Черно-розовые

       Если для кого-то дневной свет являлся личным тонизирующим средством, то ночь для Чонгука в последнее время стала личным кофеином. Сравнивая парня с теми самыми двумя птицами, можно сказать, что они с совой очень похожи. Смыкать глаза до самого утра он никак не хочет, ровно как и просыпаться строго по будильнику. Ночью он будто чувствует себя защищенным, скрытым и спрятанным от большого количества пар глаз. Темнота, окружающая его, позволяет слуху улавливать каждый шелест и чужой шаг чётче, а отточенная реакция становилась особенностью. Ведь он привык работать исключительно ночью, убегать от смерти под покровом полнейшего мрака; совсем не любил сон, который приносил одни кошмары и заставлял вспомнить не безмятежное прошлое. Ночь стала для него главным врагом, и чтобы побороть его, нужно побороть и страх.        Недавно прошёл кратковременный дождь. На неровном асфальте образовались многочисленные лужи, а грязь и песок, смешавшиеся с водой, превратились в кашу. Подошва кроссовок ширкала по этой жиже, иногда задевая лужи и громко шлёпая их содержимым. Чонгук смотрел по сторонам, разглядывая дома отдалённого от центра района снизу вверх. Он почти догонял ростом острые низкие крыши, однако они всё ещё скрывали за своими краями его заинтересованный и изучающий взгляд, устремлённый на кудрявые тёмные облака. В ночном небе так сильно выделялись грозовые тучи, что было сразу понятно — дождя не миновать. И, пожалуй, это единственный факт, который смог заставить воодушевлённого Чона идти быстрее.        Да, он же совсем забыл закрыть в своей каморке окно.        Чонгук так сильно задумался о надвигающейся грозе, что забыл смотреть по сторонам. Его хмурое задумчивое лицо смотрело под ноги, руки в карманах, а голова наклонена вниз. Именно в этот момент, проходя мимо домов, мимо тесного и узкого прохода между двумя строениями, парень вдруг почувствовал толчок. От неожиданности он даже не успел среагировать, поэтому потерял равновесие. Боль и удивление взбудоражили его, снова вернули сконцентрированного и сосредоточенного Чонгука. Он быстро вскочил на ноги с сырой земли, не отряхивая испачканную одежду, и обернулся в сторону, откуда пришёлся удар, за долю секунды.        Чонгук на автомате перехватил руку неизвестного замаскированного в черное обличье мужчины, потянул на себя, разворачивая, а затем пнул всей стопой в спину так, что тот упал лицом в грязь, предварительно пролетев несколько метров над землей. Чонгук понял, что ему решили устроить засаду. Что без последствий он сейчас не выберется, и прискорбная улыбка озарила его лицо, когда парень догадался, кто пришёл за ним…        Повернувшись вправо, Чонгук успел заметить в сантиметрах от себя очередного наёмника, которому он без труда скрутил руки, а затем ударил локтем по темечку. Бездыханное тело упало совсем рядом. Чем больше он сопротивлялся и давал отпор, тем больше новых людей нападало на него. Двое резко спрыгнули с крыши, а позади из кустов выбрался ещё один. Они наступали медленно, как тигры на загнанную в тупик лань. Но Чонгук просто смотрел на них, проверял, есть ли у них оружие, и насколько они сильны. Тот, кто позади, был самым хилым, поэтому Чон принялся за тех, что спрыгнули с крыши.        Он умело ударил кулаком по лицу правому, а на атаку левого увернулся, только тот подошёл ближе. Взяв одного за ворот, он наклонил его голову к своему колену и разбил тому нос, отчего кровь хлынула фонтаном, пока сам мужчина потерял сознание. В тот момент Чонгука ударили в спину и, пока он хотел развернуться, чтобы дать отпор, ударили по голове. Чон пошатнулся, чувствуя, как голова начинает кружиться, и совсем потерял бдительность. На подмогу прибежали ещё двое и тогда-то Чонгук понял, что победителем ему не выйти из этой схватки. Хотя бы выйти живым…        Тут же его шею обвила чужая мужская сильная рука и начала душить, прогибая в спине назад. Чонгук пыхтел, кричал и пытался всеми силами сбросить того урода с себя, однако рука отпустила его только когда перед глазами появились чёрные вспышки. Парень упал на землю не в силах что-то осознать.        