Восставая из пепла

      Я смотрела на Кена, Кен смотрел на меня – искра, буря, безумие, страшные шмотки болотного цвета на нем и в его руках. Поморщившись недовольно от неприятных ассоциаций с военной формой, я вкрадчиво поинтересовалась:       – Что ты на себя напялил?       Блондин подозрительно оживился, как будто бы уже долгое время ждал этого вопроса и наконец-таки нашёл человека, которому сможет смело и безбоязненно капать на мозги – он был похож на щенка, в кои-то веки добившегося внимания любимого хозяина, и я не стала шипеть на него и прогонять с глаз долой, как первоначально хотела это сделать, лишь облизнула припухшие губы и кинула на друга ободряющий взгляд.       – Мукуро-сама приказал раздобыть нам десять комплектов формы средней Кокуё, бьён! – почти что радостно отозвался Кен, сверкнув маниакально глазами – зато сразу становилось понятно, что приказ был выполнен на все сто, если не на сто двадцать.       – И что было дальше? – с долей любопытства поинтересовалась я даже скорее для того, чтобы облегчить участь блондина – если бы не этот вопрос, его, кажется, разорвало бы напополам от хлещущего во все стороны желания с кем-то поделиться эмоциями, испытанными после высвобождения из тюрьмы. Кен замер на мгновение, не ожидая такого поворота событий – бедный ребенок, – а после начал очень эмоционально и живописно рассказывать в лицах о том, как он и Чикуса ходили грабить магазин школьной формы.       Я поспешно забрала у него из рук свой комплект в пакете, пока он не упал на пыльные доски пола, критическим взглядом оглядела доставшуюся мне одежду: складчатую юбку на пятнадцать сантиметров выше колен, белую майку в облипку, темно-зелёный китель на пуговицах, пару чёрных гетр длиной чуть выше середины икры и простые коричневые мокасины из крепкой кожи. Лучше, чем я ожидала – не сравнить с грязной тюремной робой, конечно, – но болотный цвет меня все равно раздражал. И кто, черт подери, был дизайнером Средней Кокуё? Жаль детей, такого издевательства над собой они не заслужили.       Я вздохнула, наугад вставив рандомный комментарий в рассказ Кена и, по видимости, попадая точно в цель, если по его радостному возгласу «да-да, бьён!» – нехорошо, конечно, но что поделаешь, – а сама задумалась о том, где бы по-хорошему помыться, потому что надевать чистую одежду на грязное тело не хотелось, и где найти комплект нижнего белья, потому что я только сейчас поняла, что все это время – четыре дня после побега, – ходила без него. Интересно, а Вендиче, раздевая пленников, коллекционируют потом их трусы как боевые трофеи?       Итак, с первой проблемой можно было разобраться с помощью общественной бани, не очень популярной, но по-прежнему существующей в Японии, со вторым – посредством похода в магазин, с тем и другим одновременно – украв деньги у какого-нибудь незадачливого прохожего. Я хохотнула загадочно – Кен покосился на меня с подозрением, и я тут же замахала на него рукой, мол, «не обращай на меня внимание, продолжай».       Дослушав порцию офигительных историй Кена – к его чести, он, на удивление, действительно умел рассказывать, да и со временем я втянулась и стала вдумчиво его слушать, – я сослала его к Мукуро и была такова. Насколько я поняла по информации, собранной отовсюду и понемножку, Кокуё-лэнд, где в настоящий момент располагалась наша временная база, был полуразрушенным развлекательным центром, и, несмотря на крайне низкую вероятность того, что я найду хоть какие-то шмотки, которые не жаль запачкать об грязную меня, я, пошарахавшись по углам, все же умудрилась выцепить среди обломков невесть как сохранившуюся потрепанную чёрную кофту с жёлтым значком Бэтмена. Я тут же нацепила ее на себя – босые ступни в обрамлении замызганной полы робы смотрелись подозрительно, поэтому пришлось пожертвовать чистотой ботинок и надеть их на ноги, клятвенно пообещав себе сполоснуть обувь позже.       Удовлетворившись своим внешним видом, я наспех умыла лицо и запястья с икрами водой из лужи, натёкшей откуда-то с крыши, перетянула отросшие волосы обрывком веревки и накинула сверху капюшон толстовки. Бомж бомжом, конечно, но ради будущей чистоты я была готова и не на такие сомнительные подвиги, а посему вышла на охоту, заблокировав мысленную Связь так прочно, как только я могла это сделать. Да, можно сказать, что я бунтовала – мне тоже хотелось свободы, а не участи в клетке, которую придумал для меня дражайший близнец.       