Черно-розовые

       Лалиса Манобан в один миг потеряла весь свой энтузиазм. Руки ослабли, тело стало податливым, колени от разочарования готовы были прогнуться, как будто более не имели костей. Она захотела разрыдаться; ей хотелось зареветь так, чтобы мебель домов двух соседних кварталов плавала у потолка. Ей хотелось сделать харакири, обварить себя чашкой чая, которую держала в тот момент в ладони, готовой сжать её так, чтобы осколки разлетелись как минимум на километр. Хотелось отрубить свой длинный хвост и повеситься на нём. Закричать, как любимая Белоснежка, чтобы все птицы с громким карканьем улетели нахер отсюда, потому что в этом виноваты и они тоже. Люди, машины, неодушевлённые вещи, да даже ветер, который сейчас так раздражительно для её глаз трепал тюль. Но Манобан внешне оставалась равнодушной, в руке даже не дрогнула чашка. Веки опустились от усталости и разочарования, она смотрела на монитор ноутбука через стёкла своих очков, стоя в середине гостиной. Переносной компьютер располагался на столике у дивана, перед телевизором. Рядом с ним небрежно были разбросаны тетради, книжки с мягким переплётом, папки с распечатанными ранее конспектами. Лалиса старалась, она пыталась работать тщательно и усердно, чтобы получить стипендию в этом семестре. Но сейчас сверлила взглядом экран ноутбука, у которого даже издалека было видно огромное на половину дисплея сообщение: «Ошибка сохранения».        Вдох…        — Дья-я-я-я-явол, — наконец подала голос Манобан, поставив стакан обратно на кухонную стойку. Она попыталась посчитать до десяти, но сорвалась и на четырёх сняла с волос резинку, откинула очки на диван и зло оглянулась. — Я мучилась с этим проектом целый день. Весь чёртов выходной, чтобы ты потом выдал мне «ошибку»? Мои нервы в порядке — я всегда уверена в себе. Но что в этот раз помешало тебе просто сохранить работу, когда стоял режим «закрытие при завершении»?        Прошло ещё две секунды, Лалиса замерла. А затем до соседей донёсся оглушительный и тонкий писк, похожий на ультразвук. Манобан зажмурилась, согнувшись и от злости сжав руки в кулаки. Она вызывала своих бесов, которые должны были выйти из неё, скопившись в теле за всё время нервотрёпки с этими исследовательскими работами. Столько нервных клеток она потратила, пытаясь отыскать своего партнёра по проекту, своего куратора. Им постоянно не нравился материал, они отсылали его на редактирование; на всё, даже на туалетную бумагу, но нисколько не себе, чтобы переделать самостоятельно. А сейчас, когда перед ноутбуком остались лишь перечёркнутые вдоль и поперёк старые копии работ, что так и не получили одобрение, Лалиса не могла на них смотреть — накрывал рвотный рефлекс. Однако девушка решительно подошла к ноутбуку, громко захлопнула его и, надув от злости щёки, упала на диван, складывая руки на груди. Не хотелось ничего. Ни писать более эту работу, ни подлизываться под стандарты и шаблоны. Отнесёт она им тот самый третий вариант, который тоже не был одобрен, но зачёркнуто в нём было куда меньше, и начнёт спокойно уже видеть сны. Когда будто лавиной обрушился приступ злости, энтузиазм и воодушевление автоматически отправились куда подальше. Даже стипендии уже не хотелось.        — Да и зачем она мне? — Хмыкнула Лиса, разговаривая сама с собой и поднимая глаза к потолку, — у меня и так прекрасная работа. Хорошо оплачиваем…        Отдалённый стук, хорошо слышимый в полной тишине, вдруг заставил её дёрнуться. Она повернула голову в сторону лестницы и задумчиво мыкнула опять же самой себе. Любопытство заставило её двинуться в сторону откуда исходил звук.        — Что это? — Девушка поднялась на ноги и несмело выглянула на второй этаж, услышав повторный стук. — Я вроде бы закрыла проход на крышу соседей.        