***
По возвращению в Нью-Йорк, Питер решил не оттягивать неизбежное и как можно скорее поговорить со своими родителями. Старк по-прежнему находился в больнице, а Роджерс более-менее пытался совмещать работу, больницу и дом, что у него пока весьма успешно получалось. В первую очередь Паркер хотел всё-таки обсудить всё с Тони, потому что именно он в очередной раз предложил сыну присоединиться к корпорации, поэтому Питеру было интересно услышать именно его мнение. Он ещё не знал и даже не задумывался над тем, как будет преподносить это, потому что будет весьма сложно объяснить родителям внезапную смену места работы, не упоминая при этом ссору с Квентином. Как только парень переступил порог больницы, вся его уверенность тут же испарилась. Он меньше всего сейчас хотел заставлять своего отца волноваться, а избежать этого вряд ли уже удастся. По пути Питер несколько раз набирал Стива, но тот не отвечал. Это было весьма странно, хотя, возможно, отец был на одном из совещаний, потому что теперь половина обязанностей плавно перешла к нему. На самом деле, Паркер очень надеялся, что его отец будет в палате один, потому что прекрасно знал, что Роджерс начнёт задавать ненужные сейчас вопросы, но каково же было его разочарование, когда, зайдя в палату, он обнаружил обоих своих родителей. Тони что-то читал в планшете, а Стив сидел в кресле, разбираясь с какими-то бумагами. В палате была абсолютная тишина. До того момента, как Питер зашёл внутрь. — Какие люди! Стив, смотри, наш блудный сын вернулся, — Тони чуть повернулся в сторону сына, еле улыбнувшись. Роджерс тут же отложил свои бумаги, сделав то же самое. — Меня не было всего неделю! — парень закрыл за собой дверь. — Всего неделю… А если бы я умер за эту неделю? — саркастично подметил Старк, после чего столкнулся с недовольным взглядом Стива и испуганным взглядом Питера, потому что он явно не ожидал таких заявлений от отца. — Нет, ну это уже просто чересчур! Ты дурак что ли? — не выдержал Роджерс. — С твоим характером, скорее я умру, а не ты. — Уже и пошутить нельзя! — Старк развёл руками. — После того, что произошло, только об этом и осталось шутить. — Да с тобой вообще не о чем шутить последние несколько недель, Стив, — словно маленький ребёнок, возразил Тони. — Не выводи меня, Старк! Здесь уже не до шуток! — Как ты себя чувствуешь, пап? — заботливо спросил Паркер, пытаясь отвлечь их. Ему было нужно хоть как-то утихомирить назревающий конфликт между родителями, виной которого он, кажется, только что сам и стал. — Если бы не один чересчур заботливый гражданин, — Тони посмотрел недовольным взглядом на своего мужа, — то, возможно, меня бы уже и выписали. Так-то, я могу продолжать лечение и дома, а вместо этого лежу и читаю дурацкие книжки. — А я ещё раз повторяю, что спустя неделю никто не выходит из больницы! — тут же возразил Стив, окончательно закрыв папку с бумагами, которые он до последнего пытался разбирать. — Читай книги и восстанавливайся как нормальный человек, а не рвись домой. — Ты чего так завёлся? — удивлённо подметил Старк. В последнее время Роджерс стал уж больно раздражительным. — Ничего! — Может, вы успокоитесь? Я тоже здесь нахожусь, — Паркер решил напомнить о своём существовании. Он явно не так представлял себе разговор с родителями. — Как вы с Квентином провели отпуск? — спросил Тони, отчего Питер чуть растерялся. Он по-прежнему скрывал от родителей правду о том, что они с Бэком расстались. Ни к чему им было это знать на данный момент, когда в семье и так всё не очень гладко. Зачем им ещё нужны были его проблемы? Парень решил, что его личные дела здесь ни к чему. — Эм-м… более чем хорошо, — ответ Питера был слишком неуверенным, из-за чего если не Тони, так Стив точно что-то заподозрил. Он сидел как раз напротив сына и чётко видел, что что-то было не так. Только вот что? Обычно их с Тони сын буквально светился от