***
Пробуждение Квентина началось с дичайшей головной боли, которая только усилилась от настойчивых звонков, которые разносились уже несколько минут подряд. Он готов был буквально выбросить телефон в окно, лишь бы избавиться от этого ужасного звука. Приложив огромные на данный момент усилия и, перевернувшись на другой бок, Бэк отыскал в свой телефон и ответил на звонок — это была Клэр. — Квентин, ты где пропал? — тут же перешла к сути девушка. — Ты на часы смотрел? — Я перепил вчера, — Квентин закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. В голове был полнейший бардак. — Сколько сейчас времени? — Половина первого! Бакет уже в бешенстве, потому что на рабочем месте нет ни тебя, ни Питера. Он с тобой? — чуть тише спросила Джонсон. — Я не знаю, где он, и не думаю, что теперь он будет меня во что либо посвящать, — Бэк был разочарован. В голове начинали всплывать отрывки вчерашнего вечера, отчего ему стало противно. — Он не отвечает на звонки. Квентин, я просто прошу тебя, приедь сюда хотя бы ты. Ещё на несколько часов я смогу прикрыть тебя перед Бакетом, но пообещай, что ты приедешь, — по голосу Клэр было прекрасно слышно, что она была взволнована происходящим. Только вчера главный редактор выразил недовольство их отделом, а уже сегодня Бек ведёт себя по-своему безответственно. — Что ты ему сказала? — Что у тебя какие-то проблемы в семье, и тебе нужно было уехать. — Только вот моя семья вся в Вашингтоне, — еле улыбнулся Бек, осознавая, что эта отмазка явно не подойдёт для Дина, потому что он об этом прекрасно знал. — Чёрт, — тихо добавила Джонсон. — Квентин, прости. Я и забыла совсем. Мне пришлось сказать первое, что пришло в голову. — Не переживай, — Квентин сделал глубокий вдох и выдох, пытаясь собраться с мыслями. — Через несколько часов я буду. Закончив разговор, мужчина медленно попытался встать с кровати, пересиливая головную боль. Нужно было как можно быстрее приводить себя в порядок, и жалеть себя уже не было смысла. Вчера Квентин и не заметил, как, выпив приличное количество алкоголя, уснул. Это был отвратительный день, последствия которого ещё долго не дадут ему покоя. Бек был в этом абсолютно уверен. Пройдя на кухню, Квентин достал из шкафчика аптечку, в попытке найти какое-нибудь обезболивающие. Затем он включил кофеварку и медленно присел за стол, проверяя последние уведомления, которые уже успели прийти ему на телефон. Было несколько непрочитанных сообщений от Бакета, где он спрашивал о текущем местонахождении Бека в рабочее время, также сообщений двадцать от Клэр, которая нервно пыталась узнать то же самое. Сейчас Квентину было всё равно на работу, потому что его волновало кое-что гораздо важнее. Он буквально не знал, что делать с ситуацией, которая произошла вчера между ним и Питером. Бек не мог понять, что руководило им в тот момент, потому что так обернуть ситуацию ещё нужно было постараться. Статья, которую ему пришлось подготовить, была написана по инициативе главного редактора «Нью-Йорк Таймс» — Дина Бакета. Безусловно, после того, как Квентин и Питер посетили презентацию «Старк Индастриз», им просто необходимо было написать её — это была их работа. Паркер явно не был претендентом на её написание, а вот с Беком было всё намного легче, потому что ему всё же пришлось вернуться на работу. Да, Квентин прекрасно понимал, в каком направлении должна быть эта статья и даже в какой-то момент хотел рассказать об этом Питеру, но после итоговых поправок Бакета, мужчина вмиг передумал. Корпорации такого масштаба как «Старк Индастриз» всегда были под тщательным наблюдением журналистов, поэтому, поместив своеобразный провал Тони на первую страницу, всегда появлялся великолепный шанс поднять рейтинги. Квентин это знал, поэтому не мог не согласиться. Даже если бы он не согласился, статью бы кто-то переделал. Ни один из представителей корпорации ещё не делал официальных заявлений о том, что же всё-таки произошло со Старком, поэтому некоторые издания умудрились даже списать это на панические атаки. «Нью-Йорк Таймс» же остановились на варианте со своеобразной усталостью и плохо подготовленной речью. В этом и была главная ошибка Бека. Он знал о том, что речь Тони подготовил Питер, но всё-таки выбрал этот вариант. Из всех возможных, он показался ему одним из самых безобидных, когда Паркер нашёл его самым отвратительным. Бек знал, что ему предстоит ещё один разговор с Питером, если он всё-таки сумеет застать его в момент, когда тот придёт отдавать главному редактору своё заявление об уходе. Квентин даже думать об этом не хотел, потому что любые мысли об уходе Паркера сейчас могли буквально довести его до панической атаки. Нужно было переубедить Питера любой ценой.***
