А что же было потом?

Дым. Фиолетовый дым исходил из того места, рядом с которым стояла Айвори и держала в руках маленький серенький мешочек. Она нашептывала себе под нос какое-то заклинание, не отрывая взгляда от своей руки, которой ведьма водила круги над полом. Внезапно тот фиолетовый дым резко посинел, а потом стал голубым, и перед черноволосой предстала какая-то девушка, лет тридцати на вид, с опущенной головой и закрытыми глазами. Она была полностью прозрачной, что свидетельствовало о том, что незнакомка – призрак. Айвори, увидя результат, улыбнулась, слегка сдвинув брови. Затем её рука потянулась к мешочку, одним движением развязала голубую ленточку, завязанную на бантик, набрала небольшую горсточку сыпучего порошка и стала потихоньку рассыпать её на появившийся силуэт. Песчинки, падающие на прозрачное тело девушки, не пролетали сквозь неё. Наоборот: одна песчинка превращала десять квадратных сантиметров призрака в живую плоть. Именно так и произошло воскрешение той самой Ив Шарк. После того, как Рин закончила посыпать её порошком, внешность девушки до мельчайших деталей восстановилась: холодные голубые глаза, прямой нос с пирсингом в виде серебряного гвоздика, узкие бледные губы. Вообще, у этой особы не было ничего такого, чем она могла бы похвастаться в плане красоты, но шевелюра в данном случае спасла бы положение. Однако её роскошные голубые волосы с синеватым отливом были выбриты с левой стороны, так что гребешок из волос, сантиметров 10 длиной, волной спускался на правую сторону и падал на более короткие волосы. Уши Шарк были проколоты во многих местах, и серёжки, которые она носила, были соединены серебряными цепочками, и на нижней из них висел маленький, слегка порванный во внутренней стороне, плавник акулы. Её высокий рост и широкая грудная клетка с тазом придавали Ив величественности и солидности. Глаза девушки медленно открылись, и тело словно ожило. – С возвращением, – улыбнулась Айвори, завязывая обратно мешочек ленточкой. – Долго я спала? – расправляя затекшие руки и ноги, спросила воскресшая. – Примерно полвека. – Что ж. Кстати, спрошу сразу. Тебе удалось это сделать? – Что? – Ну, ты ради этого и стала ведьмой. – А, это... Ещё нет. Мне нужна была вся моя команда. Особенно, ты. – Я? У тебя есть пленники? – Именно. Из этой девки мы собираемся выкачать наши с Хорсом стихии, а заодно ты проверишь её эмоции – вдруг, что скрывает. – Хорсом? Кто это? – А... Да так... Короче, он мне нужен. – Хорошо. Ты же ещё всё объяснишь? – Да, конечно. – Все наши здесь? – Я уже вернула к жизни Рене, Крауна, тебя. Вообще, я собиралась тебя воскресить второй, но ты лису знаешь. Она мне все мозги проела, что скучает по Крауну, и что если я сейчас же его не воскрешу, она будет визжать и плакать, пока я с катушек не съеду. – Она всё такая же. – Я ей так же сказала. – А она? – Хрюкнула и ушла, – Шарк ухмыльнулась, – Что ж. Пора идти. Наша пленница уже нас ждёт. – А остальные? – К моменту боя будут готовы, не волнуйся, – Правый уголок губ Рин уверенно поднялся, и девушка, цокая каблуками, повела за собой голубоволосую.