Чужая нога ударила его под рёбра, с другой стороны пнули его голень. Парень закричал от боли, схватившись за живот, когда его снова ударили как футбольный мяч. Удары в один миг посыпались со всех сторон: в голову, в плечи, в ноги, в живот и рёбра. Но когда он, будучи скрученным в позу эмбриона с разбитой головой, кровоточащим ртом и многочисленными синяками на всём теле, почувствовал удар в шею, парень громко хрипло вдохнул воздух. Попали прямо в трахею да с такой силой, что было удивительным, что его голова осталась на месте. Чон начал задыхаться и кашлять кровью, почему издалека послышалось туманное, но настойчивое:        — Достаточно.        Чонгук не слышал ничего, кроме своего же кашля, своих же стонов и не видел ничего, кроме слёзной пелены. Шаги кого-то постороннего раздались эхом в его голове и вот, немного придя в себя после, казалось бы, фатального удара в шею, Чонгук поднял дрожащую и изнеможденную избитую голову. Перед глазами после пары вспышек расплывчато показались туфли, а из-за молчания чёртовых наёмников он смог услышать и наконец осмыслить всё, что произошло.        — Ну вот мы и встретились, щенок.        Чонгук, хрипя от боли, медленно поднял кровавые от лопнувших капилляров глаза выше. Чёрный костюм, блеск дорогой ткани и… Простонав и пустив кровь изо рта, парень дошёл и до лица. Надменная ублюдская улыбка самого страшного урода на этом свете. Те самые хитрые и безбожные глаза, которые желали только самообогатиться. Те самые нагло и насмешливо приспущенные густые чёрные брови. Он знал эту рожу и хотел до смерти забить её, но сил хватило лишь чтобы отхаркнуться кровью на его лаковые идеально блестящие и начищенные туфли. Чонгук из последних сил усмехнулся, прежде чем этот же носок не ударил его по челюсти.        — Сучонок, ты сейчас не в том положении, чтобы показывать свои силёнки. — Мужчина недовольно нахмурился и сел на корточки, хватая парня за волосы и поднимая его голову. Чонгук, шипя и едва имея даже эту возможность, отдал всё, чтобы посмотреть в его лицо со всей ненавистью. — Не будь я так счастлив, что снова тебя встретил, то сейчас бы ты вылизывал мои ботинки, понял?        Мужчина посмотрел в невменяемые от боли глаза парня и с ненавистью резко отпустил его волосы. Чонгук ударился лицом о землю и простонал, опираясь ладонями об асфальт. Он, стеная от боли и пуская от наполненного кровью рта слюни, поднял из последних сил голову. Босс уже хотел махнуть своим подопечным, чтобы дать команду, как сконцентрировал своё внимание на худых и хриплых словах Чонгука.        — Только попробуй тронуть их.        Он прекрасно понял, кого «их», почему лишь беззаботная улыбка посетила его лицо. Мужчина поднял одну бровь в явном ехидстве и посмотрел на измученного Чонгука брезгливо.        — Несомненно, — проговорил он серьёзно, а потом добавил, улыбаясь, — попробую.        Чон уже хотел что-то ответить, ведь злость переполняла его. Ненависть накрывала с головой, но из-за принятия факта, что парень сейчас в самом жалком положении, она выливалась лишь в тихие постукивания кулаками по асфальту. Мужчина увидел, что Чонгук больше не несёт никакой ценности для его дорогого времени, кинул своим подопечным с коротким жестом:        — Делайте с ним, что хотите, но доставьте мне его живым.        