счастья при любом упоминании Квентина, а здесь банальное «хорошо». — На самом деле, я хотел поговорить с вами. Откладывать разговор о работе и дальше уже было бессмысленно. — Что случилось, ребёнок? — Тони с неподдельным интересом уставился на Питера. — Пап, помнишь, недавно ты говорил о том, что вам нужен пресс-секретарь в «Старк Индастриз»? — Тони, мы же договорились не впутывать в наши проблемы Питера, — Роджерс уже прекрасно осознавал, к чему начинал вести сын. — Я и не впутывал… Просто предложил, — попытался оправдать себя Старк. — Если это место ещё свободно, то я бы с удовольствием попробовал себя в этой должности. Если оно ещё свободно… — чуть тише добавил парень. Тони не верил своим ушам. Его сын, который последние годы только и говорил о том, как не хочет работать в компании родителей, зависеть от них, сейчас заявлял о том, что хочет присоединиться к «Старк Индастриз». Это было более чем неожиданно. — Пит, с чего вдруг ты резко изменил своё мнение? Ты же не хотел работать с нами, — Стив не отводил от сына взгляд. — Ну, во-первых, я очень хочу вам помочь, во-вторых, это замечательная возможность. — А как же «Нью-Йорк Таймс»? Квентин твой, в конце концов? — Старк по-прежнему не мог поверить в услышанное. «Врать, так уже до конца, Паркер», — произнёс у себя в голове парень. Деваться уже было некуда. — Мы с Квентином всё обсудили, и он поддержал моё решение. Он уже не маленький мальчик, поэтому как-нибудь переживёт мой уход. — Ты уверен, что тебе это на самом деле нужно? — переспросил Роджерс. — Кажется, это единственное, в чём я уверен сейчас на сто процентов. — Питер, ты ничего не хочешь нам рассказать? — загадочно добавил Тони. Он сразу заметил, что с его сыном было что-то не так. — Нет, — ответ Паркера был еле слышным. Возможно, этот допрос продлился бы чуть дольше, если бы не доктор, который в зашёл с целью планового осмотра в такой подходящий для парня момент. Ещё немного и он сам бы рассказал бы родителям всю правду, потому что Тони и Стив просто так бы его уже не отпустили. — Доктор, мне ещё долго здесь нужно находиться? — каждый день Тони то и делал, что мучил своего лечащего врача этим вопросом. Ответ оставался неизменным. — Мистер Старк, — начал мистер Браун, заглядывая в его историю болезни, — всё сейчас зависит от Вас. — Послушай, что тебе умный человек говорит! — тут же добавил Роджерс, на что Тони лишь показательно закатил глаза. — Если Вы и дальше будете делать всё, что нужно для Вашего скорейшего выздоровления, то через неделю, возможно, сможете очутиться уже дома. — Неделю?! — А как Вы хотели? — чуть улыбнулся доктор. — Вы же не с простудой попали к нам. В Вашем случае нужен должный уход и постепенное восстановление. — Так, не буду тогда отвлекать вас, — Роджерс тут же поднялся со своего кресла, захватив все свои документы, с которыми он разбирался здесь последние несколько часов. — Я завтра заеду к тебе после переговоров, — он посмотрел на мужа, еле улыбнувшись. — Книг у меня ещё много, так что можешь не торопиться, — саркастично ответил Тони. — Пит, можешь на секунду оставить нас, пожалуйста? Ты же сейчас со мной поедешь? — Стив посмотрел на сына. — Ну-у, да, — другого выхода, кажется, у Питера уже не было. — Тогда подожди меня, пожалуйста, возле палаты. Я через минуту выйду, — попросил Стив. — Ладно, пап, я завтра к тебе заеду! — парень посмотрел на Тони, после чего моментально покинул палату, снизив шансы неловких вопросов до минимума. Как только Питер вышел, Тони и Стив переглянулись между собой. — Тони, мы, и правда, сейчас собираемся впутать нашего сына в «Старк Индастриз»? — Роджерс до последнего не верил в происходящее. — Пускай хотя бы попробует, раз сам хочет. По крайней мере, насильно же его там никто держать не будет. Поговори с ним дома. Мне кажется, что он всё-таки что-то скрывает, — загадочно добавил Старк. — Я ни за что не поверю в то, что наш упрямый ребёнок идёт работать к нам от хорошей жизни. — Вот и я о том же. Странно это всё. — Ты же у нас семейный психолог. Выясни, что происходит на самом деле, а потом расскажи обо всём мне. — Всё, тогда теперь я точно ушёл, — Стив подошёл к Тони, оставив на его макушке лёгкий поцелуй. — Сделай одолжение, не ворчи словно ты старый дед, из-за всяких мелочей. — Кто бы говорил! — чуть возмущённо добавил Старк, еле улыбнувшись. — Доктор, надеюсь, вы сделаете из него спокойного человека, — усмехнулся Роджерс, после чего наконец покинул палату.***