***

Видимо, на улице лил дождь, ведь крупные капли, собирающиеся на потолке темницы, в которой находилась бедная Скайлор, шумно падали на выложенный из камня пол, образуя из себя маленькие лужицы. Девушка сидела, уткнувшись головой в колени. К супу она так и не притронулась. Почти всё время её пребывания здесь она спала или плакала. Порой капли от дождя попадали ей на макушку или спину, из-за чего рыжеволосая вздрагивала и от этого просыпалась. Затем ей становилось очень холодно, что она была бы рада обнять себя руками, чтобы хоть как-то избавиться от озноба, но увы, наручники всё ещё беспощадно давили на хрупкие девичьи запястья, оставляя красные пятна на нежной коже. Кимоно Смит частично промокло и прилипло к телу, которое и без того сильно болело и чесалось. Макияж давно потёк, давая о себе знать черными пятнами в районе глаз и в некоторых местах коленей. Очередной раз зеленоглазая проснулась, но на этот раз из-за того, что у неё заложило нос. В такой сырости и воспалением лёгких заболеть нетрудно, но даже если просто тяжело дышать, да ещё и в таком положении... В общем, дочь Чена пыталась много раз вдохнуть хоть сколько-нибудь воздуха носом, но, поняв, что старания напрасны, стала дышать ртом. От такой беспомощности Скайлор начало трясти, что обычно происходило перед очередной волной слез, которыми в этот раз пришлось давиться из-за насморка. Пытаясь проморгаться, Мастер Янтаря не учла то, что через несколько секунд в её глаз попала крупная ресница. Глаз моментально покраснел, и девушка резко его зажмурила. Она с трудом его хоть как-то открывала и водила то вверх, то в сторону, то кругом, но проклятая ресница забилась настолько глубоко, что просто так не вытащишь. Поэтому Смит хотела помочь себе хоть плечом, но до него не достала, а коленки были все в песке, поэтому пробовать даже не стала. Она снова заплакала, на этот раз уже не стыдясь того, что плачет в голос. Так девушка просидела ещё где-то полчаса, как дверь в её комнату распахнулась, и на пороге показался силуэт сероглазой. Скайлор со злобой взглянула на врага, сдув с лица выпавшую челку. – Пошли, – Айвори подошла к пленнице, взяла за наручники и потащила к выходу. Скайлор сразу поняла, что ведут её уж точно не на свободу. В голове всё гудело, и руки с каждым соприкосновением с наручниками всё сильнее болели, заставляя суставы ныть, как заржавевшие. Кровь, тёкшая из носа, когда Рене кинула Смит в камеру, уже к тому времени засохла и в том месте слегка потрескалась, что вызывало сильное раздражение у рыжеволосой. Но это ещё цветочки, по сравнению с тем, что будет с ней происходить в течение ближайших нескольких часов. – Не бойся... Всё будет хорошо... – Рин подняла обе брови, когда услышала такое от Скайлор. Ведьма решила, что та немного тронулась или просто бредит, поэтому повела пленницу дальше. Пройдя коридор, девушки дошли до одной из дверей, которую черноволосая через секунду открыла. В комнате, куда вошли Айвори и Скайлор, с потолка свисали крупные цепи. Под тем местом, где они могли бы почти соединиться, квадратом были выложены водосточные сливы из какого-то черного металла. В углу комнаты стояла огромная металлическая бочка, из которой белыми облачками шел пар, рядом с ней находился ковш, кнут, ножницы и несколько ножечков. В том же месте стояла Рене, у которой так и чесались руки поскорее бы что-нибудь из этого схватить. Рядом с цепями находилась женщина, не знакомая дочке Чена. В первую очередь Рин подошла к ней. – Это она? – спросила незнакомка. – Ив Шарк? – прищурилась Скайлор. – Собственной персоной, – холодно произнесла голубоволосая, переведя взгляд на старую подругу. – Так. Ты давай держи её за наручники, а я подтяну цепь. Ты быстро их с неё снимешь, а я срочно надену ей на руки это, чтобы она не успела сбежать. – Ага, – именно так девушки и поступили, оставив Скайлор висеть на цепях из местикамня. – Айви! Можно? – крикнула