шэнь Цзю ответил не сразу. Он осмотрел собравшихся пустым взглядом, и когда заговорил, его слова погрузили все в тишину. — Кто я? Похоже, что Ши Чуньтянь ожидал чего-то такого. — А-Цзю, я твой учитель, тебя зовут Шэнь Цзю, Шэнь Цинцю. Не беспокойся, память скоро должна вернуться. Шэнь Цзю мазнул безразличным взглядом по Ши Чуньтяню, казалось, слова его не сильно волновали, и остановил взгляд на Ло Бинхэ. — Как скоро? — хотя Ши Чуньтянь вряд ли стал бы врать, но Ло Бинхэ не мог не беспокоиться. — Раньше, чем ты умрешь, — улыбнулся Ши Чуньтянь. — Хотя если продолжишь жить в симбиозе с Синьмо, ты умрешь довольно скоро. — Спасибо за наставление, бессмертный, — Ло Бинхэ из благодарности за помощь проглотил угрозу-предостережение. — Ты кто? — Шэнь Цзю потянулся к Ло Бинхэ. — Твоя вторая половина, баобэй, — с болью выдохнул Ло Бинхэ. — А, ну, тогда можешь остаться. Остальные, прошу, покиньте меня, от вас так и слепит, — сонным голосом выговорил Шэнь Цзю и откинулся на подушку. С беспокойством в глазах Юэ Цинъюань вышел первым, пряча сияющую ауру. Ши Чуньтянь перед уходом подошел к Шэнь Цзю и проверил его пульс. — Все будет хорошо, — обволакивающий голос Ши Чуньтяня, как будто сам струился светом. Когда они остались вдвоем, Ло Бинхэ, не тратя время, тоже лег спать и к своему облегчению легко нашел Шэнь Цзю в мире снов. Тот гулял по лесным лабиринтам, напоминающим реальный лес пика Цинцзин. Ло Бинхэ словно тень шел за ним, но почему-то никак не мог догнать. Шэнь Цзю, изящный и грациозный, в развевающихся шелках и с распущенными волосами, легко ускользал от него, в окружении танцующих листьев и белых лепестков гибискуса. И ни разу не обернулся в сторону Ло Бинхэ. Ни разу не посмотрел на него, сколько бы тот ни кричал. И так они шли друг за другом, рядом, но разделенные невидимой стеной. В какой-то момент Ло Бинхэ заметил, что они следуют определенному маршруту. Их путь движения пролегает по спирали. Что же ждало в ее центре? Ло Бинхэ проснулся в холодном поту. Когда ему в последний раз снились кошмары? Он не мог даже вспомнить. Он судорожно провел ладонью по кровати, нащупывая чужое тепло. Шэнь Цзю мирно спал рядом. Хотя сознание Шэнь Цзю возвратилось из Бездны, похоже, их внутренняя связь все еще была нарушена. К утру Шэнь Цзю уже вернул себе часть воспоминаний и не был таким потерянным как день назад, но он по-прежнему многого не помнил. Ло Бинхэ ощущал невидимую стену, прямо как во сне. Ло Бинхэ все для себя решил. Он поручил заботу об учителе Тан Сюэсэ и Нин Инъин, взял в последний раз в руки Синьмо и ушел, обернувшись черной тенью. День за днем Шэнь Цзю в задумчивости проводил время у окна, наблюдая, как кружатся белоснежные цветочные лепестки, слушая крики птиц и стрекот насекомых, перебирая струны циня. Бездумно водя кисточкой с тушью по бумаге, выводя расплывчатые образы улетающих журавлей. Он знал, что это место его дом, но почему-то здесь было так пусто. Его глаза непроизвольно кого-то выискивали. Тот человек? Ло Бинхэ? Почему его здесь нет? Взгляд Шэнь Цзю блуждал от кровати к низкому столику, от него к двум креслам и в голове постепенно проявлялись образы, как они вдвоем проводили время в этом доме. Он боялся выходить из дома, боялся, что они разойдутся. Шэнь Цзю встрепенулся, ему почудилось движение, он повернул голову к двери, но радостное возбуждение сменилось разочарование. Это снова была тень. Бесцветные дни тянулись медленно. Каждый день Шэнь Цзю ложился спать с затаенной надеждой. И каждое утро просыпался, не найдя утешения. Ло Бинхэ знал, что придется пойти на риск, но так и так жертвы были неизбежны. Но разве он не готов на все ради желаемого? Черное зловещее дерево гибельным исполином угрюмо возвышалось посреди широкой поляны. Когда-то. Теперь то, что раньше было поляной, являло собой сумрачный дикий лес, бедственный и питающийся злом. Окруженный топями и непролазной чащобой. С тех пор как он был здесь в последний раз, гнилостная паразитическая поросль расплодилась буйным цветом во все обозримые стороны. Забавно, подумалось Ло Бинхэ, хотя это место находилось в мире его снов, он здесь больше не был хозяином. Сердце Синьмо, питаясь их энергией, крепко укоренилось в его мире. Ветки как кровеносные сосуды опутали небо и землю. Ло Бинхэ тяжело выдохнул. Добраться даже сюда стоило неимоверных усилий. Злая растительность закрывала проходы, создавала лабиринты, путала и сбивала с пути. Здесь