На защиту Короля

      310-й год. Эгеома.       Лето. Август.       19-е число. Замок Соломона в Эгеоме.       Несколько дней подряд Азеллио и Намиз провели на конференциях и за рабочим столом. Вынужденно «закопавшись» в свитках и книгах, юные волшебники доводили свои доклады и речи до вида тех лучших, что они видели на Симпозиуме. Арайос работал даже больше Поэстофоса, поскольку ему приходилось отлучаться по поручениям дипломатической делегации Диоскуриады.       И вот, когда работа в библиотеке была завершена, время уже подошло к обеду. Ребята расставили книги по полкам, но вместо того, чтобы идти есть, решили сыграть в шахматы.       Архив потенциально позволял Азеллио рассчитывать ходы куда ловчее, поэтому волшебники перед каждой партией закрывали источники — и мало что могло отвлечь их от честной игры.       В этот раз блондину удалось запутать не только товарища, но и себя. К середине игры он подходил не в том положении, на которое рассчитывал с самого начала. Арайос дышал ему в спину и успевал обороняться, лишь совершенствуя защиту. Азеллио не мог оторваться более чем на ход, и это мешало ему развить положение фигур и пойти обедать.       Между тем часы пробили три раза, знаменуя закрытие библиотеки. Это был день, когда Архимаг Дорофея вела ученицу на занятия к шахматному столику.       Едва не спугнув игроков, принцесса вовремя юркнула обратно за стеллаж и застыла, прислонив пальчик к губам, а Дорофея лишь улыбнулась и подняла бровь, ожидая её предложений.       Ариада подошла к маме и шепнула ей на ухо, кто сидит за углом и что делает. А потом попросила посмотреть за игрой. Королева закивала — сегодня она тоже хотела предложить дочери попрактиковаться в шахматах, поэтому посмотреть за редкой на Симпозиуме игрой двух волшебников Дорофея посчитала отличной идеей. И потянула её за собой, ступая как могла бесшумно.       Пока Азеллио был увлечен расчетом хода, Намиз привлек глаза Поэстофоса на себя и резко указал ему одним лишь взглядом, чтобы тот посмотрел вправо.       Азеллио посмотрел и вскочил с места словно ошпаренный.       — Здравствуйте, Госпожа Дорофея. Добрый день, Госпожа Ариада. Простите, что не уследили за временем. Нам не стоило так увлекаться.       Намиз поздоровался следом, мило улыбнувшись.       — Здравствуй, Азеллио. Здравствуй, Намиз. Рада вас увидеть без пригляда Архимага. И скажу, что счастлива столь молодым участникам Симпозиума. Надеюсь, ваши выступления пройдут успешно, а я смогу на них побывать.       — Можно мы посмотрим за вашей игрой? Пожа-а-алуйста! — улыбнулась принцесса.       — Сегодня я как раз хотела продолжить обучать шахматам мою дочь. И вы, господа, очень удачно устроили показательный бой. Я прошу подпустить нас с Ариадой поближе, чтобы мы понаблюдали за вашей игрой.       — Конечно, — кивнул Намиз. — Мы счастливы таким зрителям, как вы.       Королева подошла довольно близко к столу и остановилась. Дочь неосознанно следовала за ней.       Когда знатные особы уселись на очаровательные мягкие стулья, больше похожие на кресла, Арайос вновь закрыл источник и отошел к столу.       — Спасибо, что позволили закончить партию, — кивнул Азеллио.       — Не за что, — улыбнулась Ариада.       Королева Дорофея любила говорить неторопливо, с чувством и яркими акцентами, но в первую очередь для того, чтобы язык не обогнал мысли.       — Очень удобные кресла, Намиз. Очень. Скажи, а они останутся теперь навсегда, если ты не уничтожишь их? — поинтересовалась Королева, впервые встретив Воплощение в действии.       — Да. Всё верно. Они будут стоять как самые обыкновенные. Если кто-то захочет их уничтожить самостоятельно, действовать нужно будет как с обычным предметом.       — Спасибо. Пожалуй, с твоего позволения, оставлю эти кресла здесь. Они подходят по стилю этому месту, — улыбнулась Королева. — Очень интересная у вас ситуация на доске. Покажите, на что способны, хорошо?       