из угла Фокс, тянясь за ножом. – Подожди пока! Ив, приступай, – голубоглазая подошла к рыжеволосой и грубо подняла её подбородок, взглянув той прямо в глаза. Затем она положила ей руку на сердце. Спустя несколько секунд Шарк её опустила и повернулась лицом к Айвори. – Мда. Стихиями не обойтись. – Что? Что-то скрывает? – Скрывает. – Ах ты, мерзавка! – сквозь зубы процедила ведьма, медленно повернув голову в сторону пленницы. – У неё какое-то смешанное чувство. Не знаю, что. – Ладно, разберемся. Спасибо, Ив, ты можешь идти, – Мастер Эмоций кивнула и вышла из комнаты, в которую как раз зашёл Хорс с рюкзаком зеленоглазой. – Эй! – прикрикнула та, выглядывая из-за ведьмы, на что получила сильную пощечину. – Молчи, мелюзга, за умную сойдешь! – обратился к ней Фэнид, отрываясь от рюкзака. – Что ты скрываешь? – спокойно спросила Айвори. Девушка молчала. Рин в ярости схватила ту за шиворот и ядовито повторила, – Я спрашиваю! Что ты скрываешь?! – Я ничего от вас не скрываю, – слабым, но грозным голосом произнесла Скайлор. – Лжешь! – после этой фразы последовала вторая пощёчина. – Айви! Можно я! Можно я! – заприседала красноволосая, стоя у бочки. – Изволь... – Рене схватила ковшик и набрала туда горячую воду из бочки. Она быстрым шагом подошла к рыжеволосой, расплескивая жидкость, и вылила содержимое ковша на голову Мастера Янтаря. Та взвыла от боли. Лису это только завело, и она сильно ударила пустым ковшом пленницу по голове, что у той поплыло в глазах, но всё-таки, сознание не отключилось. – А ну! Говори! – заголосила оборотень, довольная своей проделкой. – Рене, погоди! Она нам нужна живой и говорящей, – остановила её ведьма. – Да выживет. – А вдруг её силы, нужные нам, пострадают? – Хм... – Фокс задумалась, – Тогда сначала заберём силы стихий! – Да, можно. Хорс, неси сюда заклинание и флакон, куда мы их поместим. Живо! – парень встал и быстро пошел выполнять просьбу любимой. Через полминуты русый вернулся с толстой книгой в руках и двумя колбочками, заткнутыми толстыми пробками. Он отдал книгу своей девушке, а сам встал рядом. Айвори начала перебирать страницы по уголкам и, когда нашла нужную цифру, открыла книгу на том развороте. Рин прочитала первую строчку. Всё в комнате затихло, и только какое-то волнистое гудение заполнило помещение и стучало по ушам. Заклинание в книге загорелось золотым цветом, в то время, как светящееся сердце Скайлор отдавало в нежно-розовый. Девушка простонала, чувствуя сильную слабость в груди. Световая оболочка вокруг её сердечка начала приобретать более насыщенные цвета, излучая уже более двадцати видов. После ещё трёх строчек, прочитанных ведьмой, свет, исходящий от сердца Мастера Янтаря, погас, а силы стихий вышли из тела и горящими сферами окружили Смит, вращаясь вокруг девушки. Здесь она узнала и скорость, и песок, и энергию, и звук, и природу, и форму, и воду, и... Огонь... Рыжеволосая почувствовала, как единственное, что осталось от её связи с мужем, что так грело её кровь, исчезло и теперь мелькает среди остальных ярких сфер. Девушка едва подняла голову и посмотрела на правую руку. Кольцо всё ещё украшало её палец и переливалось от света стихий, вселяя надежду на то, что бедняжка всё же спасётся. Скайлор, поджав нижнюю губу, улыбнулась и дала волю слезам. – Ну что, ты готов? – не отводя глаз от происходящего, с улыбкой восторга спросила Айвори. – Спрашиваешь, – тихо произнес Хорс и освободил оба сосуда от пробок. – Иллюзия! Тьма! – закричала ведьма, после чего две какие-то сферы вспыхнули и полетели по воздуху к колбам. Сила Иллюзий мощным потоком влилась в свой сосуд, и Фэнид быстро заткнул его пробкой. Но с Тьмой всё пошло не по плану. Пока она летела до сероглазого, 80% черного сгущающегося шара просто испарилось и развеялось по помещению, оставя добраться до колбы три мелкие капли, которые жалко расползлись по дну сосуда. – Что... – Рин в растерянности