Чонгук слышал это, почему ненавистно сверлил глазами землю. Он жалок. Он безнадёжен и обречён на смерть. И он бы сейчас был не прочь умереть, потому что знал, что итог его будет один: он сам выбрал такую дорогу. Но все мысли сейчас были только о Лисе. Только ради неё он видел смысл проходить через пытки, умирать по сотне раз на дню, быть избитым. Пожалуй, в ней он действительно видел смысл всей его грязной жизни, за которую ранее он бы не отдал и цента.        Только заимев силы поднять голову, чтобы посмотреть вслед гадкому боссу, как увидел, что тот шагал уже на расстоянии десяти метров. В компании преданных телохранителей, которые выдавали его страх. Внезапно Чонгука настигла новая волна ударов по телу, и тогда, не выдержав и пару пинков в живот, он погрузился в полный мрак. В любимую тьму, что вновь скрыла его от посторонних глаз…

***

       — Я не понимаю! — Возмущённо воскликнула Лиса, хмуро опустив брови к переносице и непонимающе оглядывая горящий дисплей телефона. — Чонгук не выходит на связь уже второй день! И я бы совершенно не придала бы этому значения, если бы знала, куда он пропал. Если он снова укатил куда-то к дальним родственникам или на задание и не предупредил, — я от него мокрого места не оставлю, но с его чёртовой работой я уже просто боюсь предположить, что случилось…        Полумрак небольшого помещения в комнате теперь был не чем-то отталкивающим, а чем-то родным и атмосферным, потому что в последнее время девушки встречаются только тут. Зал для тренировок для них стал запретным местом, где девушки рисковали стать мишенями злости босса, в университете им лишь изредка удавалось встретиться. А расследовать дело о пропаже Чеён нужно сообща, иначе можно прогореть, забирая в качестве утешительного приза собственную смерть. Каждая заметила за собой в последнее время странные симптомы, из которых: нервозность, бессонница и выпадение волос. Теперь пришло время расплаты за содеянное — иначе это никак нельзя объяснить.        Джису, опирающаяся одной рукой о стол, а второй о стул, на котором сидела Ким Дженни и пялилась в экран ноутбука, резко обернулась. Она посмотрела на взволнованную до предела Лису, расположившуюся на старом твёрдом кресле чуть поодаль, и лишь попыталась её успокоить.        — Здесь просто не ловит, Лис.        — Супер, значит его точно убили, — отбросив телефон в сторону, Лиса поджала колени и стала нервно теребить губу двумя пальцами. По ней было видно, как плохо она себя чувствовала, когда на кону собственная жизнь, а параллельно и угроза и любимому человеку.        — Не дождёшься, — вставила свои два слова Дженни, а потом громко нажала на клавиатуру, — он сам кого угодно убьёт.        Но у Лисы были другие предположения, частью из которых делиться она не была намерена.        — Я же знаю его. Он никогда так долго не пропадал, а если отлучался надолго, то всегда предупреждал, — она вытянула ноги и спустилась по спинке кресла, закатывая глаза, — но буду надеяться, что это лишь одно из проявлений его бандитско-холостяцкой жизни.        Джису хохотнула, снова разворачиваясь к Дженни и её работе, а Ким младшая позволила себе скромно улыбнуться. Она уже второй день пытается обойти защиту серверов телефонных вышек, но только сегодня ночью к ней пришло озарение, как закончить свою работу. Времени у девушек было мало, к тому же обсуждать подобное вне этих стен было опасно. В их планах было отыскать адрес Чеён и скорее спасти её. А потом… А потом уехать как можно дальше, лишь бы спастись от неминуемого наказания.        Наказания за оплошность под названием «Никчёмность».        — Вот же… — прошептала Дженни, останавливаясь, щурясь и несильно ударяя ладонью по столу. Джису настороженно посмотрела на младшую, — моя программа устарела. Они поставили новую защиту. Чёрт!        