Добыча в виде трёх гопников сама пришла ко мне в руки, и я в ходе разборок с удивлением констатировала, что находилась на пике своей формы – тело, полностью послушное моей воле, действовало в точности с моим желанием и не фальшивило ни в одном движении.       Я расправилась с обычными японскими школьниками за семь секунд.       Это был выверт моего эгоистичного Пламени или же скорее подсознания?       Гипотеза требовала доказательств, и я специально наткнулась ещё на парочку банд – у первых я забрала рюкзак, кепку и два тупых ножа, со вторых внаглую стащила штаны и рубашку. Деньги, выигранные в честном бою, приятно оттягивали карман – теперь-то я могла доехать до окраины Намимори, на которой, как мне любезнейшим образом подсказали неудачливые гопники, существовала одна-единственная общественная баня на ближайшие четыре города. Счастье-то какое, что мы расположились именно здесь, а не где-то по соседству!       Пока я ехала в автобусе, мой мозг тщательно раскладывал по полочкам все произошедшее, поскольку в промозглом и мрачном Кокуё сделать это мне не предоставлялось возможным.       Итак, пункт первый: мы сбежали с тюрьмы, с который раньше практически никто не сбегал, причём это оказалось не таким уж-то и сложным, как казалось изначально – не считая сломанных рёбер Кена, трещины в кости у М.М., вывиха у Чикусы, общей истощенности у Мукуро и двух убитых безымянных союзников, мы обошлись исключительно малой кровью. Не знаю, как смогли выбраться из подводной крепости те немногочисленные счастливчики, но в нашем случае процентов девяносто от общего вклада внёс братец – Вендиче явно недооценили его мощь, когда заковали его тем же самым способом, что и нас, по силе бывших на целую голову ниже, чем жаждущий мести иллюзионист с Шестью путями Ада. Именно эта недооцененность моего близнеца нас и спасла – не думаю, что та же самая тактика прокатит во второй раз. Сложно представить, во сколько раз сейчас усилили охрану Вендикаре и ужесточили условия, особенно после того, как мы фактически перебили большую часть этажа, с которого сбегали. Более того, сейчас мы обязаны были быть предельно осторожными в любых своих действиях – нас искали, и искали оперативно.       По спине невольно пробежала дрожь. Особо опасная преступница Беатриче Рокудо. Скажи я кому в прошлой жизни, что сидела в тюрьме, все мои друзья, товарищи, коллеги, родственники рассмеялись бы мне в лицо. Здесь же мое лицо наверняка было известной каждой более-менее крупной шишке мафиозного мира, и на меня велась самая настоящая охота. Ох.       Пункт второй: мы пребывали в захолустном Намимори, поскольку все, что у нас было, было поставлено на победу Мукуро над Десятым Вонголой. Пан или пропал – если близнецу удастся взять контроль над разумом Наследника, мы мигом избавимся от значительной части проблем. Я знала суть плана, и мне она не нравилась – похитить Рейтингового мальчика Фууту, забрать у него рейтинг сильнейших школьников города и выбивать их из строя по одному, чтобы выманить Наследника на поединок, который ему, безусловно, навяжут, если следовать информации о его садисте-репетиторе. В первый же час, как я услышала об этом... выверте чьего-то сознания, я плевалась ядом и ругалась так, что уши в трубочку сворачивались и у Мукуро, и у М.М., и у Чикусы, а также заслужила не один неодобрительный взгляд с их стороны. Рыжая стерва, не знающая негласных правил наших разборок, попыталась было возникнуть, но была припечатана сразу с двух сторон яростным синим и холодным разноцветным взглядами.       – Почему мы не можем напасть на него дома или, например, в школе? Мы в любом случае сильнее и его самого, и его приспешников, а все остальное – просто дело техники. К чему так изгаляться?       – У Наследника есть Наставник – Аркобалено Солнца Реборн, – скучающим тоном сообщил Мукуро. – Как думаешь, что он делает с теми, кто покушается на его ученика?       – Но ведь есть ещё много вариантов: яд, дротики, иллюзии, молниеносная атака, ловуш...       – Нет другого выхода, Триш, – резко оборвал меня близнец, и я поняла, что он знает ту неутешительную правду, которая неизвестна мне.       Вариант был только один.       – Это нас приперли к стенке, – обреченно произнесла я и присела на край замызганного дивана, с силой потерла кольнувший болью висок.       – Аркобалено уже знает. Скорее всего, он только ждёт момента, когда мы начнём действовать, чтобы получить официальный приказ от действующего Босса Вонголы по нашему устранению.       – Мы станем просто ступенькой к подготовке Наследника, – я склонила голову вбок, когда Мукуро, скрестив со мной взгляд, подошёл ближе и присел на корточки рядом с диваном.       – Не станем, – глаз братца вспыхнул алым пламенем и погас, когда он заправил выпавшую из-за моего уха прядь волос обратно, невесомо коснувшись сильными пальцами кожи на щеке. – Не станем, Триш. У нас ещё есть силы бороться, и мы можем бороться, пока живем. А мы живём, Триш?       – Живем, – согласно кивнула я, хотя внутри все сжималось от беспросветного отчаяния – мне не нравилось, в какие дебри нас завело стремление Мукуро уничтожить мафию, которому я никак не могла противостоять. Я уже попыталась единожды, и ни к чему хорошему это не привело – я оказалась одурманена Пламенем Тумана, семья Нери была разрушена нашими руками, а сами мы попали в мафиозную тюрьму. Круг ненависти замкнулся, и наши души снова расположились на кривой дорожке, конец которой не предвещал ничего счастливого для нас.       Пункт третий: мое эгоистичное Солнце, судя по всему, поддерживало пиковую форму моего тела. Таковая приходилась на момент свадьбы Алессандро – и таковой она осталась даже спустя два месяца, проведённых в тюрьме Вендикаре, будучи прикованной к стене и неспособной двигаться. Исходя из приблизительных расчетов, выходило так, что Пламя возвращало тело к определенной точке или же поддерживало мышцы в тонусе, не взирая на сопутствующие трудности наподобие возможности пошевелить хотя бы одним пальцем. В сравнение с истощенными Кеном, Мукуро и Чикусой я была здорова и весела, однако на вес это не распространялось, я была такой же худющей, как и они – тюремные пайки в виде пюрешек сомнительного состава, насильно впихиваемые в рот через трубочку, ну никак не способствовали ожирению. Разумно было полагать, что при увеличении характеристик тела пиковая форма будет изменяться, и поддерживаться Пламенем в дальнейшем будет именно она. Интересно, а с усталостью мышц сработает так же, если прогнать Солнце через себя?..       Я мотнула головой, уставившись взглядом за пределы окна автобуса, и, кажется, вовремя, потому что Намимори в эту же начинал менять мои представления о себе как о тихом уютном городе – из-за угла с диким выражением лица вырулил взъерошенный пацан в трусах и, боевито потрясая перепачканными в чем-то ядрено-розовым руками над головой, побежал вровень с моим транспортом. Я удивленно моргнула, активировала Взгляд и вздрогнула – мальчишка обладал колоссальным запасом Пламени Неба, но оно вырывалось из его тела как-то уродливо, неравномерно, рваными толчками, как кровь, хлещущая из открытой раны в разные стороны, что явственно могло указать на две вещи: либо носитель открыл в себе Пламя совсем недавно (хотя обычно носители начинали бессознательно пользоваться Волей с самого детства, и к моменту начала тренировок уже имели хоть какую-то базу), либо же имел ситуацию, схожую с моей, и никак не мог его контролировать, что, по всей видимости, и приводило пацана в состояние берсерка, одетого в труселя. Однако ему везло немного больше – его темно-рыжее Пламя хотя бы имело путь наружу, в то время как мое было навечно заперто во мне.       Я вздохнула. Огни в грудине отозвались недовольным ворчанием. Успокойтесь, чудовища.       Мимо пролетел блондин, оглушительно орущий «Джудайме!!», следом за ним – заливающийся смехом брюнет с бейсбольной битой, заметивший мой внимательный взгляд из-под капюшона и нахально подмигнувший мне. Первый был окружен всполохами рубиново-красного огня, напоминающими вспышки взрывов, второй – дождевыми тучами, способными стать и штормовыми, и проливающими благодатные капли на грешную землю, и оба были связаны Узами с милосердным, высоким Небом, малолетним и наивным, но при этом – совершенно искренним. Солнце в грудине дернулось и заскребло грудную клетку, как преданный пес, знающий, что его хозяина уже давно нет в живых, но не желающий этого принимать; я отвернулась от окна, невероятным волевым усилием загоняя раздражающий огонь обратно в конуру и бессильно прикрывая веки. От ярких вспышек Пламени в глазах рябило, а жгучая зависть подтачивала железный стержень где-то в моей душе – все трое на данный момент были совершенно неопытными, но в перспективе и при правильной обработке из них могли вырасти достойные бойцы.       