— Паркер, подъём! — буквально на ухо прокричал Гарри ещё спящему другу, отчего Питер моментально подскочил на кровати. — Озборн, так и до приступа довести можно! — в ответ прокричал парень. — Г-где я? — он осмотрелся по сторонам и тут же осознал, что была явно не его квартира. Вчера ночью они настолько засиделись в баре, что Озборну пришлось забрать своего явно неумеющего пить друга к себе домой. — Ты уже забыл, как выглядит моя квартира? Лучший друг называется. — Я сейчас в том состоянии, что мне любой дом покажется чужим, — Питер сонно провел ладонью по лицу, — даже собственный. Сколько мы вчера выпили? — О-очень много, — улыбнулся Гарри, — но, по крайней мере, тебе это очень даже помогло. Ты даже спланировал нашу поездку. — Поездку? Куда? — недоумённо спросил Паркер. — А-а! Точно. И что же я надумал, если не секрет? — Ты сказал, что хочешь в Таиланд, потому что из-за Квентина ты так туда и не полетел, хотя до последнего собирался, — Питер поперхнулся водой, сразу же отставив стакан в сторону. Он и Таиланд? И когда это он туда собирался? — Я уже забронировал нам билеты на завтра и два номера в одном из лучших отелей. Не благодари. — Ты уверен, что нам нужно туда лететь? — Паркер до последнего не знал, нужно ли ему это. Вчера, в порыве эмоций, он мог и горы свернуть, но в трезвом состоянии… — Кажется, мы ещё вчера решили, что это не обсуждается. Мне сейчас нужно будет ненадолго уехать, а ты чувствуй себя как дома. — Я, наверное, поеду всё-таки домой, — Питер медленно поднялся с кровати, на которой он проспал всю ночь. — В любом случае, сегодня приходи в себя, а завтра решай все свои дела, потому что в семь вечера у нас вылет. — Мы — два идиота, — усмехнулся Паркер, не веря в то, что они, и правда, просто всё бросают и улетают на неделю в другую страну. Если для Гарри такая жизнь была уже привычной, то для Питера это было чем-то весьма необычным. — Да хоть кто угодно, тебе просто нужно расслабиться, Паркер, и это не обсуждается! Всё было решено, и Паркеру пришлось с этим смириться. На самом деле, где-то в глубине души он даже был рад тому, что ему не придётся в ближайшую неделю искать пятый угол в собственной квартире, в попытках понять, что же делать дальше. Всё уже было сделано и оставался лишь последний шаг — уволиться из «Нью-Йорк Таймс». Сегодня Питер уже явно был не в духе что-то делать, но завтра нужно было этим заняться с самого утра. Подумать только, он проработал в «Нью-Йорк Таймс» более четырёх месяцев и уже довольно-таки привык к этому безумному темпу работы, постоянному взаимодействию с другими, и теперь ему нужно от этого отказаться. Питер просто не представлял и не хотел представлять, как он будет дальше работать рядом с Квентином. Всего из-за одного поступка, он опротивел ему. Вчерашнее поведение Бека просто отдалило Паркера от него настолько, насколько это вообще было возможно. Всё это больше и больше угнетало Питера, потому что в нём до сих пор боролись два таких ненужных сейчас чувства, как любовь к Беку и одновременное отвращение. Да, они по сути никогда и не говорили о том, что любят друг друга, но Квентин и Питер оба это прекрасно понимали. За эти месяцы они слишком сблизились, чтобы называть это обычной привязанностью, и это всё сыграло с ними злую шутку. Прошло ещё чертовски мало времени для того, чтобы оценить эту ситуацию трезво, поэтому оставалось лишь делать то, что сейчас просто подсказывал рассудок.***
На следующий день