схватила колбу со своей стихией. – В чем дело? – возмутился Хорс и средним пальцем постучал по её стенке. – Почему её так... – девушка резко оборвала фразу и повернулась к Скайлор, – Сколько раз ты её использовала? – О-один... – тихо произнесла пленница, – Я один раз попробовала, она бы просто убила остальных, и я больше не стала... – Господи, ты не научилась ею управлять... – обречённо вздохнула черноволосая, подогнув колени. – А есть разница? – поднял одну бровь Мастер Иллюзий. – Боюсь, что да... – протянула ведьма, – Силой Тьмы нужно уметь управлять. Без этого ею пользоваться просто невозможно без причинения кому-либо вреда, да и пользоваться вообще. – Что тогда делать? – Мда... Видимо, придётся искать её... – Всё-таки надо? – Мне и самой далеко не улыбается... – Думаешь, она захочет тебя видеть? – девушка задумалась. – А знаешь. Я к ней не пойду. Пошлю за ней своих людей. Может, ещё кого найму. – Хорошо. По крайней мере, Иллюзия у нас. А теперь можно заняться археологией рюкзака нашей гостьи, – Хорс мерзко подмигнул Смит и направился в угол комнаты. – Ну, что ж, – потерла ладони Айвори, – Вернёмся к делу. И тут началось то, чего Скайлор так надеялась избежать. Но, увы. Не думаю, что описание пыток доставит читателям удовольствие, но я могу сказать, что задействованы были все предметы у бочки, о которых говорилось на несколько обзацев выше. Через некоторое время после того, как нужные силы стихий были выкачаны из рыжеволосой, и остальные просто испарились, в ничтожном количестве оставшись под властью Мастера Янтаря, и то только без присутствия местикамня, вновь прибежала Рене за ручку с каким-то высоким мощным парнем. У него были черного цвета волосы, направленные вверх, черные глаза и узкие губы. Он вел себя довольно спокойно и почти всё время находился рядом с Фокс. Скайлор сразу поняла, что этот малый – возлюбленный лисы, о котором та спрашивала Айвори при их первой встрече. Смит ещё неизвестно его имя, но парня звали Краун Блэк. К счастью, он не принимал участие в издевательствах над пленницей, но частенько являлся объектом, на который запрыгивала возбуждённая такими событиями красноволосая. И так продолжалось где-то полчаса. Беднягу били, плевали на неё, пытаясь раскрыть тайну, что никак не сорвётся с уст девушки, но та лишь молчала, ведь она даже не понимала, что за тайну у неё выпытывают. Но потом ей стало ясно, что Мастер Эмоций имела в виду. Тогда Скайлор замолчала насовсем. Девушка лишь плакала и сжималась от боли, в то время, как кровь струйками текла по её телу, оставляя после себя неприятные липкие следы. Теперь она на всё отвечала "нет". Оборотень, как бесноватая всё это время крутилась вокруг жертвы то с кнутом, то с ножом, как через минут двадцать устала, и Краун, засунув руку ей под юбку, дал знак, что делать ей дальше, хоть и получил за это по руке. Красавица пошло улыбнулась и вместе с парнем "отлучилась по нужде", оставив рыжеволосую вместе с темной парой наедине. Как только дверь захлопнулась, сероглазая резко взглянула на дочь Чена. – Может, хоть теперь скажешь? – спросила она у Скайлор, вертя в руке ножик. – Нет... – Хорс в это время что-то обнаружил в рюкзаке девушки и замер. – Айвори... – тихо произнес он. – Ну всё. Это уже слишком, – закипела ведьма, абсолютно проигнорировав парня. Рин ударила зеленоглазую в живот, что бедняжка начала кашлять, – Говори! Это секретная операция против нас? – Нет! – Айвори! – последовал порез внизу живота девушки. – Что ты скрываешь?! – Айвори, да послушай! – взволнованно крикнул Фэнид. – Да тихо ты! – нож второй и третий раз порезал кожу рядом с первой раной в том месте, – Что ты темнишь? – на это Скайлор уже разревелась. – Айвори, стой! – закричал Мастер Иллюзий, видя, что его девушка не собирается останавливаться с порезами. – Я тебя не слушаю! Вот видишь, ещё немного, – девушка обратила его внимание на плач как на признак нового