Паркер изначально и не планировал ехать домой к родителям, но теперь у него не было выбора. Как только Стив вышёл из палаты, то тут же рассказал о том, насколько сильно малышка Морган соскучилась по брату, поэтому Питеру обязательно нужно поехать с ним домой. Нужно было сказать хотя бы что-нибудь, чтобы заставить своего упрямого сына поговорить. Дома будет намного легче поговорить, тем более без Тони. Роджерс всегда уважал мнение своего мужа и считался с ним, но также прекрасно понимал, что в вопросах компании, а именно участия сына в ней, Старк будет слишком благосклонен. Не сказать, что это было бы очень плохо, но и дураку понятно, что Питер не просто так решил перейти к ним работать. Здесь было явно нечто более важное, нежели банальная отговорка в стиле «хочу помочь». — Пит, может, ты всё-таки хочешь мне что-то рассказать? — не глядя на сына, произнёс Стив, будучи при этом за рулем. В машине стояла неловкая тишина, поэтому мужчина решил уже не ждать их приезда домой. «Кажется, всё-таки не избежать этого разговора», — разочаровано произнёс у себя в голове парень. Он настолько сильно не хотел нагружать родителей своими проблемами, которые были связаны с Квентином, но с каждой секундой убеждался всё больше и больше в том, что придётся рассказать всё. — Пап, все хорошо, — до последнего отнекивался Паркер. — Слушай, единственная причина, почему я не начал этот разговор ещё в больнице, это лишь потому что твоему отцу нельзя нервничать. — О чём ты? — Я знаю, что Квентина не было с тобой в Таиланде, Питер, — на одном дыхании выдал Стив, отчего Питер словно лишился на мгновение дара речи. — А теперь рассказывай, что произошло? — чуть мягче добавил Роджерс. — Это никому не нужно… — ответ Паркера был еле слышным. — Пит, ты же знаешь, что никто тебя осуждать не будет, особенно я. Ты всегда делился всем с нами, а теперь ты умалчиваешь, пожалуй, одну из самых важных деталей, которая подтолкнула тебя к работе в «Старк Индастриз», когда это всегда было последним местом, куда ты стремился попасть. — Мы с Квентином поругались, причём очень сильно, — гнусаво начал Питер, — и мы больше не вместе. Я не рассказывал только лишь потому, что не хотел вас нагружать своими проблеми. Я уже взрослый, поэтому ни к чему вам выслушивать мои сопли по этому поводу. — Ты прекрасно знаешь, что это не так. Даже взрослым людям порой нужно выговориться. Мы же семья. — Просто понимаешь, — Паркер сделал глубокий вдох, — это произошло через несколько дней после того, как папа попал в больницу. Это было настолько неожиданно, что я не нашёл ничего лучше, чем покинуть Нью-Йорк на неделю. Точнее, я сначала уволился, а потом Гарри предложил эту поездку. — Я знаю, — спокойно добавил Стив. — Я видел на днях Нормана Озборна, и он рассказал, что оказывается его сын находится в Таиланде вместе с нашим. Только вот Норман об этом знал, а мы с твоим отцом находились в неведении, наивно полагая, что наш сын находится там вместе с Квентином. — Прости, — Питеру стало стыдно. Он никогда не врал своим родителям, для этого попросту никогда не было причины, а теперь оказался в такой ситуации. — Не извиняйся. Из-за чего вы поругались? — Пап… Какая уже разница? — Не знал, что ты вообще способен с кем-то поругаться, — еле улыбнулся Роджерс. Они с Тони привыкли, что их сын и мухи не