Дженни, грустно выдыхая, закрыла лицо ладонями. Джису и Лиса переглянулись и обеспокоенно взглянули на молчаливую напарницу. Старшая нежно провела ладонью по спине девушки, а затем посмотрела с надеждой куда-то в сторону, вырисовывая в своём уме счастливый утопический исход.        — Джен, эту проблему возможно решить?        Джису посмотрела на девушку и спросила серьёзно, со сталью в голосе и без капли нежности. Она была нацелена только на успех и считала своим делом не тратить силы на страсти и предсмертную агонию в виде соплей и мольбы о помощи. Дженни подняла глаза на экран ноутбука и задумчиво протянула:        — Возможно… я знаю, как мне исправить эту ситуацию, — она отвела глаза в сторону, определённо что-то задумав, — если в этот раз я смогу получить решение, то мы найдём Чеён уже через несколько дней.        Дженни повернула голову к Джису и коротко улыбнулась, но ответной реакции не получила. Ким старшая была сурова и уже привыкла думать на тысячу лет вперёд, обдумывая то, как же будут жить её правнуки. Но ведь они вообще не смогут существовать, будь чёрно-розовые без одной участницы бездейственны. Поэтому Джису задумчиво надула губы, а потом перевела взгляд на Дженни. Но только она хотела что-то сказать, как Лиса со своим громким телефоном сконцентрировала на себе всё внимание.        Манобан чуть не подпрыгнула, увидев на экране телефона контакт Чонгука, а потом громко и радостно оповестила всех, убегая из подвального помещения прочь:        — Девочки, я выйду поговорю. — Она молниеносно преодолела крохотную комнату и поднялась по лестнице, убегая в гостиную. Просторная комната с поднимающимся от дуновений ветра тюлем, освещаемая красным закатным солнцем, так воодушевила и так радостную Лису, что она на одном дыхании с улыбкой, как только приняла звонок, проговорила: — Чонгук, я так рада тебя слышать!        Девушка продолжала улыбаться, крутя носок о деревянный пол и смотрела куда-то вдаль. Однако, не услышав ответной радости и, впрочем, не услышав ничего, мгновенно убрала радость со своего лица. Она вдруг стала прислушиваться в шум, происходящий на том конце, и отчётливо стала слышать глухие удары, стоны, и с ужасом заметила, как быстро забилось её сердце. Всё ушло в пятки, когда заговорил с ней вовсе не Чонгук, а изменённый путём программы голос. Низкий, металлический, злой и грубый, точно из кошмара.        — Слушай сюда, сучка, твой хахаль у нас, и если ты в ближайшие дни не будешь выполнять наши требования, то не увидишь его больше никогда. Ах, да, и только попробуй сказать об этом кому-нибудь, останешься без языка, понятно? — Лиса замерла на месте, нервно проглатывая слюну и чувствуя теперь от атмосферы дома лишь тьму и холод. — Наше общение продолжится в сообщениях.        Лиса закрыла рот рукой, как только после слов мужчины снова послышались удары и болевые стоны Чонгука. Манобан вдруг сбросила звонок и испуганно оглянулась, позади послышался разговор и шаги девушек. Джису и Дженни вошли в гостиную и, застав испуганную Лалису, вдруг замолчали. Младшая снова громко проглотила ком и выдавила из себя нервную усмешку, резко спрятав телефон за спиной. Ким старшая посмотрела недоверчиво, в то время как у Дженни было слишком много забот, чтобы уделять внимание эмоциям Лисы.        — В общем, Джису, мне срочно надо идти, — девушка проверила в своей сумочке, всё ли взяла, а потом посмотрела на младшую, — Лис, ты пойдёшь со мной или останешься здесь?        