Несложно догадаться, что только что я лично увидела Наследника и его ненормальных подпевал, скрывшихся с моих глаз в очередном переулке из бесконечного числа таких же. Я, конечно, знала, что все пламенники с прибабахом, но сейчас убедилась в этом в очередной раз. Я запоздало дернулась и сползла чуть ниже в кресле, понадеявшись на то, что слишком чувствительный к чужим взглядам парень-бейсболист не разглядел мое лицо, спрятанное в тени капюшона. Пялясь невзначай по сторонам, Триш, можно случайно встретить что-то такое, с чем встречаться было бы совершенно нежелательно.       Я с облегчением вздохнула, когда в автобусе объявили название моей остановки, и, радостно перескочив через пару ступенек, бодро приземлилась на тротуар, а после втянула носом воздух, пахнущий влажным асфальтом и свежестью, и довольно прищурилась, потягиваясь. Здание общественной бани внушало невольное уважение, и это зрелище вынудило меня восхищенно присвистнуть – я сделала пару уверенных шагов вперед, уже предвкушая, как смою с себя слой грязи, как с удовольствием погружусь в горячую воду, как от души намылю волосы… Если бы какой-нибудь писатель увидел сейчас мой взгляд, он обязательно литературно отметил бы огонь в моих глазах.       Внезапный резкий, жесткий толчок в бок выбил почву из-под ног, и я совершенно непрозаично бухнулась на бок, придавленная немалым весом чужого тела и моментально чувствуя, как напитывается холодной влагой грязная одежда, а после мокрым пятном обволакивает кожу. Я взвыла раненым зверем и с нечеловеческой силой спихнула с себя невежливую тушу, возомнившую себе, что может сносить с места несчастных девушек, наконец-таки добравшихся до пункта назначения – чувство омерзения, только усилившееся после того, как я окунулась в огромную, мать ее, лужу практически целиком, накрыло меня с головой, и я не сдержала яростного и разочарованного стона, пока стряхивала с себя неопознанный субъект и поднималась на ноги, хотя желание перейти на ультразвук было велико.       – К-к-какого маракуйя? – зарычала я, метнув из-под слипшейся от воды челки ненавидящий взгляд на полудурка, валяющегося на полу и таращащегося на меня огромными испуганными глазами. Мелкий Наследник. Ну надо же, какая встреча – я задавила в себе желание врезать ржущему спортсмену, бешено зыркнула на начавшего было возмущаться белобрысого засранца и пулей влетела в здание общественной бани, не слушая даже, что орут, лепечут, хихикают мне вслед. Спину сверлил чей-то неуютный, сканирующий взгляд – я догадываюсь, кто мог смотреть такими страшными глазами, – но взять с меня было нечего. К счастью.       Расслабилась, дура. Не забывай, что тут ни разу не твоя территория, и ты на ней незваный гость, потому что вся вселенная здесь готова если не убить, то хотя бы создать специально для тебя максимальное количество неудобств, заставляющих волосы на голове вставать дыбом – иного объяснения тому, что я дважды за двадцать минут повстречала представителей Вонголы, найти было сложно, так что дополнительное ускорение мне придала не только бодрящая влага на заднице, но и осознание этого малоприятного факта.       Сенто, она же общественная баня, размера была небольшого, но выглядела внутри очень уютно. Я спешно сунула в руки миловидной японке неопределенного возраста плату за посещение, возблагодарила судьбу за знание японского языка (какой ценой досталось мне это знание, я предпочитала не вспоминать), сцапала выданные мне два полотенца, пахучее мыло и маленький бутылек шампуня и рыбкой нырнула в женскую раздевалку. На меня дохнуло теплом и чем-то цветочным, и внутренняя чистюля заскулила, желая поскорее окунуться в ванну. Закрытых шкафчиков я не обнаружила, из-за чего сделала вывод, что других посетительниц, кроме меня, здесь нет – и к лучшему, потому мне не хотелось пугать кого-либо видом своих шрамов. Я сдернула с себя заляпанную кофту и решила для себя, что безо всякого стеснения постираю ее под душем, небрежно скинула украденную одежду на полку, цепко прошлась взглядом по собственным выпирающим ребрам, вид которых вызвал только обреченный тяжелый вздох, и резво прошлепала в купальню.       