обидит. Настолько миролюбивым и спокойным был их ребёнок. — В любом случае, всё кончено, и я больше не хочу его видеть. — Ну, это ты сейчас так говоришь, — спокойно добавил Стив. — Не думаю, что это изменится, — хоть Питер изо всех сил старался не показывать то, что ему по-прежнему больно, и он по-прежнему не может смириться с тем, что всё кончено, это было безуспешно. Роджерс слишком хорошо знал своего сына, чтобы понять, когда он что-то старается скрыть. — Не делай поспешных выводов. Мы тоже с твоим отцом знаешь как поначалу ругались, но вот мы где сейчас. Мы по-прежнему счастливы, — Стив словно пытался сейчас вселить в своего сына надежду, что не всё ещё потеряно. Для Питера же это выглядело совершенно иначе. — Даже несмотря на то, как этот дурак доводит и себя, и меня заодно. — Не думаю, что при всех ссорах, у вас было нечто похожее на нашу ситуацию, — тихо добавил Паркер. — Никогда не говори «нет». — Пап, я понимаю, что ты хочешь помочь, но Квентин поступил ужасно. Мы — не вы с папой, пойми, — Паркер отчаянно пытался объяснить своему отцу, что все эти утешения сейчас бесполезны. — Ладно, но скажи мне… Ты, и правда, хочешь стать пресс-секретарём «Старк Индастриз»? Потому что, мне кажется, ты не совсем понимаешь, что там происходит. Конечно, я могу одним сейчас звонком назначить тебя на эту должность, но ты хотя бы представляешь, что тебя ждёт? Это не просто написание статей, Пит, в уютном кабинете. Тебя буквально каждую неделю, даже чаще, будут вытягивать на различного рода конференции, презентации. Ты станешь лицом этой корпорации. Все те презентации, которые проводил твой отец, теперь будут на тебе. Здесь нет чёткого рабочего графика. Если понадобится, то тебе придётся и ночами там оставаться… Тебе это нужно? Роджерс звучал крайне убедительно, но Питер уже всё равно для себя всё решил. — Я знаю, что будет нелегко, но я готов, пап. Я уже всё обдумал и принял решение. Да, я не выгляжу как человек, который готов к такому, но я и не такой уж и слабый. Ты прекрасно знаешь, что я трудолюбивый и готов к подобному. Пошёл бы я на факультет журналистики, если бы не хотел работать в подобной сфере? Да, сначала я поработал в «Нью-Йорк Таймс», откуда я очень не хотел уходить, но, увы, пришлось. Я знаю, что сейчас моё желание для вас выглядит чересчур странным, но, пожалуйста, просто поверьте мне. Хотел бы Роджерс ещё что-то добавить, чтобы остановить своего сына от принятия такого решения, но здесь уже и сказать было нечего. Он видел, насколько искренне и отчаянно Питер просил хотя бы о возможности поработать в корпорации. Был ли Стив этим доволен? Уж точно нет. Он даже этого особо и не скрывал, потому что как никто другой знал о том, что происходит внутри «Старк Индастриз», и насколько это тяжелый труд. Мужчина и сам никогда не был фанатом публичных выступлений, всегда предоставляя эту возможность Старку, который словно обожал быть в центре внимания. Питер же был в этом плане похож на Стива, поэтому он представляет, насколько тяжело будет их с Тони сыну приспособиться к такого рода работе, но раз Старк доверил ему принятие решения, то дело практически было сделано. Роджерс понимал, что парню нужно было сменить обстановку и, возможно, даже окунуться в работу с головой. Может, работа в таком месте и пойдет ему на пользу. Всё-таки, с этой корпорацией ты уж точно не соскучишься, поэтому он нехотя, но всё же согласился с сыном. Паркер и не думал, что придётся пройти через подобные разговоры именно со Стивом. Да, он рассчитывал на любопытство со стороны Тони, но вот от Стива… Питер привык, что тот всегда был спокойным, рассудительным и никогда не стремился тратить время на ненужные разговоры, но сегодня всё было иначе. Парень почему-то решил, что разговоры о его неудачной личной жизни — явно пустая трата времени, когда его отец считал иначе. Сказать, что ему стало легче после того, как он посвятил отца в свою личную жизнь? Нет, но теперь Питер хотя бы уверен, что скрывать ему больше нечего. Ну, практически.Тем временем в «Нью-Йорк Таймс»