Манобан, со всей злостью сжимая телефон в потной ладони, не смотрела на девушек, лишь сверлила взглядом пол, медленно кивая. Дженни и Джису снова переглянулись, поднимая в вопросе брови, а потом опять посмотрели на то, как Лиса быстро вышла из дома. Её странное поведение заставляло насторожиться, но спрашивать девушку было бесполезно: она никогда не делилась своими проблемами, только когда её упорство проигрывало масштабу проблемы, только тогда она обращалась за помощью. Хлопок входной двери заставил Дженни пожать плечами, а потом уже без бывалого энтузиазма проговорить:        — Может, поссорились? — Девушка задумалась, отводя взгляд, а потом, пробудившись после пары секунд размышлений, направилась к выходу. — Пока, Су, если что-то случится, то звони.        Обув вместо домашних тапочек кроссовки, Ким младшая вышла на улицу и вдохнула свежий вечерний воздух с первыми предвестниками тумана, после чего пошла в сторону своего дома. Джису осталась дома одна, заботясь теперь об общем порядке комнат. Лалиса пошла в неизвестном направлении в одиночестве, а Дженни забила голову одной гениальной по её мнению идеей…

***

       Сумерки уже полностью поглотили свет уходящего солнца, почему небо окрасилось в тёмно-серый цвет. Дженни стремительно направлялась по ухоженному переднему двору, ступая ровно по проложенной ко входу в дом каменной тропинке. Девушка, как только до двери оставалось пару метров, наконец вытащила руки из растянутых рукавов и, протерев ладони, скромно постучала по двери. Радость, но в то же время и стремление воплотить свою задумку в реальность, были основными предвестниками её мурашек на коже после холода. Дженни невольно улыбнулась, только дверь начала открываться, и покачнулась на пятках, складывая руки впереди себя в замок.        Распахнув дверь, Юнги показал себя полностью. Его привычная домашняя одежда и растрёпанные волосы никак не говорили о том, чем этот парень занимался. Он удивлённо оглядел девушку с ног до головы, а потом, опираясь плечом о косяк, скрестил руки на груди, ожидая дальнейшего разговора с Ким. Девушка смутилась: в её мыслях попросить Юнги отыскать ей новую программу, код или вирус, было легче, чем стоять перед ним без шанса вымолвить хоть звук.        Они точно встречаются?        — Опять кинешь пару слов по делу или просто так пришла? — Юнги насмешливо поднял подбородок, нагло пожирая взглядом девушку, отчего она в конец потупила голову, заливаясь краской. — Я уже стал забывать, Ким Дженни, что ты моя девушка.        Ким сжала губы в ниточку и начала жевать щёку. Она не знала, как продолжить разговор, ведь всем, чем она горела на данный момент — поиск Чеён. Юнги вздохнул, не услышав от своей девушки ответ.        — Пустишь?        — Поцелуешь — пущу.        Глаза в глаза. Дженни замирает, в то время как Юнги выпрямляется. Ким сдаётся и ступает ближе, кладёт ладонь на лицо парня, а потом нежно и протяжно целует в губы, будто смакуя. Юнги стоял неподвижно, пустив руки по швам. Он не мог двинуться, потому что вмиг его сковало желание. Сколько она уже не целовала его? Сколько он уже не обнимал её? Глаза тут же налила похоть, а рука желанно схватила Дженни за плечо и потянула внутрь дома. Дженни от неожиданности выпучила глаза, пока Юнги быстро закрыл дверь на замок и повернулся к девушке лицом, откровенно показывая своё желание.        Ким дышала глубоко и прерывисто, она знала, что собирается сделать Мин, поэтому не хотела сопротивляться. Юнги подошёл впритык и, положив руки на талию девушке, стал настойчиво целовать, так, что та даже прогнулась в спине назад. Но надолго парня, терпевшего одиночество примерно неделю, не хватило. В один миг он подхватил Дженни за бёдра и понёс в сторону спальни, наблюдая за тем, как Ким самостоятельно снимала с себя джинсовую куртку, а потом скинула белый топ.        