На защиту Короля

      302-й год. Королевство Диоскуриада.       Весна. Май.       10-е число. Зибери.       Без преувеличения, с самой зимы Азеллио жаждал начала учёбы в столице. Он уже собрался в дорогу и ждал Архимага.       Со дня рождения сестры мальчик не упускал ни единой возможности учиться волшебству у родителей. Он слушал наставления, старался запоминать, повторять. У матери Азеллио научился залечивать мелкие царапины — как казалось со стороны, лишь проводя по ним пальцем. Благодаря урокам отца создал Архив, напрямую связанный с собственной памятью. Азеллио мог по желанию устанавливать с ним связь и управлять силой мысли. Такой уровень владения волшебством Архива и Исцеления не удивлял Арриана и Медею, хотя и являлся огромным успехом для пятилетнего ребёнка.       Мальчик подрос и теперь стоял во дворе родного дома, обхватив руками доски забора, уже не такого высокого, как раньше. Он смотрел в даль дороги, ведущей в столицу, но пока не замечал чьего-либо приближения. Азеллио волновался и считал минуты ленивого времени, попутно разглядывая участок соседа.       Эта земля, в разы большая, чем у Поэстофосов, принадлежала заядлому огороднику и садоводу. Хозяйственный сосед часто нанимал помощников. Овощи, ягоды и фрукты были превосходного качества и вкуса, поэтому семья волшебников с радостью закупалась у него продуктами: от помидоров и капусты до вишни и яблок.       — Уже собрался? — спросила Медея и погладила Азеллио по плечу, окидывая дорогу быстрым взглядом.       Женщина вышла к сыну одна: Арриан писал письмо для Психемекеса, а Софья спала после завтрака.       В честь такого важного события Медея приодела своих домочадцев во всё новое, да и сама даже не думала отступаться от традиций. Она надела летнюю изумрудную тунику, выбранную в тон глазам, и, соответствуя хитону мужа, белоснежную тогу, завязав её сложным широким узлом. Платье идеально сидело и подчёркивало стройную фигуру женщины.       — Ага. Папа говорил, что Учитель приедет к одиннадцати, а он опаздывает, — ответил Азеллио и снова вытянулся на носочках, пытаясь высмотреть экипаж Архимага.       — Не напрягайся так, малыш, — возразила Медея и, потрепав Азеллио по плечам, поцеловала его белобрысую макушку.       Когда она наклонилась к сыну, из-за плеча перевалилась толстая длинная коса, слегка тюкнув его по руке. Несколько прядок с висков защекотали щёки, поэтому Медея тотчас заправила их за уши.       Оба ребёнка унаследовали именно от матери густые и слегка волнистые волосы чистого пшеничного цвета. Такие волосы не были редкостью в северной стране, но стоило Медее обратить внимание на родные шевелюры, как её охватывало радостное чувство гордости. Женщина понимала, что Азеллио больше походит на отца: молчаливый характер, строгое и красивое лицо. Её собственные черты в сыне давали надежду на то, что мальчик не вырастет таким же тихим книжным червём.       — Когда Соня родилась, пекло не так сильно, — пробурчал Азеллио.       — Разве? — распахнула глаза Медея — она никак не могла перестать удивляться придирчивой памяти сына.       — Даже ветерок не дует… Жа-арко, — протянул мальчик, сбросив сумку на землю и одёргивая прилипший к спине хитон.       От слов Азеллио солнце будто стало лишь упорнее, поэтому Медея потянула сына за собой в тень клёна. Они сели на скамью под деревом, откинулись на её спинку и вздохнули, почувствовав облегчение.       — Удивительная у тебя память, Азеллио, — сказала Медея.       — Честно?       — Да.       — Ой! А это у тебя новое платье? — разглядев маму получше, спросил Азеллио.       — О, да! Ты заметил! — просияла та.       — Красивое, — пожал мальчик плечами. — Мне нравится цвет… Точно! У тебя глаза тоже… изумрудные! Вот почему так хорошо, — обрадовался собственной догадке Азеллио.       Мальчик, наверное, в силу возраста, даже не заметил, насколько такой комплимент обрадовал Медею. С детства она любила следить за собой, фигурой и здоровьем кожи, подыскивать платья и материалы для их пошива, украшения и прочее. В такой важный для сына день она была особенно преисполнена желанием выглядеть красиво и ново.       — Спасибо, Ази, — чмокнула его в щёку довольная Медея.       Удивительно, но и муж утром сказал ей нечто подобное — значит, не зря она так старается наряжаться.       — Будешь без меня скучать? — спросил Азеллио.       — Конечно, буду, — ответила та с явной печалью в голосе и приобняла сына за плечо.       — Тогда обещай хотя бы не грустить, — попросил мальчик, прижавшись к ней.       — Только если ты пообещаешь мне, — улыбнулась Медея.       — Обещаю.       — Тогда и я обещаю, — крепко обняла его мама. — У меня поручение для тебя на эти пять дней. Я хочу, чтобы ты меня внимательно выслушал, хорошо?       — Хорошо, — кивнул мальчик.       — Тебя сегодня будет сопровождать Господин Психемекес. Это главный маг нашей страны. Архимаг… Так вот. Ты должен вести себя вежливо, поскольку это твой Учитель. Всегда следи за своими словами, в общении с ним и всеми другими людьми, — говорила с небольшими паузами Медея, следя за тем, как её слова воспринимает Азеллио. — Ты будешь жить в королевском дворце, занятия будут проходить там, поэтому… Поэтому! Ты можешь в любой момент, даже самый неожиданный, встретить Короля. Понимаешь?       — Да.       — Всегда веди себя подобающе королевскому магу, соблюдай те правила, которым мы с папой старались тебя научить. Соблюдай правила, которым тебя научит Господин Психемекес. Не хвастайся и не задирай нос… Но помни, Ты Азеллио Поэстофос — носи имя достойно… У твоего учителя есть и другие ученики. Некоторые из них гораздо тебя старше, но и в этом случае пробуй сдружиться с ними и учиться чему-то у них… Но не приставай. От скуки тем более. Хорошо? Если кто-то не будет добр с тобой, не расстраивайся. Постарайся всё запомнить и потом мне рассказать, хорошо? Мне будет очень интересно узнать всё-всё, что ты там увидишь.       — Да, мама. Это сложно будет, но я справлюсь… А вот на Короля хочу посмотреть!       — Только не нарушай режим, не ищи его просто так, ведь…       — Да-да! Я знаю. У него много дел, и ему не до меня. Бегать за ним не буду. Обещаю.       — Вот умница, теперь буду спокойна, — поцеловав сына в лоб, сказала Медея и улыбнулась.       — Ты же и до этого была уверена во мне! — воскликнул Азеллио, обрадованный поцелуем.       — Да, но я должна была сказать то, что я сказала тебе только что. Иначе бы я волновалась ещё больше, — быстро проговорила Медея, с невидимым усилием отпуская сына. — Понимаешь?       — Не-а, — невинно улыбнулся мальчик.       — Ну что ж. Тогда не ломай голову.       — Со временем пойму — как папа часто говорит.       — Твой папа прав всегда, — улыбнулась Медея.       — Ой! Мама, смотри! — подскочив к ограде, воскликнул Азеллио, так что матери пришлось проследовать за ним.       В паре сотен метров от дома уже виднелся заветный экипаж. Азеллио удивился тому, как он пропустил его появление, но, не теряя времени, схватил мешок и тут же забежал домой. Соня уже проснулась и, радостно вскрикнув, взмахнула ручками.       — Папа. Учитель приехал, — не повышая голос, сказал мальчик, подходя к её кроватке.       — Да? На этот раз он вовремя, — опомнился Арриан, перечитывавший письмо.       Старший Поэстофос, пока Азеллио «играл в гляделки» с сестрёнкой, запечатал пару листков бумаги в плотный конверт и подошёл к детям.       — Азеллио, поручаю тебе передать это письмо Учителю, когда вы отъедете от дома. Сделай это, пожалуйста, пока вы находитесь наедине и вокруг никого нет. Отсутствие свидетелей — самое важное, — строго попросил Арриан, держа Азеллио за плечо.       — Понял, — кивнул мальчик и убрал конверт к остальным вещам.       — Я забираю твою сестрёнку, и мы вместе выйдем тебя провожать, да, Соня? — улыбаясь дочери, Арриан аккуратно усадил её на руки.       Выйдя во двор, мужчина уже видел, как Психемекес выходит из экипажа.       — Здравствуйте, Учитель, — поприветствовал его Арриан.       Соня молчала, спокойно глядя Архимагу в глаза — они виделись впервые.       — Здравствуйте! Рад вас всех видеть. Прекрасный день, верно? — улыбнулся Психемекес, взглянув на карманные часы. — Эх, а я хотел пораньше успеть.       — Главное, что на дороге сегодня спокойно. Спасибо, что приехали, — ответил Арриан.       — Итак, Азеллио, здравствуй, — подойдя к нему ближе, представился Архимаг. — Моё имя Психемекес. Теперь я твой Учитель. Как думаешь, что из этого получится?       — Продуктивная работа, которая обязательно принесёт людям пользу, — едва сдерживая довольную улыбку, чётко выговорил Азеллио, повторяя слова отца.       — Юноша рвётся в бой! — снова улыбнулся Психемекес, сомкнув ладони. — Прекрасно! Тогда по приезде сразу приступим к конкретике!       — Азеллио настаивал на том, чтобы мы начали учить его, — потрепав просиявшего сына по волосам, сказал Арриан.       — Это очень похвально, господа Поэстофосы. Тяга к знаниям в таком возрасте слишком редка, чтобы ею пренебрегать, как мы и говорили. Я так понимаю, Азеллио, ты будущий маг Архива?       — Я у мамы Исцелению тоже учусь!       — Медея, хвалю за то, что не даёшь мужу полной власти. Многогранность талантов прививается именно на уровне семьи. Очень здорово, что я смогу уже во время поездки в Лютецию посмотреть на твои способности, Азеллио, — обратился Психемекес к новому ученику, улыбаясь тому, что тот с радостью понимает намёк.       — Ему удастся Вас впечатлить, Учитель, — подтвердила довольная Медея.       — А эта девочка с пристальным взглядом Софья, я так полагаю? — спросил Архимаг, заметив, как пронзительно девочка изучает его глаза и расшитый костюм.       — Верно, — сказал Арриан, подходя поближе к Психекемекесу.       — Интересно, — задумался Архмимаг. — Какое сходство с матерью. Прекрасная девочка, Медея. Я уверен, она тоже станет умелой волшебницей.       — Ох, спасибо, — взволновалась Медея от неожиданного намёка на то, что и дочь в совсем скором будущем уедет из дому учиться.       — Похожа не только талантом, но и характером, — улыбнулся Арриан.       — Но давайте пока не будем об обучении Софьи говорить. Сегодня ведь день Азеллио, — перевела тему Медея.       — Нет-нет! Прости, Медея, я ни на что не намекаю! Просто её взгляд такой проницательный, словно смотрит прямо в душу! Это не просто так! — удивился Психемекес, заприметив неплохие интеллектуальные перспективы этой девочки, вполне соответствующей своему брату.       — Если Сонечка так на Вас смотрит и улыбается, значит Вы ей понравились. Но пока она молчалива, — ответила Медея.       — В этом Софья похожа на брата, — засмеялся Арриан — девочка тут же заулыбалась, глядя на папу.       — У неё тоже прекрасные перспективы, — обрадовался Психемекес. — Что ж. Тогда мы с Азеллио оставим вас. Время не ждёт, а я хотел бы успеть до обеда провести для Азеллио небольшой семинар. Очень рад был увидеться, Медея, Арриан, Софья.       Когда Психемекес откланялся и вернулся в экипаж, Азеллио с родителями отошёл обратно во двор дома, и они начали прощаться.       — Он странный, — сказал Азеллио.       — Так может показаться, но Учитель просто волнуется. Очень редко можно встретить двух сильных волшебников в одной семье, и он рад, что они оказались в нашей, близкой ему. То, что вы с Соней станете магами, означает, что необходимо брать на себя ответственность за это. Поэтому Архимаг и говорит об этом сразу. Понимаешь? — серьёзно спросил отец.       — Арриан. Ази ещё рано об ответственности какой-то думать.       — Ты права. Я неправильно выразился. Слушайся Учителя — в этом и есть твоя ответственность сейчас, Азеллио, а вскоре такая же появится и у Софьи.       — Ты так говоришь, будто мы с сестрёнкой виноваты в том, что пойдём учиться, — нахмурившись, ответил мальчик — Соня, когда Азеллио взглянул на неё, тоже сдвинула белёсые бровки. — Вот она со мной согласна.       — Никто не виноват, сынок, — передав Софью на руки Медеи, отец положил руку на плечо сыну. — Просто прошу тебя довериться Учителю. Он тебя направит. Доверяй его поручениям, даже если они покажутся скучными. Старайся радоваться любой учёбе.       — А почему Соня не может, как и я, пойти учиться в пять лет?       — Потому что таковы правила обучения. Девочки могут учиться лишь с семи лет.       — А мальчики?       — И мальчики… — кивнул отец. — Но ты же хотел пораньше пойти учиться? Вот теперь ты можешь это сделать!       — Тогда я уеду, только если пообещаешь, что Соня тоже начнет учиться, когда захочет.       — Договорились… — кивнул Арриан, пожав сыну руку. — Что ж. Пора на учебу?       — Пора, — кивнул Азеллио. — Пожелайте мне удачи.       Софья взглянула сначала на маму, затем на папу, пока мальчик обнимал родителей, а затем улыбнулась брату, когда он поцеловал её в щёчку.       — Удачи! — крикнули родители убегающему сыну.       — Пока! — воскликнула Соня и махнула ручкой, радостно встречая жест старшего брата.       Родители смотрели вслед уходящего экипажа, молчали и улыбались. Арриан обнял Медею за талию.       — Мида.       — Аюшки?       — Устроим сегодня романтический вечер? Погуляем, сходим поужинать?       — И купим вина, м? — поцеловала мужа женщина.       — У тебя чудесная семья, — улыбнулся Психемекес, махнув рукой оставшимся у дома Поэстофосам.       — Да. Спасибо, — сдержанно кивнул Азеллио и понял, что не любит проводы.       — Не волнуйся, я не кусаюсь, и не бойся говорить мне, что думаешь.       — Я постараюсь, но пока я не знаю, что сказать, — невинно улыбнулся мальчик.       — Около двух часов ехать, так что уж не скучать же нам. Надо поговорить, — неторопливо говорил Психемекес, покачиваясь в такт карете.       — Значит, я могу показать, что умею? — спросил Азеллио.       — Да. Если можешь, я бы хотел, чтобы ты показал мне что-нибудь.       Расставив руки в стороны, мальчик открыл перед Учителем небольшой полупрозрачный экран, светящийся бледно-голубым. Сначала на нём было пусто. Через экран, словно через цветное стекло, можно было легко рассмотреть собеседника, но вскоре на нём появилась пара белых строчек.       — Молодец! Какие-то конкретные записи уже вносил? Они сохраняются?       Слова виделись учителю развёрнутыми и отраженными, поэтому он не пытался их прочитать, куда интереснее было изучить напряжение Азеллио, энергию, исходящую от него: неровную, сбивающуюся. Через некоторое время мальчик успокоился, и следом стабилизировалось его колдовство.       — Да! У меня есть пара… Как бы сказать, — говорил мальчик, щёлкая пальцами.       — Хармен. Ёмкость или слово, необходимое для хранения или объяснения абсолютно любого предмета, определения, любого содержания, вида. В твоём случае это хармены твоего Архива, и в каждом могут появляться информация или какие-то другие хармены.       — Да-да. Хармен. Их тут два. Один пустой пока, но второй я Вам сейчас покажу, — сказал мальчик.       Одна из строчек на бледно-сером экране выделилась голубым оттенком, и перед учителем предстал короткий текст. Несколько чётко видимых строчек были уже во всю ширину экрана.       — Молодец! Ты вызываешь определённый хармен мыслью, а не руками? — удивился Учитель.       — Да! Папа долго меня учил этому приёму, но у меня уже неделю так получается делать.       — Долго учил?       — Примерно, месяц, — прикинул Азеллио.       — Это только начало для тебя, но результаты твоих домашних занятий очень хороши. Настолько хороши, что я могу тебе позволить самому изучать новые приёмы для развития твоего Архива. Конечно, с моим надзором… А что тут написано? — увлёкшись, спросил Архимаг.       — Это строчки из одной книжки, я их сам сюда вписал. Здесь есть ещё кое-что, о чём я должен Вам рассказать, — сказал Азеллио, открывая другой, пустой хармен.       — Тот второй пустой хармен?       — Да.       На экране начали появляться буквы, которые Азеллио печатал с помощью панели, появившейся перед ним: выделялись несколько десятков кружков с вырезанными и оттого светящимися буквами, знаками препинания, другими символами, знакомые любому магу Архива с самых первых дней его изучения.       — Твой Архив похож на Архив Арриана. Особенно внешне, — задумчиво произнёс Архимаг, наблюдая за нешуточно напрягающимся учеником.       Похоже Арриан лукавил — движения Азеллио были довольно уверенными. Хорошее знание грамоты, умение писать и пользоваться Архивом в пять лет — мальчик упорно учился и тренировался ради того, чтобы сейчас показать Учителю эти навыки. Психемекес обрадовался такой любознательности и усердности, но побоялся, что Азеллио будет перегружаться, не замечая этого.       