этапа реакций. – Да дай мне сказать! – Заткни хлебало! – заорала в полный голос черноволосая, делая новые ранения, – Что? Всё ещё молчишь? Ну тогда... – Айвори! Ты не понимаешь! – Да Господи, что тебе надо?! – в бешенстве повернулась к нему Рин, оторвавшись от Скайлор. На грани истерики уже были оба. – Она ждёт ребёнка!... Данная фраза оставила минутный звон в ушах у каждого, кто присутствовал. Мастер Янтаря зарыдала навзрыд, уронив голову на грудь, и с крупной слезой вышла та самая ресница... Глаза ведьмы широко распахнулись. Её руки задрожали, из-за чего она уронила нож, который с громким звуком ударился об пол. Девушка медленно повернула корпус на висящую на цепях будущую мать и едва ли посмотрела на её лицо. Слёзы ручьями катились по её красным щекам, испачканных кровью, а нежно-розовые губы горько дрожали. Рин, замотав головой, сорвалась с места и подбежала к парню, который держал в руках тонкую бумажную полоску. Она схватила её в руки и увидела то, что мечтала увидеть когда-то давно на своих тестах. Две полоски... О, Боже! У Мастера Тьмы потемнело в глазах. – Ребёнок… Сероглазая схватилась обеими руками за голову, провела ими по волосам и запрокинула голову, закрыв глаза. Затем она отрывисто выдохнула и подошла к рыжеволосой. Айвори взглянула той в лицо с жалостью в глазах. Скайлор увидела, что к ней подошли и, несмотря на истощение, с ненавистью бросила взгляд на мучительницу. – Ну как? Хорошо тебе? Ты получила, что хотела? Ты счастлива? – срывающимся голосом спросила Скайлор, исподлобья глядя на Рин. Та опустила глаза. Она ничего не ответила, ведь чувствовала, что говорить уже не в силах. При помощи своей силы ведьма открыла замок у каждой цепи, и вскоре руки и ноги Скайлор были полностью свободны, и она упала на каменный пол, еле поднимая себя руками и снова падая. – Зови Ив, – сдавленным голосом коротко произнесла Рин, отвернувшись от парня. Он быстро кивнул и побежал за Мастером Иллюзий. Шарк в недоумении вошла в комнату и посмотрела на Айвори. Та мотнула головой в сторону Смит и сложила руки, держась ладонями за локти. Ив всё ещё с непониманием села на корточки и положила руку на сердце пленнице. После анализа её лицо выражало удивление. – Чисто, – произнесла она каким-то вопросительным тоном. – Она сказала? – Спасибо, ты можешь идти, – слезы начинались показываться в уголках глаз у Айвори, отчего девушка быстро промакивала их безымянным пальцем. – Что это было? – спросила голубоволосая, подразумевая тайну. – Ничего. Прошу, иди... – Рин уже запрокидывала голову назад и отходила в сторону, пытаясь просушиться, так что Шарк поняла, что лучше просто удалиться, что она и сделала. И на минуту нависло молчание. Хорс в полусогнутой позе ждал указаний девушки, хотя и тоже пребывал в состоянии шока. Айвори бросила на него короткий взгляд, затем показала ему рукой на лежащую Скайлор и на дверь и снова продолжила смотреть куда-то в пустоту. Фэнид со спешкой подошёл к раненой и взял её на руки, отчего та зашипела от боли. Вслед за черноволосой он вышел из комнаты и прошел до камеры, где сидела дочь Чена. Парень занес пленницу внутрь и положил на коврик. Хорс получил от возлюбленной знак удалиться и оставил девочек наедине. Сероглазая подошла к Мастеру Янтаря и надела на её ногу тяжёлый толстый браслет из местикамня. Она встала и, оставив дверь открытую, вышла из помещения. Через пару минут ведьма вернулась с железной кружкой, в которой был налит чай, и свежей булкой и положила это всё на стол в камере Скайлор. Бедняжка всё ещё лежала в той позе, в какой её положил на пол Хорс. Рин подумала, что она спит, но не знала о том, что на самом деле девушка слышала её искреннее "прости" и всхлипы, которые доносились из коридора, когда Айвори закрыла за собой дверь камеры и быстром шагом скорее пыталась добраться до своей комнаты, где её в ближайшее время никто не потревожит и не упрекнет за горькие слезы.