Питер решил как можно раньше приехать в издательство, чтобы по возможности избежать встречи с Квентином. Он знал, что мужчина был явно не из тех, кто приходит на работу вовремя, поэтому время в запасе у него было, чтобы поговорить с мистером Бакетом и, забрав из кабинета свои личные вещи, наконец покинуть это здание раз и навсегда. Он до последнего не верил в это, но дальнейшую работу здесь он себе уже, увы, не представлял. Поднявшись на нужный этаж, Паркер остановился возле кабинета главного редактора, чтобы в последний раз всё продумать и собраться с мыслями. Постучав несколько раз, он открыл дверь: — Мистер Бакет, к Вам можно? — Мистер Паркер! — радостно воскликнул Бакет, приглашая жестом войти. — Наконец-то Вы вернулись. Мы как раз с мистером Беком обсуждали планы на ближайшие несколько недель для вашего отдела, — чуть повернув голову влево, Питер увидел Квентина, который сидел на диване и листал какие-то документы. Питер был в шоке, и вся уверенность, которую он только смог в себе найти для разговора с начальником, тут же исчезла. — Доброе утро, мистер Бек, — еле слышно добавил Паркер, обращаясь к мужчине. Не так себе Питер представлял свой разговор с главным редактором. Явно не в присутствии Квентина. — Доброе, — так же тихо ответил Квентин. Он окинул взглядом лист бумаги, который сейчас держал Питер чуть дрожащими руками, и его тут же посетило осознание, зачем парень сюда пришёл. — Мистер Бакет, я бы хотел с Вами поговорить, — Питер чуть ближе подошёл к столу редактора и медленно опустил на стол лист с заявлением. — В связи с последними событиями, которые происходят сейчас в моей жизни, боюсь, я больше, — Паркер на мгновение остановился, пытаясь перебороть волнение, которое вмиг охватило его в связи с присутствием Квентина, — не смогу работать в «Нью-Йорк Таймс». Вот моё заявление. Бакет был шокирован. Он буквально не мог поверить в то, что один из сотрудников, на которых он возлагал огромную надежду, сейчас просто берёт и увольняется. — Мистер Паркер, Вы уверены в этом? Если Вам нужен длительный отпуск, то, думаю, я могу что-нибудь придумать, но так резко увольняться… Вы же знаете, насколько Вы — ценный сотрудник. — Извините, но я уже всё решил. Я не знаю, насколько это всё затянется, а я искренне не хочу подводить издательство, поэтому мне определённо лучше уйти, — более чем разочаровано добавил Питер. — Квентин, а ты чего молчишь? Словно воды в рот набрал, — Бакет недовольно уставился на Бека, который сидел с уже поникшим взглядом. Он просто не мог что-то добавить сейчас. — В любом случае, если мистер Паркер всё решил, то вряд ли мы его сможем переубедить, — спокойно ответил мужчина. «Неужели ты даже не попытаешься хотя бы что-нибудь сказать, Квентин Бек? На тебя это не похоже», — прокрутил у себя в голове Питер. Он не мог поверить в то, что Квентин просто промолчит. Не сказать, что парню хотелось выяснять отношения, но и такая тишина его пугала. — Я не знаю, что у Вас произошло, мистер Паркер, но и настаивать я не могу. Вы точно уверены в своём решении? — Питер еле кивнул, после чего Бакет медленно поставил подпись на заявлении. — Прошу прощения за такой неожиданный уход, просто обстоятельства в жизни не оставили мне выбора… — Надеюсь, что у Вас всё образуется, и Вы найдёте достойную работу. Я бы с удовольствием поработал с Вами снова. Вы — очень талантливый журналист, Питер, — главный редактор тут же встал из-за стола и, обойдя его, протянул парню руку. — Спасибо, мистер Бакет, — Паркер еле улыбнулся и пожал мужчине руку. Основная часть была сделана. Питер до последнего не мог поверить, что Бакет так спокойно отнёсся к его уходу и не стал устраивать ненужных сцен. Теперь же оставалось освободить свой кабинет. Это будет ещё сложнее, потому что это будет окончательное прощание с работой в «Нью-Йорк Таймс». Раз и навсегда. Он прекрасно понимал, что больше не вернётся сюда. — Какие люди! — выйдя из лифта, Паркер столкнулся с Клэр. — Где ты пропадал? Ты чего такой поникший? — Джонсон моментально заметила, что с вечно весёлым и жизнерадостным Питером Паркером явно было что-то не так. — Клэр, я только что уволился, — тихо ответил Питер, чтобы никто кроме них это пока не услышал. Не нужно было всем знать об этом. По крайней мере, сейчас. — Ч-что? — девушка буквально не верила в то, что только что услышала. — Всё же было хорошо! А как же Квентин? — Мы больше не вместе. Всё так резко навалилось на меня, а здесь ещё и Квентин… Я не смогу здесь больше работать, — голос парня чуть задрожал. — Э-эй, иди сюда, — Джонсон тут же заключила Питера в свои объятья, успокаивающе