Как бы не хотел признавать это Квентин, но после ухода Паркера, на работе начался полный беспорядок. Уже которую неделю он банально не может взять себя в руки и сделать хотя бы что-нибудь полезное. Конечно, статьи он стабильно пишет, ему приходится это делать, но они все до единого выходят сухими и порой даже неинтересными. За эти неполные две недели Бек осознал, что действительно вернулся в то состояние, в котором он прибывал в начале осени, а именно в состояние полнейшей апатии. Ему было всё равно… На самом деле всё равно, если что-то было не так со статьями или другими аспектами его работы. В один момент он стал безразличен ко всему. Каждый день резко стал похож на предыдущий, и что-либо менять уже Квентину не хотелось. Он часто стал засиживаться на работе допоздна, и не потому что ему так хотелось вникать в последние события страны и заниматься любимым делом, а просто потому что в возвращении домой Бек не видел смысла. Спустя небольшой промежуток времени он перешёл к следующей стадии принятия неизбежного, и это была депрессия. У каждого она проявляется в таких случаях по-своему, но мужчине пришлось всего лишь столкнуться с тем состоянием, в котором он был до появления Паркера в его жизни. Это было самое худшее развитие событий.***
Типичный день в «Нью-Йорк Таймс» ничем не отличался от предыдущих: все отделы чётко и отлаженно делали своё дело, поэтому Квентин взял себе за привычку опаздывать. В нём не было никакой необходимости по утрам, а сидеть в кабинете, уткнувшись взглядом в одну точку, было явно не самым лучшим вариантом. Мужчина знал, что Бакету это никогда не нравилось, но также ему всё всегда сходило с рук. К счастью или к сожалению. Переступив же порог издания сегодня, Бек словно чувствовал, что что-то сегодня должно пойти не так. Он не знал, откуда у него было такое ощущение, но оно было, и это его чертовски настораживало. Поднявшись на нужный этаж, Квентин тут же столкнулся с Клэр, которая сразу же подбежала к нему, как только увидела. — Квентин, только пообещай, что ты не будешь сильно кричать и психовать, — несколько взволнованно начала девушка, приостановив своего начальника. «А вот и что-то, что должно пойти не так», — тут же про себя подумал мужчина. — Что случилось? Что-то не так со статьями? — Бек прекрасно знал привычку Джонсон всё преувеличивать в самый неподходящий момент, поэтому не воспринял её волнение всерьёз. — Клэр, если это связано со статьями, то, думаю, ты и сама в силах справиться, — Квентин отпил свой кофе, медленно проходя дальше, но Клэр тут же пошла за ним. — Дело не в статьях. Дело в том, что у нас в отделе новый стажёр, — на одном дыхании выдала она. — Прости, что? — Час назад, когда тебя ещё не было, пришёл Бакет и объявил, что с сегодняшнего дня он взял нового сотрудника на стажировку… вместо Питера, — чуть тише добавила Джонсон, уже предвкушая реакцию Бека. Секунда. Две. Три. Щелчок в голове, и до Квентина наконец дошла суть того, что только что сказала ему девушка. Посмотрев вдоль коридора, он увидел, что дверь кабинета, где раньше работал Паркер, была приоткрыта и тут же направился туда. — Квентин, стой! — Клэр попыталась его остановить, но это было бесполезно. — Стой?! Я настолько беспомощно выгляжу, что мне спустя неделю подбросили очередного стажёра?! — моментально закричал Бек. — Можно хотя бы дать шанс человеку? — Нельзя! Переступив порог кабинета, он увидел парня лет двадцати пяти, который сидел на диване, что-то внимательно читая. Только тот увидел Квентина, то тут же подскочил с дивана, чуть нервно поправляя свой пиджак. За Беком уже стояла Клэр, и по её взгляду парень чётко мог увидеть, что его ждет явно не очень приятный разговор. — Здравствуйте. Вы, должно