На защиту Короля

      312-й год. Диоскуриада.       Лето. Июнь.       7-е число. Замок Алиферия.       С самого пробуждения у Елены Сторагафос болела голова. В очередной раз тому виной стал сон-воспоминание об осени 309-го года. Мягкая кровать не отпускала, но волшебница старалась вырваться из её вязких объятий и не возвращаться в трагичное прошлое.       Лена была девушкой невысокого роста, с иссиня-чёрными волосами, не достающими до плеч, большими и грустными изумрудными глазами. Среди сверстниц Лена выделялась полнотой, которая испортила бы фигуру любой другой девушке, но не Сторагафос. Брюнетка выглядела старше, «аппетитнее» в глазах парней, при этом сохранив едва ли не идеальную талию. Однако, Лена не считала внешность своим оружием в борьбе за внимание и сердце Азеллио. Она понимала, что данного родителями и любовью к сладкому не достаточно.       До трагедии девочка была обычной студенткой, не самой слабой, но и далеко не самой сильной. После неё Лена больше года не могла хоть как-то улучшить владение семейной магией Крови. Когда-то она обучалась у отца, но потом осталась без наставника и довольствовалась лишь общими практическими уроками.       Волшебница жила одна, в обычной, студенческой комнате Академии, поэтому наиболее частым собеседником давно стала она сама. Иногда Лена не выходила из комнаты целыми днями, появлялась лишь на обеде и одаривала каждого встречного лишь пугающе холодным взглядом. Девушка и не думала переживать из-за других парней, но некоторые сверстницы считали Сторагафос высокомерной и не гнушались сплетничать за её спиной.       Когда боль угомонилась и открывать глаза стало легче, чем проваливаться в дремоту, брюнетка потянулась, зевнула и начала готовиться к очередному учебному дню: умылась, причесалась, оделась, взглянула на себя в зеркало и… снова взгрустнула.       Прошло уже почти три года с тех пор, как Азеллио под руководством матери и младшей сестрёнки ухаживали за ней: перестилание постели, кормление, переодевание, лечение и беседы, успокаивающие истерики. Тогда, после пробуждения от горячки, это казалось ужасным постыдным кошмаром, но сейчас от тех дней остались куда более сложные воспоминания.       Лена не осталась брошенной после смерти отца и матери, но у неё никогда не хватало смелости сближаться с родителями Азеллио. Медея и Арриан всегда были добры и заботливы, поэтому она не могла донимать их ещё больше. Тем более Поэстофосы не стремились удочерять её. Отношения же с их сыном правильно было бы описать, как связь брата и младшей сестры, которой нужна защита и поддержка. Как можно заставить парня видеть в себе перспективную жену после проявления такой слабости?       Девочка с детства была замкнутой и асоциальной. Внезапная, страшная смерть родителей оставила заикание, как печать, отбивающую всякое желание общаться с новыми людьми. Зато среди близких остался Азеллио. В его компании неизменно печальное лицо Лены Сторагафос так очаровательно сияло улыбкой, что юноша не мог оторвать от неё взгляд.       Волшебница с радостью принимала его компанию. Больше всего ей нравилось, когда Азеллио чему-то учил её. Иногда Лена просила помощи даже в простом для себя деле. Вскоре из-за того, что юноша редко отказывался от подобных просьб, их стали называть парочкой. Девушки посмеивались над наивностью Лены, а юноши сочувствовали Азеллио, которому на голову свалилась такая непутёвая «скромняшка».       Новый день должен был стать обыкновенным для Сторагафос, если бы не одно «но»: совместное занятие по Фехтованию. Вспомнив об этом, Лена улыбнулась своему отражению. Только раз в две недели у неё появлялась возможность увидеть своего кумира в деле, наблюдать за движениями, находясь от него на расстоянии взгляда.       Детская, сестринская привязанность росла во что-то большее неуловимо для Азеллио. Елена скрывала чувства, пытаясь сначала вырасти в достойную него. Все три года тёплой дружбы Сторагафос не просто восхищалась образом высокого красавца или сильного мага, но искала его ориентиры и переживания. Лена нащупала внутренний стержень Азеллио и поняла, насколько глубокой может быть его любовь, если она сама станет откровеннее, смелее и отважнее.       Когда Лена сблизилась с Поэстофосами, она нашла то, к чему обязана стремиться. Сердечность, за которую полюбила маму Азеллио, девушка теперь пыталась воспитать и в себе. Сохранив лень и злопамятность, не смогла бы влюбить в себя Азеллио.       