поглаживая его по спине. Клэр видела, насколько нелегко ему сейчас было, и нужно было сделать хотя бы что-нибудь. — Я знаю, что наш Квентин не подарок, но только не говори, что ты из-за него уволился? — Я сам не знаю, Клэр, но дело сделано. Если ты не возражаешь, то я хотел бы как можно быстрее собрать вещи, пока ему не пришло в голову устраивать ненужные разборки. — В любом случае, не забывай обо мне, Паркер! У нас по-прежнему есть наш караоке-бар и Селин Дион, — искренне улыбнулась девушка, хотя бы на секунду заставив Питера сделать то же самое. — Договорились? — Договорились, — мягко ответил Питер, после чего Клэр всё-таки нашла в себе силы выпустить его из своих объятий. Наконец очутившись в своём кабинете, парень даже и не знал, с чего начать. Буквально за несколько месяцев он довольно-таки уютно его обустроил, и здесь было слишком много вещей, которые нужно будет забрать. В углу кабинета стояла одна небольшая коробка, которой и решил воспользоваться Питер для того, чтобы всё сделать. Паркер не знал, сколько времени прошло прежде чем дверь в кабинет открылась и он увидел перед собой Квентина. «Ну, конечно. Как же ты и оставишь всё так, как есть», — подумал про себя парень, как только столкнулся взглядом с Беком. — Питер, зачем ты это делаешь сейчас? — мужчина закрыл за собой дверь. Это был его один-единственный шанс поговорить. Последний шанс. — Ты прекрасно слышал, что я сказал Бакету, — Питер решил вернуться к полкам, с которых он продолжал забирать вещи, отвернувшись от Квентина. — Ты не обязан увольняться из-за меня. — Из-за тебя? При чём здесь ты? — нервно усмехнулся парень. — Питер, я понимаю, что между нами, кажется, все кончено, но… — Тебе не кажется. Все кончено, — выдохнул Паркер, — но увольняюсь я не из-за тебя. — Питер, я прошу тебя… — Оказывается, у меня есть имя? А то я позавчера только и слышал твоё «Паркер», — саркастично добавил парень. — Дай мне шанс все объяснить. — Что ты ещё не объяснил? — Питер оставил все свои дела и, облокотившись руками на стол, уставился на Квентина, который по-прежнему стоял у двери, словно боясь пройти дальше. — Что я — плохой журналист? Ребёнок? Что я строю воздушные замки и не понимаю, что к чему. Что ещё я должен услышать, м? — Ты же знаешь, что я был пьян, — Квентин прикрыл глаза, пытаясь осознать всё то, что он натворил. Уже было видно, что Питер явно не был настроен на примирение. — Не оправдывай свои действия алкоголем, Бек! — неожиданно даже для самого себя Паркер повысил голос. — Статью ты писал явно в трезвом состоянии! — Боже, как же тебе объяснить, что это моя работа, — Квентин подошёл чуть ближе, отчаянно пытаясь достучаться до Питера. — Я писал эту статью под чётким руководством Бакета. Он всегда контролирует подобные статьи, и даже если бы я вывернул её в пользу твоего отца, то Дин все бы снова переделал. — Бакет? Он здесь при чём? — парень не верил своим ушам. Бэк, и правда, себя без любых угрызений совести сейчас оправдывал. — Он — главный редактор, если ты не забыл. Презентация твоего отца — слишком важное событие, чтобы не попытаться поднять на этом рейтинги, чем он и решил воспользоваться. Я просто не хотел тебя расстраивать. Я даже и не думал, что ты прочитаешь эту статью. — Это же было так сложно объяснить позавчера, правда? — в глазах Паркера появились слезы. — Вместо этого ты испортил всё. Всё, что только можно было. — Я не буду спихивать всю вину на Бакета, потому что всё-таки статью подготовил я. Я думал, ты меня поймёшь. — Как я мог тебя понять, если ты даже не дал мне шанс? Ты решил напиться и довести все до точки невозврата! Мы, как два последних идиота обвинили друг друга во всем, чем только можно. — Прости, — выдавил из себя Квентин. — Прощаю, но между нами по-прежнему все кончено, — будто констатировал факт Питер, вновь встретившись взглядом с мужчиной. — Питер… — Что? Ты сам как-то на днях сказал расставить приоритеты. Так вот разборки с пьяной версией тебя, уж прости, явно не первые в списке. Пришло время расставить и тебе приоритеты, и, наконец, понять, что ты делаешь со своей жизнью. — В том и дело, что я не знаю, что делать. — Позавчера ты во всем был уверен, но вот только то, что мы с тобой спим, — Питер сделал акцент на этих словах, — не