быть, мистер Бек. Уильям Адамс, — парень дружелюбно протянул руку, и Квентин, нехотя, но всё же её пожал. — Уильям, должно быть, произошла какая-то ошибка. В нашем отделе уже достаточное количество сотрудников и, скорее всего, Вам придётся перейти в другой отдел, — уверенно ответил Бек. Он не собирался мириться с кем-то, кто придёт сюда спустя такой короткий срок после ухода Паркера. Да, это было слегка эгоистично с его стороны, но менять своё мнение он не собирался. — Н-но мистер Бакет сказал, что я буду работать с Вами, — чуть ли не испуганно промямлил парень. Он явно не был готов к такому развитию событий. — Пока этим отделом управляю я, решаю здесь всё тоже я! Мне новые стажёры не нужны, Уильям! — Мистер Бакет, — Квентин увидел, как Адамс резко отвёл взгляд в сторону, на кого-то уставившись. Сомнений уже не было — за спиной мужчины стоял главный редактор. — Квентин, зайди, пожалуйста, ко мне, — сдержанно попросил начальник, столкнувшись взглядом с недовольным мужчиной. — Дин… — хотел что-то возразить Квентин. — Сейчас же! Квентин уже понимал, что сейчас будет нечто неприятное, и это мягко сказано. Бакет выглядел чересчур злым, в принципе, как и он сам. «С какой это стати в мой отдел будут набирать сотрудников без моего ведома?» — про себя возмущался он, направляясь в кабинет главного редактора. — Кем ты себя возомнил, м? — Бакет решил не церемониться. — А как я должен реагировать? Ты даже не удосужился поставить меня в известность, когда брал новых сотрудников! Зачем мне новый стажёр? — Потому что твой отдел трещит по швам последние несколько недель, а ты это усердно игнорируешь! — Ничего я не игнорирую, просто хватит мне подсовывать стажёров. Я и без них могу писать статьи! — Я смотрю, тебе после ухода Паркера вообще крышу снесло, да? — редактор облокотился о край стола, пристально разглядывая Квентина. — Причём здесь он? — будто не понимая, о чём говорит Дин, ответил Бек. — Можешь сделать себе и мне одолжение, и перестать делать вид, что дело здесь не в нём? Мне кажется, только слепой не заметил, что между вами что-то было. — В любом случае, его уже здесь нет. — Конечно, его здесь нет! Потому что ты в очередной раз всё испортил! — начальник пожал плечами. — Он же из-за тебя ушёл, ведь так? — Мы можем сейчас это не обсуждать? — Квентин присел на диван, стараясь собраться с мыслями. Нужно было взять себя в руки. — Нет, не можем. Ты мне уже надоел, Квентин, — вздохнул Бакет, пытаясь успокоиться. — Я более недели спускал тебе всё с рук, списывая всё на твой стресс после его ухода, но это уже чересчур. В какой момент жизни ты решил, что можешь указывать мне, кого брать на работу, а кого — нет? — Дин, я… — Вот давай-ка только без этого. Ты облажался, Бек. Я не знаю, что ты сделал Паркеру, что он так резко ушёл отсюда, но ты облажался, а сейчас тебя просто съедает чувство вины. — Допустим, в чём-то ты сейчас прав, но что ты мне прикажешь делать? — Это ты мне лучше скажи, что ТЫ собираешься делать? Ты и дальше будешь мне действовать на нервы своим бездельем и нежеланием выполнять свою работу? Если да, то, при всём уважении, тебе легче написать заявление сразу, только вот сразу подумай над тем, что мало кто будет терпеть все твои заскоки вперемешку с периодическими запоями. — Ты специально сейчас смешиваешь меня с грязью, да? Бакет, я не знаю, что мне делать, и когда весь этот цирк закончится. Не знаю! — Никто тебя ни с чем не смешивает, просто если бы ты для меня был обычным сотрудником, то я бы тебя уже не терпел, но, увы, я не могу просто пройти мимо того, что с тобой происходит. Я нанял этого Адамса только лишь для того, чтобы тебе легче стало. — Не стало, спасибо. Как мне может стать легче от того, что кто-то буквально сейчас займет его кабинет и будет ежедневно мозолить глаза? — чуть ли не отчаянно, Квентин пытался достучаться до Бакета. — Дин, я бы с радостью успокоился и