Девушка стала подниматься наверх, однако света, который в достаточном количестве освещал второй этаж через единственное окно, хоть и находилось оно на северной стороне, практически не было. Лисе с каждой ступенькой стало показываться то самое стекло, которое было загорожено плотными шторами. И через них показывалось большое чёрное пятно. Манобан, нахмурившись, подошла к окну и быстро развела ткань в стороны. Так она и знала — перед ней показался Чонгук. Его весёлая, немного наивно-детская улыбка раньше подействовала бы приятно, но сейчас Лиса не хотела шутить. Более того, сейчас она была в ужасном настроении. Когда твои долгие труды вдруг остаются, нет, вообще исчезают, то чувство того, что время было потрачено в пустую, разжигало внутри огонь злости. Девушка смотрела всё с тем же раздражением, потому что настроение заведомо было испорчено до того момента, как она позорно пойдёт сдавать работу, хотя от вида Чона стало на каплю получше. Лиса сдвинула защёлку и подняла оконную раму, поставив руки прямо на подоконник. Тут же её губ коснулись губы Чонгука в лёгком чмоке. Манобан смотрела серьёзно, как только открыла глаза после мимолётного поцелуя.        — Оу, моя детка сегодня не в духе.        Чонгук весело усмехнулся, поправляя воротник своей чёрной футболки. Сверху была чёрно-красная куртка, которую он в последнее время полюбил. Лиса всё продолжала смотреть на него снизу вверх и не могла не растаять под этой лучезарной улыбкой. Но она была такой уставшей, что эти тёплые внутренние раздумья, обычно сопровождаемые бы улыбкой, выходили в ноль, почему Чон стал вкрадчиво наблюдать за каждой её мимической мышцей. Ну покажи хоть какую-нибудь эмоцию.        — Ты знаешь, что такое «дверь»? — Выдала Манобан, при этом невольно цокнув.        Чонгук задумался, виновато отводя взгляд в сторону. Он вдруг взглянул на себя сверху вниз и всё ещё чувствовал, что не может посмотреть этой холодной бестии в глаза. Однако он, конечно же, заметил, что настроение у неё хуже дамы в положении.        — Конечно, но это же мой стиль, Лиса, — он снова улыбнулся, заправляя чёлку назад одной рукой.        — Это глупость, Чонгук.        Девушка отстранилась от окна и быстро закрыла его, задвигая шторы обратно. Чонгук вдруг потерял какую-либо улыбку, продолжая смотреть в окно, как будто ожидал увидеть Лису снова. Она тут же оказалась, только немного левее — открыла дверь, ведущую на ту самую террасу, куда Чонгук попал путём блуждания по крышам невысоких домов. Манобан как-то нравоучительно посмотрела и кивнула за собой, уходя вглубь дома. Чонгук тоже, похоже, получил долю её плохого настроения, но всё ещё пытался как-то задобрить свою девушку. Парень захлопнул за собой дверь и успел догнать Лису до того момента, как она ступила бы на лестницу. Он взял её за предплечье и развернул к себе. Лицо Манобан излучало недовольство, и Чонгук знал, что именно он сможет помочь избавиться от него.        — Что случилось? Говори прямо, иначе я сочту всё за обыкновенный ежемесячный психоз, который происходит у девушек обычно с такими же симптомами.        Лиса нахмурилась, а потом ещё сильнее надула губы.        — Нет, у моего плохого настроения есть причины, — она вдруг вникла в его слова и резко оттолкнула от себя, — ты ещё скажи, что у меня никогда не может быть повода для злости.        Лалиса развернулась и спустилась по лестнице на первый этаж, Чонгук направился следом. Он всё ещё недоумевал. Он был в полном смятении. Девушки — что это вообще за существа? Почему так сложно и невыносимо разгадывать того, к кому уже прикипел? Оказывается, у Лисы ещё больше особенностей, чем огромная страсть к боевым искусствам. Чон снова догнал Лису и опять развернул её к себе.        — Да ты можешь уже, блять, сказать, что случилось? — Лиса ошарашенно выпучила глаза, когда увидела, как Чонгук зло рыкнул, сильнее сжимая её предплечье в руке. — Просто скажи, не надо водить меня за нос, пока я сам не пойму, что могло вообще произойти. — Добавил он уже более спокойно, когда понял, что переборщил. Лалиса как-то с волнением кивнула ему в сторону столика, на котором стоял ноутбук, и грустно вздохнула, опустив голову. Чонгук притянул её к себе, чувствуя, как её лоб уткнулся ему прямо в грудь. — В следующий раз, пожалуйста, рассказывай обо всём прямо. Меня бесит, когда нужно гадать на картах и ходить к экстрасенсам, чтобы узнать что-то.        — Ладно, — Лиса спокойно вздохнула, выпрямляясь и заглянув Чонгуку прямо в глаза, — я просто слишком погорячилась. Прости, ты был с таким хорошим настроением, а я всё опять испортила.        Чонгук нежно улыбнулся и потрепал её по голове, приподнимая рваную челку. Девушка тоже чуть улыбнулась, понимая, что этот парень стал для неё самым настоящим спасением. Манобан смотрела в его глаза и не могла оторваться — они для неё казались самыми красивыми и самыми глубокими, сколько же в них было таинственного и интересного. Когда он злится или смеётся, вокруг них появляются морщинки, повторяющие форму распахнутых ресниц; когда он грустит или обижается, брови почти падают на веки, почему кажется, будто взгляд такой тусклый и безжизненный, словно тоскливый. А когда Чонгук смотрит на Лису, его карие глаза можно описать одним словом: влюблённые.        — Ну так что, с каким драконом мне предстоит сразиться? — Чонгук устало отстранился, поворачиваясь в сторону телевизора. Он осмотрел гостиную и вновь взглянул на Лису, которая уже сидела на диване и пялилась в экран ноутбука. — Так-с, что у нас там.        Чонгук потёр ладони, а потом упал на диван под пристальным взглядом Лисы. Она надеялась, что он действительно ей поможет. И если это так, то счастью не будет конца. Парень наклонился вперёд, подняв крышку ноутбука и положив пальцы на клавиатуру, и уже дотронулся до сенсора, как Манобан его испуганно остановила, положив свою ладонь ему на кисть.        — Стой. Если ты сейчас закроешь уведомление, то программа завершится.        Чонгук удивлённо опустил брови, а потом снова посмотрел на экран.        — Тебе нужно отключить эту функцию, — парень стал открывать какие-то панели и откатывать действия программы, почему Лиса спокойно выдохнула. — Хорошо, что Мин научил меня кое-чему.        Глаза Чона заинтересованно бегали по экрану, он заметно сгорбился, работая. Исправить ситуацию было делом пары минут, поэтому уже совсем скоро парень попытался заново сохранить проект Лисы, и у него это получилось. Уже когда программа закрылась без каких-либо нареканий, Чонгук, довольно улыбаясь, упал на спинку дивана, надменно осматривая удивлённое лицо Манобан. Она, не веря отличному исходу, подлетела к ноутбуку и увидела, что файл имел более новую версию со всеми изменениями, которые внесла девушка. Лиса радостно вскочила на ноги и практически прыгнула на Чона, обнимая его за шею. Теперь её писк был от радости, никак не от разочарования.        — Спасибо! — Повторяла она раз за разом и улавливала искренний радостный смех Чонгука. Он обнимал её за спину, едва не растягиваясь на диване. Лёгкие поцелуи оставались на его щеках, они были сравнимы с щекоткой, поэтому ловко уворачивался. Однако затем Лиса сама отстранилась и с вопросом посмотрела в его глаза. — Что ты вообще не умеешь?        Чон широко улыбнулся и поменял позицию, усаживая девушку себе на колени. Он тут же положил свои ладони на её ноги, чуть поглаживая.        — Я много чего не умею, Лалиса, — парень чуть поник, но затем вновь поднял весёлый взгляд, — вышивать крестиком, например, не умею.        Манобан громко засмеялась, наклонившись чуть вперёд, сгибаясь пополам. Она сквозь приступ смеха проговорила:        — Ты бы ещё сказал, что не умеешь ковры ткать и картины песком рисовать, — она всё показывала свои зубы в улыбке, а потом успела ещё и съязвить, — золушка.        Чонгук хитро улыбнулся и обнял Лису ещё сильнее, повалив на диван. Он слушал звонкий смех Манобан и не мог наслушаться, почему замер, сложив свои руки у неё в районе груди. Девушка затем сама повернулась к нему лицом, наблюдая его умиротворённость и даже некое желание избавиться от усталости, почему моргал парень реже.        — Лиса, я, конечно, не умею рисовать, но. — вдруг издалека начал он, — хочешь я разрисую твоё тело?        Девушка удивлённо подняла брови, сжимая губы. Она не совсем понимала, что он имел ввиду. Вспомнила то, про что рассказывали на курсах художественной живописи. Эти прекрасные творения, когда люди создавали целые композиции на чужих телах, чаще всего на спинах, красками. И Лалиса наивно полагала об этом, поэтому даже успела спросить, не замечая, как ладонь его стала опускаться ниже — к краю майки. Холодные пальцы уже стали залезать под ткань, сжимая кожу.        — А ты умеешь? — Её глаза были такие широкие, что Чонгуку даже стало стыдно, будто он пытался обмануть ребёнка.        — Конечно.        Хитро ухмыльнулся он и вдруг оказался сверху Лисы, уже поднимая тонкую майку вверх. Это предмет одежды уже был отброшен куда-то назад, и тогда Чонгук прильнул губами к её телу, оставляя влажные поцелуи на ключицах, нежно массируя грудь. Только когда первый стон сорвался с уст девушки, она поняла, что парень обманул её, а она поверила, думая, что тот действительно решил создать из неё произведение искусства. Лалиса выпучила глаза от наглости Чонгука, зарывшись руками в его густой шевелюре, пока его губы ласкали соски. Закрывала глаза от удовольствия и не заметила, как куртка парня уже валялась на ковре, где и та чёрная футболка. Никогда не изменяет своему стилю. Лалиса чувствовала боль в районе шеи и ключиц, а когда поняла, что Чонгук действительно стал составлять на её теле композицию, как-то ошарашенно взглянула на него. Эти багровые засосы никуда же не убрать, что он творит? Однако эти возражения остались в её голове, в следующую секунду она застонала куда сильнее и приятнее, пальцы Чона оказались внутри неё, пока другая рука тянулась к ремню джинсов.        — Я, может, и не такой художник, о котором ты мечтала, детка, но с радостью посвящу одну пикантную картину тебе.        Он наклонился вперёд, снова вовлекая в поцелуй, как только спустил с себя нижнюю часть одежды вместе с нижним бельём. Лалисе было плевать, что Чон там мурлычет, пока он медленно стал добавлять по пальцу, двигаясь внутри неё плавно и слишком медленно. Она извивалась как змея и даже её шорты, не то что бельё, промокли. И они в ту же секунды были сорваны и отброшены куда-то в сторону. С помощью одного движения природная смазка уже была распределена по всему члену, поэтому Чонгук, сгорая от возбуждения, подался вперёд, входя в девушку во всю длину. Лиса громко застонала и выгнулась в спине, почему тут же губы парня стали оставлять поцелуи на её груди. Парень подвинул девушку за бёдра к себе и плавно двигался, спуская тихие шипящие стоны, когда Лалиса не сдерживала себя. Чонгук с некоторой периодичностью оставлял на её ягодицах отметины, но Манобан была в такой эйфории, что только сильнее сжимала в кулаках чехол дивана. Пот стал стекать по лбу, по спине, прикосновения были скользкими