Вид табуреточек и прикрепленных к стенам над ними душевых насадок поверг меня в полный восторг. Я аж заскулила на одной ноте от радости и кинулась к ближайшей, в пьяном угаре врубая горячую воду и чувствуя, как с меня слой за слоем отстает грязь. По ощущениям, прошло минуты три прежде, чем я сообразила повернуть смеситель с холодной водой – кожа меня возблагодарила, когда я отрегулировала температуру и стала с остервенением натираться куском душистого мыла. Через некоторое время кругляш уменьшился вдвое, я вздохнула, провожая тоскливым взглядом еще слегка сероватую пену, уплывающую в слив, и принялась за волосы. Отросшие пряди, откровенно говоря, были похожи на непривлекательные пакли, и я передернулась от отвращения, стараясь не нюхать тот бардак, который творился у меня на голове. Я намыливала голову четырежды – именно на столько мне хватило пузырька с шампунем; кто знает, когда в следующий раз мне удастся отмыться до скрипа.       Стыда у меня не было – да и перед кем я могла тут стыдиться? – а посему я кинула полотенце на кафель рядом с собой и бухнулась в горячую воду с особым наслаждением. Из моего укромного угла вся территория купальни просматривалась отлично, поэтому я позволила себе расслабиться, сползти пониже, откидывая голову на бортик и блаженно прикрывая глаза.       Кажется, я умудрилась задремать, потому что голос, громко воскликнувший «ой! Хару не знала, что тут кто-то есть!» привёл меня в чувство и заставил напрячься. Я вскинулась и нахмурилась, готовясь в любой момент подскочить на ноги и защищаться, но вместо потенциальных врагов я увидела лишь удивленных школьниц в количестве трёх штук.       – Добрый день, – поздоровалась я крайне вежливо и поспешила подгрести небрежно откинутое в сторону полотенце поближе к себе. Девушки отозвались вразнобой и, кидая на меня неоднозначные – скорее любопытные, чем настороженные, – взгляды, принялись за банные процедуры. Я наблюдала за ними лениво, не спеша сгребать все свои конечности в кучу – сенто, будучи небольшого размера в виду отсутствия популярности как таковой, было определённо маловато аж для четверых, и поэтому для себя я решила, что вылезу из ванной, как только девушки закончат омовение.       Первой закончила миловидная миниатюрная девушка с рыжими волосами и карими глазами, она смущенно улыбнулась мне, складывая полотенце на бортик рядом с собой, и медленно опустилась в воду напротив меня.       – Я раньше вас здесь не видела, – поделилась она со мной вполголоса, как будто бы эта информация была крайне секретной.       – Я здесь впервые, – ответила я в том же тоне, и моя соседка по ванной хихикнула. Ох, она была очень красивой, даже я, как девушка, не могла не оценить ее изящества. Точеные кисти рук, лебединый изгиб шеи, покатые плечи, гордая посадка головы – все в ней было хорошо. Не удивлюсь, если поклонники бегали за ней толпами. У японцев вообще на этот счёт были странные обычаи, они чуть ли не гордились количеством поклонников и даже сталкеров. Странные люди.       – Мы с подругами ходим сюда раз в три недели, и раньше никого не встречали в это время, – доверительно сообщила рыжая милашка и смахнула налипшую на лоб прядь. Даже этот жест вышел у неё естественным и привлекательным, мне пришлось мотнуть головой, чтобы отвиснуть.       – Я недавно в Намимори, – повела плечами я и подобрала под себя ноги, давая возможность сесть брюнетке со строгими чертами лица.       – Ты переведённая ученица? – поинтересовалась она и чуть склонила голову вбок. Ох, какие мы суровые. Но обещающие вырасти в роковую женщину, этого не отнять. Тут все девочки обладают поразительной красотой, или я что-то не поняла?       Я деловито покивала в ответ, не давая никакой конкретики, и перебросила мокрые волосы через плечо, а после улыбнулась, решив вспомнить о правилах приличия.       – Меня зовут Нери Беатриче, рада познакомиться с вами.       