Лена принялась искать в себе любые таланты, которые забыла или забросила. Пробовала и танцевать, и петь, и колдовать, но ни в чём из этого она не могла выделиться.       Только живопись всё ещё была с ней, всё ещё осталась близкой душе, поэтому вскоре уже ничто, кроме мыслей о юном Поэстофосе, не занимало её сильнее. Художницу хвалили многие Учителя, она дарила и продавала свои картины, правда, недорого. Лена показывала результаты труда лишь самым близким людям, всё сильнее сужая их круг.       Казалось, уже пора выходить, торопиться на завтрак и утренние занятия, но девушка не хотела никуда спешить. Она рано проснулась, поэтому никуда не опаздывала. Лена тепло вспомнила один знаковый майский вечер и застыла перед зеркалом, то улыбаясь, то снова грустнея.       Сторагафос сидела в вечернем, безлюдно тихом читальном зале и рисовала, разложив черновики на столе. Арриан заметил Лену со множеством листов и решил спуститься к близкой подруге сына с верхнего, третьего этажа.       Отец Азеллио часто видел девушку за работой, поскольку именно в библиотеке Сторагафос предпочитала делать большинство набросков. Арриан был одновременно и заместителем Заведующего, и Учителем Истории, поэтому Лена уже давно знала его. Однако, всегда боялась заговорить с ним.       Учитель аккуратно позвал студентку, стараясь как можно мягче отвлечь её от неторопливой работы: — Елена?       — Ой! — девушка вскочила из-за стола и поклонилась: — Здравствуйте, господин П-Поэстофос! Что-то с-случилось?       — Нет, всё в порядке. Здравствуй.       — Здравствуйте!       — Очень рад встретить тебя здесь и поговорить… У тебя действительно красивые работы - не уставай трудиться, чтобы расти. Но постоянно сидеть за столом и ломать спину тоже вредно. Поэтому не забывай про разминку и комплексные тренировки на всех наших занятиях. Хорошо?       — Да, Господин Поэстофос. С-с-спасибо большое за похвалу, я очень с-стараюсь делать что-то с-с-стоящее… и достойное, — не поднимая головы, отвечала Елена.       — Молодец. Прости, что помешал, но не думал, что застану тебя в столь поздний час.       — Нет-нет! — испугалась девушка. — Вы мне не п-помешали! Я буду рада поговорить и рассказать о рисунках, если Вам интересно.       — С радостью тебя послушаю. Как и в любой другой момент, если захочешь чем-нибудь поделиться… Не против, если я не буду садиться?       — Ох, спасибо, Господин Арриан, — просияла взволнованная девушка. — Спасибо… За доверие и тёплые слова.       Девушка покраснела, пытаясь совладать с мыслями. Постепенно увлекаясь, Лена превращала дрожащую и робкую речь в пылкий и живой рассказ, постоянно упоминая, что она чувствовала, пока создавала эти работы. Сначала её ощущения казались размытыми, но чем больше раскрепощалась девушка, тем яснее Арриан понимал, что вдохновляло её так усердно трудиться, совершенствуясь в относительно не близком для волшебника ремесле. Мелькали примеры Софьи, Медеи, Азеллио. Лена практически не называла их имён, но говорила их же словами, думала о тех же мелочах, пытаясь взглянуть на мир с чужой точки зрения. В меру способностей Арриан решил, что у неё это неплохо получалось. В прагматичность и холодный расчёт студентки Учитель не верил, потому что иначе бы она давно добилась успеха в чём-нибудь другом. Ему оставалось лишь молчать и спокойно следить за историей, внимая тону и мимике девушки. Всё расставили по местам последние, лёгкие слова Елены о своих трудах.       — Надеюсь, они понравятся Азеллио, — поглаживая кончиками пальцев один из рисунков, сказала Елена и затихла, рассеяно и мечтательно улыбаясь.       Через полминуты наблюдений за чистым лицом девушки Арриан решил не давить ни на неё, ни на Азеллио. Если слова Лены идут от сердца, то чувствительных, рвущихся к самостоятельности подростков лучше оставить друг на друга: последнее время его сын с этой девушкой стал общаться чаще, чем раньше. Обожание Сторагафос легко объяснялось, поэтому мешать и пытаться влиять на неё мужчина не стал.       — Теперь уверен, что у тебя всё получится. Покажи эти работы Мастеру Алексею и Медее, они дадут профессиональную оценку, — прервал молчание Арриан, скрещивая руки на груди.       — Спасибо! Я бы кое-что п-п-посильнее прорисовала, но мне часто ещё не хватает т-терпения и уверенности, — пожала плечами девушка и закусила губу.       — Лена. Я тоже хочу видеть твой прогресс, не буду останавливать или переубеждать, однако скажу, что ночью нужно спать и набираться сил, чтобы утром и днём работать продуктивно и с удовольствием. Поэтому спокойной ночи. Завтра, если мне не изменяет память, у тебя практические занятия. Иди отдыхать и выспись.       — Спасибо за наставление, Господин Арриан. Спокойной ночи, — слегка поклонилась Елена, начав собирать рисунки.       Когда Лена осознала произошедшее, Учитель уже ушёл. Мысли взорвались, по телу пронеслись горячие мурашки, а руки дернулись так, что чуть не порвали одну из работ.       Пока Сторагафос собирала рисунки, её руки продолжали дрожать. Лена, готовая расцеловать весь мир, стыдливо краснела и чувствовала неимоверный восторг.       Тем временем за дверями прохаживался её одноклассник, Этайрио Алиэвс, надеясь, наконец, признаться девушке в чувствах. Юноша знал, что Лена в библиотеке, поскольку слышал от неё же, что волшебница собиралась рисовать там до закрытия. Он не хотел отвлекать её от любимого дела, поэтому ждал, делая вид, что прогуливался по замку.       Этайрио был невысоким, но симпатичным и обаятельным. Тёмно-русые волосы он привык слегка отращивать, так что они прикрывали немного оттопыренные уши. У парня были крупные черты лица: тёмные густые брови, большие голубые глаза, прямой нос с широкими крыльями и большой рот. Юноша был улыбчивым и дружелюбным, легко завоёвывал доверие и находил общий язык со всеми, кого знал. Уступал он своим ровесникам только в грубой силе, но это не делало его слабым студентом. Этайрио хорошо учился и неплохо справлялся даже с тяжёлыми тренировками Мастера Орригера. Учитель фехтования хвалил парня за скорость и выносливость, но выговаривал за излишнюю открытость и болтливость в бою.       Лене казалось, что Тай, как она звала его с детства, мог стать душой любой компании. Брюнетка легко улыбалась ему, зная, что волшебник-музыкант не способен на подлость, никогда не сделал бы больно или хотя бы неприятно. Сторагафос нравилось, как по-разному юноша мог улыбаться и как много эмоций порой светилось на открытом лице.       У Этайрио никогда не получалось найти общий язык с девушками. Рядом со сверстницами энергичный парень становился скромным и молчаливым. Особенно тяжело ему становилось держать себя рядом с Леной, и если бы их встречи случались чаще, чем на общих уроках, его симпатию точно раскрыли бы все другие студенты. Волшебник расстраивался из-за того, что у него не получалось сблизиться с ней. Лена будто не замечала парня. Этайрио знал об её семье, о разладе с некоторыми студентками, но боялся, что причиной меланхолии являлся кто-то другой.       Некоторые симпатичные волшебницы держали в отношениях с ним невидимую, но едва ли преодолимую дистанцию. По окончании обучения он, как гость столицы, был вынужден вернуться в родную деревню. А точнее, в ближайший небогатый городок, который располагался у южных границ Диоскуриады. Это место оправдано считалось тупиковым для карьеры волшебника, но зато обещало более-менее тихую семейную жизнь, полную заботы о доме и собственном хозяйстве. Угрозы драконьего нападения практически не существовало: диоскурианский и соседний, южный клан, уже много десятилетий жили мирно и не собирались портить отношения.       Девушки предпочитали городскую жизнь межсемейным интригам и работе со скотом, в огороде или в поле, но Этайрио не обижался на них.       Вскоре, торжествующая Сторагафос вышла из библиотеки с большой стопкой подмышкой.       — Привет, Лена!       Испуганно подняв взгляд, брюнетка просияла: — Тай! Привет! А что ты тут делаешь?        — Прогуливаюсь по замку, да вот тебя встретил, — немного растерянно ответил парень. — Хочешь, помогу донести рисунки?       — Ооо! Давай! — обрадовалась девушка, перехватывая стопку и беззастенчиво вручая её услужливому парню.       — Какая здоровая! И довольно тяжёлая, — удивился парень. — Куда пойдём?       — Как куда? — засмеялась Лена. — Ко мне в комнату, конечно же.       — Пошли, — смущённо улыбнулся парень, радуясь хотя бы тому, что голос не дрогнул.       