и такими тёплыми, что даже дыхание, которое ранее бы опалило кожу, казалось освежающим. Лалиса крепко схватила за плечи Чонгука и, обвив ногами мужской торс, поднялась, усаживаясь прямо на его бёдра. Парень опёрся о спинку дивана и расслабленно спустил стон, отводя руки в сторону. Его глаза жадно блуждали по телу девушки, он не мог насмотреться на своё «творение». Теперь он был предоставлен Лисе, которая совсем не была против сделать всё за двоих. Она быстро прыгала на его члене и только поднимала голову вверх от приятных ощущений. Но когда терпение Чонгука кончилось, он со шлепком положил свои руки прямо на ягодицы и стал помогать ей двигаться по направлению, ускоряя темп. Его губы вновь кусали девичью кожу в районе ключиц, пока Манобан закрывала глаза от стенания. Она уже понимала, что ещё немного и настанет тот самый пик, поэтому стала в три раза чувствительней, сжимая внутри себя его член. Чонгук шлёпал её по ягодицам и подгонял умеренный темп, потому что сам понимал, что скоро кончит. И эти зверски быстрые движения распирали изнутри, заставляли кричать во всю глотку: им было так хорошо. Лиса прижала голову Чонгука, находящуюся на одном уровне с её носом, к своей груди, пока сама искала опору. Ещё несколько грубых толчков, от которых Манобан поймала звёздочки, и последний громкий протяжный стон. Чонгук успел вовремя выйти, поэтому теперь его сперма стекала по внутренней стороне бедра Лисы. Девушка не могла привести дыхание в порядок и потерянно смотрела на Чонгука, до конца не осмысливая происходящее. Парень, громко дыша, коротко улыбнулся, а потом спросил, вновь невольно поглядывая на её шею:        — Теперь я с радостью представлю эту работу в галерее, — Лиса непонимающе свела брови к переносице, — в личной, где только один единственный посетитель — я.        Манобан рассмеялась, а потом встала на ноги, подбирая свою одежду и направляясь в душ. Чонгук проводил её взглядом, вновь осмотрев стройное тело, и блаженно растянулся на диване, прикрывая глаза. Улыбка невольно растянулась по его лицу: он чувствовал полнейшее удовлетворение. Так он провалялся, почти задремав, десять с небольшим минут, пока Лиса принимала душ. Когда вдруг послышались хлюпающие от воды шаги, Чонгук открыл глаза и сел, смерив девушку взглядом. На ней была свободная футболка-платье, которое она носила только дома, и полотенце, замотанное на голове. Она кинула ещё одно парню и кивнула в сторону ванной, приглашая его смыть все признаки приятного времяпровождения. Парень собрал скинутые ранее вещи и любезно согласился, благодарно кивнув, уходя вглубь дома, пока Лиса устало плюхнулась на диван. Её ноги быстро были закинуты на один уровень. Она глубоко вздыхала, понимая, как удачно появился Чон и благополучно спас её день. А ведь когда-то он был нежеланным гостем, и тогда, сверля его ненавистным взглядом, уж точно не могла представить, что будет называться его любовницей и девушкой. Вот же судьба шутница…        Громкий стук в дверь заставил Лису вздрогнуть. Девушка удивлённо посмотрела в сторону двери и выпрямилась, прислушиваясь. Недовольный и знакомый голос. Вот чёрт.        — Лиса, открывай, я же знаю: ты дома. Забыла, кто твоя напарница? У меня есть твоя геолокация, по которой вижу, что ты в десяти метрах от меня.        Дженни была за дверью, и Лиса даже видела через неё, как та стояла в недовольной позе, сложив руки на груди. Девушка тут же, прикусив губу, заметалась. Она на цыпочках, как можно тише, стала пробираться в сторону ванной, не услышав более голоса Ким. Зато телефон вдруг стал вибрировать на столике рядом с закрытым ноутбуком, но Манобан его не слышала. Девушка вошла в ванную и, встретившись с растерянным взглядом Чонгука, который уже вытирал голову, будучи хотя бы с боксёрами на бёдрах, кивнула в сторону лестницы. Тут же Манобан схватила все вещи парня и толкнула его самого на выход.        — Я потом всё объясню, тебе нужно уйти. — Лиса толкала его вверх по лестнице, а он чуть не поскальзывался из-за сырых ступней. — Чонгук, — протянула она, надув виновато губы, — пожалуйста, не сердись.        Девушка передала вещи в руки парню и открыла ему дверь на террасу. Однако Чонгук был более, чем раздражён. Он сверлил её серьёзным, злым взглядом, и ужасно гневался причине такого быстрого ухода. Кто там, блять, посмел такой прийти, что ему вдруг нужно срочно свалить?        — Кто там? — Он наверняка подозревал наличие какого-нибудь другого парня, поэтому вовсе не поверил в слова Лисы.        — Моя подруга, она пришла ко мне, не знаю зачем, я сама не хотела бы видеть её, — она положила свои ладони на грудь Чонгука, который уже успел мелкими шагами подойти к ней.        — Ты не врёшь? — Он наклонился прямо к её лицу, смотря в глаза. Лиса смотрела без подвоха, почему Чон чуть расслабился.        — Конечно, нет. — Но когда взгляд парня всё ещё оставался таким же твёрдым и требующим, она вдруг нежно поцеловала его, даже положив ладони на его шею и поднимаясь на цыпочки. — Я позвоню тебе, когда она уйдёт. Надеюсь, я когда-нибудь смогу вас познакомить, но пока что мы до сих по разным баррикадам, сам знаешь.        Снова её слова чуть потревожили душу. Они прекрасно знали, что их отношения запретны, что они должны быть по сути врагами, но тщательно опускали этот момент, предоставляя себя друг другу. И сейчас снова этот факт ужасно огорчил не только Чонгука, но и Лису, она едва могла держать свои падающие уголки губ. Чонгук коротко поцеловал её в лоб и вышел на террасу, не оборачиваясь. Он не обижался, а просто снова был зол. Не на Лису, вовсе нет: он её любил, а на тот факт, что им снова удостоились роли Ромео и Джульетты. Манобан захлопнула за ним дверь и, расстроенно потупив взгляд, пошла открывать Дженни. Хоть и была её подругой, но не хотела видеть. Как только дверь распахнулась, на пороге показалась нервная и точно чем-то встревоженная Дженни. Ким прошла внутрь дома Лисы, даже чуть оттолкнув её в сторону. Тут же она стала метаться из стороны в сторону, не найдя никак себе точку, где смогла бы успокоиться. Манобан закрыла за ней дверь и, опираясь о стену, стала наблюдать за тем, как она, приставив кулак к губам, ходила из угла в угол.        — Лиса, прости, что пришлось потревожить именно тебя, но Чеён и Джису сейчас заняты, а ты — я уточняла — была дома, — Ким остановилась, смотря на спокойную физиономию Лисы. — Но не могу без совета, я уже истратила все свои нервные клетки, понимаешь?        Её глаза издавали такое отчаяние, что Лиса не могла не помочь напарнице. Манобан вздохнула и, сочувственно склонив голову, подала голос.        — Давай, что у тебя там.        — Я… Я начала встречаться с парнем совсем недавно. И с того момента он вообще не выходил на связь: вот уже три дня я не могу до него дозвониться, телефон выключен, из его друзей я знаю только парней из команды, но они тоже без понятия, где он, — Дженни замолчала, её голос дрожал. Кажется, она уже несколько раз пожалела, что решилась завести отношения. — Я не знаю, что делать. Дома его тоже нет. Лиса! — Дженни подняла глаза, на ресницах скопились слёзы. — Что мне делать?        Но Манобан сама была без понятия, что делать в такой ситуации. Она не знала, что сказать Дженни, но поддерживать здесь бесполезно — человек пришёл за советом. Если начать говорить, что всё хорошо — это ещё сильнее сломит. Лиса отошла от стены и, положив свою руку прямо ей на предплечье, сказала:        — Давай поступим так. Ты попробуешь ещё раз сейчас постараться застать его дома, а если его там всё ещё нет, то мы идём и пишем заявление в полицию, — Дженни испуганно выпучила глаза, отступая назад.        — Заявление? Не-е-ет, — страх заставил слёзы уйти, — ах, вот же я дура. Так, Лиса, я не знаю, зачем вообще к тебе пришла, скорее всего это всё просто мои нервы. Наверное, ты права. Я попробую сегодня ещё раз сходить к нему домой, и если его там не будет, — она задумалась, — просто буду ждать, да. Точно, так и сделаю! Спасибо, Лиса!        Ким Дженни быстро направилась к выходу и, под удивлённый взгляд Лисы, ушла, тихо закрывая дверь. Девушка сняла с головы полотенце и всё так же с вопросом смотрела вслед фантому напарницы. Странная она, конечно.        Но за Дженни говорили нервы, которые и так были потрепаны от тех самых съедающих мыслей по поводу смысла начинать эти отношения. И сейчас её самый главный страх сбылся. Их работа уже стала первой преградой, поэтому теперь она вся тряслась, ибо не представляла, что с ним могло случиться. Он — подчинённый Чимина, поэтому его уже по этому поводу могут пристрелить каждую секунду. Вновь вбив это в голову, Ким побежала по направлению к дому Юнги ещё быстрее. Она мчалась на всех парах, не чувствуя усталость: не удавалось из-за беспокойства и страха. Дженни едва сдерживала слёзы, чтобы не упасть и не закричать. Но ещё ничего не потеряно, всего лишь три дня прошло, всё ещё может быть хорошо. Именно это она говорила себе, когда стояла перед его дверью и уже совсем не стеснялась постучать. Теперь она отбивала по двери грозный громкий ритм, а слёзы самовольно текли по её щекам. Девушка хотела увидеть Мина перед собой, хотела упасть, чёрт возьми, потому что дверь откроется. Хотела удостовериться в том, жив ли он. Ибо не знать ничего о любимом человеке целых три дня, равняется пытке. Но даже на удивление Ким дверь стала открываться, замок скрипнул. Дженни попятилась назад, не веря себе. В темноте показалась ужасно измученная недосыпом физиономия блондина. Он морщился при виде света и не сразу различил девушку, однако когда она бросилась ему на шею, Мин осознал, что перед ним была Дженни, и так же нежно и тепло обнял её в ответ. Дверь быстро закрылась — он толкнул её ногой, а девушка была заключена в объятия ещё сильнее. Всхлипы сентиментальной Ким заставили блондина отстраниться от неё и посмотреть на лицо. Девушка утирала слёзы, которые не контролировала, и сама смеялась, чувствуя себя неловко.        — Эй, ну ты чего? — Мин улыбнулся, вновь обнимая девушку. — Я же тут, с тобой. Ты волновалась, потому что я пропал на три дня? Прости, у меня такая работа, я не мог иначе.        Дженни отстранилась и уже спокойно посмотрела на Юнги. Это ли не счастье? Он стоял прямо перед ней и так же искренне улыбался. Не верит она, что такой человек может работать на Чимина, невозможно.        — Хотя бы предупредил что ли, — она потупила взгляд, смотря на свои носки, — я никогда так не волновалась.        — Я вижу, — Юнги вновь ступил навстречу и заправил переднюю прядь волос Ким за ухо, — мне нет прощения — знаю. — Он усмехнулся, — но я могу попробовать загладить свою вину, ты ведь позволишь?        Его искренняя улыбка и кивок Ким Дженни. Девушка позволила румянцу захватить щёки, поэтому тут же ладони Юнги оказались на них. Мин нежно поцеловал девушку, твердя себе, что больше никогда не позволит дать повод волноваться. Если раньше он даже рисковал своей жизнью, то сейчас в любом случае у него есть смысл возвращаться в свою квартиру, вновь включать свой телефон и добиваться того, чтобы никогда не видеть больше её слёз. Пока что они были счастливы, ведь забыли, что враги…