Только девушка упала на кровать, как тут же ладони парня прошлись по ее ногам, а потом начали настойчиво раздевать. Юнги быстро расстегнул ширинку и снял с Ким последний предмет одежды. Теперь она лежала перед ним на лопатках в одном нижем белье и смотрела с таким же упорством. С вызовом оглядывая Мина, который уже стянул с себя широкие серые шорты и такого же цвета футболку, Дженни совсем не заметила, как парень уже нависал над ней. Горячее дыхание обжигало шею, мочку уха, губы — Юнги не знал, с чего начать. Он так долго этого хотел, и теперь он не оставит Ким, пока полностью не попробует её на вкус.        Губы парня стали в умеренном темпе целовать кожу шеи девушки, пока Ким начала растворяться в удовольствии, зарываясь руками в его волосах. Юнги, спускаясь ниже, ловко снял с Дженни бюстгальтер и откинул его в сторону. Немного отстранившись, парень решительно толкнул девушку так, чтобы она полностью легла на мягкую постель, после чего принялся мять её грудь, ощущая, как соски начали твердеть. Девушка едва сдержала свой первый стон, прикусив губу, когда язык парня дотронулся до набухшей горошины. Пока одна его рука массировала левую грудь, вторая спустилась ниже и крепко сжала ягодицы. Дженни прогнулась в спине, снова легонько дергая парня за блондинистые волосы. От жадности и огромного желания, выражавшимся в стояке, парень стал спускаться ниже, быстро выцеловывая рёбра, потом живот, а потом без церемоний он сдёрнул последнюю часть нижнего белья девушки и отправил её вслед за бюстгальтером.        Ким упорно ждала. Ждала и елозила по постели, пока Юнги натягивал на член презерватив. Встав на колени на кровать, Мин раздвинул ноги Дженни и решительно вошёл в неё, получая в награду стон. Юнги сразу же завел ноги девушки за себя, тем самым проникая глубже. Сначала он двигался плавно, давая Ким нарастить волну возбуждения, а потом, подавшись вперёд и снова нависая над ней так, что колени её находились на его талии, сорвался. Вовлекая Дженни в поцелуй, Мин наконец добился её. Окончательно добился, почему не прекращал показывать свою силу и власть перед ней. Он вдалбливал её в постель так, что девушка стонала его имя, прогибаясь в спине, давая возможность оставлять отметины на своей шее. Его горячие руки ходили по её телу, а губы даже иногда прикусывали её губы. Дженни блаженно закрыла глаза, позволяя Юнги делать с ней всё, что тот пожелает.        Внезапно отстранившись, Мин снова встал на колени и притянул бёдра девушки к себе. Его толчки стали быстрыми и грубыми, была близка разрядка. Дженни пыталась схватить и сжать в ладонях покрывало, но оно безнадёжно выскальзывало у неё из рук. Стоны становились громче и чаще и вот, пара резких долгих и глубоких толчков, и Юнги наконец откидывает голову назад, томно протягивая. Парень вышел из девушки и быстро снял презерватив, кидая его куда-то у ножки кровати. Улыбаясь, он лег рядом с Ким и притянул её за талию к себе, закрывая глаза.        Дженни обняла парня за плечи и вздохнула, прежде чем подумать: нужно ли ей сейчас портить момент своей просьбой. Эйфория накрыла её с головой, поэтому Ким только сильнее прижалась к Юнги и теперь окунулась в царство сна и усталости, где место только удовольствию.        Когда весь твой мир на грани того, чтобы разрушиться, нужно успеть получить максимум от всего…

***

       Всхлипы Лалисы раздавались на весь дом уже час. Девушка никак не могла взять себя в руки, только представляя, как её любимый человек используется в качестве груши. Наверняка всё его тело покрыто гематомами, кости трепещут и стоят на грани переломов, а сознание испытывает полнейшие муки. Лиса смотрела на телефон и плакала, сидя на втором этаже своего дома и опираясь спиной о шкаф.        Никто не должен знать, что она рыдала. Ведь рыдать — это удел не сильных, а слабых. Слабые равняются жалким — такой Лалиса быть не хотела. Поэтому сделала для себя вывод: нужно спасти Чонгука любым способом, и поддаваться игре чёртова маньяка она не намерена.        Ещё бы она хотя бы раз действовала по правилам.