Волшебники немного отвлеклись, поэтому пару минут лишь вспоминали ситуацию на поле. Ариада и Дорофея сидели молча, как и обещали, хотя девочке это давалось несравнимо труднее.       Принцесса не хотела это признавать, но сразу же пожелала Азеллио победу. Она ничего не имела против Арайоса, но Ариаде казалось, что её другу виктория даст больше для поднятия авторитета, чем Намизу: всё же серебро-волосого Дорофея видела лично и слышала, как хорошо он ведет дипломатические беседы.       Королева увлекалась изучением новичков симпозиума, выискивая верных друзей для своей страны, и в Намизе она видела того, кто однажды сядет за один стол со своим Королем. Азеллио же был тёмной лошадкой, но столь юный гость не мог не заинтересовать её.       Арайос понимал, что время не на его стороне. И знал, что ему нужно проиграть, чтобы помочь Азеллио. Также он понимал, что его проигрыш не сыграет на руку его карьере. Их обоих устраивала только красивая ничья. С такими пристальными зрителями Намизу оставался только их с Азеллио личный набор жестов, придуманный когда-то ради студенческого турнира.       На своем ходу Намиз коснулся пальцем бездействовавшего короля и качнул его в сторону Азеллио. Если бы тот согласился, он бы сделал то же самое через два хода.       Пока игра продолжалась, Ариада пыталась думать, как бы поступила она, оказавшись в положении Азеллио. Дорофея по последним ходам сделала вывод, что студенты действительно не так просты, как кажутся. Положение было надежным у обоих. Взорвать игру могла и пара шагов, но для ребят самым сложным было именно вырваться вперед. Оборона Арайоса Королеве нравились больше всего — Поэстофосу было сложно найти в ней брешь.       Азеллио сделал первый выдающийся ход, продвинувшись офицером на вторую вражескую линию. Он угрожал обменом фигурами не только на этой позиции. Намиз понял, что это уловка-отвлечение, в худшем случае гарантирующая обмен офицерами, поэтому попросту проигнорировал слона и сходил конем, обосновавшись у центра доски.       Пока Дорофея следила за тем, кто какие части доски контролирует и каким образом может выйти вперёд, Ариада пыталась понять, почему Азеллио не стремится уменьшить количество защищающих Намиза фигур. Ведь размен отведет ему в личное пользование целый центр доски.       Королева оценила ход Намиза кивком, потому что подумала, что тот сумел защититься от выпада Азеллио. Но Арайос не понимал, почему он не отвечает на предложение ничьи. Следующий ход показал, что Поэстофос не собирается принимать его. Азеллио просто выдвинул вперед одну из пешек, подставляя её под удар вместо того, чтобы забрать ценную ладью противника. Намиз закрыл её, но потерял темп. Азеллио продвинул вперед ещё одну фигуру, расширив сферу влияния ещё на две клетки. Он вырвался вперед на два хода, а Дорофея приподняла бровь и слегка улыбнулась.       Намиз понял, чего хочет Азеллио и возмутился. Он воспользовался единственной возможностью отыграться и сделал ход быстрее, чем за пять секунд. Это был неожиданный для соперника вызов на блиц. Поэстофос принял его и через несколько ходов на доске было уже на несколько фигур и пешек меньше. Оборона обоих была разрушена.       Намиз всё с большим энтузиазмом стремился показать всё, что он умеет, и его сверкающие азартом глаза этого уже не скрывали. Азеллио же был спокойно сосредоточен, но несмотря на мастерство и превосходящий уровень не делал главного: он не начинал агрессивную игру, не разламывал поле на две части, что было бы просто нерешаемой задачей для дипломата.       Вскоре Королева кивнула. Ещё через пару минут улыбнулась. Вновь кивнула. Она ожидала, что Азеллио проиграет, поскольку ходы Намиза казались ей более непредсказуемыми, но столь же дальновидными. Поэстофос действовал немного сухо, будто прямолинейно. Если бы она могла себе такое позволить, она бы сказала об этом вслух. А если бы она видела не первую их игру, то поняла бы, что блондин осознанно сдерживается.       — Мне кажется, Азеллио что-то скрывает, — как могла тихо шепнула ей на ухо Ариада, знающая его получше.       Королева кивнула и, распрямив плечи, расслабилась, ожидая развязки. Ей нравилось наблюдать за игрой, поэтому идея Намиза устроить красивое представление-ничью оказалась очень правильной.       Теперь ситуация на поле складывалась в пользу Азеллио. Королева поняла, что зря присуждала Намизу безоговорочную победу. Все перемещения фигур были стратегическими выверенными, предсказуемыми для неё, но совершенно не искусственными. Дорофея ждала, когда же Азеллио сделает ход хуже, чем другой доступный. Но он ни разу не ошибся.       Королева смотрела за игрой с нескрываемой улыбкой. Ариада ломала голову и пыталась понять, куда же ведёт Азеллио и почему Намиз так нахмурился.       Никто не успел понять всё точно. Через несколько ходов он забрал второго слона Намиза, но тот не стал отсиживаться, а просто обменялся с Азеллио ещё парой фигур, что сделало планомерное наступление на чьи-либо позиции невозможным. Поэстофос и Арайос видели и слышали удивление зрителей, но предложение ничьи просто ошеломило Намиза.       — Еще один размен оставит нас с одними королями.       — Согласен, — пожал руку Намиз.       Дорофея была довольна, но отнюдь не развязкой, а поведением обоих игроков. Азеллио и Намиз были напряжены одинаково, но младший волшебник сумел дать партнеру ту самую мотивацию, которую тот подсознательно искал, чтобы показать всё, на что способен.       Стараясь смотреть на доску и фигуры, Королева зааплодировала. Ей повезло, что Ариада куда более восторженно захлопала в ладоши. Дорофея не хотела, чтобы сейчас по взгляду они поняли, кто впечатлил её больше.       — Молодцы, — похвалила волшебников Архимаг. — Я впечатлена вашим уровнем и интригой, которую вы сохраняли всю игру. Партия действительно интересная. Надеюсь, в следующий раз мы сможем сыграть с вами.       — Спасибо большое, Госпожа Дорофея, — кивнули Азеллио и Намиз.       Королевские особы встали вслед за ребятами, и, пока Королева переговаривалась с Намизом, принцесса и Азеллио обменивались многозначительными взглядами.       — Мы со счастьем принимаем Ваше приглашение. Это большая честь для нас, — кивнул Намиз.       — Будет вам, — улыбнулась она. — Давайте разберемся, что же вам не понравилось в своей сегодняшней игре?       — Неспособность переломить ход партии, — с сожалением заметил Намиз.       — Ты преувеличиваешь, Намиз. Ваша ничья закономерна. Хотя данная партия уникальна, как и все остальные, ты, Азеллио, мог себе позволить минимум ещё один раз сыграть агрессивно в середине партии. У тебя было на одну пешку больше целых четыре хода, следовательно, ты мог по линии Е вывести более резкую атаку конём и белым офицером на ряд его фигур.       Намиз понял, что Азеллио впервые успешно манипулировал им. Раньше этим всегда занимался он, а сейчас выяснилось, что Поэстофосу более не нужна такая опека.       — Понимаю, но это бы сильно повысило мои шансы на проигрыш, потому что в играх с Намизом я так обычно и делал раньше. Сейчас я пытаюсь учиться у старшего товарища импровизации.       — Спасибо. Твое разнообразие тактик всё чаще заставляет работать на пределе, — легко засмеялся Намиз.       — Я тоже устал, — также смеясь, ответил ему Азеллио.       — Я в восторге! — восхищенно воскликнула Ариада. — Вот бы поскорее научиться так же сильно думать успевать!       — Мы отлично провели время, но, к сожалению, господа ещё не обедали, так что…       — Мы понимаем, поэтому уже уходим, — кивнул Намиз вместе с Азеллио.       — Заботу о фигурах, пожалуйста, оставьте нам с Ариадой. До свидания, — кивнула Королева.       Волшебники поклонились и ушли.       Через некоторое время, когда Королева подготовила доску к новой игре, Ариада наконец спросила: — Кто тебе больше понравился?       — Намиза я уже знаю, а вот Азеллио я впервые видела так близко. У них обоих большие перспективы. Они ещё слишком молоды, чтобы я смотрела на них, не как на детей. Оба даже ниже меня. Надеюсь, Господин Психемекес не перехвалит их.       — А мне показалось, что Азеллио вёл игру.       — Под конец я тоже это поняла. Я даже удивилась, но не так сильно как Намиз.       — Значит, для него это в новинку.       — Возможно, — улыбнулась Дорофея и кивнула на доску — партия началась.       Азеллио и Намиз, только лишь отойдя за пару стеллажей, сразу же прыгнули к себе в комнату, позволив себе выдохнуть.       — О Боги, как я устал. Ты просто издевался надо мной всю партию! — обиженного воскликнул Намиз.       — Я хотел, чтобы партия была интересной, поэтому единственным вариантом поддержать твою идею было не поддаваться, а заставить тебя работать на максимуме, обозленно, с чувством. Королева гораздо лучше играет и разбирается в людях, чтобы не поймать нашу фальшь.       — Ты, черт возьми, прав. Но неужели я уже не могу у тебя выиграть даже с такими усилиями?       — Я не знаю. Я вроде тоже старался на полную катушку, — почесал за ухом Азеллио.       — Нет. Ты мог больше. Может я этого и не видел, не чувствовал, но я уверен в этом. И Королева наверняка поняла это. Или принцесса ей намекнула на это, когда мы ушли.       — Её ощущение касается лишь перспективы. Ты и сам говорил, что в шахматах с моим мышлением я должен тебя побеждать.       — Если бы не принцесса, ты бы так не старался.       — Согласен. Извини.       — Да к черту! Нечего тут извиняться. Просто обидно. Я же теперь знаю, что я начинаю уступать тебе.       — Да ладно тебе. Подумаешь, шахматы. У тебя и девушка есть, а у меня… только шахматы.       — Эх, время летит, а полетит ещё быстрее, — обречённо сказал Намиз, отворачиваясь к окну.       И вот прошло несколько дней. Настало время выступления Азеллио Поэстофоса.       Посмотреть за ним пришли Королева и Принцесса. Как и обещали.       Выступление Азеллио было посвящено генеалогии волшебства. За несколько месяцев исследований отрок смог создать дерево, охватывающее все виды магических способностей, которые были доступны для изучения в Диоскуриаде и Эгеоме. Подобная тема не считалась популярной, поскольку когда-то именно этим исследованием увлёкся диоскурианский волшебник, вскоре получивший славу самого могущественного в мире чёрного колдуна. Мага, которого побаиваются даже драконы, которого ещё восемьдесят лет назад проклял Бог Смерти за попытки создать жизнь.       Другие волшебники насторожились, слушая рассказ. Поэстофос спокойно приводил аргумент за аргументом в пользу всё более сложных узлов наследования, остановившись на самых древних из известных видов заклинаний. Неожиданным было, например, то, что Магия Неживой Природы — родитель Магии не только Огня, Воды, Воздуха и Земли, но и Физики, то есть Магнетизма, Электричества и прочих её проявлений. Удивительным это стало потому, что последние два вида волшебства обычно считали потомками магии Земли и Воздуха. Магия Друидов объединяла в себе мощь живой и неживой природы, становясь очень близкой к самым истокам волшебства каких-либо Элементов окружающего мира.       Когда выступление завершилось, по залу прокатилась волна аплодисментов, но вместо того, чтобы слушать их, Азеллио искал глазами Принцессу и Королеву. Посреди выступления обе куда-то пропали и теперь в толпе их было трудно заметить.       На Азеллио посыпались вопросы, и через несколько минут ему на помощь подоспел Психемекес, а затем и Намиз, подбадривающе хлопнувший его по плечу.       Вдруг, когда Азеллио уже и думать перестал об Ариаде и Дорофее, откуда-то слева раздался довольный, мягкий, но властный голос Королевы Эгеомы. Её слова вскоре заставили других волшебников неосознанно позавидовать юному магу.       — Господа Волшебники, прошу прощения, что влезаю без очереди, но позвольте и мне сказать несколько слов, — говорила Дорофея, глядя Азеллио в глаза и скрывая за спиной притихшую дочь. — Речь временами монотонна, но в остальном слушать было действительно интересно. Я невольно вспомнила уроки своего Учителя, когда в детстве он рассказывал мне о самых разных заклинаниях, — сказала Королева, улыбнувшись. — Для Вашего возраста Вы очень начитанны, и новое содержание столь академичной и всем близкой темы кажется невероятно удачной находкой. А это значит, что у Вас, в отличие от других учёных, хватило терпения обработать тот массив знаний о видах Волшебства, что нам всем доступен. Я считаю, что Вы должны написать хотя бы одну книгу по этой работе. Конечно, не сейчас, но на следующем Симпозиуме буду ждать первую редакцию.       — Спасибо, Ваше Величество. Вы правы, работы ещё много, но к следующему Симпозиуму, надеюсь, смогу найти знания о недостающих звеньях.       — Буду ждать, — повторила Королева, слегка кивнув Азеллио.       — Госпожа Дорофея, — обратился к ней Психемекес, — Раз уж речь зашла о книгах, то грех не вспомнить о некотором попутном достижении моего Ученика. Азеллио, работая над Магией Природы, нашел в Вашей Библиотеке Книгу русов об этом волшебстве. Написана эта книга на их родном языке, с помощью нового буквенного алфавита. В Диоскуриаде благодаря большой диаспоре русов стало возможным переводить тексты с их языка на диоскурианский и, соответственно, любой другой.       — Я так понимаю, это книга Первой Эры, верно?       — Верно.       — Так, очень хорошо. И что же с ней?       — Насколько я понимаю, в Королевской библиотеке нет полных переводов на Эгеомский некоторых книг. Включая эту. Азеллио её перевёл. А так как мы все здесь собрались в поисках правды, могу заверить, что перевод более чем качественный, поэтому тот первый экземпляр, который мои ученики создали своими руками, мы, как делегация из Диоскуриады, преподносим Эгеоме. В частности Вам, Госпожа Дорофея, как, возможно, дополнение к Библиотеке.       Намиз протянул Учителю книгу, а тот передал её Королеве. Дорофея удивилась подарку и поначалу смутилась, не зная, как реагировать. Уж слишком много внимания вдруг сосредоточилось на Диоскуриаде.       — Я верю качеству работы, и Вашему отзыву, Господин Психемекес. Спасибо большое. Господин Поэстофос, скажите, пожалуйста, вы переводили с использованием Архива?       — Конечно. Иначе бы просто не успел завершить работу к выступлению. Это не было запланированной работой. Я случайно нашёл конкретно в этой книге множество интересных пояснений о многих друидских заклинаниях, поэтому прочесть её был обязан. Но русский язык я не знаю, поэтому пришлось пользоваться нашим диоскурианским словарем.       — И Вы сразу переводили на Эгеомский?       — Да.       — Очень хорошо. Тогда, если позволит аудитория, сначала оценю книгу сама.       Слушатели коротко зааплодировали, и воодушевлённо загудели. Череда выступлений прервалась словами Архимага Дорофеи, вручением подарка и её же улыбкой - это позволило отдохнуть.       На следующий день выступил Намиз Арайос. Он уже давно понимал, что в плане академических знаний ему не тягаться с Азеллио и его Архивом, поэтому более тихие аплодисменты воспринял позитивно. Речь была уверенной, с верной расстановкой акцентов, Королева в самом конце вечера подметила, что монотонностью в ней и не пахло.       Дорофея не играла на эмоциях двух юных магов. Она просто ничего не могла с собой поделать. Ей нравился талант Намиза к публичным выступлениям, многозначительным беседам и понимание им психологии людей. В день отъезда она отдельно похвалила учеников Психемекеса в личной беседе с ним, рассказав, помимо всего прочего, об их шахматной партии в библиотеке.       Симпозиум оканчивался несколькими обедами, всеобщими встречами в самых больших и роскошных залах, однако ни у Принцессы, ни у юного Поэстофоса не было и часа свободного времени, чтобы провести его наедине. Они пересекались, улыбались друг другу, особенно, если рядом не оказывалось чужих людей, но большего им не удалось.