не было дня и ночи, только недобрые сумерки. Только бесконечное поле битвы. Синьмо прочитал в сердце Ло Бинхэ его намерения и вовсю смеялся над ним. Разве кто-то может всерьез отказаться от могущества в руках? Разве может вырвать часть своей прогнившей души? Предыдущие носители Синьмо не могли. Потому что никто не может. И этот не сможет. Этот особенно нравился Синьмо. Ведь у него была пара идеально совместимая с его парой. И они были так близки к осуществлению задуманного… Но Ло Бинхэ не знал о мыслях Синьмо, и его насмешки не могли его смутить. А если бы и знал, то сам бы над ним посмеялся. Уж в чем-чем, а в гордыне Ло Бинхэ ему не уступал. И в первый раз в Бездне он выжил не потому, что ему кто-либо помогал. Он выжил, потому что был сильным, потому что мог, потому что хотел. Тварь из Бездны вручила ему Синьмо, потому что он был сильнее его и смог с ним справиться. Он выполз из самой гнилостной и дерьмовой дыры, которой даже не было места на белом свете, куда не ступала нога ни демона, ни человека. Потому что его воля сильна. Сейчас он схватил свой свет и стал сильнее, чем был раньше. Ныне его ничего не остановит. Он знал, чего хотел. И это давало ему непоколебимую решимость. Ло Бинхэ продирался вперед, разрубая все тернии на пути безымянным мечом. Он вырежет все, что ему мешает, вырвет гниль своими руками. Даже если придется распотрошить корни, проросшие глубоко в собственном сердце. Обомшелое черное дерево пронзительно заскрипело, грозя несчастьями и проклятьями. Или переживая о своей судьбе. Сардонический смех Ло Бинхэ был ему ответом. Он со всем тщанием срубит под корень высокомерного тирана. Он больше не в Бездне, здесь ему решать, чем все закончить. Он… …совершенно истощенный, по локоть в черной крови Ло Бинхэ привалился на землю отдохнуть. Чащобный мрак кое-где уже рассеялся, приоткрывая светлое небо. Синьмо захлебнулся негодованием. Неужели придется ждать следующего? Неужели чья-то сила духа смеет желать так сильно? Неужели этот действительно особенный? Ло Бинхэ провалялся в беспамятстве, не ведая сколько, но едва очнувшись, снова взялся за грязную работу. Его бой еще не скоро будет закончен. …тернии и шипы, любовь и ненависть, горячая сила желания… — Учитель, ждите меня! …корни черного исполина с большой неохотой покидали плодородную почву… — Учитель!.. Шэнь Цзю множество снов подряд кружил по лесному лабиринту, блуждая по загадочной спирали. Кто-то, кого он пытался догнать, маячил впереди недостижимой тенью. Кто-то кого он хорошо знал. Шэнь Цзю чувствовал, что идет в правильном направлении, но почему-то конца пути не было видно. Может он ошибся, и никто его там не ждет? Сегодня он снова плутал по лабиринту, и снова за кем-то гнался. И снова безуспешно?.. Нет. Что-то изменилось! Шэнь Цзю осмотрелся по сторонам и уверился, что не видел этого участка дороги. Он таки смог продвинуться вперед по лабиринту. Шэнь Цзю дальше побежал, не чувствуя ног. Спираль неотвратимо закручивалась внутрь. Впереди замаячила чащоба, но стоило Шэнь Цзю к ней приблизиться, как оказалось, что лес не такой густой и вовсе не пугающий. Спираль приближалась к своему центру. Неужели?! Вдалеке показались очертания циклопической черной громады. Несуразно огромный древесный ствол как обезглавленный аспид замертво лежал на земле, раскинув во все стороны тысячи веток. Его вспоротые вены кровоточили, окрасив землю в буро-черный цвет. Везде, куда ни посмотри, отрубленные ветки укрывали землю. Но Шэнь Цзю упорно шел вперед, не обращая внимания на то, что мертвые ветки цеплялись и царапали его ноги в кровь, рвали одежду, хлестали по рукам и ногам. Их гиблые силки, отчаянные попытки умирающей твари заполучить еще одну жертву, не могли его остановить. Он уже предчувствовал конец своего путешествия. Центр был совсем близко. Шэнь Цзю рванулся вперед из последних сил. Вся его сущность трепетала от предвкушения встречи. И он увидел его. В центре был человек. Весь в крови, без единого живого места, он лежал истерзанный на земле, повернувшись лицом к небу. Шэнь Цзю, сбитый ветками с ног, подполз к нему и уложил его голову себе на колени. Тот даже не открыл залитых кровью глаз, но его грудь очень слабо вздымалась, храня остатки тепла. Шэнь Цзю с нежностью обвел его лицо ладонью, и ему показалось, что уголки губ этого человека слегка приподнялись вверх. Шэнь Цзю продолжил его гладить, пока собственные руки не начали распадаться