вёл себя нормально, если бы не облажался ТАК сильно, но я не знаю, что мне делать с самим собой. Я уже задумывался над тем, чтобы обратиться к психологу, но вряд ли это поможет. — А ты с Паркером поговорить не пытался? Только не в своей вот этой манере, а по-нормальному? — в голосе редактора слышались нотки сарказма. — Может, мне ещё упасть перед ним на колени? — Вот отсюда и все твои беды, Квентин, — спокойно добавил Бакет. — Ты думаешь, что все должны падать на колени перед тобой, только вот это не так. Никто никому ничего не должен. — Дин, мне твоя философия сейчас ну вот вообще не нужна, правда. — Конечно, не нужна. Тебе нужен хороший пинок под зад, только вот это не в моей компетенции, но ты знаешь, кто тебе может помочь. — Честно? Без понятия. — Как давно ты общался с матерью? — моментально спросил Бакет, не отводя от мужчины взгляд. Он знал, что единственный человек, к которому Квентин всегда прислушивался, была его мама. — Нет, и ещё раз нет. Ей не нужны мои проблемы. — Поверь, она — одна из немногих, кому твои проблемы по-настоящему нужны. Если ты уже сам не можешь разобраться с самим собой, то доверь это человеку, который тебя знает лучше всего, а не какому-то психологу, который тебе расскажет всё, что ты захочешь, за хорошую сумму денег. Ко мне ты не прислушиваешься, так что набирай номер и рассказывай ей обо всём. В идеале — пригласи её в Нью-Йорк. — Мне тридцать пять, Дин. Это уже слишком жалко. — А мне плевать, как это выглядит. Я знаю точно, что это тебе поможет, а о большем я и не прошу. Тем более, она знает о Паркере, поэтому так даже легче. — Хорошо, но я прошу тебя, убери из моего отдела этого стажёра. Он, и правда, ни к чему. — Нет уж. Я уберу его только в том случае, когда ты придёшь в себя, Квентин, а как скоро это произойдёт, тут уж зависит всё только от тебя.***
Всё, что двигало Паркером и Беком на данный момент — желание жить дальше. Отпустить ситуацию, хотя бы попытаться… И вернуться к привычной жизни, хотя возможно ли это? Если у Квентина была работа, где он провёл последние десять лет своей жизни, то у Питера не было ничего до «Нью-Йорк Таймс» за плечами, что делало его ситуацию намного сложнее. А, может, и наоборот? Это покажет время, но работа в «Старк Индастриз» — та самая спасательная шлюпка, на которую он только мог сейчас рассчитывать. Стив пообещал в ближайшую неделю написать пресс-релиз о новом пресс-секретаре их корпорации, в последний раз убедившись в том, что его сын этого действительно хочет. Даже если Паркер и не хотел, он должен был попытаться. Если Паркеру понадобилось всего несколько дней для того, чтобы понять, что делать дальше, то взрослому Беку нужен был тот самый пинок, который он получил от начальника только лишь потому, что тот искренне хотел ему помочь. Вопреки некоторым ссорам и разногласиям, Квентин и Дин были слишком дружны и доверяли друг другу все свои проблемы. Бакет был своеобразным наставником для Квентина, а также человеком, который всегда его поддерживал. В своей манере, конечно же, но поддерживал, поэтому было неудивительно, что именно он стал тем человеком, который взял ситуацию под контроль. Квентин не знал, как звонить маме и под каким предлогом начинать изливать душу. Он редко кому вообще изливал душу за свою жизнь, предпочитая держать всё в себе. Порой это было сложно, но всё-таки не так сложно, как рассказывать кому-то о своих проблемах. Сейчас же мужчина осознавал, что другого выхода уже нет, и Бакет абсолютно прав. Да, его мама не знала всех подробностей их с Паркером жизни, но он ей искренне нравился. Таким уж был Питер Паркер — он нравился всем без исключения, и это та самая главная проблема. Бек по-прежнему не мог выбросить его из своей головы, как бы сильно не старался, поэтому пора было переступить через свою гордость, и начать делать хотя бы что-нибудь… Что-нибудь, что поможет уже ему жить дальше.