Через некоторое время, перебиваемое цоканьем копыт лошадей, экран зеркально развернулся и Психемекес прочитал про себя то, что написал Азеллио. Учитель прекрасно понимал, что любой смешок будет неправильно воспринят мальчиком и обидит его. Поэтому Психемекес умело оставался серьёзным и поддерживал в беседе то настроение, которое задавал Азеллио.       «У меня к Вам просьба от отца. Нас никто не услышит сейчас?» — было написано на экране.       — Молодец, — улыбнулся Архимаг, подыгрывая Азеллио. — Можешь убрать Архив, нельзя сразу уставать. Тебе ещё предстоит заниматься, поэтому побереги силы.       — Хорошо, — кивнул мальчик, погасил экран и, наконец, расслабился.       Отдышавшись, Азеллио подтянул к себе сумку, сунул внутрь руку и, нащупав конверт с семейной печатью, передал его Учителю. Психемекес слегка нахмурился, осмотрел письмо и положил во внутренний карман, спрятанный в слоях костюма. Мальчик воспользовался советом мамы и промолчал, хотя любопытство дразнило мысли.       — Молодец. А пока отдохни от колдовства. Вижу, ты устал, — повторился Учитель и кивнул в сторону окон, дав Азеллио насладиться видами.       Изъезженная колея, плавно извивающаяся на склонах холмов, вела к горам, в сторону основного тракта, связывающего восточные склоны Тохайо с Лютецией. Экипаж обогнул деревню с запада и проехал мимо гостевого квартала на перекрёстке. Благодаря этому скоплению гостиных дворов, рынка и ресторанчиков, выросших вокруг небольшой церкви, Зибери и превратился из деревни в город. Его проезжает каждый, чей путь пролегает между Тохайо и Эурис.       Зибери оставался тихим местом, однако отдаленный городской уголок досуга славился как раз обратным. Извозчик подбодрил лошадей поводьями, чтобы те не отвлекались на шум и ускорили шаг. Экипаж повернул, не задерживаясь на этом перекрёстке, и отправился дальше по куда более широкой и ровной дороге.       Мимо Азеллио проплывали всё менее знакомые холмы и рощи, и вскоре весь Зибери остался позади. Столицы ещё не было видно за деревьями и необжитыми холмами, поэтому Азеллио вздохнул и уселся на место.       — Виды прекрасные. Сам я тут бывал уже много раз, а когда-то даже грибы в этих лесах собирал, — улыбнулся Учитель.       — Папа рассказывал, что Вы заядлый собиратель!       — Ха, — усмехнулся Психемекес. — Это и не удивительно. Уверен, вся столица знает о моём увлечении собирать грибы и ягоды, когда выдаётся свободный день. Так же, как и об увлечении вкусно поесть.       — Даже странно, как всё хорошо вокруг, — сказал Азеллио после небольшой паузы.       — Было бы здорово, будь оно так всегда?       — Наверное. Мама говорит, что мы бы тогда не замечали этого.       — Твоя мама мудрая женщина… Ну что же. Пока качаемся в карете, хочешь посмотреть на моё колдовство?       — Всегда хотел. Мне же у Вас учиться! — обрадовался Азеллио и, усевшись поудобнее, вперил взгляд в Учителя.       Психемекес показывал и объяснял весьма простые вещи: прыгающий с руки на руку огненный шарик, напоминающий миниатюрное Солнце, или переливающийся восьмеркой или спиралью поток воды. Увлечённый этим маленьким, но с каждым опытом всё более интересным представлением Азеллио и не заметил, как дорога вышла на ровную долину, миновав зиберийские холмы.       За рассказами о столице и правилах обучения Учитель и его новый ученик провели ещё около часа. Психемекес не зря синхронизировал поведение и собственные эмоции с Азеллио. Ему удалось найти с новым учеником общий язык и теперь Архимаг уже сам показывал, когда стоит быть серьёзным, а когда можно улыбнуться.       И вот экипаж остановился, въехав во двор королевского дворца. Извозчик не тревожил Архимага, так что Психемекес не заметил времени в дороге. Поскольку Замок Алиферия находился на окраине города, за его пределами, Азеллио не мог посмотреть на улицы столицы вживую.       — Не переживай, мы просто с обратной стороны Замка. Мы не въезжали в город, а только проехали одни из ворот. У тебя ещё будет возможность полюбоваться на улицы Лютеции. Обещаю составить тебе компанию на этой неделе. А теперь пора выходить, — Психемекес раскрыл дверцу кареты, пропуская мальчика вперёд.