даёт тебе ни малейшего права вытирать о меня ноги, Квентин. А ты это сделал. Поэтому, прости, но дальше как-то без меня. — Вполне справедливо. — Нет, несправедливо, Квентин. Мы оба это знаем. Всё могло быть по-другому, засунь ты своё эго куда подальше. Что тебе мешало позавчера объяснить всё нормально? Разве я тебя никогда не поддерживал? Не понял бы что и к чему? Почему из всех возможных вариантов, ты выбрал самый отвратительный? — Я не буду себя оправдывать сейчас, потому что это бессмысленно. Ты всё равно уже всё, кажется, решил. — Ты такой дурак, Квентин, если бы ты только знал, но я так больше не могу. — Господи, Паркер, да, я облажался, но почему нельзя понять, что мир не крутится вокруг тебя и твоих родителей? — Вот, видишь, — грустно улыбнулся Питер. — Ты пытаешься извиниться, а через мгновение опять выставляешь меня дураком. Не надоело ещё? — Пит, пожалуйста, — Бек медленно подошёл к Паркеру и попытался взять его за руку. Паркер пытался освободиться от этого, но каждая попытка была безуспешной. Квентин не хотел его отпускать. — Посмотри на меня, — тихо попросил мужчина. — Смотрю, — Питер нехотя, но всё же поднял свой взгляд, — и что? — Неужели ты готов просто так оставить нас позади? — растерянно прошептал Бек. — Всё, что мы смогли построить за эти месяцы… Ты, и правда, просто развернёшься и уйдёшь? — А что мне остаётся? — голос Питера был таким же тихим. Сейчас у них не было даже сил повышать друга на друга голос. Это было бесполезно. — Я знаю, что я повёл себя как последний урод, но я обещаю тебе, что такого больше не будет. — Пока ты трезвый, ты можешь пообещать мне что угодно… — Я прошу тебя, — Квентин уже давным-давно оставил своё эго позади, отчаянно сейчас пытаясь остановить Питера. Одна мысль об одиночестве до безумия угнетала его. — Дай мне шанс всё исправить. Как же Паркеру хотелось в это верить. Вопреки всему, он испытывал к Квентину самые искренние чувства. Он любил его, хотя и не хотел. Сейчас не хотел. Только вот обида на данный момент уже не даст Питеру всё сделать в привычном стиле. Слишком поздно. — Знаешь, мой отец всегда говорит, что, когда ты даёшь людям второй шанс, они ещё больше начинают всё портить, пользуясь этим. Ведь что им стоит попросить ещё об одном шансе? Затем ещё об одном? И так до бесконечности. Я очень хотел бы дать тебе шанс, но прошло всего два чёртовых неполных дня… И ты ещё ничего не понял. — И сколько же должно пройти времени? — Я не знаю, но попытайся всё-таки расставить свои приоритеты, потому что так нельзя. — А так можно? — Квентин вопросительно уставился на Питера. — Квентин, прости, но мне нужно собирать свои вещи, — смысла продолжать разговор уже не было. — Говорю же, справедливо, — тихо добавил Бек, после чего медленно развернулся к Паркеру спиной, собираясь уходить, но всё-таки его что-то здесь держало. — Я знаю, что поступил неправильно, Питер, и я заплачу за это, просто скажи мне сейчас, что я тебе больше не нужен, и я уйду. Сначала Питер хотел что-то ответить, но он бы попросту не смог сказать то, о чём просил Квентин. Он по-прежнему нужен ему, очень. Но мириться с его характером Паркер не хотел. Бек должен был что-то переосмыслить в этой жизни. Возможно, расставание с Питером станет тем самым толчком. Мужчина понял, что молчание Питера, к сожалению, было знаком согласия и моментально покинул кабинет, оставив его одного. Уже было глупо отрицать, что всё кончено. На трезвую голову Квентину явно было намного страшнее осознавать то, что он снова обрёк себя на угнетающее одиночество. Вспоминая начало осени, вспоминая своё вечно опущенное настроение, он в один момент понял, насколько появление Питера изменило его жизнь. Изменило до неузнаваемости, а он взял и по своей собственной вине, из-за своего до жути сложного характера и явных проблем с алкоголем, всё разрушил. Кто бы мог подумать, что можно разрушить то, что ты так отчаянно пытался построить, буквально за пару минут. Это было отвратительно, и Бек был готов сейчас возненавидеть себя за то, насколько ужасным человеком он был. И Квентин был уверен, что возненавидит, потому что он собственноручно лишил себя самой светлой и самой искренней части самого себя, и осознавать это с каждым днём будет всё больнее и больнее.