Лена шла чуть впереди, немного пританцовывая. Иногда прокручиваясь вокруг своей оси, она улыбалась и рассказывала истории о своих рисунках. Этайрио был сосредоточен на словах девушки, которую впервые за долгое время увидел смеющейся.       Как бы Тай ни старался, оставить симпатию к волшебнице в тайне не получилось. Последние пару минут, когда парень уже не следил за окружением от волнения, за ним из-за угла подглядывала одноклассница. Её звали Кристиной Филэ. Бывшая лучшая подруга Лены тоже надеялась застать Сторагафос в библиотеке одну. Этайрио не стал бы делать тайны из её встречи с Леной, поэтому блондинка совершенно не хотела показываться.       Вместо этого она решила проследить за новоиспечённой парочкой и притаилась за их спинами. Первым, что расслышала Кристина, было приглашение Сторагафос отправиться к ней в комнату. Мнительная девушка заподозрила неладное и постаралась узнать, что же будет дальше, уже строя странные теории.       От библиотеки до комнаты нужно было пройти около трёхсот метров, поэтому Лена успела увлечь юношу своими рассказами. Тай узнал, что девушка готовит большой подарок для Госпожи Медеи, который стал бы благодарностью за всю её заботу. Алиэвс был рад, что такая добрая женщина взяла Лену под своё крыло, поэтому вдохновенно поддержал её идею. Он надеялся когда-нибудь увидеть эту работу и пообещал хранить секрет этого подарка.       Любопытная Кристина слышала всё урывками: понимать негромкую речь мешало эхо их сандалий, как бы аккуратно не ступала по каменному полу сама девушка. Она услышала обещание радостного и смущённого Тая «никому не рассказывать».       Последним, что видела Кристина, был нетерпеливый приказ Сторагафос скорее заходить в комнату и кокетливый толчок в спину, когда парень боязливо переступал порог.       — А у тебя довольно уютно, — осмотрелся Тай.       — Да ладно тебе, хозяйка из меня не очень. Много времени трачу на уборку, а со многим мне и вовсе Соня помогает.       — Поэстофос?       — Да. Она меня многому учит.       — Например?       — Класть рисунки на стол, — засмеялась девушка и ответила: — Готовить! Причем не только еду, но и краску. Некоторые цвета дешевле сделать самой, чем покупать.       — Понимаю, а какие цвета ты делаешь сама?        — Фиолетовый, жёлтый. И всякие другие, смеси основных. А, и белила, конечно же.       — А сложно их готовить?       — Раньше ошибалась и делала ерунду, а сейчас уже быстро справляюсь на ура!       — Молодец, — улыбнулся Этайрио и нечаянно пересёкся с девушкой взглядом — смутился и отвёл его.       — Тай, а ты ещё занимаешься танцами?       — Конечно! И музыкой.       — А какие у тебя успехи?       — Сойдёт для сельской местности, — улыбнулся юноша. — Лена поддержала его смех, но вдруг поняла, почему Тай так смущён.       В одно мгновение восторг улетучился, и улыбка с лица девушки исчезла.       — Всё настолько очевидно, да? — грустно усмехнулся юноша.       — Тай… — поджала губы девушка.       Лена никак не ожидала, что может кому-то понравиться. Брюнетка считала Этайрио другом и не могла позволить себе обманывать его. Сторагафос не могла ничего изменить, и не хотела. Но делать больно простым отказом девушка не могла. Волшебница с ужасом узнала в нём себя и поняла, насколько может сделать больно чем угодно, кроме искреннего «да».       — Ты мне нравишься, Лена. И как товарищ, и как… девушка.       — Тай, твои глаза говорят вперёд тебя… Но…       — Нет… — закончил парень за девушку.       — Прости… — прошептала девушка, понимая, как безрадостно они разойдутся.       — Может быть, вместо формальностей, потанцуем? Вдруг больше не представится возможности?       — Давай, — сглотнула девушка, податливо протягивая ему руки.       Отпустив Лену из объятий, Тай встретил сочувствующий, но беспомощный взгляд, молящий о прощении и полный понимания. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза и вскоре с ресницы девушки на щёку упала крупная слезинка.       Этайрио понял, что его чувства к ней так же безнадёжны, как и её чувства к кому-то другому. Юноша коснулся нежной кожи, ласково снял слезу и молча ушёл, тихо закрыв за собой дверь.       За пределами комнаты Этайрио ждал пустой коридор и любопытная Кристина.       — Чего же я ещё ждал? — почти про себя прошептал парень и немного опустил голову.       Он зашагал, направляясь прямо к Кристине.       Волшебница же с сожалением признала, что Лена оставила Этайрио ни с чем, и тоже ушла.