Рыжая красотка оказалась Сасагавой Киоко, длинноволосая брюнетка – Курокавой Ханой, а нелепейшим образом поскользнувшаяся на луже и улетевшая в ванну шатенка – Миурой Хару, это я выяснила после того, как мы все дружно проржались. О том, что я хотела вылезать из воды, я забыла напрочь, заболтавшись с девочками – я делала это не только из праздного интереса, но ещё и из желания побольше узнать о Намимори. Таким образом, я вытребовала номера каждой из них, пообещала написать, когда выберусь погулять (особенно иронично было то, что у самой меня телефона не было), осведомилась о Средней Намимори и Средней Мидори, стала хранительницей неясных для меня девичьих секретиков, разузнала кое-что об обстановке в городе, наговорилась впрок, и при этой всей болтовне мастерски избежала разговоров о самой себе, получив максимум пользы. На автомате я посмотрела на девчонок через Взгляд и была немного изумлена результатами. Мягкая улыбчивая Киоко оказалась слабым весенним Солнцем, неосознанно воздействующим психологически на людей вокруг в позитивном смысле этого слова, а непосредственная жизнерадостная Хару – Ураганом, таким же подвижным и активным, как и она сама.       Все трое, судя по взглядам, заметили мои шрамы. Не заметить их, конечно, было очень сложно, но спасибо девочкам, что не стали мне указывать на них. Стесняться мне было нечего, но если была возможность избежать разговоров о неприятных для меня воспоминаниях, я пользовалась ей на максимум.       Распрощавшись с девочками, я, разомлевшая от жара, вышла на улицу, затягивая волосы в низкий хвост, и блаженно прищурилась, когда мне в лицо подул прохладный ветер… и уперлись четыре ну очень внимательных взгляда. Я так опешила, что споткнулась о собственную ногу, но каким-то чудом выровняла равновесие и умудрилась выпрямиться за мгновение до того момента, как меня словили.       Так и стояли. Я, неотрывно разглядывающая особенно заинтересовавшую меня пуговицу в соблазнительной близости от моего носа, некто с протянутыми по обе стороны от меня руками, кто собирался меня ловить и не успел, и чья грудная клетка замерла в десяти сантиметрах от меня – на этом моменте я с любопытством выглянула из-за чужого плеча и осмотрела остальных невольных зрителей, – малолетний Наследник, застывший с открытым ртом и уже готовый всеми десятью пальцами вцепиться в свою пушистую шевелюру, седой парень с сигаретой во рту, глядящий на происходящее с долей презрения и скепсиса, и, вишенкой на торте, чрезмерно довольный Аркобалено Солнца, которому было явно весело. Я осторожно выскользнула из-под руки брюнета-бейсболиста – несложно было догадаться, что это был именно он, – и пошла к пешеходному переходу. Молча.       – Э… ах… я-я-я х-хотел изв-в-виниться… – неуверенно пролепетал кто-то сзади, и я закатила глаза, прибавив шагу. Извинения от будущего Десятого босса мафиозной семьи – это, конечно, очень круто, но не в той ситуации, когда твоя компания собирается в ближайшее время тело этого самого босса… заполучить.       – Не смей игнорировать Джудайме, наглая женщина!! – взревел кто-то сзади и пребольно дернул меня за руку, заставляя остановиться в полуметре перед зеленым светом светофора. Я оборачивалась медленно, словно давала смертнику шанс одуматься, и уже придумывала в голове оправдания для Мукуро из разряда «это не я, оно само» в ответ на закономерный вопрос: «как получилось так, что ты пришила одного из Хранителей Вонголы?». Тот факт, что из пригодного для убийства оружия при мне были только два тупых ножа, меня не смущал – как говорится, на безрыбье…       – Гокудера-кун, неприлично так вести себя с милыми девушками, – хохотнул кто-то за моим плечом, и жесткая хватка исчезла, сменившись ощущением теплых ладоней, растирающих место повреждения. Да с какого перепуга вы все вообще меня лапаете, придурки? Впрочем, все возмущения тут же исчезли, когда меня омыло прохладным Пламенем Дождя – я выдернула руку и сердито уставилась на высокого парня, тут же со смехом отскочившего назад.       – Никому из вас не известно понятие «личное пространство», я правильно понимаю? – я, прижав многострадальную конечность к груди, прошлась обреченным взглядом поочередно сначала по бейсболисту, потом по курильщику, затем – по Аркобалено с ученичком, а после раздраженно выдохнула. – Кому должна, всем прощаю. Хорошего дня.       Я резво скакнула на дорогу, в максимально короткий срок пересекла пешеходный переход и залезла в автобус, куда забилась в дальний угол.       Сердце в груди истерически билось подстреленной птицей – покупать форменные школьные штаны заместо юбки или посещать магазин нижнего белья мне уже не хотелось.       Глупая, глупая Триш.       В глазах Проклятого ребенка ясно читалось, что он знает обо мне все. И даже больше.