на частицы света. Белое сияние расходилось от кончиков пальцев к запястью, выше к локтям и еще выше… Человек на его коленях тоже стал постепенно превращаться в частицы света. И вот уже они оба полностью охваченные светом, распались на мириады сверкающих частиц, воспаряя вверх. — Учитель, я вернулся, — первое, что услышал Шэнь Цзю в своей голове, едва проснувшись. — Бинхэ, — выдохнул Шэнь Цзю. — Вы вспомнили. — Да, — а еще Шэнь Цзю вспомнил, что похожий сон ему когда-то снился. Восстановив память и мысленную связь, Шэнь Цзю нашел Ло Бинхэ и в реальном мире. Местом своей отправной точки на битву с кошмаром Ло Бинхэ выбрал лебединое озеро на пике Цинцзин. — Все боги, и почему именно здесь? — Баобэй, я надеялся, что если у меня не получится, ты найдешь мое тело и похоронишь. Еще это место полнится духом учителя, мне это помогало. Шэнь Цзю скептически смотрел на то, что стало с Ло Бинхэ. Изрезанная в мире снов душа, разрыв с Синьмо сильно отразились на его физическом теле. Он выглядел не многим лучше, чем когда Шэнь Цзю нашел его в центре призрачного лабиринта. Похоже, из его духа был паршивый помощник. — Учитель, пожалуйста, не смотрите на меня так, я чувствую, что подвел вас. Этот ученик не смог справиться лучше. — Идиот, — беззлобно фыркнул Шэнь Цзю. — Если есть силы столько болтать, лучше быстрее поправляйся. — Да, учитель, — Ло Бинхэ солнечно улыбался. Путешествие они решили отложить до тех пор, пока Ло Бинхэ полностью не восстановится. Хотя его раны были серьезными, сделав его слабее даже обычного человека, а духовное самоисцеление помогало слабо, но благодаря родословной демона и невероятной живучести, они не были смертельными. Экспериментируя и ища пути, они открыли новые возможности парного самосовершенствования между Первым и Омегой. Дыра Шэнь Цзю, как оказалось, не только возносит на небеса, но и дарует сильный целебный эликсир. С тех пор исцеление пошло гладко и стремительно. Они посетили торжественную церемонию смены поколений горных лордов. Юэ Цинъюань ее отложил, давая дополнительное время и возможность другим горным лордом поспеть вслед за ним в бессмертные выси. Однако парное совершенствование между Шэнь Цзю и Ло Бинхэ оказалось столь действенным, что Ло Бинхэ успел почти поправиться до того как кто-то еще из лордов добился успеха. Как оказалось горные лорды, которые не поспели, могли спокойно вернуться к себе домой и продолжить тренироваться. Но большинство, сняв с себя бремя руководства пиком, предпочитали отправиться искать чудесные места и свой особый путь. Му Цинфан как раз был из таких. К его немалому удивлению, ему позволили передать место лорда двум сестрам. С условием, что в случае голосования, их голос будет засчитывается как один. Шэнь Цзю отметил, что Тан Сюэсэ, теперь Тан Хунсэ (2) очень шли одежды горного лорда. Но в его обращении с веером пока не доставало толики элегантности и уверенности. Хотя Ло Бинхэ и разорвал свои отношения с Синьмо, никто не сомневался, что тот по-прежнему здравствует и ждет нового владельца. Выкинув из своей жизни Синьмо, Ло Бинхэ и Шэнь Цзю могли больше не волноваться о богини. Пусть Шэнь Цзю и ее потомок, но без дуальной пары он ей был не интересен. — Баобэй, твои цветы на коже просто восхитительны, — Ло Бинхэ зарылся в шею Шэнь Цзю, обводя языком алые горящие засосы. Шэнь Цзю сегодня его баловал, заколов волосы шпилькой и оголив шею. Дав ему возможность воплотить в жизнь все неумные собственнические замашки. Красный халат, свободный от пояса, медленно сползал с плеч Шэнь Цзю, открывая белые точеные плечи, испещренные следами любви и внимания. Ло Бинхэ множество раз видел Шэнь Цзю раздетым, и ему всегда было мало. Как завороженный он наблюдал за актом искусства, который творился сейчас на его глазах. Шэнь Цзю поймал его взгляд, наполненный восхищением и жаждой, и самодовольно улыбнулся. Ради этих взглядов оно того стоило. Он больше не блуждал в слепой пустоте. Он вышел к свету. И оказалось, что на свету его кожа удивительно сияет. End                            (1) Тан Сюэсэ 唐血色 — можно перевести как кроваво-красная повилика, а еще фамилия Тан — это же славная династия Тан.       (2) Тан Хунсэ 唐红色 — горные лорды следующего поколения получили приставку к имени Хун, которая переводится как "красный". Поиск подсказывает, что три иероглифа для китайского имени это слишком, так что у Тан Сюэсэ приставка идет вместо первого иероглифа имени.